Дом с характером

      Сегодня у Гарри будет слушание в Министерстве Магии. С шести утра весь дом на Гриммо, 12 стоял на ушах. Мистер Уизли уже оделся и теперь что-то писал на старом пергаменте, который одолжил у Сириуса еще прошлым вечером. Фред и Джордж подбадривали Гарри, как могли. Правда, герою Магической Британии сейчас было не до шуток. Сириус еще не спускался, но он вряд ли пропустит такое. Миссис Уизли готовила уже третью порцию английских тостов (после Флер Делакур ей почему-то не нравилось все французское) и пыталась собрать всех обитателей дома за столом. Правда, получалось у нее не очень, так как все сейчас были заняты своими делами (у каждого было свое неотложное и чересчур важное занятие), всем было не до завтрака.       Гермиона сидела в кресле в своей комнате и пыталась найти хоть что-то для Гарри, что бы его успокоило или дало надежду. Девушка перелистала уже около 5 книг, и это за час! Но, к сожалению, пока ничего действительно успокаивающего не было. Были законы, уставы, правила… — Вот! Вот оно! — Гермиона закричала так громко, что Живоглот, ее кот, свалился со шкафа, на котором так удобно устроился, и с весьма недовольным видом вышел из комнаты. Обиделся. Но сейчас для Грейнджер это было не главное. Гриффиндорка вскочила со своего уютного кресла (на самом деле, кресло принадлежало не ей, а Сириусу, но она любила воображать, что у нее есть такое же в ее собственном распоряжении. Было бы здорово иметь такое в Гриффиндорской гостиной, а то замучаешься вечно засыпать на тех жестких диванах!) и выбежала из комнаты. Если бы она видела себя со стороны, то подумала бы, что эта растрепанная спросонья волшебница бежит от преследующих ее Пожирателей Смерти. Зачем она так спешила, Гермиона и сама не смогла бы сказать. Раз — два — ступенька — быстрее — еще быстрее — поворот — что-то — Ой! —Бум! — Бах! — Охохох!       Грейнджер пролетела всю лестницу до конца, больно приземлившись на пятую точку, которой, видимо, захотелось приключений и испытаний в тот самый неудачный момент, когда девушка поворачивала на лестнице. Голова болела, ногу саднило, а в мыслях на несколько минут настала такая путаница, что хоть сам Волан-де-Морт применил бы Легилименцию, запутался бы так, что спасать его пришлось бы всему отряду Пожирателей. И еще неизвестно, как долго.       Тут гриффиндорка заметила, что недалеко от лестницы лежит что-то маленькое и серое. Кто-то маленький и серый. Домовой эльф. Он лежал, не двигаясь, так, что нельзя было сходу сказать, все ли с ним в порядке. Девушка, забыв про собственные неудобства и боль в ноге, поспешила к существу. Опустившись на колени перед Кикимером, она осторожно перевернула его, чтобы осмотреть на предмет серьезных повреждений. Однако, домовик не дал ей этого сделать. — Брось, кыш, отстань от меня, поганая грязнокровка! Позор роду Блэков, самому благородному и древнейшему семейству волшебников! — Кикимер грубо оттолкнул Гермиону от себя, пытаясь встать самостоятельно. Девушка открыла было рот, чтобы узнать, не повредил ли себе этот чудак что-нибудь, как он снова заголосил. — Что за участь у бедного Кикимера! Прислуживать хозяину, расстроившему его любимую госпожу, и его дружкам — грязнокровкам и осквернителям крови! Если бы видела все это моя госпожа! — Довольно! Кикимер, я что, должен повторять приказ дважды? Как ты посмел назвать нашу гостью грязнокровкой! — Сириус (а это, конечно, был именно он) как раз спускался по лестнице, когда его глазам и, что немаловажно, ушам предстала эта сцена. Сказать, что мужчина был в ярости — значит, ничего не сказать. — Еще хоть раз ты произнесешь это поганое слово — будешь с позором изгнан из дома Блэков! А теперь немедленно извинился перед Гермионой и убрался к себе! Ну! Живо! — Глаза Блэка светились злым огнем. Гермиона никогда раньше такого не видела.       