Не бросай меня

Автомобиль свернул с многополосного шоссе на узкую извилистую улочку и Карин прильнула к окну, рассматривая пейзажи за стеклом, понимая, что никогда не была в этой части города. — Куда мы едем? — поинтересовалась Карин и, повернувшись, наткнулась на полупустую спортивную сумку служащую чем-то вроде разделителя между ними. Учиха сидел по другую сторону импровизированной преграды, удобно откинувшись на спинку сидения и прикрыв глаза. Его прооперированная рука опиралась локтем на сумку и, очевидно, добавляла некоего комфорта передвижению. Выглядел молодой человек расслабленно и спокойно, точно не он страдал от невыносимой боли, если колесо автомобиля попадало даже в крошечную выбоину на дороге. Водитель все понимал и старался ехать как можно осторожнее, но прошедший недавно ураган сильно испортил дорожное покрытие, а городские коммунальные службы еще не успели устранить все последствия. — К судье, — лениво отозвался Учиха и приоткрыл один глаз, осеняя подавшуюся к нему девушку пристальным взглядом. — К судье? — переспросила Карин не особенно отдавая отчет тому, что за слова вырываются у нее изо рта и надеясь, что они хотя бы имеют смысл. Взгляд Саске жег ее точно каленым металлом и она ощутила, как запылали щеки. Что он хотел выразить этим своим взглядом, от которого Карин сделалось мгновенно жарко? Или это просто часть игры в которой Узумаки терпит сокрушительное поражение? — Зачем? — Итачи направил судье официальную жалобу, усмотрев в действия прокуратуры нарушение закона и гражданских прав, — пояснил Саске, снова закрывая глаза и устраиваясь поудобнее на мягких кожаных сидениях автомобиля. Карин тоже откинулась на удобную спинку, не отрывая взгляда от лица молодого человека. Ей доставляло неописуемое удовольствие рассматривать его точеный профиль, тени на острых скулах отбрасываемые длинными ресницами, наслаждаться блеском его непослушных, спадающих на лицо волос. И хотя Саске не мог знать, что она смотрит на него, девушке казалось, что он прекрасно об этом осведомлен и позволяет ей эту маленькую вольность. — И что? — поинтересовалась Карин когда поняла, что ничего больше Учиха-младший говорить не собирается. — Наруто-куна выпустят из-под домашнего ареста? — Как бы ни так, — протянул молодой человек и Карин услышала в его голосе раздражение. — Прокуратура поступает тем же образом, что и в деле Каи. На запрос судьи они заверили, что у них есть весомые доказательства вины Наруто и готовы их предоставить. Поэтому судья вызвал следователя и Наруто, для выяснения всех обстоятельств. — Но, если у них имелись доказательства, почему они не предоставили их сразу? — изумилась девушка. — Потому что, скорее всего, никаких доказательств у них на самом деле нет! — Саске смотрел девушке прямо в глаза. В глубинах его обсидиановых озер плескались опасные, хищные искры. Ситуация, разворачивающаяся вокруг друга, выводила Саске Учиха из себя и делала по-настоящему опасным. Карин казалось, что сидящий напротив нее человек готов в любую минуту броситься на противника и разорвать его в клочья. Хорошо, что этим противником не являлась она, а вся злость Саске направлена на одного человека — Якуши Кабуто. Действия прокуратуры отдавали полнейшим абсурдом, но по какой-то совершенно иррациональной причине именно абсурд одерживал верх в этой войне. Карин хотела бы помочь молодому человеку, но пока не представляла, чем именно способна оказаться полезной. — А, если и есть, — продолжал Саске, не отрывая взгляда от ее лица, — то не имеют к Наруто никакого отношения. Вполне возможно, что их доказательства и вовсе, притянуты за уши. — Выходит, все будет зависеть от решения судьи? — Нет. Судья уже принял решение. И эта встреча, в сущности, ничего не значит. Карин не считала себя глупой женщиной, но в вопросах судопроизводства и юриспруденции разбиралась плохо. В столице такими вопросами занимался специальный человек из модельного агентства, с которым у Карин был подписан контракт. Но этот человек оказался совершенно бесполезен, когда мошенники похитили личные данные Карин и она, как будто, перестала существовать. Вместо нее был кто-то другой. Кто-то, кто пользовался ее счетами в банке и продал доставшуюся ей по наследству квартиру в столице. В один миг Карин осталась без средств к существованию и крыши над головой. Хуже всего оказалось, что ни полиция, ни юристы не могли ничего с этим поделать. Если бы не помощь Каойи-сана, Карин никогда не выбралась бы из этой ситуации. Супруг Мэй взял на себя все ее расходы, оплачивал жилье и лучших юристов. Борьба за право носить свое собственное имя длилась два года и окончилась победой Карин. А потом Каойя-сан выставил Мэй за дверь и приказал больше не появляться в его доме и Карин подумала, что совершенно не знала этого человека. Теперь ей было стыдно за те мысли и слова, которые она говорила о Каойе-сане. Впрочем, больше это не имело значения. — Хочешь сказать, что судья в этой схеме не имеет никакого значения? — поинтересовалась она, скорее для того, чтобы узнать, правильно ли поняла его недомолвки. Саске кивнул. Она продолжила: — Но, зачем тогда судье вызывать Наруто на допрос, если это ничего не решит? — Чтобы создать видимость, что закон еще действует в этом городе, — отозвался Учиха. Он удобней строился на сидении, подавшись ближе к девушке. Карин тоже подалась вперед, почти касаясь пальцами его сокрытой под одеждой руки. Саске продолжил: — Они используют ту же схему, что провернули с Каи, только действуют более осторожно. — Конечно, — согласилась Узумаки, слегка наморщив нос. — Ведь их цель не беззащитная девчонка, а сын самого мэра! — Не только Наруто под ударом, — поправил Саске. — Минато-сану тоже грозит опасность. Противники хотят использовать скандал вокруг Наруто, чтобы вынудить мэра подать в отставку, — Или чтобы он утратил поддержку избирателей, — предположила Узумаки. Саске не сдержал улыбки. Эта девушка действительно умна. А как смешно она морщила нос! В пальцах молодого человека появилось неумолимое желание снять с нее очки и разгладить каждую из этих тонких складок… — Что?! — она захлопала ресницами. Улыбающийся Саске не вписывался в привычную