Не бросай меня

Итачи с нескрываемым интересом наблюдал за тем, как Каи складывает немногочисленные пожитки, которыми успела обзавестись за время пребывания в больничной палате, в спортивную сумку. Итачи следил за ней не спуская глаз. Видел, как опустились черным веером ее ресницы. Как блестели опутывая ее до пояса длинные волосы. Как с величайшей осторожностью порхали по мягкой ткани пижамы ее тонкие пальчики и какое серьезное при этом было ее лицо. — Тебе помочь? — спросил он уже в который раз, но ответ нисколько не изменился. — Нет. Я хочу сама, — она вздохнула и повернув голову вполоборота одарила его улыбкой. Еще несколько дней назад вся ее жизнь ограничивалась стенами этой комнаты без мыслей о будущем. Теперь же она покидала свое убежище, но будущее еще казалось слишком зыбким. — Укладка вещей помогает собраться с мыслями и поверить, что я действительно уйду отсюда. С того момента, как Нара Шикамару забрал тайный мобильный телефон принадлежащий прокурору Орочимару и сумел узнать, что на звонки прокурора отвечал Исихара Ватару прошла неделя. Вот только член Верховного суда не признал, что имел отношение к махинациям прокурора. Он заверил следователя, что нашел телефон всего за пару часов до того, как полиция задержала его и уговорился с человеком на другом конце провода вернуть аппарат в обмен на билеты на футбольный матч. Об этой договоренности он и спрашивал, отвечая на вызов. Об Орочимару Ватару-сама знал только, что тот учился с его младшим братом в университете и личных контактов с ним не имел. Опровергнуть слова Исихара Ватару могли только показания самого главного прокурора, но, несмотря на все усилия инспектора внутренней полиции Орочимару не спешил предать доверие покровителя. Однако Ибики-сан уверял, что добыть признание — вопрос времени. Оставалось только набраться терпения. Но это не значило, что судья Нара не предпринимал других попыток доказать вину Исихара Ватару. В телефоне, который обнаружили у Ватара-сама номеров в памяти хранилось значительно больше, чем в телефоне Орочимару. Многие из них так же были незарегистрированными и установить кому именно они могли бы принадлежать не представлялось возможным. Но нашлись и несколько номеров, обладатели которых не скрывались, поскольку отбывали сроки за различные преступления в тюрьмах страны. Судья Нара поднял их дела из архива и очень скоро убедился, что осужденные составляли оппозицию в отношении политики семьи Исихара. Однако это не доказывало, что именно Ватару-сама имел причастность к возбуждению против этих людей уголовных дел. Чтобы выяснить правду, Шикаку-сан уже договорился о встречах с этими людьми и сегодня вечером собирался выехать на Хоккайдо к первому из списка заключенных. Каи сложила в сумку последнее полотенце и огляделась по сторонам. — Закончила? — поинтересовался Итачи, поднимаясь со своего места. — Да, — отозвалась девушка на всякий случай еще раз проверяя тумбочку. — Кажется, ничего не забыла. Пока девушка открывала и закрывала ящики, проверяя не осталось ли там чего ценного, Итачи поднялся со своего места и, подойдя к кровати, сунул руку под подушку. Через мгновение он вынул из-под нее расческу. Эта привычка развилась у Каи со времен частной школы. На вопрос Итачи об этой привычке, девушка рассказала, что среди учениц была девочка, страдающая лунатизмом. Во сне она бродила по спальным комнатам девочек и забирала с собой расчески. Утром, конечно, она возвращала награбленное во время ночных налетов добро их владелицам, но девочки в итоге решили сами предотвратить кражи. Он подошел к ней сзади и, когда Каи обернулась, протянул ей расческу держа в руке так, словно она была букетом цветов. — Я совсем забыла про нее, — виновато признала она. Итачи притянул девушку к себе, оплетя сильными руками тонкую талию и коснулся губами ее виска. — Я заметил, — улыбнулся он в ответ. Каи почувствовала, что он смеется над ней, но этот смех не был обидным. Он дарил радость и ощущение теплоты в самом сердце ее естества, делая ее цельной и умиротворенной. Только рядом с ним девушка чувствовала нечто подобное и знала, что никто другой не сумеет подарить ей это ощущение. Она неотрывно смотрела в его глаза и знала, что он чувствует то же. — Уже собрались? — они не заметили когда Цунаде-сама открыла двери, настолько сосредоточились друг на друге. Заведующая клиникой вошла в палату твердым шагом и остановилась широко расставив ноги. В ее грубом, властном голосе слышалось тщательно скрываемое беспокойство не только за пациентов, но и за каждого сотрудника клиники. — Да, — ответила Каи. Итачи положил расческу в сумку и застегнул «молнию», забросив ее себе на плечо, готовый в любую минуту увезти девушку. Микото, Мэй и Кушина решили устроить небольшую вечеринку для самого близкого круга друзей в честь выписки Каи и уже довольно долго ждали их приезда. — А с этим вы что собираетесь делать? — поинтересовалась женщина, сверкнув карими глазами. Каи обвела палату внимательным взглядом синих глаз и тяжело вздохнула. Вдоль дальней стены громоздились друг над другом словно заросли пестрого леса многочисленные букеты цветов и мягкие игрушки в блестящих обертках. Все это изобилие обитало в палате с того самого момента, когда два дня назад, после тщательной проверки и признания прокурора Орочимару в фальсификации дела и улик против нее приговор Каи признали недействительным и девушку восстановили в правах наследия. Как только эта весть достигла слуха общественности в палату Каи, точно паломники в религиозный праздник, потянулись поздравители, стремящиеся уверить девушку в своей искренней поддержке и в том, что никогда не верили в ее виновности. Хуже всего это выглядело из-за того, что именно эти люди полгода назад, когда убили Каойю-сана кричали, что она сумасшедшая и вполне способна на жестокое убийство. Среди таких лицемеров была и семья Саёри. Юки Саёри со своей матерью, перекрикивая друг друга, заверяли, что никогда не поверили бы, что сестра их будущего зятя и мужа способна совершить нечто ужасное. Очевидно Юки забыла, что оставила Яхико как только стало известно, что он может никогда не выйти из комы при этом не стесняясь заискивать внимания находящегося рядом с Каи Итачи. Поэтому Каи не ценила эти лицемерные знаки внимания и была очень рада, что близкие и друзья, которые действительно поддерживали ее и беспокоились не присоединились к этому фарсу. Но и выбросить все это тоже казалось неверным. — Я подумала, что игрушки можно было бы передать в детское отделение, — проговорила девушка. — Если вы, конечно, не против, Цунаде-сама. — Я не против, — хмыкнула женщина. — Некоторые дети проходят длительное лечение и вынуждены оставаться в больнице одни, потому что родители должны работать, чтобы оплатить лечение. Думаю, они будут рады таким подаркам. А цветы, если ты тоже не знаешь, что с ними сделать, я бы раздала моим медицинским сестрам, если ты не возражаешь. Они заслужили поощрение, с учетом того, сколько им пришлось пережить за последнее время. — Конечно, — согласилась Каи, но голос ее дрогнул. Итачи сжал ее пальцы в своей ладони. Рука девушки дрожала. Она снова обратилась воспоминаниями к тому ужасному дню, когда убийца ворвался к ней в палату и чуть не убил ее и медсестру Хьюга Харуку. И хотя девушку перестали мучить кошмары, воспоминания все еще вызывали в ней первобытный ужас. Цунаде-сама, казалось, не заметила перемен в настроении девушки. А может, нарочно, пыталась показать, что не только она пострадала от этих событий. Последующие дни после нападения персонал клиники боялся выходить на работу. Это доставило немало проблем в организации работы клиники. К счастью заведующей удалось решить эту проблему установкой новой системы безопасности. Иногда страх того, что только может приключиться гораздо сильнее того трагического опыта, который уже удалось пережить. Многие сестры и сейчас постоянно оглядывались, словно ожидая нападения. — Раз с вопросом опустошения палаты покончено, перейдем к следующему вопросу. — Продолжила Сенджу-сама с тем же напором. Она запустила руку в карман халата и вынула из него небольшую пластиковую коробочку. — Эти лекарства примешь сегодня вечером и завтра утром. Завтра, во второй половине дня, придешь ко мне. Я подготовлю выписку, рецепты на необходимые препараты и список рекомендаций, которым ты должна будешь неукоснительно следовать. Понятно? — Я прослежу за этим, — вместо Каи ответил Итачи. Он собирался с особым тщанием следить за тем, чтобы девушка выполняла все указания врачей. — А что касается тебя, — женщина перевела на него взгляд. — Я знаю, что молодая кровь горяча и вижу, как вы смотрите друг на друга. Так что с моей стороны было бы огромной глупостью просить вас воздержаться от физической близости, но