Гермиона знала о том, что мародер сбежал из дома к отцу Гарри, Джеймсу, потому что не разделял взгляды своей семьи, считавшей Волан-де-Морта очень могущественным и разумным магом. Это, к сожалению, все, что знала Герм. Но она собиралась выяснить больше, если, разумеется, это будет возможно и этично. Девушка не хотела выпытывать у мужчины о его и так нерадостном прошлом. Злобу Сириуса на Кикимера девушка не понимала. Да, это был не самый милый и вежливый домовик, которого Грейнджер встречала, но это же не повод так к нему обращаться! То же самое девушка пыталась донести и до Рона с его братьями. Они считают его психом (Кикимера, естественно), только потому, что его мечтой является отрубание ему головы и помещение ее на доску с другими головами домовиков (как поступили с его матерью). Герм была согласна, что такая мечта нормальной не являлась, но все равно списывала это на то, что домовой эльф слишком долго был одинок.       Кикимер подчинился и, даже не поворачиваясь к Грейнджер, сухо сказал: «Прошу извинить меня», и исчез. Была ли девушка благодарна хозяину дома, что он защитил ее? Да, возможно. Но его обращение со своим домовым эльфом… Гермиона все еще сидела на полу, когда к ней подошел Блэк и предложил руку, чтобы помочь встать. На миг девушка отпрянула от него, все еще помня выражение его лица, когда тот кричал на домовика. Таким разъяренным она его еще не видела. Врет. Видела. В ту ночь, когда Гарри, Рон и Гермиона пошли в Визжащую хижину, девушка видела Блэка, который производил впечатление самого сумасшедшего и кровожадного убийцы, хотя им он как раз и не являлся. В ту ночь, когда Блэк и Люпин поймали Петтигрю, их бывшего друга и по совместительству человека, предавшего их и родителей Гарри, Сириус так же смотрел на Питера, как недавно на Кикимера. Даже с еще большей злобой и ненавистью. К сожалению, Петтигрю удалось сбежать в тот раз. Роковая ошибка всех их. Благодаря Коросте (Питер жил двенадцать лет в образе крысы Рона) Волен-де-Морт и возродился. И теперь магическому миру надо будет расхлебывать всю эту кашу.       Сириус непонимающе взглянул на отпрянувшую от него девушку. Что он такого сделал? Не было же ей на самом деле приятно слушать оскорбления этого ненормального старого эльфа? Тогда почему она так странно на него смотрит, как будто бы он превратился в Нюниуса у нее на глазах?       Герм все же подала руку Блэку, чтобы не выглядеть неблагодарной. Он ведь, наверное, вообразил себя ее спасителем. Сириус тут же потянул ее вверх, помогая подняться. «Нет, надо было все-таки дать тогда Молли накормить ее. Легкая, как пушинка!» — пронеслось в его голове.       Когда Гермиона и Блэк вошли на кухню, оказалось, все (ну, почти все) были уже там. Грюм ушел на дежурство, а Тонкс подменяла мистера Уизли, пока он должен был быть с Гарри. Наверное, лишним будет говорить, что профессора Снейпа и профессора Дамблдора на кухне также не оказалось. Эти двое крайне редко заглядывали на Гриммо, 12. Про обеды и ужины и думать нечего. Впрочем, никто и не думал.       