картину мира и Карин не могла понять, чем именно так его насмешила. Он вздрогнул. Возникшее секунду назад желание вдруг показалось совершенно неприемлемым и Саске уже собирался ответить что-то в привычной ему манере, но не успел вымолвить ни слова. — Проклятье! — выругался, хранящий до этого глубокое молчание водитель. Резко нажал на педаль тормоза и вывернул руль автомобиля в сторону. Дорогу им перегородило упавшее дерево. Если бы не реакция водителя, аварии было не миновать. После недавнего урагана коммунальные службы почти полностью очистили город и дороги от поваленных деревьев и гор мусора. Но кое-где работы все еще продолжались. Это был один из немногих участков, куда мусорщики еще не успели добраться. Странно, что на пути им не встретилось ни одного предупреждающего знака. — Простите, Саске-сан, — виновато потер затылок водитель, но Учиха его даже не слышал. Карин прижалась к Саске всем телом. Она не успела схватиться за ручку двери во время опасного маневра и буквально рухнула на молодого человека. Их обоих протянуло по сидению и Саске врезался спиной в обшивку двери позади себя. Его лицо было так близко, что они почти соприкасались носами, а в черных глазах было столько огня, что Карин бросило в жар. Его здоровая рука покоилась на бедре девушки и она чувствовала через тонкую ткань платья, как пальцы впивались в кожу. Он был так близко, девушка буквально лежала на нем верхом. Она чувствовала тепло его тела, ощущала его дыхание на собственной коже. Слышала мощный стук его сердца и ее собственное сердце сумасшедше забилось в ее груди. Должно быть это столкновение не было приятным для молодого человека, но он ничего не говорил, хотя ручка двери больно врезалась в его спину. Да и фигура Карин не способствовала смягчению столкновения. Если бы ее грудь была такого же размера, как грудь заведующей клиникой Цунаде, тогда это не стало бы таким болезненным, но Карин врезалась в поврежденную руку Саске ребрами… — Рука! Черт! — она взвизгнула и резко подорвалась, сползая с туловища молодого человека. — Прости, Саске, тебе должно быть чертовски больно! Оказавшись так близко к нему, Карин совершенно утратила способность мыслить рационально. Все остальное, кроме ощущения близости его тела вылетело из головы девушки и теперь она проклинала себя за то, что позволила, пусть и на короткий миг, насладиться этим приятным ощущением и тем самым причинила ему невыносимую боль! Саске тоже выпрямился, отодвинувшись, наконец, от двери, чувствуя неприятную ломоту под лопатками. — Все в порядке, Карин, — голос его был тихим, но девушка прекрасно его услышала. — Спасибо, конечно, что заботишься о моих чувствах, но изображать из себя бесчувственную куклу не стоит, Саске. Она отодвинулась от него на противоположную сторону пассажирского дивана и теперь уже под ее лопатки уперлась ручка задней двери. Саске хмыкнул и прикрыл глаза. — Я не строю, Карин, — резким движением руки он выдернул сумку, которая оказалась под его коленом и бросил на пол. — Я действительно ничего не чувствую. Чувствительность пропала вчера вечером. — Пропала?! — Карин смотрела на него во все глаза не веря, что слышит именно эти слова. Она прекрасно помнила все слова врачей и их опасения. Поврежденный нерв либо восстановится и этот процесс будет сопровождаться дикими болями, либо окончательно отомрет и тогда Саске навсегда утратит чувствительность в руке и способность управлять ею. Ее охватил страх. — Но это значит… Девушка не смогла произнести эти слова вслух, такими страшными они казались. — Да. Скорее всего, — подтвердил ее догадку молодой человек. По выражению его лица Узумаки не могла сказать точно, какие чувства он испытывает в этот момент. Ей хотелось сказать, что она ужасно сожалеет. Хотелось дотронуться до него и приободрить, обнять. Но Карин прекрасно знала, что Учиха Саске не нуждается в жалости. Более того, он не позволит даже проявить ее. Тогда что она могла для него сделать? — Так ты врал мне! — она воззрилась на него. Темные глаза метали молнии из-под очков. — Заставил поверить, что тебя мучают боли и таскать за тебя вещи?! Ей было страшно. Не перегнула ли она палку? Не испортила ли все окончательно? Саске всегда поступал с точностью до наоборот, чем от него ожидали и она воспользовалась его же стратегией, но угадала ли? Левый уголок его губ дернулся вверх и он хмыкнул: — Ты ведь сама говорила, что хочешь порыться в моем белье. — Что?! — она резко подалась вперед, схватила с пола сумку и бросила ее в молодого человека. Саске перехватил опасный снаряд здоровой рукой. — Полегче. У меня в руке все еще остались металлические штифты и пластины, которые должны удерживать мои кости на положенных им местах. — Прости, — буркнула Карин. Вся эта ситуация слишком взволновала ее и эмоции вышли из-под контроля. Но с губ Саске не сходила кривая усмешка. Карин очень хотелось узнать: что сказали врачи? Каков прогноз и дальнейший план лечения? Но девушка знала, что сейчас не самое лучшее время вести подобные диалоги. Ей не хотелось портить настроение молодому человеку. Саске перехватил сумку и снова отправил ее в полет на пол. — Выбирайся. Прогуляемся пешком, здесь недалеко, — отчеканил он и потянул ручку двери, открывая. — Почему я должна подчиняться? — Карин откинулась на спинку сидения и демонстративно закинула ногу за ногу. Саске закатил глаза. Одна его нога уже стояла на асфальте. — Какаши сейчас повезет мать в аэропорт и ему нужен пустой автомобиль. А ты составишь компанию Кушине-сан. Ей не помешает поддержка. Карин вздохнула. Короткая передышка закончилась и теперь снова пора возвращаться к насущным проблемам. Она не могла представить, как Саске собирался противостоять столь серьезным противникам, тем более, что судья и прокурор уже договорились между собой и исход битвы, казалось, ясен. Однако, Саске не казался ей тем человеком, который мог сдаться, не попытавшись. Тем более, дело касалось его лучшего друга. Она вышла из автомобиля и несколько секунд ждала, пока Учиха-младший отдал последние распоряжения водителю и тоже вышел из автомобиля. С тихим шуршанием шин по асфальту, машина тронулась с места и пустилась в обратный