Дикий Поттер

      Коротко о главном       Каким образом малютка Гарри оказался у Хагрида, было всем известно; профессор Дамблдор — Великий Человек — попросил великана позаботиться о сиротке. Хагрид и позаботился — привез к себе в хижину, обустроил мальцу лежанку и ежедневно кормил фестральим молоком. Разрешал ползать по грядке с тыквами, давал жевать каменные кексы. Гарри любил жевать кексы, а Хагрид любил смотреть на то, как Гарри это делает. И было у них все прекрасно.        Но тут Поттера собрались отдать на воспитание родственникам. Ведь родная кровь — это хорошо, а материнская защита — вообще не шутки! Но не сложилось.       А дело было так... Приходит к Хагриду сам профессор Дамблдор — Великий Человек — и говорит:       — Хагрид, пора бы отдать мальчика родственникам. В гостях хорошо, но все же дома, среди родни, лучше. Да и слава не вскружит ему голову раньше времени...       Но Хагрид сильно привязался к мальцу. Да и малец привязался к Хагриду. Первым зарыдал Гарри: то ли от горя, то ли от фестральего молока живот свело — непонятно. Но зарыдал так, что в хижине затрещали оконца и треснули чашки. Затем не выдержал пес Хагрида – Клык. Он отчаянно заскулил и стал жаться попеременно то к Хагриду, ища спасенья, то к Гарри, пытаясь успокоить малыша. В хагридовом кротовом пальто заметались крысы и жуки; никто из жильцов хижины не остался равнодушным к происходящему.       — Ну, может, того-ентого, не надо Гарри никуда отправлять? Ему и тут неплохо. Кексы кушает, молочко пьет... А голова у него кружится только от травяного чая — это я вам, профессор, т-точно говорю, — сквозь наворачивающиеся слезы пытался вразумить Великого Человека Хагрид. И, не выдержав накала страстей, тоже зарыдал.       Вот так и выли они в два голоса, Хагрид и Гарри. Гарри и Хагрид. Клык уже сорвал голос и лишь тихонько поскуливал. И Профессор Дамболдор — Великикй Человек — тоже был на грани. Его голова трещала, как после хорошей попойки; в карманах сами собой раскрошились лимонные дольки, а знаменитые очки-половинки треснули, когда Гари только начал плакать. Еще чуть-чуть и Великий Человек бы завыл сильней всех поттеров и хагридов вместе взятых!       — Хватит, успокойтесь! Будь по-твоему, Хагрид, пусть Гарри живет у тебя.       После этих слов все были счастливы, ибо нет на свете вещи лучше, чем жить с другом и ползать по тыквенной грядке.       Поттер растет       Время летело быстрее снитча; Гарри было восемь лет. Уже не только молоком и кексами питался мальчик: его рацион разнообразили всевозможные жуки и тыквы. О, тыкв и жуков в жизни Гарри было навалом, но больше всего он любил ловить фамильяров незадачливых учеников и есть их. Словно медведь, Поттер разрывал жертву на части и закапывал в земле. Чем гнилее, тем вкуснее – считал Гарри.       Мир Мальчика-Который-Выжил сильно расширился – вот он уже бегает по окраинам Запретного леса. В Запретном лесу интересно: можно пошипеть на змей, покататься на больших пауках, наловить пикси и отнести их Хагриду. Тот всегда с радостью принимал дары, гладил Поттера по отросшей шерсти и иногда чесал за ушком.       Да, шерсти у Гарри отросло много. Однажды Хагрид пытался подстричь героя магического мира, но потерпел неудачу. Шерсти стало только больше; она волочилась за Гарри по земле, собирая грязь и жучков. Поттер очень гордился своей сетью из запутанных волос и отказывался не то что обстригать ее, но даже мыть. Да и вообще Гарри мыться не любил, потому шипел на каждого, кто пытался сделать его хоть немного чистым. Вон, носатый профессор ходит чумазым, и его никто не моет! Чем Гарри хуже? Впрочем, были у этого и свои недостатки, а именно – блохи. Особенно эта проблема обострилась под конец лета. Тут уж пришлось что-то предпринять, и обстояло это дело так…       Гарри ворочался на лежанке. Проклятые блохи изъедали его уже который месяц, и никакая магия не помогала. Гарри укусил себя за руку. И еще раз. И еще. Это принесло лишь временное облегчение: блохи выждали пару секунд и впились в нежную кожу с новой силой. Поттер взвыл; Хагрид вздохнул и потрепал мальца по макушке:       – П’тише, Гарри, я шо-нибудь придумаю. Как пить дать, придумаю, – успокаивающе забормотал полувеликан.       Но Поттер его не слушал: он выл и кусал себя. И иногда кусал Хагрида, или Клыка – кто под руку попадется, того и кусал. И тогда выл не только Гарри, но и Хагрид, и Клык – кто попадался Поттеру, тот и выл.       Хагрид пробовал вычесывать маленьких поганцев, даже купил для этого дела гребень. Однако, вычесывать что-то из гривы Поттера было гиблым делом. Гарри плакал, вырывался и совсем не хотел сидеть смирно. Хагриду становилось очень жалко мальчика и, помучив гребнем пару минут, он отпускал его резвиться в Запретный Лес. Но не только блохи омрачали жизнь национальному герою магической Британии. Глисты, лишай… да даже банальная безграмотность – проблем у Гарри было вагон и маленькая тележка. К своим восьми с половиной годам он едва мог составить связное предложение; зато его колонии ленточных червей мог позавидовать любой гиппогриф.       Конечно, Хагрид не забрасывал своего любимца и регулярно водил к мадам Помфри на осмотр. После осмотра Поттер возвращался чистым и здоровым, но находился в таком состоянии совсем недолго. Иногда Гарри подхватывал какую-нибудь по-настоящему страшную заразу. Тогда одним только осмотром дело не ограничивалось – его начинали лечить, поить мерзкими зельями и мазать жгучей мазью. Лечиться Поттер не любил и потому каждый раз сбегал в Запретный Лес, стоило только мадам Помфри отвлечься на пару секунд. Вот и в этот раз Мальчик-Который-Выжил предпочел компанию блох белым простыням и целебным снадобьям.       Хагрид прекрасно понимал подобные порывы своего любимца, ведь сам единственно верным лекарством считал огневиски. Но в то же время с блохами нужно было что-то делать. Хапнув горячительного, Хагрид отправился к профессору Снейпу – уж он-то определенно что-нибудь придумает.