Во мне есть ещё место Для ушибов и хлопков. Я никогда не исчезну, Навсегда я буду здесь. Fever Ray «Keep the streets empty for me» *** Слишком много надежды в палатке для одного. Fever Ray «Keep the streets empty for me»
Парень осел у нее в руках, изо рта раздались булькающие звуки. — Не-ет! — завопила девушка. — Как ты посмел! Она с остервенением откинула окровавленный меч в сторону и заметалась. Приложила руку к его животу, откуда пульсирующе вытекала кровь. Она хотела вылечить его, залатать рану, но ее сознание преподносило ей только заклинания разрушения. На что-то доброе она была не способна. — Чертов мальчишка! Открой глаза! Поттер послушно сделал то, о чем его просила подруга. Да, подруга. Он знал, что Гермиона со всем справится, раз уж Дамблдор выбрал ее для этой миссии. Но он тоже не будет стоять в стороне. Сделает, что сможет. Что в его силах. — Я люблю тебя, Гермиона. Ты мне дорога, — хрипло произнес Гарри и не в состоянии больше стоять, упал на землю. Гермиона наклонилась к нему — в ней бушевали разрозненные чувства. Они одолевали ее, заполняли разум и душу. Они мешали сосредоточиться. Гарри Поттер пронзил себя мечом, и она почувствовала этот удар сама — острый и болезненный. Сплетенные воедино крестражи тут же тоже отреагировали на это. Должно быть, и Волдеморт что-то почувствовал. Всё внутри нее отозвалось на этот безумный поступок. Произошедшее встревожило ее только лишь потому, что Поттер попытался уничтожить ее крестраж? Потому что она почувствовала на время боль утраты? Или все же было что-то еще? Забытые неясные чувства, которые принадлежали ей раньше — этой слабой плачущей девчонке? — Не смей умирать! — взвилась она и обхватила его лицо руками, запрещая себе анализировать. — Смотри на меня! Смотри! Гарри широко раскрыл глаза, но все вокруг для него уже темнело. Он умирал. Или же умирала душа? Только вот он не знал, какая именно. Да и не все ли равно, если его душа переплелась с душой Волдеморта? Они умрут вместе. Гермиона направила все свои силы и стала вытягивать рассыпающийся крестраж из Гарри. Теперь сосуд раскрыт. Все перед ней, как на ладони. Бери — не хочу. Но что брать, если она чувствовала, как силы покидают мальчишку, как его внутренняя энергия, душа угасает? Лицо ее раскраснелось, жилки взбухли на висках. Тяни, тяни! — приказывала она самой себе. Такой желанный кусочек души, — она сможет его добыть. И внезапно она почувствовала восполнение — она обрадовалась и подняла лицо кверху. Крестраж! Она смогла его спасти. Ещё один осколок в ней. Она почувствовала себя более полной. Только почему он такой странный? Он не добавил ей злобы, не добавил гнева и мощи, лишь аккуратно встал кусочком недостающего пазла внутри нее. Она содрогнулась, с неприязнью смиряясь с новым осколком, который внезапно добавил в спектр ее чувств что-то новое, но такое, казалось, просто хорошо забытое чувство — раньше она знала, что это, оно ей даже нравилось. Почему по телу прошел будто ток и закололо в пальцах? Мальчишка закрыл глаза, и на Гермиону это подействовало отрезвляюще. Она перестала копаться в себе и с неприязнью отшвырнула парня прямо в грязь. Больше он ей не нужен. Гарри Поттер выполнял только роль сосуда. Но все же это был не конец. Слишком рано праздновать победу — сначала нужно отнять то, что ей принадлежит, у Волдеморта. Она закрыла глаза и окутанная черным дымом вознеслась в небо, а затем с характерным для аппарации треском исчезла. Драко медленно приходил в себя. Он видел, как Гермиона растворилась в воздухе, но препятствовать этому не мог. Мышцы все еще были будто атрофированы, мозг подавал сигнал по всему телу: встать! Но оно не слушалось. Что они натворили? — Винки! — одними губами прошептал Драко. Возле него тут же раздался хлопок. Домовой эльф, увидев Малфоя валяющегося в грязи, ойкнула и тут же огляделась по сторонам. — Мистер Драко… — она прижала маленькие серо-розовые ладошки ко рту. — Зови… Снейпа.***