путь. — Пойдем, — скомандовал Саске и первым двинулся в сторону тротуара. Карин радовалась тому, что не надела сегодня высокие каблуки. Под ноги то и дело попадались ветки, кучи листьев, одноразовые стаканчики, пакеты и прочий мусор, перемешанный с уже подсохшей грязью. Девушка вздохнула. К окончанию этого мусорного приключения ее белоснежное платье будет безнадежно испорчено! Обеими руками она подобрала полы платья, подняв его до колен поспешила догнать молодого человека. — Послушай, — на ходу начала она, — ты сказал, что Микото-сан отправится в аэропорт, но я не знала, что она собирается куда-то уезжать. — Она и не уезжает, — бросил он не оборачиваясь. Саске шел впереди, уверенной широкой походкой, смело переступая через крупные ветки и кучи высохшей грязи. Он знал дорогу, и девушке оставалось только следовать за ним по пятам. — Она встречает репортеров. — Репортеров? — Карин ничего не слышала об этом, хотя все прошлые сутки провела рядом с Микото-сан и Мэй. Она переступила через очередную кучу мусора и шикнула. Сломанная ветка оцарапала ей ногу чуть выше щиколотки. По коже заструилась тонкая струйка крови, но Карин и не подумала придавать значение мелкой царапине. Она торопливо шла следом за молодым человеком. — Вы, что собираетесь дать пресс-конференцию? — Почти, — под ногами молодого человека хрустели ветки. — Мы собираемся придать дело Каи и скандал вокруг имени Наруто широкой огласке. Карин замолчала, переступая через очередное препятствие на пути, стараясь не испортить платье, и раздумывая над словами молодого человека. Ведь и правда, за пределами этого города никто не знал, что полгода назад произошло убийство одного из самых влиятельных банкиров префектуры и что в его убийстве обвинили его дочь, которую позже, практически без расследования, приговорили к смертной казни. Даже Мэй не знала всей правды о гибели собственного мужа, пока Учиха Саске не появился на пороге квартиры Карин. Да и в этом городе информация доступная общественности оказалась крайне скудна и составляла, по большей части, слухи и сплетни, собранные в гостиных богатых домов. Яда в которых было больше, чем в смертельной инъекции. Мэй рассказывала Карин, как надменные матери семейств шептались за ее спиной и награждали ненавистными взглядами. А все потому, что Мэй посмела войти в круг элиты не имея отношения к высшему сословию от рождения. До своего замужества с Каойей-саном Мэй была весьма известным парикмахером и на прием к ней записывались вперед на несколько месяцев. Она была любимицей богатых дам и их дочерей, они поверяли ей самые темные свои секреты. И эти же женщины возненавидели ее стоило Мэй сменить фамилию и войти в их круг. Однако восставать против нее открыто никто не решался. А вот Каи досталось сполна. Во-первых, она восемь лет провела в частной закрытой школе, (хотя многие считали, что все эти годы она провела в психиатрической больнице). Во-вторых, она была дочерью той самой Нами Такугавы, которую все еще ненавидели, слишком много мужчин она затащила в свою постель. В-третьих, в Каи было слишком много всего, что вызывало у местного общества черную зависть: красивая, скромная, с хорошими манерами, безмерно богата, и это не считая состояния ее отца. Со времени возвращения из школы ее имя не связывали ни с одним скандалом. Она не заводила романов, игнорировала любые поползновения в свою сторону, всегда выполняла то, что от нее требовали и была при этом безупречна. Разумеется, такое поведение вызывало массу неудовольствия у местной элиты. Никто просто не мог поверить, что в ней нет ничего фальшивого и притворного, что она не скрывает за любезными улыбками тайных помыслов. Карин тоже столкнулась с предвзятым отношением. Для модельного бизнеса она была уже не молода. Многие девушки заканчивали карьеру еще раньше, но Карин все еще удавалось держаться на плаву. За это ее и ненавидели молодые, амбициозные модели, которым едва исполнилось по шестнадцать, если ей удавалось урвать у них контракт. Поэтому, когда стало известно о смерти Каойи-сана никто не усомнился, что именно дочь убила своего отца. Ведь такой идеальной, какой казалась Каи окружающим, не может существовать на самом деле. Конечно, в них говорила злость. Ведь Каи заставляла этих людей видеть все свои недостатки, которые те долгое время предпочитали игнорировать. Но, что, если спросить мнение кого-то другого? Кто не презирает ее из-за надуманных обвинений? Кто никогда не был связан с семьей Такугава и ее многочисленными тайнами? Такой человек, несомненно, делая выводы опирался бы на факты и доказательства. Но в этом деле ни того, ни другого практически нет. Что же тогда остается? На чем строится обвинение и за что вынесен смертный приговор? И чем больше непредвзятых людей узнает об этой истории, тем больше вопросов задавать они станут. Тем больший резонанс она вызовет в обществе. И ведомственные органы больше не смогут закрывать глаза на откровенный произвол местной прокуратуры. Но чтобы добиться необходимого результата не достаточно осветить событие на местном канале. Даже если новости покажут на нескольких мелких каналах, эффект будет ничтожным. — Но кто будет освещать это дело? — озвучила Карин беспокоящий ее вопрос. — Сомневаюсь, что несколько независимых журналистов справятся с поставленной задачей. Нужна настоящая тяжелая артиллерия! Саске взглянул на нее через плечо и усмехнулся. — Не волнуйся. Именно ее мы и ждем, — и продолжил, видя, что Карин вся сгорает от нетерпения: — Автор и ведущая популярного шоу «Без закона». Саске ждал, пока информация уляжется в голове девушки. Он не предполагал, что Карин интересовалась такими программами в виду специфики ее рода деятельности, однако имя ведущей этого шоу было известно не только в связи с ее авторским проектом. — Ты о Собаку-но-Темари говоришь? — не поверила Карин. Саске кивнул и девушка округлила глаза. — Не может быть? — Ты слышала о ней? — поинтересовался молодой человек. — Конечно! — воскликнула она, всплеснув руками, а щеки загорелись лихорадочным румянцем. — Она активный борец за права женщин и детей! Два года назад она уличила одну крупную корпорацию в незаконном использовании детского