В комнате стоял такой шум, будто бы все пчелы Англии собрались на совещание и теперь обсуждали неимоверно важные вопросы о Министерстве Магии. Разобрать что-то было крайне сложно. — Гермиона, дорогая! — Все сразу стихли. Обычно так и происходило, когда миссис Уизли брала слово. — Что тебе положить? Омлет? Английские тосты? А, может, чаю налить? Или горячий шоколад? Садись, не стесняйся! Рон! Немедленно подвинулся! — С миссис Уизли было лучше не спорить. Поэтому Рон просто пересел на другой стул, освобождая место для Грейнджер. Остальные же, поняв, что никакой угрозы со стороны миссис Уизли не предвидится, возобновили обсуждение. — Тосты, пожалуйста. — Гермиона не могла не заметить, что вместо французских у них на завтрак английские тосты. Также предвиделись английские круассаны и английский луковый суп, так как эти блюда все очень любили. Надо сказать, что миссис Уизли охладела ко всему французскому после общения с Флер Делакур. — Только тосты? Может, булочку или омлет? Деточка, тебе нужны силы. Вы же в школу отправляетесь, а не в путешествие с кучей приключений! — Миссис Уизли мигом разогрела тосты, и те соблазнительно вкусно пахли. «Вообще-то, именно в школе у нас всегда целая куча приключений. И далеко не все из них развлекательного характера», — размышляла про себя Герм, жуя хрустящий ломтик хлеба. Да, чай бы не помешал. И чего она завтрак пропустила?.. Стоп! Зачем она спустилась? Она же должна была искать в книгах… — Гарри! — Оклик у Грейнджер получился гораздо громче, чем она хотела. Но понимание того, что ей все же удалось кое-что найти, захлестнуло ее с головой и всей копной непослушных волос. Все головы повернулись к ней. Кто-то смотрел с непониманием, как Рон; кто-то с вежливым интересом, как профессор Люпин и Сириус; а кто-то с испугом на лице, как Гарри. От такого количества внимания и взглядов лучшая ученица Хогвартса смутилась. — Гарри, я кое-что нашла в одной книге. Это касается предстоящего слушания в Министерстве. — Друг посмотрел на нее, показывая, что внимательно слушает каждое ее слово. — Я перечитала законы Министерства Магии об использовании магии несовершеннолетними вне школы на глазах у магглов, в частности, Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних. Знаешь, что там сказано? Волшебник может использовать магию на глазах у магглов, если его жизни угрожала опасность. По-моему, дементоры — это серьезная угроза. Если Министерство следует своим же законам, они признают тебя невиновным! Тебе нечего опасаться! — Гермиона, каждый раз, когда мы встречаемся, ты не перестаешь убеждать меня в том, что передо мной действительно самая умная ведьма столетия! — Профессор Люпин смотрел не то с восхищением, не то с одобрением и гордостью, не то со всем вместе. Девушка, засмущавшись и улыбнувшись, села на место и продолжила завтрак, давая Гарри обдумать сказанное ею.       Милый, добрый профессор Люпин. По мнению Золотого Трио и Гермионы Грейнджер лично, он был самым лучшим преподавателем по Защите от Темных Искусств. В любом случае, он был самым нормальным, вменяемым и компетентным профессором. Естественно, девушка не брала во внимание периоды полнолуний. Она еще помнила третий курс, когда встретилась лицом к лицу с оборотнем-зверем. Ей, наверное, никогда этого не забыть. Они тогда с Гарри здорово устали, спасаясь от этого милого оборотня. Милого в человеческом обличье, конечно же.       Но Римус Люпин все равно был лучшим среди всех остальных учителей, которые успели побывать на этой должности на памяти Герм. Профессор Квиррелл был бы просто замечательным преподавателем, если бы не один недостаток — Волан-де-Морт на затылке. А так, вполне достойный человек и педагог. Златопуст Локонс… Гермиона покраснела, вспомнив, как он ей нравился и как она доказывала друзьям, что он был профессионалом своего дела. Конечно же, он не был. Далеко не был. Вообще рядом не стоял. Единственное заклинание, которое хорошо у него получалось по признанию самого Локонса — заклятье Забвения. В общих чертах его можно было бы описать как обманщика и мошенника. Красивого, но пустого. А на четвертом курсе в Хогвартсе Защиту от Темных Искусств преподавал, смешно сказать, верный Пожиратель Смерти Барти Крауч — младший. Точнее, это было бы смешно, если бы он не попытался помочь Волан-де-Морту убить Гарри. И почему только все профессора Защиты норовят убить ее друга? В этом вопросе даже профессор Люпин не стал исключением — во время полнолуний Римус-оборотень ничего не помнит из жизни Римуса-человека.       