— Безмозглые идиоты! — орал зельевар, когда смерть, дышащая в спину Поттера, отступила. Местные жители были одними из лучших в колдомедицине. Он пять минут назад принес умирающего мальчишку к ним, и те тут же поняли, что нужно делать. Снейп и сам, пока нес гриффиндорца, наскоро «зашил» рану магией, чтобы избежать еще большей кровопотери. Профессор расхаживал по помещению в школьной мантии, — Винки дернула его, когда он давал указания персоналу в Хогвартсе, — здесь было слишком мало места для взмахов его одежд, и полы его мантии то и дело задевали то ножку стола, то край больничной койки. — Я должен немедленно отправляться, — бросил он эти слова Дамблдору, лежащему в смежном огороженном отсеке. Тот выглядел на удивление спокойно, что еще больше разозлило нынешнего директора Хогвартса. — Грейнджер может наломать дров! Драко, — внезапно обратился он к своему подопечному, — я в тебе разочарован. Не передать словами. Малфой выглядел, как побитая собака — он сидел, опустив голову вниз. — Они хотели, как лучше, Северус, — прохрипел Дамблдор. — И Гарри меня удивил. — Вы еще можете удивляться? Для этого понадобился суицид Поттера? — съязвил Снейп и прожег Дамблдора злым взглядом. — Я за Грейнджер. Сейчас, когда в ней четыре крестража, она могущественнее, пожалуй, самого Лорда. Я должен не допустить беды. — Я с тобой, — с готовностью поднялся Драко. — И я тоже, сэр, — потирая ушиб на затылке, произнесла Клэр. — Молчать! — рявкнул Северус. — Не хватало еще, чтобы и вы погибли. Дамблдор, все это на вашей совести! — зельевар рывком дернулся с места и выскочил из помещения, столкнувшись в проходе с Сириусом. Тот хотел было что-то сказать, но, увидев бешеный взгляд Снейпа, передумал. Он зашел в лечебный шатер вместе с Роном Уизли и тут же кинулся к крестнику, заметив, как вокруг того суетились двое целителей. — Что произошло? Почему мне сразу не сказали? — вскричал Сириус. — Гарри! Дамблдор, вы целы? Все тут собрались? — Блэк окинул подозрительным взглядом собравшихся. — Что произошло? Рон в это время обеспокоенно остановился у изголовья койки, на которой лежал друг. Гарри выглядел бледным и сильно израненным. — Нет времени объяснять, Блэк, — Малфой вскочил, в то же время понимая, что Сириус — его последняя надежда. Только у него хватит безрассудства участвовать в плане Драко, который, нужно сказать, тоже был далек от рациональности. — Грейнджер отправилась уничтожать Тёмного Лорда! — Что?! — в ужасе воскликнул тот. — Кто-нибудь мне объяснит все-таки… — Сириус растерянно повертелся по шатру, но наткнулся на лукавый взгляд бывшего директора. — Дамблдор? — Я думаю, что мистер Малфой всё объяснит тебе по дороге, Сириус. — Что? — снова удивился Блэк, и они с Драко одновременно уставились непонимающим взглядом на директора. — Мир сам себя не спасет, — только и сказал Дамблдор. Рон Уизли тут же дернулся. — Я тоже готов. — И я, — в очередной раз произнесла Клэр. — Сириус, вот тебе и команда. Но ты должен созвать оставшихся членов Ордена, — внезапно сказал директор. — Думаю, теперь уже можно раскрыть все карты.***