труда — это был грандиозный скандал! А в прошлом году я вручала ей премию, как лучшему журналисту года. — Выходит, она — легенда, — хмыкнул Учиха, немного обескураженный столь бурной реакцией девушки. — Тогда брату действительно повезло заполучить ее в сообщники. — А ты, Саске, разве не знаешь ее? — Слышал кое-что, — неопределенно покачал головой младший Учиха и снова устремил шаги в сторону резиденции судьи. — Как же вам тогда удалось связаться с ней? — Карин заторопилась следом, но юбка платья, которую она так опрометчиво отпустила, зацепилась за торчащую ветку. Она выругалась, сквозь стиснутые зубы и торопливо принялась выпутывать ткань. — Итачи с ней знаком, но идея принадлежала даже не ему, — объяснял Саске. — Выяснилось, что Темари состоит в отношениях с сыном судьи Нара Шикамару и, когда Итачи объявил о своем желании привлечь внимание общественности к делу Каи и ее персоне, Шикамару и предложил использовать популярность своей девушки. — Он остановился и повернул голов в пол-оборота. — Ты идешь? Нас ждут. Карин как раз справилась с платьем и освободившись из власти кривой ветки, поспешила догнать молодого человека. К счастью, отстала она не слишком, всего на несколько шагов. Они почти преодолели затор из нагромождения веток, мусора и камней, — когда ее нога поскользнулась на покрытой коркой, но жидкой внизу грязи. Девушка растеряно замахала руками, стараясь поймать равновесие, но заранее понимала, что ничего не выйдет. Еще никогда в своей жизни Карин Узумаки так грандиозно не падала в кучу мусора! В два широких шага молодой человек приблизился к ней и, выбросив здоровую руку вперед, ухватил девушку за взметнувшееся вверх запястье. Одним рывком он притянул ее к себе, так стремительно, что Карин не успела даже испугаться. Она врезалась в его грудь с такой силой, что клацнули зубы, но молодой человек даже не шелохнулся, точно перед ней была гранитная статуя. Девушка прижалась к нему всем телом, а его рука покоилась на ее спине, крепко прижимая ее к себе. — С тобой столько проблем, — услышала она где-то у самого уха его тихий бархатистый голос. — Да уж, — согласилась она, чувствуя при этом расплывающееся по телу удовольствие. — Кажется, сегодня я окончательно доконаю твою руку. — Не повезло мне, — хмыкнул Саске и от этой усмешки по телу девушки пробежали мурашки. — Пойдем. Он высвободил девушку из объятий и, сжав ее ладонь в своей потянул за собой. Карин торопливо переступала ногами, стараясь не подстроиться под его шаг. Хотя ее ноги были длиннее, поспевать за Саске ей удавалось с трудом. Он вел ее вперед, осторожно маневрируя между возникающими на пути препятствиями, а она не могла убрать глупую улыбку с лица. Сердце колотилось в груди, как бешеное, а каждую клеточку тела переполняло счастье. Боги, она вела себя, как влюбленная девчонка и совершенно ничего не могла с этим поделать! Да и как бороться с этим чувством, если она и правда влюблена в него по уши! Больше Карин не могла обманывать саму себя — никакой дружбы между ними не получится, просто потому, что она уже стала жертвой чар Учиха Саске и ее сердце принадлежит ему одному. Саске мог сделать с ним все, что угодно. И, почему-то, Карин не сомневалась, что он разобьет его. Однако это вовсе не значило, что она собиралась противостоять этому. *** — Ничего не бойся, — он коснулся губами ее виска и осторожно обхватил руками тонкие девичьи плечи. — Я не боюсь, — тихо прошептала она в ответ, щекоча дыханием кожу у основания шеи мужчины. И это была правда. Она просто не могла испытывать чувство страха, когда он находился рядом. Когда его руки баюкали ее точно маленького ребенка, а губы касались так трепетно и сладко. Разве могла она бояться, когда самая заветная мечта осуществилась. Они были вместе, даже если это продлится всего несколько часов. Он знал, что это ложь, что ей страшно, но она всеми силами пытается не показывать этого. Так же страшно, как было и ему. Как бы ему хотелось сказать, что больше никто не причинит ей вреда. Что он позаботится о ее безопасности. Но произнести этих слов он не решился бы заранее зная, что обманет. Ситуация выходила из-под его контроля. Больше Учиха Итачи не мог повлиять на ситуацию напрямую. Жизнь Каи будет зависеть от того, правильно ли он оценил своего врага и верно ли вычислил болевые точки. И, если противник на самом деле так боится скандал вокруг своего имени, то должен будет остановиться хотя бы на время. А уж он сумеет распорядиться каждой отвоеванной минутой в ее пользу. Нужно только во что бы то ни стало обеспечить ее безопасность на этот период. Главный прокурор позаботился, чтобы о его планах никто не узнал и, несомненно, осуществись его план в полной мере, они оказались бы в весьма затруднительном положении. Он и прежде предупреждал, что не оставит Каи в госпитале Цунаде надолго. Что непременно найдет способ отправить ее в тюрьму, даже если там ее придется поместить в лазарет. И он почти преуспел. Минувшим днем господин Орочимару собрал комиссию из лучших кардиохирургов страны и пригласил их провести оценку состояния заключенной. Эта информация должна была держаться в тайне до того момента, как комиссия не войдет в двери госпиталя. Однако один из врачей, входящих в состав этой миссии не удержался, чтобы не выразить Цунаде свое восхищение и удовольствие от того, что ему позволят взглянуть собственными глазами на результат невероятной операции. Должно быть он полагал, что и Цунаде содействует прокурору. Вот только заведующая госпиталем играла за другую команду. Когда минувшим вечером Саске вошел в палату, где разместили Каи и объявил о том, что нерв в его поврежденной руке окончательно умер, они еще не знали, что это не самые страшные новости. — Прости, — пробормотала Каи, опустив голову, когда Саске рассказал о своем текущем состоянии. Голос ее дрожал. — За что ты извиняешься? — вскинул голову младший брат, одарив Каи самым внимательным взглядом, на который только был способен. — Это я виновата, в том, что случилось с вами, — сорвалось с ее дрожащих губ. Итачи хотел, было возразить, но младший брат опередил его. — Вот еще! — фыркнул он, закатив глаза. — Но ведь именно помогая мне