я просила бы вас хотя бы не слишком усердствовать. Щеки Каи залила краска смущения, как только девушка поняла, о чем именно говорит доктор. Итачи обхватил плечи девушки и повел в сторону выхода бросив на ходу: — Не волнуйтесь, Цунаде-сама. Я буду действовать с величайшей осторожностью. Прежде чем за парой закрылась дверь в спину им прилетел заливистый смех заведующей. Каи смущенно подняла на него глаза. — Зачем ты сказал так? — Но ведь это правда, — Итачи взглянул на нее сверху вниз и в его черных глазах вспыхнул огонь, охватывающий его всякий раз, стоило ему только взглянуть на нее. — К тому же, я должен проследить, чтобы ты соблюдала все указания врача. — Ты подшучиваешь надо мной? — она вывернулась из его руки и, гордо вскинув голову, пронзила его острым взглядом. — Только немного, — честно признал Итачи, тут же поймав ее за руку и снова притянув к себе, будто он не мог жить не ощущая собственным телом ее тепла. — Не мог устоять. Ты очень милая, когда смущаешься. Она фыркнула совсем не так, как положено милым девушкам и легонько толкнув его острым локотком в бок, поспешила к выходу. Итачи шел рядом с ней, крепко держа девушку за руку. Они пересекли широкий холл встречая по пути медицинский персонал, многие из которых провожали знаменитую на всю клинику пациентку пожеланиями никогда больше не попадать в больницу. И Каи благодарила их с большой искренностью. Другие же жались к стенам и провожали пару напряженными взглядами, словно Каи или Итачи в любой момент могли начать стрельбу. Страх, который они пережили в связи с нападением все еще не давал многим женщинам покоя. Среди этой настороженной и запуганной толпы Итачи увидел и Хьюга Харуку. Женщина еще не преступила к обязанностям медицинской сестры и проходила курс реабилитации. После ранения и операция одна ее рука плохо функционировала в плечевом суставе и доставляла женщине немало трудностей. Она и сейчас держала руку в специальном бандаже, чтобы лишний раз не тревожить. Медсестра стояла особняком и ее бледно-голубые, почти прозрачные глаза провожали удаляющуюся девушку взглядом полным тоски и сожаления. Харука Хьюга должно быть не надеялась, что увидит дочь еще раз. Итачи отчаянно захотелось сказать Каи всю правду о медицинской сестре защищающей ее ценой собственной жизни. Но именно этот взгляд заставил его смолчать. Харука Хьюга все это время была рядом с ней, но так и не набралась смелости заговорить с Каи напрямую. Так может она вовсе и не желала становиться матерью девушки и вовсе не из чувства вины, а потому, что глубоко внутри никогда не желала этого. Если так, то своим признанием Итачи причинит Каи только дополнительную боль. Словно стремясь оградить девушку от очередной сердечной раны, Итачи поспешил вывести ее из больничного холла. Стеклянные раздвижные двери раскрылись перед ними. В лицо ударил жаркий летний воздух, насыщенный ароматом соли, приносимого морским бризом с близкого побережья. Яркое беспощадное солнце слепило глаза. Потребовалось некоторое время чтобы привыкнуть к столь интенсивному освещению после темной, освещенной лишь искусственным светом палаты. Прищурив глаза, Каи рассмотрела скопление репортеров. Многочисленные камеры и микрофоны, которые словно являлись продолжением рук, превращая журналистов в ужасных безжалостных монстров. Они столпились возле металлического забора и охрана клиники не позволяла этим стервятникам проникнуть за ограждения. Однако эта мера нисколько не мешала представителям местных СМИ протискивать камеру между прутьями решетки и пытаться снять их с максимальным увеличением. — Что они здесь делают? — с изумлением спросила девушка. Как только с Каи сняли обвинения ей посыпались запросы от местных каналов и газет на проведение интервью, но Итачи, как ее представитель, отклонил все эти запросы заявив, что его клиентка сотрудничает только с Собаку-но-Темари и никому больше не станет отвечать на вопросы. И все же они были здесь. Итачи поражался такой настойчивости. — То же, что и все доброжелатели выстроившиеся в очередь к твоей палате — выразить свое участие, — безразлично ответил он. Он знал, что журналисты попытаются перехватить их на выходе с территории клиники и позаботился, чтобы этого не случилось. — Очистить свою совесть. Каи гордо вскинула голову и плотно сжала губы в тонкую полоску, словно готовая дать отпор любому противнику. Эта ситуация с настолько пристальным вниманием к себе раздражала девушку. Она никак не могла взять в толк: отчего люди бывают столь лживыми? Не уж-то у них нет собственного мнения и четкой позиции, раз они постоянно уступают чужому влиянию? Эти люди, которые теперь стремились сделать как можно больше кадров с ней и превратить образ Такугавы Каи в подобие местной героини, хотя еще недавно были готовы сожрать ее с потрохами. Возможно кто-то другой и воспользовался этим моментом ради собственной популярности, но Каи никогда не стремилась к славе. Ее вполне устраивал мирное и спокойное существование в кругу семьи. — Мне жаль их, — произнесла девушка и, взглянув на нее Итачи понял, что она говорит искренне. Она и не могла относиться к людям иначе. Ко всем, кроме того, кто отнял ее семью и желал убить ее саму. Этот человек не заслуживал сострадания и обязан был понести наказание за содеянное. Сигнал автомобильного клаксона раздался по улице и через мгновение из-за поворота выехал черный автомобиль. Охрана клиники тут же бросилась распахивать перед ней ворота, стараясь одновременно оттеснить ринувшихся в образованную брешь репортёров. Машина на огромной скорости ворвалась в предоставленную ей щель и въехала внутрь огражденной территории. Ворота тут же закрыли позади. Машина сбросила скорость и подъехала к дверям клиники уже не оставляя за собой клубов поднимаемой в воздух пыли. Автомобиль остановился перед ними и дверь с водительской стороны распахнулась. Из салона вышел личный водитель семьи Учиха Хатаке Какаши. Одет он был в тщательно выглаженную униформу, которая сидела на нем просто идеально и совершенно не подходила к его небрежно растрепанным белоснежным волосам. Он подошел к ним и учтиво поклонившись, забрал из рук Итачи сумку с вещами. — Итачи-сан, — приветствовал он их, — Каи-сан, поздравляю с возвращением домой. Пока водитель укладывал сумку в багажник автомобиля и занимал свое место за рулевым колесом Итачи помог девушке сесть в салон, открыв перед ней двери и сел рядом на заднее пассажирское сидение. Тонированные стекла надежно скрыли их от вспышек фотокамер и мобильных телефонов. Автомобиль прорвал оцепление журналистов с большим трудом, чем в предыдущую попытку. Журналисты облепили машину со всех сторон и буквально бросались под колеса, вынуждая Какаши сбросить скорость, чтобы никого не задавить. Охрана клиники сумела расчистить им путь через несколько мгновений, но за это время казалось, что стекла и заблокированные двери черного седана не выдержат подобного натиска. Только когда территория клиники осталась далеко позади, девушка смогла вздохнуть с облегчением. Итачи придвинул ее поближе к себе и, обвив руками его талию, она устроила голову на его груди. Она слышала, как глубоко в груди билось его сердце и этот звук, успевший стать таким родным за все ночи, что они провели вместе в больничной палате наполнял ее счастьем и любовью. Но и другие чувства теснили ее грудь. — Что с тобой? — Поинтересовался мужчина, когда она устало вздохнула. Его горячее дыхание щекотало волосы на ее голове и вызывало россыпь сладких мурашек вдоль позвоночника. — Не рада, что выписалась из больницы? — Нет, что ты, — она подняла на него взгляд, улыбнулась, старательно делая вид, что счастлива. И все же, что-то беспокоило девушку. Итачи видел, чувствовал ее тревогу, которую совершенно ничем не мог объяснить, а сама она раскрывать свои потаенные мысли не спешила. — Я очень рада. — И все же? — Осторожно пальцами Итачи удержал ее голову за подбородок не позволив отвернуться и тем самым закончить разговор. — Тебя что-то беспокоит и я хочу знать, что именно. — Это сущие пустяки, — постаралась отмахнуться девушка, но мужчину не так-то просто было сбить с намеченного курса. — Каи? — Хорошо, — сдалась она, понуро опустив голову. Она высвободилась из его рук и кончиком тонкого пальца потерла лоб. — Все это глупости, но мне не дает покоя идея Мэй с вечеринкой. — О чем ты? — уточнил Учиха. Накануне Мэй и его мать заявили, что собираются устроить небольшую вечеринку в честь выписки Каи из больницы. Ничего вычурного, заверяли женщины. Только самый близкий круг друзей и родственников. Никакой претензии на лоск высшего общества. Во что, нужно признать, адвокат не особенно поверил, прекрасно зная характер своей матери. Все мероприятия, которые организовывала Микото проводились на высочайшем уровне