Северус Снейп не знал, где искать девчонку, магия домовиков была не способна выследить ее, а вот шестое чувство подсказывало ему, что она вовсе не отсиживается в стороне, придумывая рациональный план. Она будет действовать прямо и в лоб, как все упрямые гриффиндорцы, — и этой стратегии не изменит даже сущность Волдеморта, засевшая в ней. Поэтому зельевар отправился напрямую в штаб Лорда — Малфой Мэнор. Уже на подходе к зарешеченному саду он заметил неладное — раскиданные по территории тела. В сумерках он узнал Джагсона и Роули и сморщился — этих двоих сгубила завышенная самооценка; они понадеялись на свою силу, узрев с виду беззащитную девчонку, обладающую силой их повелителя, — но откуда же им было знать? Грейнджер уже здесь, судя по всему. Или это Лорд был опять в ярости на своих слуг? Северус дернулся, когда стекла в мэноре все разом разбились. Что там творится? Снейп поспешил поскорее внутрь дома. Если ему подвернется шанс, а он очень надеялся, что тот подвернется, то он спасет девчонку от самой себя и от гибели, которую той предрек Дамблдор. Снейп спрятался за стеной, как только настиг главного зала поместья, откуда доносился невероятный шум, звуки битого стекла и сдавленные крики. Что происходит, он не знал, но подозревал — девчонка устроила светопреставление в погоне за оставшимися крестражами. Зельевар взял себя в руки и переступил порог — дверь была выбита, раскромсана в щепки. — Северус! — вскричал Волдеморт, как только заметил своего слугу в дверном проеме и кивнул на Грейнджер — та, в развевающихся одеждах, окруженная темными тенями, зависла под самым потолком. Зельевару показалось, что голос Лорда обессилен, слишком хриплый, да и выглядел маг помято, должно быть, Грейнджер и правда задала ему тут жара. Северус пригнулся, потому что красная молния пролетела в каких-то дюймах над его головой, и спрятался за перевернутое кресло. Кругом была разруха — на полу валялся щебень, осколки разбитого стекла, светлые обои щедро окроплены брызгами крови. Снейп вздрогнул, увидев рядом со своей ногой размозженную голову Нагайны. Зельевар выругался. Теперь точно стоит опасаться девчонку — она поглотила в себя очередной крестраж. — Это моя сила, мерзкая грязнокровка! — выдавил из себя Волдеморт, послав девушке красную вспышку. Он боялся применять непростительное — то могло уничтожить его крестражи, запертые по непонятному стечению обстоятельств в хрупком теле этой девчонки. Когда это произошло? Он видел, что Поттер узнал его секрет, знал, что чаша была украдена из сейфа, но даже и подумать не мог, что дело обретет такой неожиданный поворот. Да! Его враги основательно подготовились. Северус выглянул из-за укрытия и увидел, что не он один прячется, как загнанный зверь — Беллатрикс Лестрейндж, верная фаворитка Лорда, с безумством в глазах и палочкой наизготове наблюдала за разворачивающимися событиями. Должно быть, от череды Авад, которыми она готова была разразиться в любую минуту, ее удерживал только прямой приказ Лорда — не сметь трогать Грейнджер. Гермиона вскрикнула и развела руки в стороны — расколотые предметы, осколки стекла тотчас полетели в Волдеморта. — Мое! — прошипела девушка. Беллатрикс вынырнула из-за книжного стеллажа и оказалась рядом с Лордом — она произвела магический щит, куда воткнулись осколки. Волдеморт покачнулся. — Белла, уйди! — скомандовал он, но та лишь испуганно оглянулась по сторонам, закрыла своим телом своего владыку и затравленно взглянула на Грейнджер, приготовившись кинуть в ту кинжал. Всё остальное случилось за какую-то долю секунды. Снейп нацелил палочку в сторону Лестрейндж и произнес заклинание. Грейнджер в это время с каким-то истеричным всхлипом направила серебристый луч в пожирательницу, стараясь убрать помеху на пути к желаемому. Но заклинание зельевара было быстрее — оно настигло Беллатрикс, заставив ту с удивленной гримасой упасть на пол. Широкий поток энергии тем временем вонзился в тело Волдеморта и отбросил к стене. Гермиона со злостью оглянулась на Снейпа и обвалила потолок над профессором, — тот едва смог увернуться, а затем с быстротой молнии оказалась возле Тома Риддла. Тот еле заметно дышал, его палочка валялась в нескольких метрах от него. — Твоя душа принадлежит