вы и попали в аварию, — не сдавалась девушка и Итачи стало мучительно больно от осознания того, сколько вины она взвалила на свои плечи. Он должен был обязательно разобраться с этим. Избавить ее от тяжкого груза. — Вообще-то, — прохаживаясь по палате, отозвался Саске, — это я не справился с управлением на мокрой дороге. Так что авария — исключительно моя вина. — Итачи собирался возразить, но Саске послал ему весьма красноречивый взгляд, заставляя молчать. — И мое и его, — указав на брата кивком головы, — состояние моих рук дело. Каи понурила голову. В словах Саске была правда, но девушку все еще не отпускало чувство вины. Слишком много людей пострадало с тех пор, как против нее начался процесс. И может быть, действительно, было бы лучше, если бы ее казнили сразу? Вот только теперь она не хотела умирать. Еще никогда в жизни ей не хотелось так сильно жить, как теперь! — К тому же, — продолжал Саске, — даже если бы это была твоя вина, я никогда не отвернулись бы от тебя. Девушка подняла на него свои невероятно синие глаза и несколько раз моргнула. На ее лице отразилось недоумение и недоверие. Но Саске смотрел на нее прямо, не позволяя усомниться в правдивости его слов. — Почему? — только и смогла спросить она. Саске бросил короткий взгляд на брата, дав тем самым понять, что это касается и него, а потом снова вернул внимание к девушке. — Ты одна из нас, Каи. Член семьи. Пусть еще неофициально, но ты Учиха, а Учиха своих не бросают! — на последнем слове девушка перевела взгляд с Саске на Итачи, прочтя в его взгляде теплоту и любовь. Он улыбнулся, подбадривая девушку. Саске редко бывал столь словоохотлив, как сейчас и тем больше стоило ценить эту откровенность. Однако, что именно заставило младшего Учиха озвучить подобные признание? Несомненно, за этим стояло сильное потрясение, но Итачи сомневался, что это связано с пострадавшей рукой. Скорее всего, что-то глубоко личное перевернуло весь его мир. Итачи знал, что на столь кардинальные перемены способно только одно чувство… Не уж-то его младший брат влюбился? Впрочем, задай Итачи этот вопрос, Саске никогда не признался бы. — Спасибо, — пробормотала Каи. На трепещущих ресницах блестели слезы, настолько сильно тронуло девушку признание молодого человека. Она протянула ему руку и Саске пожал ее с видом человека, который только что заключил крайне выгодную для себя сделку. Итачи тоже был благодарен брату за поддержку, которую тот оказал девушке. Каи и без того много досталось, не хватало еще мучиться переживаниями за то, в чем она не была виновата. Она не говорила, но Итачи знал, что и в состоянии Яхико она тоже винила себя. Ведь, если бы брат не решил встать на ее защиту, ничего плохого с ним не случилось бы. А теперь врачи опасались, что он так и останется в коме. И то, что сказал Саске, ей было просто необходимо услышать. Потому что сколько бы раз он не говорил ей этого сам, Каи не относилась к его словам серьезно. Из-за чувств к ней Итачи мог простить ей все на свете, но простят ли другие, она не была уверена. — Что сказали врачи на счет твоей руки? Это можно исправить? Итачи встал с кресла, на котором сидел до этого и устроился на краю больничной койки, приобняв Каи за плечи. После операции грудь девушки туго стягивали бинты, чтобы не дать разойтись швам, но Цунаде-сама уже разрешила ей садиться, опираясь спиной на внушительную стопку подушек. Доверчиво она прильнула к нему, опустив голову на плечо мужчины. Он чувствовал ее тепло, ощущал ее дыхание и это были самые ценные и желанные ощущения в мире. Без ее дыхания, казалось, и сам он перестанет дышать. — Да, — Саске опустился в кресло, которое до этого занимал его брат и закинул ногу на ногу. — Он говорил что-то о пересадке донорского нерва, но до этого нужно чтобы срослись все кости. — И сколько времени на это потребуется? — поинтересовалась Каи, которую весьма беспокоило его состояние. Еще час назад она не решилась бы озвучивать свой вопрос, но теперь Саске сам признал ее членом своей семьи и девушка немного осмелела. Итачи улыбнулся и легонько коснулся губами ее затылка. Ему нравилось то, как скоро она приняла себя, как Учиха. — От трех недель до полутора месяцев, — с готовностью ответил Саске. — Если ждать дольше, есть риск, что пересаженный нерв не приживётся. Но даже после этой операции придется носить металлические штифты, пока мелкие осколки костей окончательно не срастутся. А это займет около полутора лет. Поэтому я не намерен оставаться в этом унылом заведении дальше. Утром я соберу вещи и отправлюсь домой. Так что свою последнюю ночь здесь, я решил провести с вами! — Прощальная вечеринка, — усмехнулся Итачи. Саске кивнул. Старший брат не собирался выяснять, уверен ли Саске в правильности своего решения, полагая, что тот достаточно взрослый, чтобы распоряжаться своей собственной жизнью. И в этом он сильно отличался от отца. Фугаку никогда не позволил бы младшему сыну столько вольностей. Возможно именно по этой причине Саске всегда любил старшего брата больше, чем всех прочих родственников — потому что Итачи позволял Саске быть самим собой. Их общение прервал звук открывающейся двери, а через секунду в дверном проеме появилась заведующая госпиталем Цунаде Сенджу. Ее появление стало неожиданностью тем более потому, что последний осмотр она проводила всего четверть часа назад и время следующего еще не наступило. И это вторжение не сулило ничего хорошего. Взгляды всех присутствующих устремились к ней. Широким шагом женщина вошла в палату и плотно притворила за собой двери. Лицо ее казалось напряженным, а губы плотно сжаты в тонкую полоску. — Что-то случилось, Цунаде-сама? — Итачи напрягся. Саске нахмурился и подался вперед всем корпусом. — Да, — без обиняков ответила Цунаде, — у вас огромные проблемы! Вкратце женщина рассказала о электронном письме, которое прислал ей один из ведущих кардиохирургов страны. Он уже много лет пытался заманить Цунаде в свою клинику, чтобы иметь возможность пользоваться ее запатентованными методиками лечения. Разумеется, он был один из первых, кто оценил проведённую ею операцию на сердце Каи. Он рассчитывал, что, если удастся стандартизировать этот