с огромным количеством хрусталя, цветов и шампанского. Ожидать от этой вечеринки чего-то меньшего совершенно не следовало. А Мэй, ко всему прочему, отличалась весьма экстравагантными вкусами и предугадать во что выльется это сотрудничество никто не мог. Эта неизвестность беспокоила и его, но не настолько. — Опасаешься, что Мэй устроит все на свой вкус? — О, она непременно это сделает! — воскликнула Каи и в глазах ее зажегся озорной блеск. — Я удивлюсь, если не увижу перед входом в дом вереницы украшенных венками из цветов слонов. Или чего-нибудь в этом роде. Но не это беспокоит меня. — Она вздохнула, явно не находя слов, чтобы выразить сои мысли. Чтобы поддержать ее, Итачи взял в ладонь ее руку. Она сжала ее в ответ одарив его усталой улыбкой и, наконец, произнесла: — Просто, я не считаю, что выписка из больницы заслуживает столь грандиозного празднества. Повод не соответствует масштабам. — Не соответствует? — на его лице отразилось живейшее недоумение. — Ты могла умереть, но выжила и, наконец, вернулась домой. Чем это не повод? — Она нахмурилась, собираясь возразить, но Итачи не дал ей вставить ни слова, прижав палец к губам. — Прежде, чем возражать, подумай и о них. Моя мать, Мэй, Кушина-сан, даже Карин и Саске они все по-своему сражались за тебя, пока ты боролась со смертью. И раз ты запретила праздновать отмену приговора, пока Исихара Ватару остается на свободе, что я полностью поддерживаю, чем твоя выписка не повод? Им тоже нужно вознаграждение за все, что они сделали. — Да. Ты прав. — Она качнула головой. — Всем действительно это необходимо. Эгоистично с моей стороны думать только о собственных желаниях. Просто меня не покидает чувство, что все это слишком преждевременно. Я боюсь, что может произойти что-то плохое. Он понял ее невысказанные неосязаемый страх и в груди томительно сжалось от охватившей его боли. Что бы хорошего не происходило с ней Каи не могла этому радоваться. Пока Исихара Ватару оставался на свободе она ждала его очередного удара. И как бы Итачи не хотелось развеять все ее страхи, это было ему не по силам. Только если убить виновника всех ее бед, но этот шаг мужчина предпочитал оставить на крайний случай. Представить, что он оставит ее, когда его бросят в тюрьму, казалось смерти подобно. Но, если ничего другого не останется, он исполнит свой долг, чтобы защитить ее. Он не позволит никому, даже если это будет сам премьер-министр, император или Бог причинить ей вред снова! Ничего этого Итачи говорить не стал. Он обнял девушку и крепко прижал к себе, будто опасаясь, что ее могут вырвать у него из рук. И вместо всяких слов и уверений он выразил свои чувства единственным возможным способом. Его рот нашел ее губы и припал к ним в трепетном исцеляющем поцелуи. Медленно и сладко посасывая ее губы и кончик языка с каждым вдохом вселяя в нее чувство надежности и защищенности, чувство полной безопасности и безграничной любви, переполняющей все его существо. Машину резко качнуло, когда она остановился у главного входа в дом семьи Учиха. Поглощенные друг другом влюбленные не заметили, как проделали остаток пути. Итачи не хотел отпускать девушки, но побыть им еще немного вместе не дала Микото. Как только автомобиль остановился у порога, женщина вышла за двери и направилась им навстречу. От стремительного шага юбка ее домашнего платья темно-синего цвета облепили ноги. Какаши вышел из салона, открыл багажник и достал сумку с вещами. Итачи так же открыл дверцу машины и, выбравшись из автомобиля, подал руку Каи. — Дорогая, — Микото заключила девушку в крепкие объятия едва ее ноги коснулись земли. Потом крепко обняла и старшего сына, которого почти не видела последние недели и узнавала о нем новости только от Саске. — Какое счастье, что вы, наконец, дома. — Спасибо, Микото-сан, — искренне поблагодарила девушка чувствуя, что к глазам подступают непрошенные слезы и она часто заморгала стараясь прогнать их. — Я тоже рада, что выехала из больницы не в тюремные застенки. Микото скривила симпатичный носик, словно от слов девушки у нее разболелся зуб, но ничего говорить по этому поводу не стала. Каи, с учетом всех пережитых потрясений, имела права шутить подобным образом. Итачи бросил на любимую ободряющий взгляд. Кажется, мрачные мысли полностью покинули ее милую головку. — Ну, не будем стоять! — взялась командовать Микото-сан быстро размахивая руками. — У нас почти все готово, но вам еще нужно привести себя в порядок и переодеться. — Ты же говорила, что не будет ничего грандиозного? — напомнил матери Итачи. Он забрал сумку у водителя и забросив на плечо, взял Каи под руку. — И, клянусь, сделала все возможное, чтобы следовать этому обещанию, — заверила Микото, но ни Итачи, ни Каи ей не поверили. Избегая дальнейших вопросов, женщина зашагала вперед к дому. Итачи повел Каи следом. — Ну, хотя бы слонов нет, — проговорил он тихо, склонившись к самому уху девушки. Она пропустила тихий смешок и, прижавшись теснее к его руке смело шагнула в уготованное им будущее. Едва успев переступить порог дома, Каи оказалась в руках мачехи. И, несмотря на все протесты девушки, Мэй утащила падчерицу в свою комнату, намереваясь привести ее внешний вид в подобающее случаю состояние. И как бы Итачи не хотелось спасти любимую, против заверений Мэй и матери он оказался совершенно бессилен. Его и самого отослали в комнату принять душ и переодеться. Оказавшись в полном распоряжении Мэй, Каи приняла ванну с эфирными маслами и втерла в тело и лицо все крема и сыворотки, которые приготовила для нее вдова. И, смотря на себя в зеркало, Каи была вынуждена признать, что после процедур кожа и цвет лица действительно улучшились. Когда с водными процедурами было покончено, и девушка вышла из ванной комнаты, закутавшись в теплых халат, настало время заняться волосами. Мэй, вспомнив свою бытность первоклассным парикмахером, долго кружила вокруг девушки с расческой в руках, но в итоге была вынуждена сменить инструмент на ножницы. — Прости, дорогая, — виновато улыбнулась она, поймав взгляд Каи в отражении зеркала, — но волосы придется обрезать. Я знаю, ты так долго их растила, но после наркоза они безнадежно испорчены и ничего другого с ним сделать не получится. Каи оставалось только смириться с выводами мачехи. Девушка прекрасно знала, что Мэй умеет творить чудеса с волосами, спасая их от самых жестких повреждений. Но если даже она ничего не могла поделать, то и пытаться не стоило. Она только кивнула и целиком доверилась опытным рукам женщины. Любая девушка разрыдалась бы, если бы ей пришлось отрезать волосы, но Каи не придала этому никакого значения. Девушка не боялась, что с другой стрижкой она станет менее привлекательной для любимого мужчины. То, что было между ней и Итачи — не простое увлечение, их связь гораздо сильнее и длина волос не могла разрушить ее. *** Итачи принял душ и, надел приготовленный матерью костюм. Это был черный смокинг идеально сидящий на его фигуре, словно сшит по личным меркам. Итачи не помнил, когда последний раз надевал смокинг, в его нынешней жизни столь экстравагантные образы казались неуместными, но Микото, похоже, посчитала иначе. Однако, он не растерял мастерства носить смокинг с аристократической небрежностью. Закончив, он спустился на первый этаж. Он отсутствовал недолго, но за это время гостиную наполнили люди. Первым, кого заметил Итачи, оказался двоюродный брат. Шисуи в элегантном костюме темно-коричневого цвета, приехал вместе со всей своей семьей и пока взрослые обменивались приветственными речами и новостями, девочки устроили игру переставляя цветы из одного вазона в другой так, что идея цветочных композиций потеряла всякий смысл. Мать, исполняя роль хозяйки вечера, была прекрасна и удивительно свежа в простом черном шелковом платье, украшенном единственной брошью из белоснежного жемчуга. Кушина в кроваво-красном коктейльном платье поправляла ворот пиджака Наруто пытаясь придать молодому человеку более презентабельный вид. Ее попытки тщетно пытался остановить супруг. Минато Намикадзе мэр города высокий привлекательный мужчина с правильными чертами лица дружелюбным взглядом ярко-голубых глаз и светлыми волосами был словно не отцом, а братом-близнецом Наруто. Однако характер этих мужчин совершенно отличались. Если Минато никогда не позволял себе вольностей и всегда был безупречен в манерах, то в поведении Наруто просматривался характер его матери, которую даже собственный муж не мог урезонить. Пока Кушина и Наруто громко спорили, Минато ничего не оставалось делать, кроме как виновато улыбаться и пытаться убедить любимую вести себя немного тише. Та же виноватая улыбка не сходила с лица Хинаты, которой было немного стыдно за поведение возлюбленного. Саске и Карин тоже были здесь. Девушка была