Одинокие

Прошло три сотни лет с тех пор, как последний корабль с эльфами отплыл от Серебристой гавани и увез леди Арвен из земель скорби и печали в край бессмертия. Все эти три сотни лет пролетели на одном дыхании, но казалось, длились бесконечно. Эльфийская дева, полюбившаяся своим старшим родичам в Амане, была печальна и всегда одинока и была единственной из прибывших, кто не находил радости и покоя в благословенном краю. Ее отца волновало то, что девушка никак не найдет утешения и разучилась веселиться. Разумеется, Элронд понимал, что она все еще любит Арагорна и тоскует по нему. Ему ли не знать, что такое разлука с любимым существом для эльфа. Он видел, как Арвен тает, угасает от тоски, и сердце его сжималось. Полуэльф делал все, чтобы его дочь развеялась и хоть на время забыла про свою печаль. Он водил ее на праздники, приобретал для нее наряды и украшения, знакомил с другими эльфами. Но все было напрасно, ведь для гостей и родичей она улыбалась, могла даже немного потанцевать, но ночью мысли ее вновь уходили в край, где она оставила любимого. Как-то раз принц Элронд со своей семьей были приглашены в Альквалондэ, где в это время гостил брат владыки телери, Эльвэ, со своей свитой и супругой, прекрасной майэ Мелиан. По прибытии Арвен была представлена владыке Ольвэ в жемчужном дворце, а позже отправилась к берегу моря. В Амане оно было не таким, как в Средиземье. Арвен видела то море – серебристое, иногда зеленоватое, оно словно вобрало в себя дух борьбы, царивший в тех краях – было беспокойным, с шумом и яростью кидало на берег волны, а потом с жалостью, нехотя уходило с берега, чтобы броситься на берег вновь. Здесь же оно было голубым и безмятежным. Арвен сперва просто гуляла по берегу, все дальше отходя от дворца, а затем остановилась, подойдя ближе к воде. Волны стали нежно ласкать ее ноги и намочили полы её платья. К тому времени, как Арвен остановилась, ладья Ариэн завершала свой путь, уступая место Тилиону и звездам королевы Варды. И вот солнце уходит за горизонт, оставляя розоватый, фиолетовый и золотистый шлейф, а на другой стороне уже вступает во владычество луна. И вся эта борьба ночи и дня отражается в безмятежном море, словно в зеркале. Арвен наблюдала за этим, постепенно вновь погружаясь в воспоминания и мысли. «Что было бы, если бы я осталась с Арагорном? Что было бы, если бы я жила в Гондоре. Вправду ли тогда меня ждала судьба, описанная мне отцом? Но разве смерть следом за любимым не лучше бесконечной тоски без него? Как прожить бесконечные годы? Неужели память о нем не сотрется? И главное – как он там сейчас?» – эти вопросы Арвен задавала себе бессчётное множество раз и не находила для себя ответа. Возможно, на них суждено дать ответы не ей самой, но пока она не находила того, кто ответил бы на них, только печаль была ее спутницей вот уже не одну сотню лет, не давая отдохнуть от нее. Арвен опустила глаза и вздохнула. Неизвестно, сколько времени она так простояла в задумчивости, как вдруг услышала сзади: – Тинувиэль? Арвен будто поразила молния. Она резко обернулась и увидела убегающего прочь высокого темноволосого эльфа. Сперва она хотела погнаться за ним, но он убегал с такой быстротой, будто Арвен представляла собой смертельную опасность. Через какое-то время эллет вернулась во дворец, забыв про этот случай, и увидела в парадной того, кого не ожидала – Леголаса в сопровождении своего отца и дедушки, Келеборна. Арвен поклонилась. Лесные эльфы ответили на ее поклон. Состоялся обычный обмен любезностями, а после владыки лесов ушли по своим делам, а Леголас остался возле неё и сказал: – Возможно, ты хочешь узнать о судьбе Арагорна… – Ты не представляешь, насколько сильно я этого хочу. Расскажи мне все. – А если правда тебе не понравится? – Я тебя не понимаю. Почему ты так говоришь? Разве произошло что-то ужасное? Расскажи мне, Леголас! – Арвен сжала его руку, смотря в зеленые глаза с тревогой; Леголас вздохнул и начал рассказывать: – Саурон повержен. Арагорн стал королем Элессаром в Гондоре и был он самым прекрасным из правителей. Он женился на принцессе из северных земель Эотеод, дабы скрепить союз народов. Принцесса родила ему двух сыновей и дочь. Он правил славно, только и делал, что строил и укреплял свое государство и помогал своим соседям и друзьям, а когда пришло время, он отошел к своим предкам, оставив трон своим потомкам, овеянный славой. Вот так, – произнес Леголас. – В последнее время он часто тебя вспоминал. Он просил передать тебе, что никогда не забывал тебя и всегда любил. Он говорил, что счастлив, что ты отправилась в Аман и ты была и оставалась его звездой, что всегда светила ему во тьме, а поскольку жизнь его угасла, то свет звезды стоит вернуть, – Леголас полез в карман и достал оттуда серебристую брошь с цепью, которую когда-то Арвен подарила Элессару, когда тот был еще Странником. Арвен слова Леголаса опечалили. Слезы беспрестанно лились из ее глаз, и она не могла вздохнуть, чтобы не прервать рассказ эльфа. Когда Ундомиэль увидела в его руках брошь, то не смогла сдержать рыданий, случайно вырвавшихся на волю. Леголас обнял девушку. Так и знал, что ты расстроишься. Но прошу тебя, родная Арвен, успокойся. Но Арвен не могла успокоиться. Она столько времени мучилась, задавалась вопросами, но знала, что где-то есть тот, кого она любит, а сейчас все кончено. Больше ничего нет. Сердце наполнила удивительная пустота и боль. И слезы невозможно было остановить. В парадную вошли Келеборн и Нервен, будто помолодевшие на целые тысячи лет. Увидев рыдающую внучку, они подбежали к ней и стали спрашивать, в чем дело. Леголас поведал все без утайки. Долгое время пришлось Галадриэли петь и баюкать Арвен в своих объятиях в саду Ольвэ, чтобы Арвен наконец успокоилась. – Арвен… Родная, ты же понимала, что это когда-нибудь произойдет. Арагорн – смертный. Если бы ты видела его смерть, то тебе было бы гораздо тяжелее. Но сейчас у тебя есть шанс наполнить свое опустевшее сердце новой любовью. Прошу тебя, оставь тоску. – Я не знаю... Неужели мне придется нести эту печать вечно? – Нет, родная, тебе не придется. Ты можешь исцелиться от боли, если захочешь.