метод, в будущем удастся спасти множество жизней. Ведь сейчас для проведения подобной операции необходимо было понижать температуру тела до критических значений, что требовало тщательной подготовки и немало времени. Он же написал Цунаде и выразил надежду, что им удастся вдвоем разработать новый вид оперативного вмешательства. — Доктор Микояма выразил благодарность за приглашение, — говорила Цунаде иногда приправляя речь довольно крепкими выражениями, — а ведь я никого не приглашала. — Но это значит, — начал, было Саске. Цунаде прервала его твердым взглядом. — Орочимару, — и имя главного прокурора прозвучало из ее уст, как самое грязное ругательство. — Очевидно он собрал комиссию, чтобы оценить твое состояние, Каи. И прибудут они завтра. Итачи почувствовал, как вздрогнула Каи сжал в пальцах ее тонкую ладонь, выражая тем самым свою поддержку. Она больше не одна и никогда не будет одинокой. Она его жизнь, его настоящее и будущее. Разве можно отказаться от самого себя? А он сделает все, что потребуется, чтобы этот кошмар наконец закончился. — К несчастью, ты слишком хорошо себя чувствуешь, — палец Цунаде-сама уперся в девушку, как обвиняющий перст. — Нет, это вовсе не плохо, а даже наоборот. Но, с учетом всех обстоятельств, было бы много лучше, если бы ты оказалась на месте своего брата! — Она вздохнула и провела руками по лицу. Было видно, что женщина очень устала и что эти мысли не дают ей покоя. — Больше я ничего не могу сделать. Я могла бы ввести Каи в кому, сказать, что в последний момент что-то пошло не так, но… — она повернулась к девушке и одарила ее сожалеющим взглядом, — ты перенесла две операции за очень короткий промежуток времени. Организм еще не восстановился и есть риск, что это может вызвать необратимые изменения в мозге. Ты можешь не очнуться. — Я понимаю, — голос Каи был на удивление спокоен и собран. Она приняла информацию и осознала свое положение, но это не заставило девушку впасть в панику. — Благодарю, Цунаде-сама, вы итак сделали для меня более чем достаточно. На губах женщины растянулась кривая усмешка. Разумеется она не была согласна с выводами своей пациентки. Ей казалось, что она должна была сделать больше, хотя и не знала, что именно. Наверное, то же чувство испытывают все, когда над близкими им людьми нависает опасность. А Каи Такугава стала для Цунаде очень близким человеком. И вовсе не потому, что она держала в руках ее трепыхающееся сердце. — Хорошо! — пророкотала она своим бодрым голосом, возвращая себе уверенность. — Я вас предупредила, а как быть дальше — решать вам! Не дожидаясь пока с ней распрощаются, Цунаде-сама покинула палату с такой стремительностью, точно опаздывала на крайне срочную операцию. Дверь за ней захлопнулась с тихим щелчком. Несколько долгих минут в палате царила тишина, нарушаемая только звуками работы медицинского оборудования. — Так, это значит, что… — прервал тишину Саске. Он сидел, подавшись вперед. Здоровая рука упиралась локтем в колено, а сжатая в кулак ладонь подпирала подбородок. — Да, — отозвался Итачи и теснее прижал к себе Каи. После слов Цунаде ему показалось, будто ее могут вырвать из его объятий в любую минуту. И только у Каи хватило смелости произнести эти страшные слова вслух: — Завтра меня отправят в тюрьму. Еще около четверти часа им потребовалось на то, чтобы окончательно осмыслить и принять последние новости. Тюрьма — идеальное место для того, чтобы избавиться от нежеланного человека без лишних хлопот. Инсценировать самоубийство или нанять кого-нибудь из заключенных, чтобы устроили удар заточкой в жизненно важную точку. Хуже всего то, что Итачи не мог повлиять на это. Что он мог предпринять, чтобы обезопасить Каи? Она тоже не могла вымолвить ни слова. В памяти живо предстали месяцы, что она провела за решеткой, пока следователи пытались убедить ее, что это именно она совершила страшное преступление. Пока брат не отвернулся от нее. Пока она сама не поверила, что была способна совершить нечто настолько ужасное, как убийство. Ей не давали спать, есть и пить пока она не подписывала протоколы допроса, соглашаясь со всеми выдвинутыми обвинениями. А потом эти протоколы печатали на развороте главных городских газет, чтобы все знали, какой змеей в итоге она оказалась. Общество возненавидело ее. Когда ее везли в зал суда, она боялась, что собравшаяся у стен здания толпа разорвет ее. И возвращаться снова в это ужасное место, переживать снова самые страшные моменты своей жизни… Девушка не была уверена, что у нее хватит на это моральных сил. Разница заключалась лишь в том, что больше Каи была не одна. В прошлый раз она ни за что не справилась бы, если бы не робкая поддержка Фугаку-сана. Теперь же у нее был любимый человек, в которого Каи безгранично верила. Была его семья, поддерживающая ее. Мэй и Карин. Были друзья в лице Кушины-сан, Наруто-куна, Хинаты. Даже брат изменил к ней свое отношение. И, если все они верили в нее, разве могла она подвести их веру? Она вскинула глаза на Итачи. Его брови были сведены у переносицы, а губы плотно сжаты в тонкую полоску. Взгляд устремленный в никуда пылал тщательно скрываемой яростью. Такое лицо у любимого Каи видела только один раз, после того, как отец сообщил ему, что она может быть его сводной сестрой. Тогда она не поняла этого и поверила в его ложь, теперь же она знала его гораздо лучше и понимала, какие чувства испытывает мужчина в тот или иной момент жизни. Но девушка не сомневалась, Итачи найдет выход! Итачи уже нашел решение этой головоломки. Ведь у каждого человека есть свои слабости. Если их противник так сильно боялся скандала вокруг своего имени, что был готов убить любого, кто знал о существовании документов, собранных Каойей-саном, то в этом и могла крыться его слабость. Если придать огласке несправедливое обвинение Каи, вызвать общественный резонанс — это заставит противника остановиться. Задуматься о последствиях, ведь теперь, каждый последующий шаг, станет достоянием общественности. Так и родился план, который теперь они собирались привести в исполнение. Правда Итачи никогда не выбрал бы Собаку — но — Темари в качестве интервьюера в столь деликатном деле. Эта женщина