Девушка чуть не подавилась своим тостом, когда в кухню ворвался взволнованный мистер Уизли, держа в руках свой портфель и одетый в пальто. — Нам пора, Гарри! Я только что получил предупреждение от Кингсли из Министерства. Кажется, время слушания изменили. И тебя, конечно, проинформируют в последнюю очередь. А потом скажут, что ты не явился на слушание, поэтому тебя просто исключат из Хогвартса. Нам надо поторопиться, мало ли что!       Гарри тут же вскочил из-за стола и побежал в коридор собираться, по пути разбудив-таки старую Вальбургу, мать Сириуса, которая орала и причитала по поводу количества грязнокровок и осквернителей крови, которые заселили ее некогда благородный и чистый (не только в плане осязаемой грязи) дом. Благо, Сириус и Римус уже приноровились очень быстро закрывать шторы у этого несносного портрета, так как давно почившая колдунья уже успела всех довести до той волшебной ручки, к которой лучше не только не подниматься, но и не думать про нее. Правда, мертвой миссис Блэк было абсолютно начхать на какие-то ручки у живых, поэтому она продолжала орать и стонать каждый раз, как кто-нибудь будил ее.       Гермиона догнала Гарри уже у выхода из дома, когда мистер Уизли открывал дверь. — Гарри! — Девушка с разбегу чуть ли не рухнула на друга, но последний сумел все-таки ее удержать. Итог: двое пятнадцатилетних волшебников стояли в коридоре и обнимались. Хотя, конечно, Поттер просто поймал Грейнджер и помог ей устоять на своих (что немаловажно) ногах. Девушка обняла друга и серьезно посмотрела ему в глаза. — Гарри, тебе переживать абсолютно нечего. Ты меня слышишь? — Герм попыталась понять, что было на сердце у надежды всего волшебного мира, но, так как времени было мало, она решила отложить копание в душе Поттера до следующего раза, если такой представится. — Ты защищал свою жизнь. Да что там свою, ты жизнь этого противного и вредного Дадли защищал! Кстати, ты мне так и не рассказал, как там у тебя все было, и как отреагировали твои дядя с тетей. Придешь — расскажешь! А теперь не волнуйся и иди. Дамблдор не даст тебя исключить, слышишь? Все удастся!       Гарри взглянул подруге в глаза и кивнул в знак признательности. Потом распахнул дверь и вышел на улицу. В коридоре повеяло холодом от двери, и Грейнджер поспешила ее закрыть. Облокотившись об стену, девушка облегченно выдохнула: Поттер не заметил, а она аккуратно наложила на него защищающее заклятье «Протего». Конечно, если нападут Пожиратели, это ему не очень-то поможет, но в других случаях… Она была спокойна, так как знала, что ее друг в относительной безопасности.       Внезапно волшебница заметила темную фигуру в конце коридора, спешно заворачивающую за угол. Странно… Если это был кто-то из близких Гарри людей, он бы подошел, не стесняясь, пожелать удачи и приободрить… А что, если это кто-то чужой? У Гермионы холодок пробежал по спине. А что, если это… предатель? Надо немедленно догнать его и установить его личность!       Девушка на цыпочках подбежала к углу и осмотрелась. Куда мог уйти тот странный человек? Отсюда же вход только на кухню и лестницы! Конечно, можно было бы предположить, что неизвестный ушел наверх, да только вот ступени, особенно нижние, скрипели неимоверно. Это Гермиона знала, так как сама каждый раз, спускаясь за молоком ночью, боялась перебудить весь домой. И сейчас по лестнице абсолютно точно никто не поднимался, потому что Грейнджер ничего не слышала (а слух у нее был абсолютный, да и музыкой она занималась с детства, так что точно бы уловила шаги по скрипучим и ноющим ступеням). Тогда куда же он делся? Может, девушка все себе это выдумала? Может, это действительно был кто-то из своих, просто увидел, что Гарри ушел, и тоже повернул назад?       