Особые отношения.

Pov Патрик. Пит сидел напротив меня, медленно прокручивая в руках телефон. Это было похоже больше на сеанс психотерапевта, который тщательно пытался разобраться в проблемах которые скрываются глубоко в голове пациента. Я видел как он тщательно подбирает слова, осторожничает. — Чувак, мне кажется, ты не совсем догоняешь всю ситуацию. — Мой лучший друг, как обычно, пытался вразумить меня, призвать к логическим действиям. — Пит, я ценю твои старания, но не надо мне читать морали. — Я не пытаюсь тебя отчитать, просто… Блин, мужик! Вспомни меня и Эшли. Ты ведь не хочешь такого конца. — Да о чем ты говоришь? Вы никогда не любили друг друга! — Это вырвалось случайно. Было тяжело контролировать свои эмоции, когда все вокруг превращалось из сказочного замка в постапокалиптические руины. Минутная тишина заставила напрячься нас обоих. — Я сделаю вид, что не слышал этого замечания. — Но ты слышал! — Резко поднявшись я и направился к выходу из студии, по пути буркнув. — Я больше не хочу обсуждать тему меня и Джини.

***

К слову, как Пит узнал? На свадьбе произошло то, чего мы боялись и избегали каждую нашу встречу. Было уже далеко за полночь, когда я с Джини вышел на террасу заднего двора, постоянно озираясь по сторонам в страхе быть замеченными кем-либо из гостей. Не знаю, возможно луна расположилось не в той оси, но мы именно в день ее свадьбы решили выяснить отношения. Она высказывала мне претензии на счет исполнения песни, я же в свою очередь, вообще говорил что эта свадьба не больше чем показательный спектакль, фарс, лицемерное представление, в котором мы (!) играли главную роль. Кто бы мог подумать, что именно в этот час Питу приспичит выкурить «косячок», до этого предложенный мне, и именно на этой чертовой веранде. Естественно, в силу перевозбуждения, переизбытка эмоций, агрессии и не мало выпитого алкоголя мы его не видели. — Ты нарочно это делаешь, да? — Я хотел чтобы ты поняла, что делаешь самую огромную ошибку в своей жизни! — Я сделала ошибку когда связалась с тобой! — О, да что ты? На протяжении года я слышал абсолютно другое. — Это настолько меня рассмешило, что я с издевкой развел руки и попытался спародировать ее, повысив тембр голоса. — О Патрик, я так люблю тебя! Мне хорошо с тобой. Я так не хочу делить тебя с кем-то… Бла-бла-бла! — Мне надоело это все! Эти отношения… Эти… Бесперспективные отношения. Надоело. — она махнула рукой, и развернулась чтобы уйти. — Ну и отлично! — Стоило увидеть ее отдаляющийся силуэт, я сделал два больших шага и нагнав ее схватил за локоть. — Прости. — Патрик, отпусти. — Я правда не хотел тебя обидеть. Я просто… Черт… Я не могу смотреть на то, как ты уходишь к нему. Ты ведь столько раз мне говорила что не любишь его. А сейчас это… И я сам не понимаю что должен сделать. — Ты ничего не должен делать. Нам просто надо покончить с этим… В четырех метрах от нас я услышал задыхающегося от кашля человека. Он судорожно бил кулаком по груди, громко хватая воздух ртом. В этот момент я искренне хотел, чтобы он упал в обморок от нехватки воздуха, ударился головой и потерял память. Через несколько секунд мужчина успокоился и было слышно только его громкое дыхание, в попытки отдышаться от внезапно начавшегося приступа. Мы с Джини замерли в ожидании, когда «третий лишний» выйдет из мрака показав нам свое лицо. За эти секунды я испытал весь колорит эмоций, от страха до ненависти. — Я… Я не хотел подслушивать. — О нет, Пит! Какого черта ты тут делаешь? — Я прикрикнул. — Я просто вышел выкурить… — Он ошеломленно смотрел на меня, а потом сузил глаза и пробубнил. — По-моему, для прелюдий надо выбирать место получше. — Это не то… — Да-да! Это не то что… — Ребята… — он поднял руки вверх, заставляя нас замолчать, — … я ведь не слепой и не глухой. Я верю своим ушам и глазам.