восхитительна в длинном шелковом платье изумрудного цвета. Рыжие волосы буквально горели на его фоне и, судя по тому, как смотрел на нее младший брат, горели не только они. Однако Каи в толпе гостей не было видно. Итачи решил спросить о ней у брата и направился прямиком к Саске, но дорогу ему преградила статная фигура. — Шисуи, — растянул губы в улыбке Итачи. Они не виделись с той злополучной ночи, когда в ураган проникли в здание Фонда и выкрали документы, оставленные там Каойей-саном. Шисуи должен был лететь в столицу по просьбе Итачи, но Фугаку вызвался осуществить эту поездку лично, а кузен вернулся к выполнению своих обычных обязанностей бизнесмена и семьянина. Видеть его снова спустя столько времени было приятно. — Ты выглядишь значительно лучше, чем в нашу последнюю встречу, — с улыбкой на губах заметил кузен. — И чувствую себя лучше, — отозвался Итачи пожимая протянутую руку родственника. — Я вижу, — хохотнул кузен. — Счастье не сходит с твоего лица. — Но я, правда, счастлив. — Поздравляю. А когда сделаешь счастливице предложение? — полюбопытствовал кузен прищурив хитрые глаза. — Я уже сделал Каи предложения и она ответила согласием, — напомнил Итачи. Шисуи потер подбородок пальцами. — Да, но, если память меня не подводит, потом ты взял свои слова обратно. Итачи прекрасно помнил этот трагический день его жизни. Тогда ему так отчаянно хотелось умереть, потому что жить без нее он уже не сумел бы. Те несколько часов, когда он считал, что ничего хуже с ним случиться уже не может, пока Саске не сообщил о том, что Каи попала в больницу с сердечным приступом. Оказалось, что потерять ее навсегда, пережить ее смерть в тысячи крат больнее чем знать, что она его сестра. И то упрямое равнодушие с которым отец так и не пожелал понять своей вины. Однако, как только правда вскрылась, Итачи ни на секунду не усомнился в ее ответе. Они не говорили об этом больше ни разу, просто не думали, что это необходимо. Они с Каей прекрасно знали, что будут всегда вместе. Итачи даже начал подумывать о том, чтобы обзавестись их собственным жильем и покинуть родительский дом, но обсудить с девушкой еще не успел. Но мать его, похоже, считала иначе. Теперь ему стало понятно для чего она настаивала на этом мероприятии. По правилам хорошего тона жить под одной крышей с девушкой не будучи с ней помолвленным являлось верхом неприличия. И, разумеется, Микото не могла позволить такого скандала вокруг своей семьи, тем более, что о старом еще не успели забыть. Все это было необходимо, чтобы объявить о официальной помолвке. Итачи ухмыльнулся и покачал головой. — Я должен был догадаться об этом, — сказал он. Шисуи рассмеялся и опустив руку ему на плечо, легко встряхнул. — Иногда очевидные вещи вовсе не так очевидны, как кажется, — философски заметил кузен. — Кстати, должен предупредить, дядя вернулся. — Уже? — удивился Итачи не ожидавший, что отец покинет столицу до окончания судебного процесса над Исихара Ватару. Шисуи кивнул. — Его самолет приземлился двадцать минут назад. Какаши поехал за ним, — отчитался обо всем, что услышал от Микото парой минут ранее Шисуи. — Но твоя матушка просила ничего тебе от этом не говорить. — И ты, разумеется, все разболтал, — пожурил родственника Итачи. Его настроение стремительным образом поднялось в компании близких людей. Напряжение, сковывавшее его поступки и желание последние дни улетучилось. Он чувствовал себя легко и непринужденно как когда-то в детстве, когда ему не требовалось ни о чем беспокоиться. Да и что могло пойти не так в этот день? Даже возвращение отца не могло омрачить его радости. Шисуи добродушно хохотнул и лучики морщинок разошлись веером в уголках его черных глаз сделав его снова похожим на смешливого мальчишку, каким он был в годы бурной молодости. — Что я могу сказать в свое оправдание, — пожал он плечами. — Не люблю секреты. По моему разумению ничего хорошего они никогда не приносят. — Кто не приносит? — Кейко присоединилась к разговору мужчин и, обняв мужа за талию вскинула на него заинтересованный взгляд. — Секреты, милая, — бесхитростно отозвался мужчина наклоняя голову и целуя супругу в уголок изящно изогнутых губ. — Ты же знаешь, как я не люблю все эти недомолвки. — О, да! — протянула она улыбаясь. — Ты самый непримиримый борец с секретами. Поэтому мне никогда не удается сохранить в тайне подарки для девочек на их дни рождения. Под насмешливым взглядом жены Шисуи виновато понурил голову, признавая свою вину. Итачи, глядя на них, не сдержал искренней улыбки. Хотелось верить, что и их с Каи жизнь будет столь же открытой, наполненной любви и взаимопонимания. И единственные споры которые будут возникать между ними будут связаны с тем, что он не сумел сохранить в секрете приготовленный ребенку подарок. — Здравствуй, Итачи, — Кейко перевела на него взгляд и, отстранившись от мужа, крепко обняла его. — Рада видеть тебя живым и здоровым. Когда Шисуи рассказал, что вы проникли в Фонд Такугавы и выкрали документы и, что тебе пришлось пережить при этом, я думала, что сама убью вас обоих! — Никаких секретов, да? — пожурил родственника Итачи. Шисуи вскинул на него умоляющий взгляд из-под полуприкрытых век и покаянно кивнул, признавая все свои грехи. Кейко тихо рассмеялась, шлепнув супруга ладонью по бедру и тут же вновь перевела взгляд на Итачи. — Но теперь ты в порядке, верно? — в ее голосе почувствовалось сомнение. Женщина смотрела на него так, словно Итачи вот-вот рассыплется на тысячи мелких осколков прямо перед ней. — Все в порядке, — поспешил он унять беспокойство Кейко. — На самом деле, ничего ужасно или опасного во время проникновения в Фонд не случилось. Травму я получил раньше, когда мы с Саске попали в аварию, но не придал ей значения вовремя. Вот и все. Женщина внимательно смотрела в его глаза пытаясь понять, говорит ли он правду. Но так и не придя к выводу, она только саркастично скривила губы. — По-моему, ты лжешь, Итачи Учиха, вот только не могу понять в чем именно, — она сжала губы в плотную линию и снова окинула его взглядом. — Но, так и быть, я поверю твоей лжи на этот раз. — Ты весьма великодушна, Кейко, — он отвесил родственнице церемониальный поклон. Шисуи едва удержался от того, чтобы не рассмеяться в голос. — Да, я такая, — женщина снова шлепнула мужа по бедру, призывая к порядку. — Но, где твоя невеста, Итачи? Разве мы собрались здесь не для того, чтобы отметить вашу помолвку? Итачи бросил на Шисуи быстрый взгляд, пытаясь понять, когда истинная причина этого собрания стала известна им обоим. И не случилось ли так, что все знали о праздновании их помолки кроме самих виновников торжества? И, если Итачи теперь был осведомлен и готов к любым неожиданностям, то Каи не имела ни малейшего представления о том, во что ее втянула Микото и Мэй. И как она отреагирует на все это, когда поймет? — Секреты, — виновато протянул Шисуи, взяв ответственность за утечку информации на себя. Кейко взглянула на мужа, перевела взгляд на Итачи и, кажется, сообразила, что сказала лишнего. Однако взять слова назад уде не могла. — Ой, прости. Я поторопилась, — на лице Кейко отразилось искреннее огорчение. — Вовсе нет, — поспешил успокоить женщину Итачи. — Шисуи меня уже предупредил, но, думаю, я и сам бы очень скоро догадался. В конце концов мама выбрала для меня смокинг. Кейко и Шисуи рассмеялись одновременно. Столь огромную подсказку сложно было бы не заметить даже слепцу, а Итачи никогда не был невнимательным человеком и, конечно, сразу бы обо всем догадался. — Действительно, — Кейко утерла выступившие в уголках глаз от смеха слезы кончиками пальцев, стараясь не размазать косметику под глазами. — Сразу понятно, кто здесь принц. Осталось только найти принцессу. — Я собирался спросить о Каи Саске, когда Шисуи перехватил меня, — признался Итачи. — Тогда мы все вместе должны заняться поисками, — подхватил идею Шисуи. Саске стоял поодаль, потягивая чай и с задумчивым видом наблюдал за перебранкой Кушины и Наруто. Карин о чем-то мило беседовала с Хинатой в другом конце комнаты. Младший Учиха не стремился приблизиться к девушке, только бросал на нее пылкие взгляды, да и сама Карин не спешила нарушить его уединение. Они и без того были связаны крепче, чем многие могли представить и это ночь, как и минувшие, снова проведут вместе. Для этого вовсе не нужно афишировать свои отношения на публике, напротив, это приводит вот к таким-вот банкетам с официальными объявлениями и поздравлениями. Ничего этого для себя Саске не желал, тем более, что еще не определился насколько длительным будет его роман с Карин. Подумав о ней, молодой человек нашел взглядом ее зеленое платье и копну рыжих волос. Как тогда, в их первую ночь. Карин прекрасно знала, какие ассоциации у Саске вызовет цвет ее наряда и