Гермиона уже хотела было откинуть свою нелепую идею с предателем-чужаком, как вдруг заметила за лестницей небольшую дверь, как будто там был чулан. Странно, что она раньше его не заметила. И что миссис Уизли его не заметила, потому что иначе все его давно уж отдраили бы, как и все комнаты в этом старом доме. Самая умная волшебница столетия решила на всякий случай проверить и чулан. Возможно, там никого и не будет, но посмотреть и удостовериться было надо. Девушка аккуратно, стараясь не издать ни звука, подошла к двери. Вроде, тихо. Рука осторожно потянулась к ручке. Внезапно девушку осенило: а вдруг, этот незнакомец заколдовал дверь? Хорошо, что подумала она это прежде, чем открыла дверь. Достав свою волшебную палочку, волшебница произнесла заклинание, показывающее скрытые чары. Ничего… Или так только кажется? В любом случае, выбора у нее все равно не было. Может, это тайный ход, и шпион уже убегает, чтобы рассказать все, что увидел и узнал своему… кому? Лорду Волан-де-Морту? Но тогда почему же он никого не убил и не покалечил? Хотя, лорд мог дать определенное указание на этот счет… В общем, времени терять было нельзя. Гермиона открыла дверь и протиснулась внутрь.       Едва ведьма оказалась внутри, то тут же на мгновение ослепла из-за кромешной темноты, царившей в помещении. Девушка мысленно дала себе подзатыльник, ругая себя за такую непредусмотрительность. «Люмос!» — прошептала она, и на конце ее палочки зажегся свет. «Нет, этого, пожалуй, недостаточно, чтобы осветить все помещение…» — подумала Герм, и прошептала: «Люмос Максима!». Шар света увеличился в размерах и завис над потолком, освещая все вокруг. У девушки чуть подкосились ноги, и она чуть не села прямо на холодный камень пола. Это был действительно проход. Причем, подземный. Да еще и большой настолько, что все ученики Гриффиндора, начиная с младших курсов и заканчивая старшими, смогли бы спокойно встать поперек тоннеля. Герм двинулась вперед, прижимая свободную руку к груди, а руку с палочкой держа наготове.       Пройдя немного вдаль, гриффиндорка заметила двери по обе стороны тоннеля. Над каждой дверью были надписи. Язык был незнакомым, очень старым, как видно было по самим надписям, которые уже порядком стерлись и исчезли с камня. Наверное, этот тоннель был построен тогда же, когда и дом Блэков. А может, и раньше. Вот только сейчас эти рассуждения никак не могли помочь Грейнджер найти незнакомца. Может, он просто прошел тоннель насквозь и вышел с другой стороны?       Девушка двинулась вперед, освещая Люмосом дорогу. Внезапно перед волшебницей выросла стена. Тупик. Получается, выход был в какой-то из дверей? И в какой именно? Гермиона повернула назад, прислушиваясь ко всем звукам, которые только могла расслышать. Вдруг ей почудилось, что из-за одной двери донесся звук бьющегося стекла или еще чего. Так! Вот он! Какая же это дверь? Вот, кажется эта слева. Что на ней написано? А это вообще сейчас важно? Нет! Поэтому Гермиона, оставив чувство самосохранения на попечение докси (на которых, кстати, полагаться было весьма и весьма рискованно) и зажав в руке палочку, с размаху открыла дверь и уже собиралась использовать все заклинания из своего арсенала, как вдруг незнакомец посмотрел на нее пустым взглядом, от которого сердце девушки сжалось от жалости и переживания. — Гермиона? — спросил человек и упал на пол.