всегда казалась ему чересчур прямолинейной, грубой и наглой. У нее никогда не было чувства такта и сострадания. Она прессовала своих жертв, пока не добивалась от них желаемого. Ничего из этого Итачи не желал пережить девушке, которую любит. У него имелись другие кандидаты на эту роль, но Нара Шикамару справедливо заметил, что только Темари сумеет предоставить необходимый охват зрителей в кратчайшие сроки. И это на самом деле было так. Программа «Без закона» пользовалась среди простых обывателей просто феноменальным спросом. Настолько, что ее транслировали не только на всей территории страны, но и за ее пределами: переводили на китайский, корейский и даже монгольский. Такой охват зрительской аудитории действительно мог испугать человека, опасающегося огласки. Единственное, о чем просил Шикамару — не упоминать Нами Такугаву и семью Исихара. Судья Нара обещал министру сельского хозяйства сохранить честь семьи в ответ на помощь в расследовании. Итачи ничего не имел против, правда не был готов ручаться за Темари. Сейчас они ждали, когда появится журналистка со своей съемочной командой. Темари обещала выдать первую программу в эфир уже во второй половине дня и не оставлять это дело без личного присмотра, пока справедливость не будет восстановлена. Это могло обещать, что представители прокуратуры будут заняты, отбиваясь от ее звонков и просьб ответить на несколько вопросов. Свое дело Собаку — но — Темари знала прекрасно. — Тебе нужно будет только рассказать свою историю. Все, что случилось с тобой после того, как полиция обнаружила тебя у тела отца. Все, через что они заставили тебя пройти. Ничего не скрывай. Девушка кивнула. Голос Итачи придавал ей уверенности, которой она, увы не обладала. Итачи знал это, чувствовал. В прошлый раз газеты сделали из нее монстра и теперь она опасалась, что общественное мнение снова обрушится на нее, а она не сможет выдержать этого напора. Вот только Учиха ни за что не позволит этому случиться. — Все будет хорошо, не волнуйся, — его губы снова коснулись ее виска, щеки, спустились вниз и нашли ее губы, трепетные, манящие, невообразимо сладкие. Она судорожно вздохнула, позволяя его губам захватить власть над ее ртом. Им осталось так мало времени вместе. *** — Учиха Итачи, а ведь ты уверял, что не позволишь мне встретиться ни с одним из своих клиентов! Собаку — но — Темари появилась на сорок минут позже, чем планировалось. Но никто не переживал, что ей не хватит времени, чтобы записать самое главное интервью с Каи, пока не появилась медицинская комиссия во главе с прокурором. Которого Темари так же рассчитывала заснять для своей программы. Она живо раздавала команды своей съемочной группе и те уже приступили к установке освещения, камер и проверке звука в палате девушки. Темари еще не видела девушки, стекла в палате плотно закрывали жалюзи, так что никто не мог узнать, что происходит внутри. Итачи встретил ее в коридоре, куда вышел, чтобы позвонить Саске и осведомиться, как у него дела. Трубку взяла Карин и сообщила, что она с Кушиной-сан дожидаются итога за закрытыми дверьми и понятия не имеют, о чем говорят мужчины. Но обещала позвонить, как только ситуация прояснится. В этот момент Итачи и увидел вплывшую в коридор Темари со свитой, сгибающейся под тяжестью чемоданов и ящиков с аппаратурой. Заметив мужчину она остановилась и, уперев руки в бока, окинула его оценивающим взглядом. Итачи тоже коротко взглянул на нее. Друзьями они никогда не были, но в том, что Темари-сан умела произвести впечатление ей нельзя было отказать. Сегодня она оделась особенно тщательно, темно-серый брючный костюм прекрасно оттенял ее зеленые глаза, а бледно-лиловая блузка идеально очерчивала фигуру. Ростом она была чуть выше среднего, но весьма хорошо сложена. Лицо сердечком, ровный, чуть заостренный нос, полные губы, выразительные глаза, тонкие брови, светлые волосы уложенные по последней моде — не удивительно, что у этой женщины было много фанатов. Но лично Итачи ее красота никогда не трогала. — Отчаянные времена требуют отчаянных мер, — отозвался Итачи, отправляя телефон в карман брюк. — К тому же это была не моя идея. — Шикамару всегда знает, как поступить лучше, — ее красивые полные губы растянулись в самодовольной улыбке. Итачи тоже не сдержал ухмылки. — Не понимаю, как я раньше не понял, что вы двое встречаетесь. Темари приблизилась к нему и похлопала мужчину по плечу: — Скрывать эти отношения одна из главных моих задач. Подумай, что станет с репутацией судьи Нара, если узнаю, что большая часть моих программ берет ноги у него в приемной? Это действительно ставило Шикаку в весьма опасное положение, особенно потому, что героями программ Темари становились и его коллеги по членству в Верховном суде. — А теперь к делу! — тон поведения журналистки мгновенно сменился на деловой. У них, и правда, оставалось не так много времени. Если бы не задержка с вылетом из столицы, она могла бы себе позволить и чашку кофе. Но сейчас счет шел на минуты. Комиссия могла появится в любой миг. — Шикамару ввел меня в курс дела и очертил строгие рамки. А ваша мама, Итачи-сан, была столь любезна, что поделилась несколькими деталями по пути сюда. Сейчас я сниму интервью с твоей подзащитной, потому что оно главное, но еще я хочу встретиться с той женщиной, которую ранили при покушении. И парнем, который помог им. Итачи кивнул. План его вполне устраивал. — Эта женщина, медсестра Хьюга Харука, она здесь в больнице, — он уже видел ее этим днем. Харука Хьюга продолжала тенью присутствовать в жизни Каи, но так и не решилась войти в палату и поговорить с дочерью. Все попытки Итачи убедить ее, что она имеет право на общение с дочерью не дали положительного результата и он полагал, что только раскрыв ее тайну сможет заставить женщину во всем сознаться. — Что до парня, Узумаки Наруто-кун сын местного мера Намикадзе Минато, — губы журналистки вытянулись в удивленное «О», но она не стала перебивать. — Его и обвинили в совершении этого преступления. Мой брат Саске решил защищать друга сам и он охотно поделится с тобой всей необходимой информацией. — Хорошо, — Темари заметила, как один из помощников показался в