Все могло быть иначе

Раздался шелестящий звук, похожий на упавший с ветки снег, и пахнуло холодом. Коулу даже не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кто возник у него за спиной. Впрочем, если бы Куо появилась бесшумно, он бы и так понял, что это она: больше никто не решался забираться на полуразрушенные арки собора, когда там был Макграт. Она же считала, что пользуется некими привилегиями, и у Коула пока не было необходимости ее в этом переубеждать. — Ты нужен внизу. Да, точно Куо. Вечно ей что-то надо от него. Вечно он что-то должен. Конечно, он может послать подальше все и всех, и ему никто ничего не скажет, потому что им нечего ему противопоставить. Действительно, что они могут с ним сделать? Все эти Проводники, которых он активировал. Проводники, которым он позволил жить. Слабые, как котята, рядом с его мощью. — Что там опять случилось? — спросил он, не оборачиваясь. Коул сидел на краю обломанной арки, которая когда-то поддерживала стены неоготического собора, а сейчас крепилась только к накренившейся толстой колонне. Это было одно из самых высоких зданий города, так что вид отсюда открывался прекрасный. Или ужасный — тут уж как посмотреть. Часть города была уничтожена: кое-что — первым взрывом, когда Зверь передал Коулу свои силы, кое-что — потом, когда были активированы Проводники, а кое—что разрушалось и сейчас — многие еще не могли справиться с новыми способностями. — Тебе надо самому посмотреть. — Коул заметил, как рядом с ним, словно двойник, возникла еще одна арка, только ледяная. Куо легко прошлась по ней и встала на самом краю. — Пару дней назад на главную площадь пришел мальчик, управляющий электричеством. — Ну и что? — Макграт не видел в этом необходимости своего обязательного присутствия. — Способности повторяются. — Утверждает, что он твой сын. — Ха, — выдохнул Коул и впервые за весь их разговор взглянул на Куо со смесью любопытства и удивления. — Забавно. Чем он это доказывает? — А как он может это доказать? — Куо пожала плечами, и каждый раз, когда Макграт видел это движение, ему казалось, что Люси холодно. — Заряжается от уличных фонарей и аккумуляторов автомобилей, стреляет молниями, может недолго левитировать. — Да в Нью-Маре найдется с десяток Проводников, которые это умеют, — усмехнулся Коул. — Неужели все они — мои дети? — Из них никто такого не утверждает, а это мальчишка уже всех достал, — Куо улыбнулась. — К тому же тебя несколько дней никто не видел. Начинают ходить слухи. Ты же знаешь, как это бывает. Нет, он не знает. Он все-таки Коул Макграт. Демон Эмпайр Сити. Зверь. О нем не должны ходить слухи. — Фигня все это, — бросил он. — Сколько ему лет? — Говорит, что двенадцать, — в холодных глазах Люси сверкнули игривые огоньки. — Куо! — рассмеялся Коул. — Любой понимает, что пацан несет чушь. Мне двадцать пять. Откуда у меня может быть двенадцатилетний ребенок? — Рада, что у тебя улучшилось настроение, — Куо улыбнулась. — Может, теперь спустишься? Чего здесь сидеть? Ты, правда, нужен в городе. И не только здесь. Коул встал и еще раз взглянул на Нью-Маре, а вернее, на другой мир. Этого ли хотел Кесслер? Это будущее понравилось бы ему больше, чем то, в котором он жил? Последние дни Коул много думал об этом. А еще пытался понять, нравится ли ему самому новый мир. — Слушай, — все еще посмеиваясь, спросил он, — если я папа, то кто же мама? Он сказал? — Нет, — ответила Куо, но от Коула не ускользнула запинка, с которой она это произнесла. Макграт прищурился, внимательно глядя на Люси. — Значит, он сказал, да? — веселость уходила из его голоса. — Кто же это? Ты? Она открыла рот, чтобы ответить, и Коул понял, что сейчас она согласится — скажет, что мальчик называет матерью именно ее. И это будет ложью. — Только врать не надо, Куо, — добавил он, чувствуя, как внутри загорается огонь. — Я и не хочу, Коул, — ответила она неуверенно. — Но и правду говорить не стану. Ты сам узнаешь. — Куо! — произнес от с нажимом. Огонь уже пылал и только искал повод, чтобы вырваться наружу. Когда у него были только молнии, контролировать способности было легче. — Спустишься вниз и спросишь у него сам, — Куо вновь зябко передернула плечами. — И, видимо, разорву его в клочья, — пламя полыхнуло в глазах Коула, придав ему сходство с Джоном Уайтом. — Если учесть, насколько сильно ты не хочешь выдавать мне его слова о матери, значит, это что-то неприятное. — Коул… — в голосе Люси зазвучала мольба. — Ну! — потребовал он. Огонь рвался на