Выживший

— Бум! Глухо прозвучал клинок, скрестившись с клинком противника. Второй клинок ударил сразу за первым, и если бы Тэйт не отступил влево, получил бы здоровенный синяк на плече. Гарри присел, уворачиваясь от контратаки и тут же выпрямился, нанося два рубящих удара по прямой. Тэйт перехватил удар на клинки, подставив их поперек тела, отводя руки в сторону. Мечи разошлись, противники перетекли в другие стойки и продолжили бой. Тэйт схитрил, проведя боккэнами снизу, по кругу, а Гарри подпрыгнул и, выкрутившись, подставил клинками блок. — Бум! Бам! Бум! Гарри провел серию ударов, и остановился. Тэйт дал сигнал заканчивать поединок. — Неплохо! На сегодня хватит! — Харди поклонился и, довольно улыбаясь, взял полотенце и утер лицо, по которому стекали крупные капли пота. — Спасибо, мастер! — Гарри ответил на поклон и пошел мыться и переодеваться. С тех пор как он стал заниматься в школе «Нито Ити-Рю» прошло почти два года. За это время Поттер стал выносливее, а гибкая фигура радовала глаз. От мальчишеской худобы ничего не осталось, он стал выглядеть старше своих лет. Среднего роста, подтянутый, ловкий подросток легко орудовал тяжелыми клинками, нападая на тренера так, что тому приходилось выкладываться по полной. Отросшие волосы Гарри теперь собирал в хвост, который почти достигал талии, а челку заправлял за уши. Странный окрас волос уже явно бросался в глаза: угольно-черные корни резко контрастировали с белыми кончиками, ровно посередине переходя из одного цвета в другой. Круглые очки не скрывали волевого холодного взгляда, цепко фиксирующего мельчайшие детали.

***

За это время Гарри побывал на своем первом турнире по боям на мечах. Это было поистине зрелищно! В начале весны тысяча девятьсот девяносто первого года множество мальчишек со всей Англии собрались в Лондоне, чтобы помериться силами в поединке. Турнир проходил на протяжении месяца. Выступали в разных категориях: старшие ребята бились на первый юношеский разряд, а малышей поставили на получение третьего. Кроме того, различали и стили боя — бой на длинном двуручном мече, на коротком полуторном, на парных клинках, фехтование на шпагах, метание саев и прочее. Соревнования проводили по кругу — в первом туре сражались все внутри своей возрастной категории. Во втором — победители первого тура, в третьем — второго и так далее, до полных шестнадцати побед. Конечно, старшие ученики сражались по другим правилам, которые подразумевали большее количество побед, но младшей группе для призового места хватало и этого. Гарри с удовольствием наблюдал за всеми выступлениями, отмечая сильные и слабые стороны ребят и усиленно болея за своих выступающих. Наконец пришла очередь показать себя и младшим воспитанникам додзё. Том неплохо справился, но одержал всего десять побед, не дойдя до финала совсем немного. Кларк был чуть сильнее и прошел до финала — заняв второе место в бою на длинном мече. Первое место в своей категории досталось Гарри. Когда пришел его черед сражаться на парных клинках, он показал всё, чему его учил Тэйт, сосредоточившись и предугадывая малейшие поползновения противника. Конечно, Гарри выступил эффектно. Длинная черно-белая коса за плечами, кимоно, скроенное и пошитое точно по фигуре, тугой пояс и два боккэна, мелькающие в руках мальчика. Очки нисколько не мешали мальчику, хоть и благодаря магии зрение стало постепенно исправляться. Гарри стал не намного, но лучше видеть, а Тэйт помог вставить новые стекла. Гарри уговорил его не покупать новую оправу, опасаясь гнева тети Петуньи. Харди наблюдал за отточенными и плавными движениями ученика и довольно ухмылялся — не зря он вкладывался по полной программе в каждую тренировку! Поттер был выше всяких похвал. Он порхал по залу, не давая противнику подойти или начать атаковать. Судьи были едины во мнении — Гарри заслужил первое место.