открытом дверном проеме и подал знак рукой, что все готово к съемкам. — Займемся делом! Бодрым шагом она направилась в сторону палаты. Итачи не отставал. Его невероятно беспокоило, как поведет Темари себя с Каи. Не будет ли она слишком напористой и не доведет ли девушку до слез? Каи пережила слишком много потрясений, чтобы проходить через унижения ради рейтингов. Темари остановилась в нескольких шагах от входной двери, заставив Итачи нахмуриться. — В чем дело? –не хватало еще, чтобы она передумала. — Это она? — дрогнувшим голосом спросила журналистка, указывая в раскрытые двери. С той стороны, с которой они подходили к дверям, была видна часть внутреннего убранства помещения: аппарат считывающий пульс, давление и насыщенность крови кислородом, прикроватную тумбочку, штатив для капельницы и край больничной кровати, на которой, устроившись на подушках, сидела Каи. Ее черные, как смоль волосы, которые девушка с таким старанием вымыла этим утром блестели свете осветительных приборов, а глаза поражали своей синевой. — Да, — только и смог выдавить из себя Итачи. Несмотря на то, что они расстались всего несколько минут назад, сейчас Каи показалась ему еще прекрасней, чем он запомнил. Мужчина просто не мог оторвать от нее взгляд и благодарил Богов за то, что эта невероятная девушка любила его. — Не верю! — женщина скрестила руки на груди и взглянула на Учиха не скрывая своего подозрения. — Ты нанял модель на роль своей подзащитной? — Нет, — вопросу госпожи Собаку Итачи удивился не меньше чем она, увидев Каи. — Зачем мне это? Да и где бы я ее взял, за столько времени? В его словах звучала твердая уверенность, однако Темари все еще терзали сомнения. Когда-то Итачи заверил, что не подпустит ее к своим клиентам. Может таким образом он просто желал защитить клиента от внимания общественности? Но ведь именно в этом и состоял план! — То есть, — уточнила Темари на всякий случай, — это и есть та девушка, которую обвиняют в убийстве? — Такугава Каи, — подтвердил мужчина и от того, как он произнес это имя, всякая подозрительность у журналистки исчезла. Очевидно, эта девушка много значила для него. Не уже ли все дело в том, что он столкнулся с делом, которое не мог выиграть?! — Что же, — в журналистке снова вспыхнула деловая хватка, — это даже хорошо, что она похожа на сошедшего с небес ангела. С такой внешностью, мы соберем целый фан-клуб ее поклонников! — Давай, без этого, — проскрежетал голос Итачи, как будто он скрипел зубами. Темари повернула к нему голову и несколько раз моргнула, прежде чем сообразила, что к чему. — О, — протянула она, пока ее выразительные глаза округлялись от удивления. — О. О! Но больше женщина не произнесла ни слова. Она тоже состояла в отношениях, о которых никто не должен был знать. Но то, что Учиха Итачи, человек с каменным сердцем, как его окрестили в столице, потому что ни одна красавица не могла привлечь его внимание, без ума от этой девочки, Темари поняла сразу. Да и кто бы устоял перед такими глазами? В таком случае, она не имела права проиграть. Ведь, какие натянутые отношения между ними не были, Итачи относился к тем немногим людям, к кому она могла обратиться за помощью и знала, что не получит отказ. Она вошла в палату и оглядела своих парней из съемочной группы. Конечно они были профессионалами и выполняли работу безупречно, но то, какие взгляды они бросали в сторону застывшей в больничной одежде девушки напрягали даже ее, что говорить о вошедшем следом Учиха. Темари кожей почувствовала его негодование. Однако, нужно отдать Итачи должное, ради Такугавы Каи он готов на все, даже терпеть молча, как пожирают глазами объект его обожания. Каи тоже не осталась в долгу. Стоило Итачи появиться в дверях, она бросила ему такой взгляд, что даже опытную журналистку бросило в жар. Теперь она окончательно удостоверилась, что между Итачи и его подзащитной весьма теплые и взаимные чувства. И Темари совершенно не хотелось, чтобы эти чувства помешали ее работе. — Так! — повернулась она к своей команде. Ее властный окрик заставил всех вздрогнуть и приковать внимание к ней. — Выйдите отсюда. Все! — Но, Темари-сан, — возмутился звукорежиссёр, который только что настроил идеальный звук. — Вон, я сказала! — сейчас, в этой властной манере с приказным тоном, она очень напоминала Сенджу Цунаде. Должно быть это общая схожая черта всех женщин, которым приходится нести ответственность за большой коллектив. Потом повернулась к Итачи: — И ты, будь добр. Оставьте нас одних. Так сказать, разговор между девочками. — Темари, — Итачи одарил ее хмурым взглядом, а голос прозвучал предостерегающе. Женщина вскинула руки вверх, будто сдаваясь. Мужчина не раз говорил ей, что она слишком напориста и бестактна, не удивительно, что он переживал сейчас. — Обещаю быть паинькой, господин адвокат, — она одарила его самой очаровательной улыбкой. — К тому же, это первый раз, когда ты позволил взять интервью у своего клиента. Я не хочу все испортить. Через несколько минут Темари и Каи остались в палате одни. Журналистка подошла к двери и повернула защелку, чтобы никто не мог ворваться и сорвать съемку. Даже если появится прокурор с собранной им комиссией, женщина не собиралась уходить пока не закончит с Каи. — Собаку — но — Темари, — представилась она, протянув девушке руку. — Такугава Каи, — ответила тем же та и Темари отметила, что даже голос у нее очень приятный для слуха. — Приятно познакомиться. Я подумала, что тебе будет неловко в такой толпе. — Спасибо. — Не стоит. Итачи рассчитывает, что я сделаю свою работу хорошо и я не собираюсь его разочаровывать. Не зачем давать ему повод усомниться в моей компетенции, — она улыбнулась, подмигнув Каи и девушка, до этого нервно сжимающая кулаки, немного расслабилась. Этого Темари и добивалась. Она не хотела, чтобы на видео Каи выглядела, как робот. Она поставила кресло так, чтобы не попадать в кадр и села в него. — Тогда, давай приступим. Смотри на меня, а не в камеру и говори все, что хочешь и как хочешь. Я буду только задавать уточняющие вопросы, если это будет необходимо. Хорошо? Каи кивнула и облизала губы. Ей оставалось только надеяться, что Итачи знает, что делает.