мне, — каким-то потусторонним голосом произнесла девушка и обхватила шею противника, с наслаждением впиваясь пальцами в сонную артерию. Тот рвано вздрогнул и попытался вздохнуть, но попытки были тщетны — Гермиона была сильнее. Она по крупицам выпивала слабую душу Лорда — тот бледный кусочек, что остался. Но именно его отсутствие заставляло Гермиону чувствовать себя неполноценно, и именно его не хватало для полноты внутри нее. Ворвавшиеся в зал люди не заставили ее вздрогнуть или обратить на себя внимание. Она вся была в этот момент поглощена процессом. Она растворилась в нем, упивалась ритуалом, который совершала. Всё остальное ее мало волновало. Все ее чувства притупились, и только поглощаемая душа волновала ее. Она словно вампир, выпивающий человеческую кровь без остатка, не могла оторваться от жертвы. — Грейнджер! — крикнул Драко и ринулся было к ней, но его грубо перехватил Снейп. — Не смей. Если прервешь, то есть вероятность, что Лорд возродиться вновь, — с каким-то яростным огнем в глазах сообщил зельевар. — Не забывай, для чего нужны крестражи. Прибывший на место стычки Орден Феникса замер на пороге зала, наблюдая чудовищную картину. — Это Гермиона? — тихо спросила Нимфадора Тонкс, опуская палочку. — Не расслабляйтесь, — приказал им Снейп. — Это еще не конец. — Ты предлагаешь сражаться с девочкой? — растерялся Кингсли. — Это уже не Грейнджер, — тихим и опасным голосом произнес Северус. — Но мы можем попытаться. Платок… — начал было Драко, но зельевар его грубо прервал: — У нее! Я видел его. — Это ужасно… — ахнула Молли, не до конца понимая, что им грозит смертельная опасность, что вся сила темного мага заключена теперь в подруге ее сына. Тем временем Гермиона отпустила тело Волдеморта — она выпила его душу без остатка и почувствовала какое-то секундное удовлетворение, но пик удовольствия длился недолго, ее быстро настигло разочарование — она думала, в нем будет больше энергии. Совсем чуть-чуть, какая-то капелька, которая лишь раззадорила ее. К ней вернулись чувства — обострился слух, зрение уже не было таким мутным. Она почувствовала людей у себя за спиной и резко обернулась. — Гермиона… — попробовал было Сириус поговорить с ней, выставляя руки вперед. — Всё закончилось… Ты молодец. — Еще ничего даже не начиналось! — крикнула она и извергла из своих рук мощные смерчи.***
— Значит, от Малфой мэнора остался только остов? — спокойно спросил Дамблдор. Его почерневшая рука лежала поверх покрывала, но Снейп сразу же заметил, что проклятие отступило — чернота понемногу уходила, исчезала, возвращая ладони здоровый цвет. — Сплошные руины, — кивнул Северус. — Под обломками куча тел пожирателей. — Они заслужили эту участь. Не жалей мертвых, Северус, жалей живых. Снейп вздохнул и устало провел руками по лицу. — Если бы не Драко… — Значит, я не ошибся в выборе. Но не только Драко поспособствовал тому, что Гермиона обратилась к свету. Частичка души, которую она забрала у Гарри, столько лет она находилась в нем и уже перестала быть темной материей, мальчик ее изменил, наделил добром. — Это как-то странно — поручить спасение мира двум подросткам. Я все еще негодую, Дамблдор, — злость моментально вернулась в голос Снейпа. — И вообще, хватит притворяться, вы не настолько слабы, чтобы проводить в постели целые дни, — зельевар вскочил с табурета и резко сдернул одеяло с бывшего директора. Альбус Дамблдор примирительно вздохнул и приподнялся с койки, сев на кровати. — Грейнджер чуть не умерла. Мы все чуть не умерли, пока вы тут развлекались. — Северус, будь к старику снисходительнее, — примирительно произнес бывший директор. — Могу поспорить, что вы еще до сих пор не сообщили Малфою о его родителях. И снова вздох. Северус метнул на директора раздраженный