***

Отмечали бурно — Тэйт всех пригласил в кафе Сида. Вот мальчишки и отрывались, как могли. Тома нисколько не смущало то, что он ничего не добился (всё-таки Тэйт не зря вдолбил правила в головы ребят!), и он, так же, как и другие мальчики, радовался за несколько призовых мест, что ученики принесли школе. Гарри скромно сидел в уголочке и думал о том, что произошло за эти годы. «Победа! Моя первая победа! Недаром я так усиленно занимался, думаю, Тэйт мной доволен — вон как радуется! Нужно подвести итоги тому, чего я достиг за прошедшие два года… Умею биться сразу двумя боккэнами. Настоящие мечи Тэйт всё еще не дает, но деревяшки не уступают скимитарам ни в чем, разве что в остроте — это точно! Сумел выиграть на первом же турнире! Это отличный результат, но мне этого мало — надо стать мастером. Мистер Харди никогда не пожалеет, что опекает меня. Я очень благодарен ему за заботу, он стал мне настоящим другом. Объясняет, что к чему и никогда не отсылает прочь, если мне что-то непонятно… В магии тоже есть заметные сдвиги. После того, как змея мне рассказала, как видеть магию, я упорно тренировался и теперь могу без особых усилий видеть магические нити. И что интересно — они разноцветные! Я точно уверен, что у меня нити золотые, а вот в лесу почему-то они белоснежные. Правда другие нити я пока не видел, но уверен, что и они будут другого цвета… Хм… и тут тоже надо сказать спасибо Тэйту. Если бы не его помощь в медитации, думаю, ничего бы не получилось. А так я теперь очищаю сознание автоматически, и для настройки магического зрения нужна лишь пара секунд… И что интересно, никто из людей кроме меня не светится такими нитями. Неужели ни одного мага в Литтл-Уингинге нет? Хотя, может они прячутся…» И в самом деле, Гарри уже без усилий мог настроиться на «нужную волну», чтобы почувствовать магию. Он научился распознавать магические эманации, в чем убедился, встретив в лесу красивых птичек, которые порхали, как бабочки. В магическом поле они были подобны вспышке света, настолько белоснежными были их ауры. Как они попали туда — непонятно, скорее всего, просто залетели отдохнуть. С Дурслями дела обстояли все так же. Они предпочитали его не замечать. Тетя Петунья готовила ему и стирала вещи, домашней работой Гарри не занимался вовсе, а кузен, заметив изменения во внешности, предпочитал не связываться с «ненормальным». Дядя Вернон же иногда косился и порыкивал сквозь моржовые усы, но поймав взгляд тети Петуньи, поникал и молчал дальше. В убежище Гарри уже накопил достаточное количество сокровищ. Множество фотографий с улыбающимися ребятами и Тэйтом, с ним самим в разных боевых позах с мечами Тэйта, которые он «дал подержать» для снимка. Самые памятные фото уже были засалены по краям, так часто он смотрел на них. Обезьянка, стащившая очки, смеющийся Гарри. Он же, смотрящий сквозь стекло Лондонского глаза вниз, на сумеречный город, расстилающийся под ним. Последние же снимки еще не были готовы. Харди сказал, что отпечатает в нужном количестве и раздаст всем ребятам в честь первого турнира.

***

Гарри по прежнему воровал еду и деньги. Бессовестно и нагло, применяя свой «гипноз», который тоже немного развился. Продавцы добровольно ему отдавали еду, которую он просил, пустые глаза ничего не выражали, прохожие по-тихому лишались фунтов и пенсов. Правда, каждый раз сердце Гарри ёкало от страха быть разоблаченным, но совесть уже давно молчала, а наглость подкреплялась хладнокровием, выработанным за годы медитаций. У миссис Грант Поттер так же был желанным, но редким посетителем. Она видела перемены в его внешности и радовалась, что парень не ступил на скользкий путь, а занимается спортом, под присмотром тренера. Элис даже подарила мальчику книгу за авторством Ричарда Френсиса Бёртона «Книга мечей. Холодное оружие сквозь века». Поттер был несказанно рад. Подарок он аккуратно завернул в пакет, и припрятал в убежище, а впоследствии зачитал «до дыр».

