Безусловная любовь

      Джек мало что знала о кварианцах.       Это была скрытная и изолированная раса. Более того, Тали была первым кварианцем, с которым Джек довелось общаться. Поэтому она не упустила возможности побывать в самом сердце Мигрирующего флота. Хотя Шепард сразу предупредил, что их ждет не увлекательная экскурсия, а на теплый прием и вовсе не стоит рассчитывать.       И все же Джек была поражена, когда Тали из гордой, сильной, уверенной в себе девушки превратилась в потерянное и несчастное существо. Джек понимала ее состояние. Возможно, она не знала, что такое потерять отца и быть изгнанной из родного дома, но уж скитание и одиночество она испытала на собственной шкуре. Для кварианца это вдвойне тяжелое испытание.       Джек со злорадством наблюдала, как Шепард разносит адмиралов. Казалось, капитана не беспокоило, что они находятся на чужой территории, а помещение заполнено взволнованными кварианцами. По мере того, как нарастал спор, Шепард говорил все более жестким и угрожающим голосом. Словно зверь, защищающий своего детеныша. Тали застыла рядом, низко опустив голову.       — Тали помогла мне победить Сарена и гетов в Цитадели. Вам этого мало?       — Я не понимаю, какое отношение… — начал адмирал Корис.       — А ведь вам совсем неинтересна Тали, не так ли? — резко перебил его Шепард. — Весь этот суд затеяли не ради нее, правда? Это же все геты.       — Это заседание не имеет ни малейшего отношения к гетам! — возразил адмирал Корис.       — Вы хотите, чтобы ваш народ объединился с ними! Вы пытаетесь возбудить симпатию к гетам, чтобы предотвратить войну! А адмирал Геррель мечтает о войне! — Шепард стукнул кулаком о панель, заставив металл звенеть в унисон с его голосом. Адмирал отшатнулся. — А Тали? На нее вам плевать! А знаете что? Да играйте вы в свои игрушечные кораблики сколько влезет. Только мой экипаж в это политическое дерьмо не впутывайте. Идем, Тали. Нам больше нечего здесь делать.       — Но это же официальное слушание! — окрикнул его Корис.       — Вранье, адмирал! — синие искры заплясали по скафандру Шепарда. — Все не так! Вы должны были судить Тали только по ее делам. Так выбирайте: вы можете поверить слову Тали, а можете прогнать ее прочь.       Повисла длительная пауза. Все устали от спора и замолчали. Лишь писк инструментронов нарушал тишину.       — Тали'Зора, учитывая неоднократно проявленный вами героизм, мы не имеем права изгонять вас. Все обвинения сняты, — зачитала решение Шала'Раан. — Капитан Шепард, мы благодарим Вас за защиту представителя нашего народа.       — При всем уважении, адмирал, я представлял не одного из ваших людей. Это был мой человек, — дерзнул он поправить.       Джек не могла не отметить, что, добившись своего, Шепард успокоился. Капитан снова был вежлив, он больше не кричал, биотика потухла, а голос обрел прежнюю глубину. Девушка прикинула, как бы все обернулось, не будь здесь Шепарда. И пришла к выводу, что Тали бы изгнали. Слишком много обстоятельств не в пользу кварианки, слишком много политики.       — Вердикт вынесен. Иди с миром, Тали'Зора вас Нормандия. Кила се'лай, — добавила Шала'Раан.       Все с облегчением выдохнули и приготовились разойтись по своим делам.       — И еще одно, — сказал Шепард стальным голосом. — Идут Жнецы. Мне очень нужна ваша поддержка в борьбе с ними. Очень прошу: не надо попусту разбрасываться жизнями в бою с гетами.       Шепард не был уверен, что хоть кто-то услышал его просьбу. Но он должен был это сказать.       — Давненько никто не перекрикивал Коллегию Адмиралов. Спасибо, что поддержал меня, — заговорила Тали, когда рядом с ними никого не осталось.       Вот только колокольчики больше не звенели в ее голосе.       Джек уже было подумала, что, пожалуй, к лучшему, что ей нечего терять. Но тут она вспомнила, как Шепард защищал Тали на суде, как он обнял кварианку, когда они нашли тело ее отца. Плавно ее мысли перетекли к другим образам. К Заиду, чье расположение она почувствовала с первых дней их знакомства, и который относился к ней со странной смесью отцовски-дружеских чувств. К доктору Чаквас, единственному медику, который мог без вреда для своего здоровья сделать Джек укол. К Грюнту, способному поднять ей настроение при любых обстоятельствах. К Гаррусу, надежно прикрывающему ее спину на миссиях. К Касуми, Самаре, Джокеру и остальным. Но главное - к Шепарду. И Джек поняла, что ей есть, что терять. Смысла лгать себе и окружающим, утверждая обратное, не было. Вот только, когда есть что терять, появляется противное чувство тревоги и беспокойства. А когда теряешь, то гадкое чувство вины. Однажды это уже было в ее жизни. Его имя было Мерток. Тогда была только вина. Как часто бывает, осознание потери пришло в самый последний момент, когда терять уже было нечего. Сейчас все было иначе.       