взгляд. — Ты же знаешь, что их «исчезновение» необходимо было для дела, — спокойно произнес Альбус Дамблдор и поднялся с кровати. — Если бы Драко до сих пор чувствовал опеку своих родителей… — Самое ужасное, что вы и им не сказали всей правды! Согласились бы они на отъезд, зная, что их сын рискует жизнью? — К сожалению, Северус, в людях просыпается все лучшее только в подобных ситуациях. Если не происходит ничего критичного, если они не стоят на пороге отчаяния, то и не подозревают, на что способны. — Вы что, проводили чертовы опыты, чтобы посмотреть, кто и на что способен? — рявкнул Северус, не в состоянии больше слышать шокирующие слова от директора. Всё это время он помогал и потакал гениальнейшему и безумному волшебнику, веря ему как никому другому. Сейчас его обуревали другие чувства — разочарование в наставнике и бессилие. Поздно было что-либо менять. — Ведь можно было бы все закончить по-другому! — Но стоило ли? — коротко поинтересовался Дамблдор, придав вопросу риторический оттенок.***
Гермиона махнула ему рукой — она увидела его еще издали. Они совсем недавно были вместе, но по ее быстрой скомканной улыбки парень понял, что Грейнджер соскучилась. Да и он сам соскучился — несколько часов они сидели в разных вагонах Хогвартс-экспресса. Не для того, чтобы отдохнуть друг от друга, а для конспирации — о том, что они встречались, знали только единицы. Драко кивнул ей и последовал вместе со своими друзьями-слизеринцами к каретам, запряженным фестралами — Драко отчетливо видел костлявых уродливых лошадей. Он мечтал поскорее оказаться с Грейнджер наедине. За эти месяцы ему казалось, что он не просто повзрослел и стал умнее — он постарел. Да. Он не сможет быть уже таким беззаботным, как раньше. Всё изменило задание, полученное от Тёмного Лорда. Всё изменил Дамблдор. Он не сможет смеяться над дурацкими шутками Паркинсон и поддерживать идиотские идеи Крэбба, хотя тому, безусловно, тоже было не до веселья — его отца придавило, когда его собственный дом рушился. Многие пожиратели смерти погибли тогда, часть из них лежала без сознания, когда Гермиона применила волну — мощнейшая сила в миг врезалась в стены, раздробила потолки и похоронила людей под грудой камней. Грейнджер повезло, что она плохо помнила произошедшее, все для нее было будто в тумане, размыто. Должно быть, это защитная реакция ее психики или же очередное колдовство Дамблдора и той шаманки, бабки Клэр. Они слишком долго держали ее в шатре после всего случившегося. А вот он, Драко, никогда не забудет увиденного и услышанного — громкие мольбы о помощи, крики, тот хаос и паника, что творилось вокруг в момент разрушительной силы Грейнджер. Эти глаза, полные безумства, жажды власти, налившиеся кровью до сих пор всплывают у него в памяти. Его собственный крик, раздираемый легкие и саднящий горло, то, как он бросился к ней, чтобы защитить от града заклинаний со стороны членов Ордена Феникса, и то, как он сам медленно падал, пораженный ими, как Гермиона в этот момент смотрела на него, будто вспоминая, выуживая из задворок памяти информацию — кто он и зачем вступился за нее? Голос Клэр, который вернул ей часть рассудка: «Жертва! Ты можешь быть сильной, чтобы стать слабой! Или наоборот». Драко вызубрил эти слова, они впились в его память навсегда, казалось, вытравились на его подкорке. Но он так и не решился ни у кого спросить, что же они означали и почему подействовали. «Я долго не выдержу», — крикнула Грейнджер и, зажмурившись, стала бороться с собой. От нее стала исходить разрушительные волны, будто при ядерном взрыве. Драко хотел помочь, но не смог, в этой суете нельзя было ничего разобрать. Он только увидел, как Клэр, шипя от боли, выхватила у Гермионы зажатый у той в руке платок и обвязала