***

Приближался день рождения Гарри. Тэйт задумал вечеринку и пригласил на неё всех ребят. Но за несколько дней произошло нечто, заставившее Гарри поменять все планы. Обычное утро, Поттер спустился вниз, по дороге захватив газеты и письма для дяди. Вернон Дурсль сидел за столом и пил свой утренний кофе, Петунья прибиралась на кухне, а кузен смотрел телевизор в гостиной. Перебирая корреспонденцию, Гарри увидел конверт из непонятной толстой бумаги, адресованный ему. «Мистеру Г. Поттеру, дом четыре по улице Тисовая, самая маленькая спальня», — прочитал Гарри и удивился. Перевернул письмо и уставился на странную печать. Она переливалась разными цветами, изображая четырех зверей на щите. Лев, барсук, орел, змея. «Хм… Странное письмо! Сейчас гляну, что в нём…» Так подумал Гарри и стал ломать сургуч, чтобы открыть послание. Тут кузен увидел, что у Гарри в руках и заорал: — Мама, папа! А Гарри пришло письмо! — Какое письмо, кто напишет этому «ненормальному»… — дядя Вернон скривился и быстро выхватил бумагу из рук Поттера. Прочитав адрес, он дрожащими руками перевернул конверт и увидел печать. — П-петунья! Погляди на это! — Дурсль протянул конверт жене. Та побледнела, как мел, взяла конверт и твердым шагом направилась к камину. Подпалив письмо, она дождалась, когда оно сгорит, и разворошила пепел кочергой. — Марш к себе! Живо! И забудь, что ты что-то получил! — тетя Петунья была явно напугана. Гарри предпочел тихо смыться, а потом вылезти через окно и к Тэйту. Но на лестнице его настигли слова дяди: — Вздумаешь убежать — найду и выпорю! Ничего не оставалось, как просто завалиться на кровать, и уставиться в потолок. На следующее утро Гарри запретили выходить из дома. Даже не дали поесть, а просто закрыли дверь в комнату и велели сидеть тихо, при этом дядя и тетя обменивались мрачными взглядами. Когда к обеду Поттера выпустили, он увидел, как в гостиной дядя сжигает кучу писем, и все они были из плотной желтоватой бумаги, как и вчерашнее. «Странно, почему они даже прочитать не дают. Вдруг там что-то серьезное для меня. Они боятся — я вижу по глазам, но вот что в письме? Кто-то знает, что я тут живу, и даже знает, в какой я комнате. Думаю, письма будут еще, раз сегодня их уже больше, чем вчера …» После обеда дядя Вернон стал собирать некоторые вещи, а Петунья готовила множество бутербродов. Ничего не объясняя и не слушая вопли Дадли про любимую передачу, которая начнется в два пополудни, они залезли в автомобиль и тронулись в путь. Они ехали всё дальше и дальше. Даже тётя Петунья угрюмо молчала и не спрашивала, куда они направляются. Несколько раз дядя Вернон разворачивался, и какое-то время автомобиль ехал в обратном направлении. А потом они снова поворачивали. — Сбить их со следа, сбить, оторваться, — всякий раз шептал Дурсль. Они ехали до вечера, не сделав ни единой остановки. Петунья пару раз выдала каждому по бутерброду. Когда наступили сумерки, Дадли начал выть. Он еще ни разу не переживал такого плохого дня. Он хотел телевизор и любимые компьютерные игры, вкусной еды, а не этих жестких бутербродов… Но его проигнорировали. Поттер сидел молча и обдумывал ситуацию. Остальные сосредоточились на дороге. Переночевать они остановились в захудалом мотеле, где все простыни пахли плесенью. Поутру, когда всё семейство спустилось