бессовестно пользовалась его слабостью. Но он еще ответит ей за столь мучительные издевательства. Сегодня она будет молить о пощаде! Он не сдержал самодовольной улыбки представив, как розовеет ее кожа, как вспыхивают, словно путеводные звезды, веснушки на ее теле. Саске нравились ее веснушки. Он собрался выяснить сколько их у нее. Каждую ночь, после их близости, он занимался тем, что считал крошечные искры на ее теле: руках, ногах, спине, животе, груди. Пока Карин не проваливалась в сон, но всегда сбивался и приходилось начинать процесс заново. — Вижу, твои мысли где-то в более приятном месте, — голос старшего брата вывел Саске из раздумий. Он поднял на него взгляд и прочел в нем понимание. Последнее время оба брата были одержимы одними и теми же желаниями. Но, если Саске имел возможность удовлетворить их, Итачи приходилось воздержаться. — Тебе показалось, — надменно произнес младший Учиха. — Шисуи, Кейко. Они уже виделись и здоровались, но проигнорировать их Саске не мог. Кейко приветливо улыбнулась младшему Учиха в ответ. — Мы задались целью найти принцессу, — произнесла женщина желая сразу пояснить причины их вторжения в личное пространство молодого человека. — Ты знаешь, где Каи? — задал более точный вопрос Итачи поскольку для его младшего брата существовала только одна принцесса. — Я не видел Каи с тех пор, как Мэй утащила ее в свое логово, — мотнул головой молодой человек и сделал глоток сока из высокого стакана. Из-за поврежденного нерва употреблять алкоголь ему строго настрого запретили даже в маленьких количествах. Но Саске был этому только рад, ему все равно никогда не нравилось шампанское. — Но Карин видела ее минут десять назад. Сказал, осталось только надеть платье. — Мне нужно поговорить с ней, — Итачи собрался уйти. Он беспокоился, что Каи может слишком перенервничать, когда поймет, во что именно их втянули. Он знал о ее страхах. Девушка все еще боялась, что Исихара Ватару может снова попытаться убить ее и на этот раз попытка увенчается успехом. Она боялась, что погибнет кто-нибудь другой. Он должен был предупредить ее, чтобы она не слишком уделял внимание сегодняшнему мероприятию. Оно устроено исключительно для удовольствия его матери и Мэй и никакого отношения к ним самим не имеет. Они решат, как жить дальше, когда с главной для нее угрозой будет покончено. — Итачи, — Микото поймала его на середине комнаты. — Ты уже поздоровался с Кушиной и Минато? Мать преградила ему путь к дальнему крылу, где располагалась комната Мэй. Она прекрасно поняла его замысел и. совершенно точно, не собиралась ему позволить исполнить задуманное. — Я должен предупредить ее, — серьезным тоном заявил мужчина, подойдя к матери настолько близко, чтобы их разговор никто не услышал. — Ты понимаешь, какой шок это может у нее вызвать? Цунаде-сама предупреждала о том, что сильные эмоции могут вызвать проблемы с сердцем! — Сынок, — женщина вгляделась в его лицо и ласково коснулась руки. — Ты же не думаешь, что я настолько глупа, чтобы упустить из вида эту подробность? Не волнуйся. Мэй сделает все необходимое, чтобы не шокировать Каи, но, не порть сюрприз! Последние слова были произнесены таким тоном, противиться которому не мог даже Фугаку. Итачи понял, что спорить с матерью по этому поводу бесполезно. Она будет стоять на своем и он только испортит себе и ей настроение. Может, стоит доверить ее суждениям и подождать? Итачи настолько привык держать под личным контролем все, что связано с Каи, что теперь утрата этого контроля приводила его в ужас. Но ведь его мать не могла сделать девушке ничего плохого. Пока он боролся со своими противоречивыми желаниями, входная дверь отварилась. Итачи решил, что приехал отец, появление которого уже анонсировал Шисуи, но, повернувшись к двери увидел совсем других людей. — Госпожа Саёри, — расплылась в радушной улыбке Микото, которая однако не задела глаза, двинувшись навстречу гостям. — Господин Саёри! Юки, дорогая. Итачи так и застыл посреди гостиной не веря собственным глазам. Эти люди явились в палату Каи с деланными заверениями в привязанности и дружбе, от которых свозило наичистейшим лицемерием. Итачи с трудом вынес этот визит видя, какое отвращение эти люди вызывают у девушки. Но он и предположить не мог, что снова увидит эти лица, да еще в стенах собственного дома. «Какого черта эти люди делают здесь»? — хотелось крикнуть ему и вытолкать непрошенных гостей за двери. Останавливало только то, что господин Саёри не имел к этим лицемерным заверениям никакого отношения. — Прости, Итачи. Кажется, это моя вина. — Он не слышал и не видел когда Кушина-сан подошла нему так близко и положила ладонь ему на плечо. Настолько сильно его поразил визит семьи Саёри. Мужчина повернул к ней голову и окинул вопросительным взглядом. Кушина вздохнула: — Вчера я зашла к твоей матери, чтобы узнать подробности вечеринки и не нужна ли моя помощь, но сделала это не слишком удачно. Я начала задавать вопросы с порога. Ты знаешь, я часто начинаю говорить прежде, чем увижу собеседника. Но я представить не могла, что в этот момент Саёри-сан и ее дочь гостят у твоей матушки. Я слишком поздно поняла, что сказала лишнего, а госпожа Саёри ухватилась за эту идею и изъявила желание присутствовать, поскольку Юки невеста Яхико, а, значит, Каи ей сестра. — Юки оставила Яхико, как только стало известно, что из комы он может не выйти, — напомнил Итачи самым ледяным тоном. Он не хотел даже представлять, что каким-то косвенным образом может породниться с семьей Саёри. А точнее, с ее женщинами. — Да, все это знают, — закивала Кушина. — Но состояние Яхико стабилизировалось. Ему не становится лучше, но и хуже тоже. Так что есть шанс, что он очнется в ближайшее время. Думаю, Саёри-сан рассчитывала, что Яхико будет наследником наравне с Мэй, после казни Каи. Но, так как с Каи сняли все обвинения и она остается единственным наследником своего отца, если они сумеют заверить ее в своей искренности, есть шанс, что Каи расщедрится и пожертвует частью наследства в подарок брату на свадьбу. Кушина тяжело вздохнула видя, что ее слова нисколько не успокоили Итачи, а, напротив, заставили напрячься еще сильнее. Она взяла его ладонь и увесисто похлопала по кисти. — Не волнуйся, — сказала она уверенно. — Мы все обсудили с твоей мамой и Мэй. Мы не позволим этим стервятницам даже близко подойти к Каи. Сегодня ваш день и ничто этого не испортит! — А потом с придыханием произнесла: — А вот и твоя невеста. Семья Саёри и их коварные замыслы перестали интересовать Итачи в ту же секунду, как он осознал, что Кушина-сан говорит о Каи. Он обернулся и застыл, смотря в ее широко распахнутые синие глаза и, кажется, забыл как дышать. Она была похожа на морскую нимфу, сирену, русалку, мечту — сотканная из морской пены о отражающихся в водной глади звезд. Голубое платье искрилось и переливалось тысячами белоснежных кристаллов и вышивкой серебренными нитями. Платье было совершенно простого кроя. Оно ниспадало вниз расширяющимся треугольником и крепилось на горле широким воротником, оставляя открытыми руки. И хотя платье больше не оставляло открытым ни одного участка тела, при каждом шаге тонкая ткань облегала тело девушки словно вторая кожа, пробуждая самые смелые фантазии. Мэй подстригла Каи волосы и теперь они едва доставали до плеч. За правым ухом она пригладили их плотно к голове, зафиксировав заколкой в форме искрящейся веточки лозы, а за левым оставила их свисать, обрамляя высокую скулу девушки. Кожа Каи нежная и гладкая будто источала внутренний свет и тянула прикоснуться к ней, испробовав на вкус сладость ее розовых губ. Если до этого момента Итачи считал, что его любовь просто не может быть сильнее, то теперь понял насколько сильно ошибался. И, если бы он уже не любил ее, то непременно влюбился бы в это самое мгновение. Он шагнул к ней и Каи протянула к нему руки. Он взял ее ладони и прижал к губам целуя поочередно каждую маленькую ручку. — Ты восхитительно выглядишь, — его голос был низким и хриплым, а в черных глазах читалось восхищение и обожание. — Спасибо, ты тоже, — она почувствовала, как под его взглядом щеки заливает румянец, а сердце учащенно забилось в груди. В этот момент девушке захотелось, чтобы весь мир исчез и остались только они вдвоем. И Каи знала, что Итачи чувствует так же, но им вряд ли дадут сбежать. Ее голос дрожал, когда она, склонившись ближе к нему спросила: — Можешь объяснить мне, что здесь происходит? Это не похоже на скромную вечеринку в честь выписки и я немного обескуражена. — А Мэй? Она ничего тебе не сказала? — спросил он, вспомнив слова матери. Каи помотала головой. — Она только плакала и повторяла, что отец гордился бы мной. Так что, сам понимаешь, ясности это не добавило, — она улыбнулась, но на лице все