Их миссия сильно затянулась, на Нормандию они вернулись глубокой ночью. На корабле их встретили Гаррус и Джокер. Оставив Тали и Шепарда с друзьями, Джек направилась прямиком в душ. Но вместо того, чтобы унести тревогу и неприятные воспоминания, вода фильтровала ее мысли до тех пор, пока в голове не остался лишь одна – ей нужен был Шепард, она желала его, она хотела прикасаться к нему, быть с ним, но она боялась потерять его. Ее пробила мелкая дрожь, резким движениям перекрыв воду, Джек подошла к запотевшему зеркалу и провела по нему ладонью. Бледная кожа, большие глаза цвета шоколада, длинные ресницы и ни грамма косметики. В зеркале отражалась вся сущность настоящей Джек: сомневающаяся, мечущаяся, мятежная.       Девушка придирчиво осмотрела себя в зеркале и вспомнила, что не взяла чистую одежду. Замотавшись в полотенце и убедившись, что на палубе никого нет, Джек проскользнула к лифту и чуть не налетела на Шепарда.       — Ух ты! — капитан застыл в дверях лифта, осматривая Джек с головы до ног.       — Может ты не будешь на меня так открыто пялиться?       — Тебя смущает или оскорбляет мое пристальное внимание? — улыбнулся он.       — Шепард, ты, кажется, куда-то шел. Вот и иди, — проигнорировала она вопрос капитана.       — Если честно, увидев тебя в полотенце, я забыл, куда шел, — Шепард наконец-то оторвался от созерцания ее ног.       Без косметики Джек чувствовала себя неуютно, а тут еще полотенце, едва прикрывающее ягодицы. Ей не терпелось оказаться в своем убежище. Она покосилась на панель управления лифтом рядом с Шепардом. Капитан внимательно наблюдал за ней, продолжая улыбаться. Джек очень хотелось вышвырнуть его из лифта, но руками она придерживала полотенце, то и дело норовившее соскользнуть. Она решительно приблизилась к Шепарду и нажала кнопку «Палуба № 4».       Джек стояла волнующе близко, и Шепард старался не думать, что под полотенцем у нее ничего нет. Ее длинные стройные ноги лишь подливали масла в огонь. Но вот лифт остановился, и Джек, не проронив, ни слова, ушла к себе. Что-то в ее поведении его насторожило, он уловил ее сомнения и страхи. Ему не хотелось отпускать Джек, но разговор по душам в лифте — не самая лучшая идея. Можно было бы спуститься к ней. Но не сейчас: надо дать ей время одеться, иначе он не сможет думать ни о чем другом.       Убедившись, что Шепард не последовал за ней, Джек открыла ящик с одеждой. Достав брюки цвета хаки, она немного подумала и, поддавшись порыву, выудила со дна черный узкий топ. Единственная уцелевшая чудом вещь из всех, что принес Шепард. Поколебавшись минуту, Джек надела топ и достала косметику. Она была уверена, что Шепард еще придет. По этой же причине, она не сказала ему ни слова перед уходом. Она хотела кое-что прояснить в их отношениях, и откладывать разговор не было смысла.       Он пришел час спустя. Джек автоматически отметила, что он успел принять душ и переодеться.       — Решила сразить меня сегодня наповал? — «оценил» он топ. — Мне нравится, — добавил он.       — Я вот думаю: нам пришлось повидать изрядно всякой драни вместе. И ты постоянно приходишь ко мне, чтобы поговорить.       — Когда тебя нет рядом, я начинаю скучать по твоему дружелюбному характеру, — пошутил Шепард; он долго ждал, когда она решится на этот разговор.       — Шепард, я тебе нравлюсь? — прямо спросила она.       — Ну да. Тебя это пугает? — уточнил капитан.       — Так вот: меня вся эта любовь-морковь не интересует. Оставь меня в покое, Шепард.       — Перестань, Джек. Слишком уж ты переигрываешь, — он плюхнулся рядом с нею.       — Да катись ты к чертям. С чего ты решил, что знаешь меня? — Джек старалась говорить безразличным тоном.       — Врешь ведь, — уверенно возразил он.       — Не надо о моих чувствах. Я это уже проходила и знаю сама, что мне нужно.       — Зачем так старательно сохранять дистанцию между нами? — Шепард поудобнее устроился на кровати.       — Мерток. Был такой парень, — начала Джек после длительной паузы. — Пользовался мною, как и остальные — ради секса, ради биотики. Было весело, но он все испортил. Мы вышли на фрегат с оружием и батарианским эскортом, и меня оттеснили. У него был выбор — уйти с оружием или вернуться за мной. Этот болван сразу забыл о плане и напал на косоглазых. Я-то скрылась на шатле, но он уже не выбрался, — Джек отвернулась и замолчала.       — И? — поторопил ее Шепард.       — Через день или около того в шатле открылась его запись. Он сделал так, чтобы она воспроизвелась, если он не придет. То есть, если он будет мертв. Он говорил о будущем, которое было бы у нас. О том, как он планировал построить нам дом. О том, как он,… — она запнулась. — Как он любил меня, и как ему жаль, что ничего не сбудется.       — И сколько батарианцев ты за него убила?       — Они не виноваты. Виноват он: размякнешь — и тебе конец. Именно так. Он это узнал, узнаешь и ты.       — Если бы он тебя бросил, ты бы умерла, — напомнил он ей       — И что? Тебе приходилось видеть, чтобы я пряталась или бежала? Умирать легко. Раз — и выключили. А вина может въесться надолго. Будешь потом пустой, одна обертка. И что? Мне взять вину на себя и сказать: «Спасибо, мертвец?» — ее глаза заблестели.       — Может, хватит уже, Джек? Устаю я к тебе пробиваться.       — Я не просто так заслоняюсь. Разве не понимаешь? Все задание псу под хвост пойти может. Если хочешь выжить — побыстрее одумайся, — пыталась она его убедить.       — Я не могу тебе помочь, Джек, — вздохнул Шепард.       — Разумеется. Я же говорила: ничего у нас не выйдет. Будешь, пожалуй, чаще наверху бывать, — тихо произнесла она и почувствовала, что сейчас расплачется.       «Разве не этого я добивалась?» — подумала она. Вот только почему-то стало трудно дышать. Джек от обиды закусила губу. Шепард опять оказался прав — она переиграла. Струсила и оттолкнула Шепарда, вместо того, чтобы разобраться в себе. Она встала и отошла в спасительную темноту.       — Нет, я останусь с тобой, — вдруг твердо сказал он, и Джек удивленно повернулась к нему.       — Я сказал, что не могу тебе помочь, но я не говорю, что не могу с тобой остаться, — улыбнулся он.       — Слушай, какого черта, Шепард? – она окончательно запуталась в своих чувствах.       — Ничего у тебя не выйдет. Я не сдамся. Точка, — расставил он все по местам.       — Затрахаешься же ты со мной! – рассердилась Джек, а потом почувствовала самую настоящую радость. Слезы высохли.       — Звучит заманчиво, — Шепард вплотную подошел к ней.       — Да какой в этом смысл? — спросила она, отступая.       — А он нужен? — недоумевал капитан. — Слушай, я понимаю, ты нагородила тут дерьма и за ним прячешься, но меня это не пугает.       — Думаешь, я сама такой стала?       — Да. Шаг за шагом.       — И зачем тебе это терпеть? — разозлилась она. Теперь ее глаза сверкали от гнева, а не от слез.       — Не знаю. Куда деваться-то? — он снова приблизился к ней.       Джек уперлась в стену — отступать было некуда. Шепард явно был в хорошем расположении духа: улыбался и наблюдал за ее реакцией. Они стояли так близко друг к другу, что она чувствовала его теплое дыхание на своих губах. Его руки прошлись по ее талии и замерли на бедрах. Джек разрывалась между желанием прижаться к Шепарду и прогнать его прочь. Сейчас она и сама не знала, чего же ей хочется больше. Капитан молчал и не шевелился. Джек догадалась, что он оставляет ей право выбора.       — Мне нужно время подумать, — прошептала она.       — Еще время?! — не поверил своим ушам Шепард.       — Серьезно, оставь пока меня, — попросила Джек.       Шепард весело рассмеялся и с неохотой покинул палубу. Джек забралась под одеяло, но сон не шел. Она все думала, почему, как страус, трусливо прячет голову в песок, когда дело доходит до их с Шепардом отношений. Джек всегда жила одним днем, брала от жизни все. Но что-то изменилось. Она не была до конца честна с Шепардом. Не столько чувство вины пугало ее в случае гибели Шепарда. Гораздо страшнее было другое — снова остаться одной. Именно страх одиночества не давал ей пройти «точку возврата». Джек стояла у черты, перешагнуть которую значило взять на себя определенные обязательства и ответственность. И решиться на это было тяжелее, чем согласиться на самоубийственную миссию.