выпить кофе и тронуться в путь, к Вернону подошел хозяин мотеля: — Простите, нет ли среди вас мистера Поттера? Ему тут пришла куча писем, около сотни. Он протянул один конверт. На нем значилось: «Мистеру Г. Поттеру, город Коукворт, мотель „Сан-Доремо“, комната 9». Гарри повернул голову в сторону дяди. Тот сразу забрал все письма и вышел наружу. Когда тетя Петунья пошла следом, а за ней Дадли и Гарри — они увидели, как дядя рвет на кусочки письма и бросает в кусты за стоянкой. — Живо в машину! И ни звука! — дядя Вернон был очень злой. И вновь бешеная поездка, повороты, развороты и всё дальше от Лондона. Наконец, остановившись в придорожном кафе почти у самого побережья и заперев семью в машине, дядя Вернон куда-то исчез. Появился он через полчаса, довольный и со свертком в руках: — Я нашёл отличное место! Пошли! Все вон из машины! На улице было морозно. Дядя ткнул пальцем в сторону моря. Там на одинокой скале ютилась убогая хижина — развалюха, какую только можно себе представить. — А вечером будет шторм! — радостно сообщил дядя Вернон, — Мы поедем на лодке! И я уже запасся кое-какой провизией! Все на борт! В лодке было совсем холодно. Ледяные брызги омывали борт, плюхая прямо в лицо и стекая за шиворот. Казалось, добирались целую вечность. Поскальзываясь на камнях, и с трудом держа равновесие, дядя Вернон повел всех к хижине. Что было внутри — не передать словами. Поросшие водорослями стены, дыры в потолке и полу, отсыревший камин, ветер, воющий во все щели старого домика. Причем комнат было всего две, по одной на этаж. Кое-как разместившись и перекусив чипсами, которые купил дядя, вся компания улеглась спать. Тетя Петунья нашла в углу одной из комнат старые одеяла, изъеденные молью и покрытые плесенью. Устроив Дадли на старой софе, оставшееся одеяло тетя кинула Гарри. Шторм крепчал. Свист стоял такой, что уши закладывало. К этому присоединился храп дяди с верхнего этажа и Дадли из соседнего угла. У Гарри сна не было ни в одном глазу. У кузена были часы со светящимся циферблатом, и когда он повернулся во сне, а рука выпала из-под одеяла, Гарри посмотрел и увидел, что буквально через десять минут ему исполнится одиннадцать лет. Он лежал и смотрел, как секундная стрелка бежит, приближая полночь. «Интересно, Дурсли вспомнят, что у меня день рождения? Навряд ли… А вот Тэйт наверно уже беспокоится, я третий день как исчез. Интересно, тот, кто мне письма писал, уже знает, что я посреди моря сейчас нахожусь?» До полуночи оставалось пять минут. К свисту ветра присоединилось легкое поскрипывание. Гарри подумалось, что крыша может не выдержать такого урагана и слетит. Часы показывали без четырех полночь. Без трёх. Снаружи раздался страшный грохот, словно море со всей силы хлестнуло по скалам. Потом раздался не менее громкий треск. Еще минута, и наступит его день рождения. Тридцать секунд… Двадцать… Пять… Две… Одна… БАБАХ! Хижина сотряслась. Гарри сел на полу и смотрел на дверь. За ней кто-то стоял и громко стучал, требуя впустить его. Но кто? Сверху слетел дядя Вернон, держа ружье наперевес. КРАК! Дверь слетела с петель и с треском приземлилась на пол. За ней стоял огромный человек со спутанными густыми волосами до плеч, и такой же бородой, доходившей до середины груди. Он нагнулся и вошел: — Я это… Извиняюсь за дверь.