Беседа, изменившая жизнь

Я очнулся. Вернее нет, это произошло несколько раньше, но осознал я это только сейчас. Прислушиваясь к ощущениям, можно было понять, что всё совершенно иначе. Всё по-другому. Возможно слишком громко сказано, но я сам пока ещё не разобрал что чувствую. Первым что я увидел было небо. Неистово синее и жизнерадостное. Чересчур уж живое. На моей памяти не было ничего подобного. Даже в моменты редкого подпития мир никогда не казался таким…живым, таким миром. К тому времени интерес к неизведанному начал кусаться голодным цербером. Я распахнул глаза. Свет же напротив рад не был, и ударил мне в глаза едкой кислотой! Я тут же начал барахтаться и верещать, как ужаленный. Было немного обидно, но ко второй попытке подготовился лучше, и напоминал слепого котёнка. Только те вот лапами глаза не прикрывают, но выглядят нелепо и от того забавно. Но меня никто не видел, и освоиться можно было совершенно не стесняясь. Спустя какое-то время я нашёл себя на лужайке около небольшого, но очень живописного ручейка. Деревья неизвестной породы редко росли вокруг. Все вокруг было настолько живописным, но никак не вязалось с мыслями и ожиданиями. Меня много пугали страшным судом, преисподней, кругами Ада и прочей канителью от которой становилось жутко. — Ну и где мой суд? Перед кем держать ответ? Вопрос ушёл в пустоту, а вместе с ним и желание сидеть на месте и маяться ерундой. Было забавно, столько людей страшно убито в угоду тому, кого вовсе нет. Это до того меня рассмешило, что я не заметил как уже брёл в сторону… Монумента? Возвышения? Скалы? Не важно, но это было что-то очень высокое и, вероятно, рукотворное. Кстати одежда на мне была необычная. Помнится с утра я надевал затасканный до дыр камзол, а сейчас на мне было хлопчатобумажное грубое…платье? Нет, честно, первое что пришло в голову — именно платье. Позже мне рассказали что к чему. А так я жутко смутился… Британский юноша в платье. Позор то какой. Перешагнув через себя в этом вопросе я побежал далее. «Платье» Оказалось на удивление удобным и не сковывало движений. Но ещё больше насторожило то, что… Я не дышу. Вернее я могу это делать, да, но незачем. Впустую. Пропала одышка от того страшного корабельного табака, вот что важно! Выслушав все ощущения нового тела и осознав, что слишком всё запутанно и сложно в этой истории, я успел пройти пару миль и изрядно заскучать. Даже усталости не было. Скучно Скучно скучно скучно. Живности нет. Все от лесной травы до изгибов облаков, все казалось настолько идеальным, что от этого становилось не по себе. Мир не открывал своих тайн, а я их искал. Само моё естество подсказывало, что я нахожусь у старого сундука, а отмычка уже почти сделала своё дело. Упорно я строил какие-то теории о Рае и Аде, и, даже в какой-то момент ждал Апостола Петра. Внутреннее чувство времени говорило, что прошло минимум дня полтора пути, а толку от этого было не многим больше, чем от попыток засыпать песком всё море. Забавное дело, скука делает с разумом что-то невообразимое. Чем дольше это продолжалось, тем веселее становилось! Таких теорий даже в здравом уме столько не придумать! Столько дворовых песен даже уважающий себя Бард не споёт! Но моё громкое, распевное безумие прервало… нечто. Действительно, это сложно описать словами. Несмотря на окружающую тишину, вокруг стало ещё тише. Я запнулся и со всего маху растянулся на земле, но на боль внимания не обратил. Лучше было другое — предчувствие, странное, тягучее и холодное, как докторский инструмент. Оно ужасало. я чувствовал себя, как мышонок чувствует себя, загнанный в угол кошкой. Немой ужас прогнал все мысли, а чувства, сколько были, обострились до предела. Создавалось ощущение, что я в серьёзной опасности, но мои глаза просто стремятся меня обмануть. В таком состоянии я провел минуты три, а на деле прошла лишь доля секунды. Укрыться негде. Крик никто не услышит. Паника. Настолько беззащитным я себя чувствовал, что сжал кулаки до побеления. Наконец, после долгих секунд ожидания ситуация начала меняться. Игла холодного света рассекла пространство в ста метрах от меня. Рассекла саму реальность. Свет не вырывался, но поглощался, а разрыв расходился вширь. Подняться не давало уже не самосохранение, а неведомая слабость, что упала на плечи. Она вдавливала в землю всё сильнее, всё непреклоннее. И когда воля уже почти не могла заставить глаза открываться, я заметил в разломе чей-то взгляд. Очертания глаз были видны очень плохо, но взгляд… Вонзился, минуя глаза, прямо в душу. Меня отбросило на полтора метра, хотя никто меня не касался. И сейчас я отдал бы всё, чтобы не быть здесь. Вся эта «дружелюбная» трава и небо теперь смотрели с насмешкой. Весь мир усмехался, а я лишь мог ощущать, как моё тело боится того, кого даже видеть то опасно. Словно марионетка, которой обрубили ниточки, я лежал навзничь. А страх сжимал костлявыми руками сердце… Сознание покидало меня, и ждало глаза, которые упорно не хотели упускать ничего. Но сдались и они. И в миг, когда глаза сомкнулись, я на короткий миг увидел такую ауру, такую бестию, истинный и смертоносный ужас… А после ничего не стало. Ничего… Я распахнул глаза. Взгляд уткнулся в потолок. Деревянный, неровный, с конопаченными щелями. Потолок. Это значит что люди меня всё же нашли. Отличное начало. — А ты, как я посмотрю, новенький? Задорному мальчишечьему голосу я не ответил. — …а разговаривать умеешь? — Умею… — слабо выдавил я — Ну тогда с тобой хочет побеседовать один господин. Приподнявшись на локтях, я обнаружил себя на ветхой циновке. Мой собеседник уже покинул скромный сарайчик, которому я был рад, как оазису в пустыне. Но в проёме стоял человек, одновременно знакомый и нет. Стоял и загадочно улыбался. — И снова здравствуй, скиталец! …и с этих слов началась беседа, которая изменила судьбу. Началась новая жизнь.