***

— Не хочешь поговорить? — Боковым зрением я увидел вошедшего в студию Пита, но головы не повернул. — Не очень. — Все еще не успокоишься? — Я же сказал, я не очень хочу разговаривать. Тем более, я немного занят. — Чем? — он довольно сильно возмутился, глянув не экран монитора. — Ты ведь просто переставляешь семплы с одного места на другое. — Я пытаюсь работать. — Это не работа, Патрик! Слушай, — он придвинул стул и сел по правую сторону от меня, — мы поговорили с ребятами, тебе стоит немного отдохнуть. — Спасибо, за заботу. Я не устал… — Не в усталости дело. Ты перестал себя контролировать. Элиза мне звонила, она беспокоиться о тебе, и если ты не разберешься в своей упрямой башке, то я возьму это на себя. Понял меня? Этот тон, этот взгляд были хорошо мне знакомы. Сдвинутые брови, сомкнутая челюсть и с каждым годом все более явная морщина на лбу, показывающая степень раздражения и нервозности. Спорить было бесполезно. Я сдался. — Я чувствую себя… — Я знаю. И это заставляет меня беспокоиться еще больше. — Мне наверное стоит уехать, побыть одному. Поеду к маме. — Уверен? — Нет. Но другого выхода нет. — Чувак, я… У меня нет слов. Это надо пережить и все. — Он по-братски обнял меня, и я был благодарен ему за это. Мне было это нужно. — Я всегда помогу тебе, ты ведь знаешь. — Первый раз в жизни слышу, что тебе нечего сказать. *** Спустя пару недель я вернулся в Чикаго, к своей семье. Смотреть в глаза жене стало еще сквернее и невыносимее. Долго рассуждая, обдумывая, я принял, возможно одно из самых важных и правильных решений в своей жизни: я решил все рассказать Элизе. Моя жена всегда была мудрой женщиной, развитой не по своим годам. Всегда находила нужные слова, и отлично знала когда надо промолчать. Этот разговор мог закончиться по всем канонам жарна, предугадать ее реакцию тоже было нереально. Оставалось только полагаться на случай. Уложив мальчиков спать, я усадил ее напротив себя и потирая ладони глянул в сторону окна. — Нам надо поговорить. — Что случилось? — Эммм… — я набрал побольше воздуха в легкие, — … То6 что ты сейчас услышишь, вряд ли тебе понравиться. — Поднявшись, я придвинул слегка кресло ближе к ней. — Патрик, не пугай меня! Что-то с родителями? — Нет-нет, с ними все в порядке. Дослушай меня до конца. Я рассказал все что происходило на протяжении двух лет. Как обманывал ее, каждый раз уезжая из дома. Элиза терпеливо слушала не задавая вопросов, лишь изредка отводила взгляд, вероятно борясь с желанием схватить светильник и разбить об мою голову. Я видел ее глаза, в которых в этот момент была только боль. Боль за предательство, за унижение, за каждодневный обман. И возможно, я бы поступил точно так же. Она собрала детей и уехала к своей маме, аргументировав это тем, что хочет все обдумать и побыть наедине с нашими сыновьями. Я не стал препятствовать, все было ожидаемо. Мне оставалось только терпеливо ждать и надеяться что все наладиться само собой. Эти, как сказала Джини, «бесперспективные отношения» подходили к своему логическому концу. Обоим жаль. У обоих пусто внутри. Два человека сидят в номере, на одной кровати, плечом в плечо, с опущенными головами. В такие моменты, хочется разбежаться и прыгнуть в окно, чтобы уже в полете почувствовать себя свободным от этих оков. Свободу от всего что нас окружает, а главное, приземлившись на асфальт, навсегда остаться только в памяти любящих тебя людей. Буквально секунда боли, ломающихся костей и разорванных внутренних органов, лучше чем ноющая боль где-то там, внутри, куда не добраться никакими медицинскими инструментами, томографии, аппаратами МРТ. Но нет, мы вынуждены нести ответственность за свои действия, за свои проступки. — Я все рассказал Элизе. — Я начал разговор первый, смотря перед собой. — Как она отреагировала? — Уехала к родителям. — Этого стоило ожидать. — Согласен. Она встала и подошла к окну. Взгляд пал куда — то вдаль, в кишащую — вечно опаздывающими людьми улицу. — Ты жалеешь? — О нас? — Она кивнула и слегка улыбнулась. — Нет. Но это уже не важно. И мы это знаем. Достав телефон с кармана, она прошла ко мне и контакт подписанный как «Патрик Стамп». — Так будет лучше для всех. — Выбрав опцию «Delete» она без колебаний удалила мой номер. — Сделай так же. Не будет соблазна. Снова эта тишина, которая лезвием резами барабанные перепонки. Мы стояли так в тишине несколько минут, размышляя что же будет дальше, увидимся ли мы еще раз, в будущем. Первый шаг уже сделан, и отступать было бы вдвойне глупо, учитывая наше с ней положение. Неуверенным шагом я приблизился к ней и обхватив ее поясницу аккуратно придвинул к себе и обнял. Она не сопротивлялась, лишь слегка приобняла меня за плечи, и кажется, я даже слышал как она шмыгнула носом, в попытке сдержать накатившиеся слезы. — У меня самолет через час. — Да, я помню. Давай так постоим еще минуту. Отстранившись, она не оборачиваясь взяла сумку и вышла из номера. Ушла. Вот и все.

***

Спустя полтора месяца. — Привет. — Привет. — Я ведь все еще твой муж? — Я посмотрел на Элизу, которая стояла на пороге дома своих родителей и осматривала меня с ног до головы, как будто оценивая. — На развод я еще не подала. — Значит мы еще муж и жена. Это обнадеживает. Я могу пройти? — Лучше нам пройтись. Мы прошли около двух километров, и на улице уже потемнело и довольно похолодало. Я снял пиджак и накинул на плече Элизе, аккуратно касаясь ее кожи. — Прости меня. Я… Я знаю что поступил чертовски плохо по отношению к тебе… — К нашей семье. — … Да… К нашей семье. Дай мне еще шанс. — Знаешь, Патрик, — она прошла немного вперед и сильнее закуталась в пиджак, — Если бы я тебя не знала, никогда бы в жизни не простила такого. Но ты знаешь что значишь для меня. Ты отец наших детей. Мужчина, за которого я вышла замуж. Но я не думала, что ты способен на измену. — Я приму любое твое решение. Даже если оно не оправдает моих ожиданий. — Опечаленно я опустил голову и сунул руки в карманы. — Оправдает. Мне кажется, у нас дома полный беспорядок после моего уезда. Давай как можно быстрее поедем домой. И это была новая глава моей жизни… Нет! Нашей жизни. Я отдам все бразды правление ей. Хочу быть героем ее романа. И так и будет. Я уверен.