...

Боги, как он мог от всего этого отказаться? От этой бархатной кожи, мягких волос, темных глаз, сейчас прикрытых от удовольствия? Вельмир быстро двигался, мягко сжимая одной рукой бедро Морриган, другой переплетя свои пальцы с её. Удовольствие наполняло тело и душу. После стольких лет разлуки хотелось только одного - бесконечно долго держать возлюбленную в объятиях. Он никогда не был склонен к романтическим поступкам или словам, но сейчас безумно хотелось сказать что-нибудь до крайности глупое и возвышенное. Вельмир и сказал бы, если бы она не прошептала: "Да замолчи ты уже", прерывая его извинения и оправдания за произошедшее триста лет назад, прежде чем потянуться за поцелуем. Он тогда все же удивился - несмотря на столь открыто проявляющуюся заботу и нежность, волшебник не верил, что демоница сможет так легко простить ему гневное обвинение, сотни лет одиночества, недоверие и боль. Но Морриган простила, и теперь они занимались любовью в её покоях, разрывая зрительный контакт только для того, чтобы впиться друг другу в губы. Тихие стоны, которые она уже не могла сдерживать, намекали на близкое завершение, да и сам мэтр уже был на грани. Когда до пика удовольствия оставалось совсем чуть-чуть, Вельмир одним резким движением вышел, заставив демоницу требовательно, разочарованно и протяжно застонать. Он сжал зубы, сдерживая порыв снова войти и вбиваться в неё до звезд перед глазами, и, глядя возлюбленной прямо в глаза, ехидно и весело улыбнулся. И тут же обнаружил, что над ним нависает прекрасное женское тело, а сам он придавлен к простыням упершимися в его плечи изящными руками. Вельмир посмотрел Морриган прямо в глаза, но вместо затягивающей тьмы увидел два кровавых омута, которые, впрочем, соблазняли не хуже, чем черная радужка, сливающаяся со зрачком. Боги, как же ему хотелось смотреть в эти глаза вечно.