равно читалась озабоченность и настороженность. Смотря в ее синие глаза Итачи думал о том, какое впечатление произведет на нее правда. Не слишком ли сильным окажется потрясение. Но в ту же минуту он вспомнил, сколько куда более серьезных испытаний выпало на ее долю и все она вынесла с невероятной выдержкой. Он не раз поражался ее стойкому характеру. Он не должен забывать, что Каи куда сильнее, чем кажется на первый взгляд. Он улыбнулся и, склонившись к самому ее плечу зашептал ей на ушко: — Не хочу тебя пугать, милая, но это объявление о нашей помолвке. Она вскинула на него голову и несколько раз судорожно моргнула, словно пытаясь понять, шутит ли он. Потом в ее глазах вспыхнуло понимание. — Конечно, — сказала она через некоторое время. — В больнице мы практически жили вместе, а, с точки зрения общества, такую вольность можно позволить только после объявления помолвки. Если бы мы продолжили наши отношения разразился бы настоящий скандал. Не удивительно, что Микото-сан озаботилась этим вопросом. Но в этом нет никакой необходимости. Я ведь уже дала тебе свой ответ при свидетелях в этой самой комнате несколько недель назад. — Видишь ли, — Итачи не хотел напоминать об этом, но ему пришлось. — Все знают, что я взял свои слова назад. — О! — протянула она наморщив лоб. — Но ведь это вырвано из контекста. Ты пытался защитить меня и своих родных. С учетом обстоятельств, ничего иного тебе не оставалось. — Вот только общество не знает об этих обстоятельствах. Каи несколько секунд внимательно рассматривала его лицо, а потом ее собственное озарила озорная улыбка. — Значит, настала моя очередь. У него перехватило дыхание от последних слов девушки. Ничего подобного Итачи не ожидал, но Каи всякий раз удивляла его. — Только не опускайся на одно колено. Это убьет меня, — ответил он с трудом сдерживая смех. Она ответила ему с полной серьезностью в глазах и голосе. — О, нет! Никаких поблажек. Итачи обхватил ладонями лицо девушки и, не отрывая взгляда от ее глаз, смял ее губы в долгом томительно-тягучем поцелуе. Каи с готовностью отозвалась на его поцелуй, прижавшись к мужчине теснее и тонкими руками обхватила его узкую талию. — Я люблю тебя, — прошептал Итачи в самые губы девушки поймав полный жажды взгляд синих глаз. — И никому не отдам. — Я тоже люблю тебя, — ее голос утонул в очередном медленном поцелуе. Их тихого разговора никто не слышал, но слов и не требовалось, чтобы понять насколько сильные чувства их связывают. Каи подняла глаза и, словно только сейчас заметила, какое количество людей наблюдает за ними. Мэй украдкой утирала слезы, как и Микото пребывающая в объятиях мужа (Фугаку успел войти в дом в самый последний момент) в глазах которого читалась неприкрытая гордость. Карин стоя рядом с Саске снимала все происходящее на камеру мобильного телефона. Молодые люди держались за руки, но на них никто не обращал внимания. Наруто ел, а Хината стряхивала крошки с его пиджака и рубашки. Даже всегда жизнерадостная Кушина пустила слезу на плече у мужа. Но вот кого Каи никак не ожидала увидеть, так это семью Саёри. Девушка не успела спросить Итачи, что эти люди здесь делают. Госпожа Саёри уверенным шагом, словно имела на это все права, двинулась в их сторону. — Каи, дорогая, прими мои поздравления, — расцеловав девушку в обе щеки, оставив на бледной коже ярко-красные следы, женщина деловито оглядела ее с ног до головы. А потом одарила Итачи взглядом полным ненависти, так и не простив, что вместо Юки он предпочел другую девушку. — Ты не представляешь, как глубоко беспокоила нас твоя будущность. Теперь же, когда вопрос с помолвкой улажен, осталось только назначить дату свадьбы, чтобы заглушить любые слухи. — Какие слухи? — холодно спросил Итачи. От его хорошего, даже прекрасного расположения духа не осталось ни малейшего следа. Он прекрасно понимал, что распространителем этих слухов и являлась госпожа Саёри, стремящаяся теперь переложить ответственность на других. Что говорили о нем самом, мужчину не волновало, но то, что Каи снова выставляли в неприглядном свете простить не мог. — О! — воскликнула госпожа Саёри, правильно почувствовав угрозу в голосе мужчины. — Ничего существенного, лишь глупые домыслы и пустые сплетни. Все это такая мелочь, не стоящая упоминания в такой прекрасный день. Однако, — она сосредоточила все свое внимание на Каи и любезно заулыбалась: — в одном они правы: о тебе теперь совершенно некому позаботиться. — Саёри-сан, — начал, было Итачи, но Каи осторожно и сильно сжала его ладонь, призывая молчать. Он заметил боковым зрением, как со своего места сорвалась Мэй, стремясь встать на защиту падчерицы, но и та замерла ожидая, что предпримет Каи. — Что вы хотите этим сказать, Саёри-сан? — спросила она таким тоном, словно требовала отчета у прислуги за некачественно выполненную работу. Итачи удивленно взглянул на девушку, которую мечтал сделать своей женой. Сколько бы сюрпризов не пряталось за совершенным светским фасадом, он не переставал удивляться. Она стояла расправив плечи и гордо вскинув голову, всем своим видом показывая, что оказывает величайшую услугу склочной старухе своим вниманием. И она имела на это все права. После вступления в наследство отца Каи станет самой богатой женщиной города и одним этим фактом закроет рты всем завистникам. Итачи приятно было наблюдать за тем, как постепенно и робко в Каи росло чувство собственного достоинства. Так она становилась только желанней ему. — Что мне нужен опекун, который станет распоряжаться моим состоянием? — продолжила девушка. Голос ее, хоть Каи и говорила тихо, отчетливо слышался в каждом уголке гостиной, так что все собравшиеся имели прекрасную возможность разобрать ее слова. — И вы готовы взять эту тяжелейшую ношу на себя? — Нет, что ты! — глаза госпожи Саёри забегали из стороны в сторону. Она окинула затравленными взглядом собравшихся. Фугаку и Микото смотрели на нее с неприкрытой угрозой, как, впрочем и все остальные собравшиеся включая ее собственного мужа. Только Юки не отреагировала на обвинения Каи, должно быть не поняла сути. Женщина судорожно всхлипнула, пытаясь придумать, как выпутаться из сложившейся ситуации. — Я только хотела сказать, что раз твоего отца нет в живых, кто же поведет тебя к алтарю? И раз уж мы вскоре станем близкими родственниками, возможно, ты позволишь оказать эту честь господину Саёри. — Большое спасибо, — прозвучал за спиной голос Мэй. Она все же не смогла оставаться в стороне, когда ее таким наглым образом отказывали в родственных связях с девушкой. Мэй не была в разводе с отцом Каи, а, значит, все еще числилась ее мачехой и надеялась, что так останется и впредь. — Но мы уже просили Минато-сана оказать эту честь. И он с готовностью согласился. Минато-сан выглядел удивленным, но улыбался и кивал головой. В противном случае на него мог обрушиться гнев супруги, а этого досточтимый мэр допустить не мог. Он отсалютовал паре наполовину пустым бокалом шампанского, подтверждая свою готовность оказать им услугу. — Ну, раз сам мэр готов оказать столь высокую честь, — пошла на попятную Саёри-сан. Женщина поняла, что ее тактика провалилась, а намеренья давно разгадали. Ей оставалось только постараться сохранить хорошую мину при плохой игре. — Тогда нам совершенно не о чем больше беспокоиться. Теперь нам совершенно не о чем беспокоиться. Все остальное оставь мне. Я быстро заткну рты досужим сплетникам. Высказавшись так она поспешила удалиться. Мэй хмыкнула ей в след. — Уверена, завтра она разнесет по всему городу, что ваша помолвка состоялась только потому, что Каи унаследует состояние своего отца, — сердито проговорила женщина сверля спину Саёри-сан гневным взглядом. Потом бросила взгляд на Итачи: — Скажет, что тебя вполне устраивало пользоваться ее безвыходным положением безо всяких обязательств, но как только деньги вернулись к Каи, ты решил не упускать такую возможность. — Пусть только попробует сказать нечто подобное о моем сыне! — услышала ее слова Микото, подойдя к ним. Фугаку остался стоять в стороне не зная, как сын примет его поздравления. В любом случае мужчина считал, что прежде стоит разрешить их конфликт. — И ни одна дверь в этом городе больше не откроется перед ней. Уж я постараюсь! В черных глазах Микото сверкнула ярость, которую под ее скромной внешностью было очень странно обнаружить. Впрочем, вспышка продлилась недолго и глаза матери наполнились любовью и теплотой. — Вы такая красивая пара, — в голосе Микото зазвучали слезы. — Я счастлива, что вы нашли друг друга. — Спасибо, — искренне поблагодарила Каи. Когда-то ей казалось, что Микото-сан недолюбливает ее и надеется скорее избавиться от неудобной гостьи. Но если Каи грозила опасность, эта женщина одной из первых вставала на ее защиту. Теперь же никакого