Tomorrow Never Dies

Until the day Until the world falls away Until you say, there'll be no more goodbyes I see it in your eyes Tomorrow never dies Sheryl Crow — Tomorrow Never Dies

— Может из-за того, что мы попали на этот корабль, я начал задумываться, какое будущее ждет меня... тебя... — он перевел взгляд на блондинку, — и нас с тобой. Пожалуй, какой-то частью подсознания Сара была готова к подобным словам. Не замечать симпатии к ее персоне со стороны Снарта было бы трудно. И потому подозрения были давно. Но все же… Подозревать — это одно. А услышать такое в реальности — другое. — Хочешь украсть мое сердце, Леонард? Не всякий вор такое сможет. После этих слов она ушла. Ушла, решив, что Снарт — это не тот человек, который ей нужен. Было бы смешно, если бы Капитану Холоду удалось растопить ледяное сердце Сары Лэнс. Но все-таки смешно. Потому что дурацкое «если бы» сбылось. Только вот Сара не смеется. Сара плачет. Слезы сами текут по бледному от бессоницы лицу, не желая останавливаться. И даже мысль о том, что она успела поцеловать Леонарда перед взрывом окулуса, заставляет девушку ненавидеть себя и весь мир еще сильнее. Заставляет ее вздрагивать от воспоминаний того коротенького диалога в ее спальне накануне операции. — Какое будущее ждет меня… тебя… и нас с тобой… — тихо повторяет Сара. Ее тошнит и воротит. Потому что теперь ей никогда не представиться возможности обсудить с Леонардом, какое же будущее могло бы быть у них. Слова летят в пустоту, растворяясь в ней подобно пыли. Сара сворачивается эмбрионом на постели в комнате, где спал Снарт. Закрывает мокрые от слез глаза. Она даже подумать не могла, что когда-нибудь будет вот такой. Увидь ее сейчас кто-нибудь, то вряд ли бы смог представить, что перед ним — бывший член Лиги убийц, еще и уже побывавшая на том свете. Нет… от той Сары мало что сейчас осталось. Сейчас здесь самая обычная девушка, потерявшая единственного человека, с которым в последнее время ей было по-настоящему хорошо. Перед глазами всплывает тот момент, когда они застряли в хвостовой части волнолета и чуть не замерзли… Пока они сидели там и ждали помощи, Снарт заботливо укрыл Сару своим пуховиком. Тогда они чудом не превратились в ледяные глыбы. И именно тогда пошел первый серьезный импульс… — Стоило оставить Мика в будущем Стар-Сити… — Почему не оставил? — дрожащим голосом спросила она. — Без меня у руля… Мик может быть страшным человеком… — Согласна. Уж прости за неприятную весть, но… даже если мы выберемся… тебе нужно будет как-нибудь решать эту проблему… Я повидала достаточно, чтобы понять, что Мик ушел от тебя и уже не вернется… Сара прижалась к Леонарду сильнее, обняв его предплечье. Мужчина дрожал так же сильно, как и она. И понимал, что вряд ли эти объятия смогут помочь им не умереть. Но ничего другого все равно не оставалось. Немного погодя, он отнял свою руку из охапки Сары. И прежде чем та успела бросить на него недоумевающий взгляд, Снарт немного по-другому, уже сам, обнял Канарейку обеими руками, прижав к себе так крепко, как только мог. И что странно, в ту секунду девушке на мгновение показалось, что ему куда важнее спасти ее, а насчет самого себя преступник не особо волновался. — Пожалуй, стоит забрать назад свои слова о том, что ты мне не нравишься, — тихо, уже немного осипшим голосом произнесла Сара, — умирать в твоей компании не так уж плохо, — она попыталась улыбнуться. — Ты не умрешь… — усмехнувшись, так же тихо ответил Снарт. — Во всяком случае, не сейчас. И не от холода. Это я тебе обещаю. Сара поворачивается на другой бок, утыкаясь лицом в подушку. Она холодная. Забавно… Будто бы от Леонарда и впрямь не исходило никакого тепла. Словно бы он и без своей печально известной крио-пушки целиком и полностью соответствовал своему прозвищу. Но это не так… Каким бы хладнокровным, циничным и беспринципным не казался Леонард, он таким не был. Не всегда, по крайней мере. Ведь и у него есть то, что ему дорого. Точнее, те люди, которые ему дороги. Пусть он и не говорил об этом, Сара понимала, что это есть. В голове снова мелькают