вокруг запястья девушки. А потом начал обваливаться потолок. Грейнджер упала без сознания, и Драко самого в этот момент тоже подхватили чьи-то сильные руки. После вереницы сложных дней, лежания в лечебном шатре, бесконечных разговоров со Снейпом и директором их всех наконец-то отпустили. Они покинули деревню в Боливии и разбрелись кто куда, будто не были вместе друг с другом столь долгое время, будто нависшая угроза их всех не сплотила. Драко тотчас отправился к родителям. Всё это время они находились в безопасном месте, о чем ему совершенно «случайно забыли» сообщить. На их бесконечные вопросы блондин отвечал односложно — ему не хотелось расстраивать их, не хотелось, чтобы они узнали о настоящей его роли в этой борьбе, о том, что он пережил. И всё же это лето, несмотря на перемены и потери, стало лучшим для него за всю его жизнь. Он многое смог понять и раскрыть в себе. Боль от расставания, когда все немного улеглось и утихло, новой волной окутала его, и выдержать это под напором воспоминаний недавних событий было сложно одному. Он воссоединился с Грейнджер почти сразу же, как только почувствовал непередаваемую тягу к этой удивительной девушке. Казалось, и она его ждала. Почти месяц они были вместе. Вдали ото всех, в той самой палатке. У них появились любимые привычки, почти что традиции. Драко садился в кресло, а Гермиона с ногами забиралась следом, утыкаясь ему в грудь. Он подолгу гладил ее пушистые волосы, словно воздушное пышное облако, вдыхал ненавязчивый аромат шампуня, который сводил его с ума, потому что этот запах ассоциировался у него теперь только с ней. Больше всего он хотел, чтобы это лето никогда не кончалось. Обнимать ее вот так и знать, что для них наступит завтрашний день. Поначалу она много плакала, и Драко не пытался ее расспрашивать — он не знал, насколько прочную стену воздвиг директор в ее сознании, и хватит ли ее, чтобы плотина не прорвалась. Он вообще был не уверен, что их оставили в покое. Разве директор допустит, чтобы такая мощь разгуливала на свободе, в любой момент готовая разнести что угодно, унести множество жизней? Он обнимал ее, когда она сотрясалась от рыданий, вспоминала пережитое и навалившуюся на нее ответственность. Он пытался этим простым жестом защитить девушку от нависшей угрозы, которую Драко порой параноидально чувствовал всеми фибрами измученной души. Он читал ее любимые книги, и его мягкий голос и заботливые нежные руки успокаивали ее. Она наколдовывала мотыльков, и они бархатистым вихрем разлетались по палатке, тая, когда она погружалась в сон. Драко и сам не знал, что способен быть таким. И ему впервые в жизни не нужно было оглядываться по сторонам, чтобы совершить добрый поступок, что-то, чего жаждало его сердце. Иногда он замечал, что ее рука, запястье которой было обвязано ало-золотым ярким платком, слегка подрагивает, стоит ей опереться на спинку стула или положить ладонь на его руку, но эта дрожь быстро проходила. Гермиона, казалось, ее уже совсем не замечала, свыклась со своей участью и ответственностью. И всё же он продолжит поиски. В нем есть еще место для боли, если ее боль станет настолько тяжелой, что она не сможет нести ее в одиночку. Он не оставит ее в беде, сейчас, когда впервые в жизни он чувствовал необходимость заботиться и оберегать. Эта слабая на вид и хрупкая девушка обладала невероятной силой и она пробуждала в нем самое лучшее, на что он был способен, окутывала своей любовью и позволила разрастись внутри него слабому ростку в пышно цветущее дерево. И ради этого, ради ее любви и после всего пережитого он был готов на любые подвиги, ради нее он готов умереть. Стало быть, это и можно было назвать счастьем. Тихим и настоящим чувством, которого не хватало им всё это долгое время.