напряжения в их отношениях не осталось. Они обнялись. Потом Микото повернулась к сыну и тоже крепко обняла его. — Вы будете счастливы, — тихо прошептала она так, чтобы слышал ее слова только Итачи. — Я уверена в этом. Ему оставалось только надеется, что слова матери окажутся правдой и впереди их с Каи ждет только счастливое будущее. Следующими поздравить их подошли Кушина и Минато. Мэр заверил, что ни на минуту не сомневался, что Каи виновна в вменяемом ей преступлении, но его полномочий не хватало, чтобы указывать прокуратуре как вести расследование. Однако он делал все возможное, чтобы полиция, находящаяся под его частичным контролем, не слишком усердствовала разыскивая девушку. А так же заявил, что почтет за высочайшую честь повести Каи к алтарю, если они на самом деле захотят этого. О каких-либо сроках предстоящей свадьбы никто не упоминал. Потом подошел черед Саске, Карин, Наруто и Хинаты. Последним подошел Фугаку. Он предложил сыну пройтись по саду и поговорить. Итачи не стал отказывать. Отец начал с того, что признал свою вину и извинился перед ними. Поездка в столицу на многое открыла ему глаза и он осознал, каким эгоистом был. Он искренне сожалел, что причинил им так много боли и страданий, но думал в это время только о собственной репутации. Сейчас он бы поступил иначе. Он бы сделал все, чтобы уберечь их. — Я рад, что ты нашел в себе силы признать, что был не прав, — сказал Итачи. — Но я не могу простить, что твои слова чуть не убили Каи. — Я понимаю, — ответил Фугаку и надежда, которая теплилась в глазах отца погасла. — Я не рассчитывал, что мои излияния будут способны вызвать твое великодушие. — Ты слишком высокого обо мне мнения, отец, — отозвался Итачи и в том, что он назвал Фугаку своим родителем уже говорило многое. — Во мне нет великодушия и никогда не было. Моя ненависть так же сильна, как у любого другого Учиха. Я никогда не смогу простить ее боли ни тебе, ни кому другому. Однако, как и всякий Учиха, семья для меня важнее собственной ненависти. — Он остановился и взглянул в лицо отца, такого необычайно смиренного в этот момент. — Но я смогу с этим жить. Смогу подавить свою ненависть. Услышав эти слова Фугаку поднял взгляд на сына. На его лице заходили желваки, и сам он казался потрясенным до глубины души. Несколько секунд он молчал, словно не знал, что сказать, а потом понуро опустил голову. — Ты слишком великодушен, сын. Я не ошибся. — На его губах появилась тень бледной улыбки. Это не было полноценным примирением, но то, что Итачи согласился подавить свою ненависть ради семье действительно делало ему честь. Сам Фугаку никогда не сумел бы совершить ничего подобного. *** К тому моменту когда Итачи и Каи удалось покинуть гостиную и шумную компанию в ней на улице уже стемнело. На смену летней жаре пришла приятная прохлада поднимающаяся от вод залива. Чтобы насладиться свежим бризом, Микото-сан велела открыть настежь все окна на первом этаже своего дома, впустив вместе со свежим воздухом и шум оставшегося за окнами мира: приглушенный рокот проезжающих по дороге автомобилей, пение птиц, шелест листвы. Войдя в комнату Итачи, Каи остановилась и огляделась по сторонам. Они не включали свет, достаточно было и серебристого светы луны, льющегося в не зашторенное окно. Словно целая жизнь разделяла тот момент, когда она была здесь последний раз. События последних недель оказались настолько насыщенными, трагическими и напряженными, что ни о чем другом девушка думать не могла. Теперь же она снова находилась в комнате, в которой впервые познала любовь. Итачи подошел сзади и, обняв девушку за плечи, прижался щекой к ее щеке. — Устала? — спросил он. От нее исходил приятный аромат духов, в котором чувствовались ноты сандала и лаванды, смешивающиеся в неповторимый коктейль с ее собственным нежным запахом. Она кивнула и повернув голову в бок, улыбнулась мужчине. — Не так сильно, как кажется. Ты был прав. Этот праздник действительно был необходим. Я рада, что Мэй и Микото-сан поступили по-своему. — Вот видишь, — он поцеловал ее в уголок губ и, принялся выпутывать из ее волос замысловатую заколку. Каи стояла не шевелясь, наслаждаясь его осторожными легким прикосновениями. Покончив с заколкой, Итачи запустил пальцы в шелковистые локоны девушки и легонько помассировал затылок. Из горла Каи вырвалось тихое довольное урчание. Он улыбнулся. Дарить ей удовольствие, даже такое маленькое и примитивное стало смыслом его жизни. — Тебе пора принимать лекарство, — напомнил Итачи, выводя девушку из приятного оцепенения. Он посадил девушку на край постели и ушел в ванную комнату. Вернувшись через минуту со стаканом воды в одной руке и нескольких пилюлях в другой, Итачи заметил, что Каи безуспешно борется с замысловатой застежкой на воротнике платья, пытаясь его расстегнуть. Увидев его она прекратила бесполезное занятие. Приняв из его рук лекарства девушка отправила их в рот и запила половиной стакана воды, оставив наполовину пустой стакан на прикроватной тумбочке. Итачи смотрел на нее и не мог отвести глаз, настолько красивой и фантастической она казалась в лунном свете. Серебристые блики играли в ее густых волосах, лицо светилось, а платье сияло мириадами голубых звезд кристаллов. Он опустился перед ней на колени и его лицо оказалось напротив ее. Ее глаза, как мистические озера манили в свои потаенные глубины. Он знал, что может утонуть в них, но желал этого. — Позволишь помочь? — спросил он внезапно охрипшим от желания голосом. — Да, — прошептала она еле слышно. Голос не слушался ее. Нервы напряглись до предела, как натянутая стрела. Каи едва могла дышать от охватившего ее внутреннего трепета. Они не первый раз были вместе и она прекрасно знала, чего ожидать дальше, но всего несколько дней назад она не думала, что подобное может произойти с ней снова. Поверить в это девушка еще не решалась и боялась, что любое неосторожное движение с ее стороны развеет прекрасную сказку. Убрав волосы за ушко девушки, Итачи расстегнул сначала одну неподатливую застежку с правой стороны, затем — слева. Только последняя застежка перестала удерживать воротник на изящной шее девушки, платье тут же соскользнуло вниз, обнажив ее по пояс. Каи вздрогнула, ощутив прохладу вечернего воздуха на обнаженной коже и шумно втянула воздух. Итачи с нескрываемым удовольствием рассматривал красивую линию шеи, которую больше не скрывали от его глаз длинные волосы, тонкие выступающие ключицы, впадинку у самого горла, красивые упругие груди. Пока взгляд его не остановился на длинном шраме рассекающем ее грудную клетку пополам. Поняв куда направлен его взгляд, Каи почувствовала себя неловко. Конечно, Итачи не один раз видел этот шрам в больнице, когда ей делали перевязки или когда он помогал ей принимать душ в первые дни, как только ей позволили вставать с постели. Но столь пристальное внимание к нему в такой интимный момент заставило девушку чувствовать себя неуверенно. — Он ужасен, — она подняла руки, стремясь прикрыть шрам ладонями, но Итачи, поняв ее намерение, перехватил ее руки и развел их в стороны. — Нет, милая, — теперь он смотрел ей в глаза не отрываясь и не замечая ничего вокруг кроме страха, прочитанного в их глубинах. Осторожно, самыми кончиками пальцев, он провел вдоль розового рубца. — Это самый симпатичный шрам, который я видел. Но мне мучительно жаль, что тебе пришлось пережить это. В его голосе слышалось столько искренней скорби, что к глазам девушки подступили слезы. Она и представить не могла как много боли покушение на ее жизнь принесло ему. Девушка судорожно вздохнула и прикрыла глаза пытаясь усмирить непрошенную влагу на глазах. И в это мгновение ощутила жаркое прикосновение его губ к шраму. Почти невесомыми поцелуями он покрыл весь шрам и каждое прикосновение пробуждало в девушке сладкую дрожь. Его горячее дыхание грело ее кожу. Губы мужчины исследовали ее груди, оставляя дорожку влажных следов, а потом нашли сосок и сжали горячим кольцом. — Боги, — выдохнула Каи, вплетая пальцы в его волосы. Он был таким нежным и трепетным, а она так истосковалась по нему. И настойчиво притянула его голову обратно к своей груди, когда Итачи собирался отстраниться от нее. С губ мужчины сорвался хриплый смешок. Итачи безумно нравилось, что девушка желал его с той же жадной силой, что и он. Он поднялся с пола и, подхватив девушку под бедра, поднял с кровати, чтобы уложить удобнее. Она подняла бедра, помогая ему снять с себя платье, которое облаком искрящихся блесток полетело на пол. Его подрагивающие от сдерживаемого желания руки коснулись гладкой кожи. Она выгнулась ему навстречу, призывая к более активным действиям, но Итачи не спешил. Его руки, блуждающие по всему ее телу, дарили невероятное удовольствие, а губы клеймили страстными