свободу, превращая его глаза полыхающие сгустки. Пламя отбрасывало красные отблески на его лицо и одежду. Он видел, как Куо закусила нижнюю губу. Что бы там она ни думала о своих отношениях с ним, он может быть опасен даже для нее. — Ну!! — рявкнул он, чувствуя, как огонь привычно скользит по пальцам. — Триш, — выдохнула Куо. — Триш Дейли. Пламя угасло мгновенно. Словно вокруг Коула кто-то откачал весь воздух, а в образовавшемся вакууме не было кислорода, необходимого для горения. Макграт качнулся, будто от удара. — Почему… Триш? — спросил он тихо, его голос растерял всю силу. — Почему он назвал ее? — Я не знаю, Коул, — ответила Куо. — Большинство даже не поняли, о ком говорит этот мальчик. Это был словно привет от Кесслера. Лично для Коула. «Помнишь, как ты пытался спасти ее?» Да, Коул помнил. Каждую секунду помнил, а если забывал, вовлеченный в какие-нибудь события в Нью-Маре, то потом испытывал ненависть к себе. Он не смог. Иногда Коул говорил себе, что это все произошло потому, что Кесслер слишком хорошо его знал. То есть, конечно, он сам себя хорошо знал — знал, что попытается спасти именно Триш, наплевав на всех остальных. Именно тогда ему, наверное, следовало догадаться, что с Кесслером что-то не так… Но порой Коул приходил к мысли, что он не смог спасти Триш по другой причине: потому что был слаб. Она погибла из-за него. Только он во всем виноват… Хорошо, что в Нью-Маре много мест, где он может сорвать свою злость. — Прости, — Куо коснулась плеча Коула. — Я знала, что тебе больно о ней вспоминать, поэтому и не хотела говорить. — Я сам настоял, — буркнул Макграт. — Что еще тебе оставалось? — Я могла бы назвать кого-нибудь другого… По неуверенности в ее голосе Коул понял, что ничего она не могла, а сейчас говорит так, только для того, чтобы извиниться перед ним или хотя бы вернуть ему хорошее расположение духа. — Например, Никс… — добавила она и вызвала у Коула горькую усмешку. — Точно, — зло рассмеялся он. — Вспомни всех, кого я убил. — Триш убил не ты, а Кесслер, — сказала она и нахмурилась. Она была одной из немногих, кто знал об истинном происхождении Кесслера. — Ага, — кивнул Макграт. — Весело, да? Я из будущего сделал так, чтобы я из настоящего не смог ее спасти, а по сути, это значит, что я ее и убил. Из нас с Кесслером вышла замечательная команда убийц, — он вздохнул: — И как же тут не вспомнить о Зике. — Перестань, Коул, — поморщилась Куо. — Зик выбрал другую сторону. У тебя не было выбора. — Как и Никс. Так легко все оправдывать отсутствием выбора, — он чуть помолчал, а потом заговорил вновь: — Кесслер, кстати, не смог убить Зика. Даже поблагодарил его за то, что тот был таким хорошим другом. А я смог. Вряд ли Кесслер думал, что я потрачу свои силы на такое. Интересно было бы посмотреть на его лицо, когда он узнал бы об этом. — Кесслера давно нет в живых. — Да. Как и Триш, и Никс, и Зика… А выбор всегда был, Куо. Вот даже тогда, с лучевой сферой. Я ведь мог бы встать на сторону Никс. Активировал бы ингибитор… — И умер бы, — перебила его Куо. — А еще убил бы меня, Никс и тысячи Проводников. — Сейчас я убил миллионы людей, чтобы Проводники жили, — оборвал ее Коул. — Мне надоело постоянно думать об этом. Надоело все время взвешивать. Знаешь, сколько раз за день я прихожу к выводу, что должен был поступить иначе? Я постоянно должен был поступить иначе. Макграт сжал кулаки и вокруг них загорелось пламя. Он раздвинул пальцы, и огонь скользнул в раскрытые ладони. Казалось, будто Коул пытается взвесить его на воображаемых весах. — Прекрати! — сердито фыркнула Куо. — То, что было, нельзя изменить. Они умерли, смирись и… Коул видел, как ее глаза вдруг расширились. Зрачки стали такими огромными, что практически закрыли снежно-голубую радужку. Ее рот приоткрылся. Коул грустно усмехнулся. Она все поняла. — Коул, не надо, — она покачала головой. — Пожалуйста, ты не можешь… Но он мог. Она хорошо это знала. — Кесслер ошибся, — сказал Коул, и его голос показался ему самому более хриплым, чем обычно: словно он долго орал или надрывно рыдал по чему-то, чего не вернуть. Он видел, что Куо быстро мотает головой и тихо бормочет: «Нет, нет, нет…». На ее лице застыла маска ужаса. — Кесслер ошибся, — повторил он с нажимом. — А я не ошибусь. Огонь на его руках сменился электрическими разрядами. Он знал, что может все исправить. Когда-то Кесслер показал ему, как это делается. У самого Кесслера не получилось, но у Коула получится. Должно получиться. Хоть раз.