воспоминания. Как они играли вместе в карты. Или как они вместе выпивали бутылку какого-нибудь алкоголя... Воспоминания про их вроде бы приятельские и самые обычные, но при этом душевные и малость откровенные разговоры. — Что сказала твоя сестра, когда узнала, куда ты собрался? — А что она должна была сказать? — в своей привычной манере растягивая слова, переспросил Снарт. — Ну, не знаю… — пожала плечами Сара, протянув приятелю открытую бутылку виски, которую Леонард стырил у Рипа. — Мне казалось, вы близки. — Это не значит, что я должен перед ней отчитываться. Взяв бутылку, устроившийся на полу мужчина сделал глоток и вновь откинул голову на бортик кровати Сары, на которой она сама лежала на животе, подперев подбородок ладонью и смотря на темноволосую макушку Снарта. — Ты очень любишь ее. Не вопрос. Утверждение. Очевидное, но важное. И для Сары это утверждение показалось самым верным ответом на ее собственный вопрос. — Лиза — все, что у меня есть, — ответил Леонард, продолжая смотреть в никуда. — Мы с ней многое пережили вместе. И я всегда оберегал ее. В том числе от лишней информации. — И все-таки стоило сказать ей… — …что я собираюсь полетать по временному кругу? — Снарт замолчал и чуть повернул голову к Саре, глядя на нее боковым зрением. — Знаешь, как говорят: меньше знаешь — крепче спишь. Он отвернулся, смотря из-под полуоткрытых на зажатую в длинных пальцах бутылку. Сара нежно прикоснулась рукой к плечу Холода. Она понимала, что чувствовал мужчина: он не хотел, чтобы сестра переживала за него, чтобы боялась за него. И не зря. Теперь Лизе некого ждать… Сара садится на постели, хватаясь за свои светлые волосы. И снова чертовы слезы. Ну, зачем он это сделал? Зачем пожертвовал собой? Она не понимает. И никогда, наверное, не поймет. Совесть заиграла? Проснулось желание побыть героем? Ответа нет. Сара плачет и не может остановиться. Не уверена, что сможет свыкнуться с тем, что судьба забрала того, кто смог понять ее, кто смог прикоснуться к ее душе. Кто смог дать ей надежду на то, что и она сможет найти не просто мимолетное увлечение, вроде той медсестры из 50-х, а настоящую любовь… Девушка снова принимает горизонтальное положение. Прикасается пальцами к своим губам. Она до сих пор чувствует их поцелуй. Короткий, прощальный поцелуй... — Можно? Сидящая на кровати Сара отвлеклась от созерцания стены и повернулась к вошедшему. Короткий кивок послужил разрешением. — Смотрю, Рип помог тебе с рукой. — Да, — зайдя в комнату и оперевшись правым плечом на стену, сказал Снарт. — Не совсем привычно, конечно, но вполне сносно. — Не думала, что ты способен на такое... — Иначе было никак. На мгновение воздухе повисла неловкая пауза, которую немного отягчал непрерывающийся зрительный контакт. Первым сдался Леонард: он на секунду отвернулся от Сары, но вскоре нарушил затянувшееся молчание: — Ну, и… каково было снова оказаться под крылом Рас аль Гула? — Почувствовала себя собой, — на миг задумавшись, ответила она. — Точнее, я так думала. Но потом пришли вы, и… я поняла, что мое место — рядом с вами. Снарт ехидно усмехнулся. — Выходит, ты все-таки скучала, — протянул он. — Не обольщайся, — покачав головой, улыбнулась Сара. Встав с кровати, она ближе подошла к вору. — Хоть ты и не убил Мика, я по-прежнему считаю тебя той еще сволочью, — тихо сказала она. Без злобы, скорее, шутливо. — Благодарю за комплимент, птичка, — ухмыльнувшись, ответил мужчина. Сара не замечает, как, погрузившись в воспоминания, проваливается в сон. И это даже хорошо. На нее слишком многое свалилось за последнее время. А говорят, что сон, вроде как, неплохое лекарство. Обняв холодную подушку Леонарда, Сара видит его во сне. Уголки тонких губ рефлекторно дрогнули в легкой улыбке. Разумеется, утешение, что они все еще могут видеться в Царстве Морфея, — более, чем слабоватое, но… Это лучше, чем ничего. И сквозь сон, крепче обнимая подушку, Сара шепчет: — Спокойной ночи, Лео… А уже по ту сторону сознания, но все с той же обаятельной полуулыбкой и взглядом исподлобья, он отвечает ей: «Сладких снов, моя милая Сара…»