поцелуями. Каи казалось, что она не выдержит дольше этой сладостной пытки, так что когда она наконец ощутила его внутри себя, думала, что умрет от счастья. Накрывшее их удовольствие было оглушительным и невообразимым. Каи даже представить не могла, что можно испытывать нечто подобное. Казалось, она умерла, разлетелась на тысячи осколков, а потом воскресла снова, более целостная, чем когда-либо была. Она тяжело дышала, все еще пребывая в объятиях любимого мужчины, а пот на их телах искрился в серебристом лунном свете. — Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил он слушая ее сбивчивое дыхание. — Прекрасно, — улыбнулась девушка ему в ответ. Ее синие глаза горели счастьем и всеобъемлющей любовью сравниться с которой могла только его любовь к ней. Он прижал девушку ближе, чтобы каждой клеточкой тела чувствовать ее близость и продолжал целовать ее губы, скулы, подрагивающие веки даже когда Каи начала проваливаться в сон. *** Каи вынырнула из сна, будто от удара. Луна уже не светила в окно, но и рассвет еще не забрезжил на горизонте. В постели она лежала одна, но простыни еще хранили тепло тела любимого мужчины. Согнав остатки сна, девушка различила тихую речь Итачи доносящуюся из смежной ванной комнаты. Но что именно он говорил, разобрать не смогла, кроме последней фразы. — Я вылетаю первым же рейсом. Ка услышала, как щелкнул выключатель и повернулась ручка двери. Итачи вошел в комнату стараясь издавать как можно меньше шума не зная, что она уже проснулась. Но в постель не вернулся, а направился к шкафу. Распахнув дверцы он достал чемодан, который так и не успел распаковать после поездки в столицу, положив в него еще несколько чистых рубашек. — Итачи? — Каи приподнялась на локте, пытаясь понять, что происходит и зачем ему понадобилось собирать вещи посреди ночи. — Что ты делаешь? Он поднял на нее голову, но выражения его лица в темноте девушка разглядеть не смогла. — Я тебя разбудил, прости, — его голос полнился раскаяньем. — Нет. Ты меня не разбудил. Я сама проснулась, — она отбросила в сторону покрывало и села на постели. — Так, зачем ты собираешь вещи? Он сложил последнюю рубашку в аккуратную стопку и, расстегнув молнию чемодана, уложил их внутрь. — Мне нужно вернуться в столицу на несколько дней. Это по работе. Ничего серьезного. — Но срочное, — заметила Каи. — Иначе ты мог подождать с укладкой вещей до утра. То, каким тоном он говорил, насторожило девушку. Каи уже успела заметить, что Итачи старается произносить слова небрежно, когда не хочет говорить ей правду. А, значит, он сознательно пытается уменьшить степень серьезности происшествия, которое вырвало из постели среди ночи. — Да, — согласился он, чуть погодя. — Дело срочное и отложить его никак нельзя. И я уже заказал билет на ближайший рейс. — Тогда я поеду с тобой, — она поднялась с постели и тоже двинулась к шкафу где все еще хранились ее вещи. — Нет, — остановил ее Итачи, — ты не можешь поехать со мной. — Почему? — Тебе нужно продолжать лечение и заняться наследством, — напомнил Учиха. — К тому же в столице для тебя может быть слишком опасно. Я не смогу работать спокойно, если каждую минуту буду думать, что тебя могут найти. Подвергнуть твою жизнь опасности. Она смерила его долгим внимательным взглядом. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, а Итачи был так близко, она могла увидеть насколько настороженное и сосредоточенное выражение его лица. Как тщательно и внимательно он подбирает слова прежде, чем ответить на ее вопросы. — Все это может и подождать несколько дней, — резонно заметила она не спуская с него внимательного взгляда. — Скажи мне правду. Что случилось? Итачи взглянул на любимую девушку и в очередной раз поразился случившейся с ней перемене. Каи настолько хорошо изучила его, что водить ее вокруг пальца больше не получиться. Итачи и не пытался лгать ей, но и правды говорить не желал. Правда могла напугать девушку и кто знает, чем это все могло закончиться. На лице его отразилась настоящая мука, пока он решал, как же следует поступить. Наконец, он в очередной раз понадеялся на твердых характер Каи. — Судья Нара погиб, — произнес он бесцветным голосом. — Что? — Каи потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить его ответ. И когда она осознала их, глаза ее широко распахнулись от ужаса. — Но, как такое могло случиться? Это был несчастный случай? — Нет, — теперь уже было поздно щадить ее чувства и Итачи не оставалось ничего иного, как поведать ей обо всем. — Ты помнишь, что сегодня вечером он собирался полететь на Хоккайдо, чтобы допросить одного из арестованных по наводке Исихара Ватару. — Конечно, я помню, — подтвердила девушка. Судья Нара считал, что показания четырех заключенных, которые так и не признали своей вины станут основой обвинений против Исихара Ватару. — Он никуда не улетел, — продолжил Итачи. — Его тело обнаружили на пороге здания верховного суда поздно вечером с огнестрельным ранением в голову. — Нет! — в ужасе вскрикнула она. Каи прижала руки ко рту и осела на пол. Из глаз ее брызнули слезы. — Это все из-за меня. Из-за того, что он помогал мне. — Нет, милая, — Итачи оказался рядом и обхватил девушку сильными руками, прижав к своей груди. — Ты здесь совершенно не при чем. Судью Нара убили за то, что он слишком близко подобрался к Исихара Ватару. Он был опасен для него, поэтому от него избавились. Шикаку-сан прекрасно осознавал, какой угрозе подвергает себя, но закон для него был превыше всего. Он поднял ее на руки и отнес в постель и продолжал держать в объятиях до тех пор, пока девушка не успокоилась. — Теперь ты понимаешь, почему я не могу взять тебя с собой? — спросил он целуя ее в висок. — Здесь ты будешь в большей безопасности, а для меня это самое главное. — А как быть с твоей безопасностью? — подняла на него влажные от слез глаза Каи. — Что если он захочет избавиться и от тебя, тоже? — Я буду осторожен, — ответил Итачи и это все, что он мог обещать. От пули снайпера не застрахован никто, включая члена Верховного суда. Каи поняла его коротко кивнула головой. Помолчав, она спросила: — А, что с убийцей? Его поймали? — Нет, — покачал головой Итачи. — Свидетелей нет. На камерах наблюдения тоже ничего. Но при этом у Нара-сана пропали файлы всех документов с доказательствами против судьи Исихара. И те, что находились при нем в момент убийства и те, что находились в его кабинете. — И никто ничего не видел?! — в изумлении взглянула на него Каи. Казалось, совершить такое преступление в столь людном месте, рядом с императорским дворцом, куда водят десятки экскурсий в день было совершенно невозможно. Но то же самое можно сказать и о убийстве ее отца. Если бы Каи той ночью поехала на банкет, как собиралась никто не стал бы сомневаться, что Такугава Каойя покончил жизнь самоубийством. — Но, что будешь делать ты? Все же допросишь тех заключенных, чтобы получить их показания? — Боюсь, это уже не возможно. По его глазам Каи поняла, что и этих людей больше нет в живых. — Как? — только спросила она. Размах с которым Исихара Ватару убирал тех, кто представлял для него угрозу поражал даже самое смелое воображение. — Один скончался этим днем от продолжительной болезни. Второй — получил удар заточкой в печень и умер от потери крови. Третий — повесился на простыне в собственной камере. Четвертый — убит при попытке к бегству. Это была последняя смерь и о ней стало известно только час назад. — Наверное, он узнал, что трое других мертвы и пытался сбежать из тюрьмы, чтобы избежать их участи, — предположила Каи выслушав страшный отчет. — Наверное, — не стал спорить Итачи. — Во всяком случае, я собираюсь выяснить, что же на самом деле произошло. И попытаюсь найти убийцу Шикаку-сана. Это я должен сделать ради него. — Я понимаю, — отозвалась она понуро. Каи совершенно не хотелось расставаться с любимым человеком тем более теперь, когда она позволила себе поверить, что все у них может быть хорошо. Итачи почувствовал ее настроение и, взяв девушку за руку, прижал ее ладонь к своей груди. Под пальцами тяжело и гулко билось его сильное сердце. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя? — она подняла на него взгляд, но вместо ответа на его вопрос подалась вперед и нашла губами его рот. Ни Итачи, ни Каи больше не желали говорить о убийствах и, тем более, вспоминать Исихара Ватару. Она прощалась с любимым человеком и ужасно боялась, чтобы это была не последняя их ночь. Занимаясь с ним любовью, Каи старалась впитать в себя каждое мгновение их близости, сохранить в памяти до кристальной ясности каждый вздох и каждую черточку его лица. И достигнув наивысшего удовольствия она не сдержала слез, они хлынули по ее щекам неостановимым потоком, но ни голосом, ни случайным всхлипом она не выдала, что плачет.