.memento

Джульетте говорят, что ей нужно социализироваться – завести друзей, собаку, знакомых. Джульетте говорят, что это ей необходимо для того, чтобы найти свое место в жизни. Она ведь уже большая девочка, правда у нее гаптофобия и психостения, но это поправимо, потому что Эллиас Каннети когда-то сказал, что боязнь прикосновений можно победить находясь в толпе. Джульетте говорят, что она не встретит своего соулмейта, если не будет выходить за пределы дома чаще двух раз в месяц. Джульетте говорят, что прикосновения очень необходимы в их жизни – Джульетта вспоминает, как ее приводили в себя, после того, как она попыталась притронуться к парню по имени Адам – он был красивый и добрый, и он был ненавязчивый, и еще храбрый. Он ей нравился. Адам был очень-очень добрым с ней, может даже слишком. Может поэтому Джульетта как дура понадеялась, что вот и все станет на свое место, если просто позволить себе немного больше свободы. Может Адам именно тот человек, который ей и надо. Нужно только преодолеть себя и коснутся его рукой. Но тошнота, дрожь в конечностях и нехватка воздуха появились при первом же прикосновении его ладони (она была теплая, сухая, с мозолями на подушечках пальцев, потому что Адам любил что-то создавать своими руками) так же, как в прошлых десяти случаях, которые в основном касались ее родителей или же тех, кто не знал всех ее проблем в полной мере. Он пришел к ней на следующий день, принес с собой яблоки и грецкие орехи. Они как-то синхронно сказали друг другу «Прости, я не хотел(а), чтобы все вот так получилось». Прощание в целом получилось неловким и почти болезненным, хотя дело было даже не в прикосновениях. Адам уехал на следующий день с отцом и младшим братом Джеймсом. С тех пор Джульетта не слышала о нем ничего. Родители не говорили – она не спрашивала. В ее новой школе-пансионе (Джульетта, ты должна быть благодарна своим родителям, это одна из лучших и дорогих школ – она откроет перед тобой все двери в будущее) будет теплая атмосфера, круглосуточный присмотр тьюторов и комфортные условия проживания. Родители даже позаботились, чтобы она пока что жила одна в комнате в общежитии. Пока не привыкнет, а потом ей с огромным удовольствием подселят соседку. Джульетту не волнует то, что грызть гранит науки сложно, Джульетта блестяще сдает вступительные экзамены не потому, что хочет, а потому что знает материал – легко учится, если тебе особо не чем себя занять. Джульетта смотрит на свои оценки, смотрит на мать и отца, у которых впервые появляется повод гордиться дочерью, и все равно думает, что где-то напортачила. Или что могла сделать и лучше (а может это все только взгляд мамы такой терпкий, недоверчивый – будто Джульетта не могла сдать экзамены нормально без чьей-либо помощи). Рядом с ними стоит улыбающийся Касл. Касл – единственный нормально настроенный социальный контакт. Касл, который кажется ей куда более родным, чем Эвелин и Эрик. От его слов «Я очень рад за тебя Джульетта, ты умница», и вправду хочется улыбнуться. Джульетта забирает с собой из дому только дневник, «Над пропастью во ржи», «Повесть о Гэндзи», томик стихотворений Пауля Целана в оригинале. Это то, что ей по-настоящему важно. Это то, за что она готова попытаться бороться, если кто-то когда-нибудь поставит ее перед выбором. Джульетте кажется, что ей место в специализированной школе, с теми, кто не может говорить или не может видеть. Она думает так, в последний раз осматривая огромный дом, свое фамильное гнездо, расставаясь со всем этим без особых сожалений. На запястьях ее родителей одинаковая метка, которую они обычно прячут – это ведь дурной тон, выставлять что-то столь интимное на показ. Джульетта не хочет думать, что подвигло их обнажить запястья – очередная попытка ткнуть ее носом в ущербность или же просто слишком жаркая для конца августа погода. Пансион не изменился за четыре недели – он кажется ей просто большой копией ее фамильного дома. Джульетта думает, не поздно ли подать заявление в обычную школу. Джульетта вспоминает шумные коридоры, гул и гам, которые вечно стоят на площадках и думает, что там она получит очередной приступ уже через пять минут, как зайдет на территорию. Толпа ее просто раздавит собой. Плавала уже – знает. У кромки уха все еще есть шрам от удара камня – дети оказались слишком жестокими к девочке, которая отказалась поиграть. За спиной Джульетты – родители, на плечах Джульетты – комплексы и ОКР, впереди у нее первая половина учебного года, в месте, где все носят форму и уже просчитали свой жизненный путь вплоть до старости. Она уверенна – амбициозности тех, кто будет здесь, хватит на целый Эверест желаний и целей. У них самореализация в пирамиде Маслоу занимает семь пунктов из восьми. Дискуссионные клубы, командные виды спорта – все направлено на то, чтобы воспитать в ребенке лидера. Джульетта смотрит на возможные варианты развития событий и малые группы учащихся не спасают ее от подступающей панической атаки. Джульетта думает, что она никогда не сможет отыскать свою золотую середину. Она и не хочет ее искать. Она бы с удовольствием ушла в монахини. Проблема только в том, что она слишком не верит в Бога. А без веры там никуда. Впрочем, ей был очень близок буддизм – пройти восьмеричный путь, найти свою нирвану, освободится от дуккхи. Да. Было бы неплохо принять завет Махападжапати Готами или же уехать в «Наро Потанг» - рисовать сандаловой пастой, петь молитвы на санскрите, бросать подношения в огонь. Она слышала, что большинство монахинь, что там живут – те, что не нашли свою вторую половину – чувствуют себя там комфортно. И Индия это далеко от Англии (Индия это очень далеко от родителей). К сожалению, эта идея была отвергнута Эвелин сразу же после «я бы хотела попробовать уехать отсюда». - Тебя нельзя вытащить на улицу ни угрозами, ни мольбами, а ты собралась ехать черт его знает куда? В горы? Освобождаться от дуккхи? Не смеши меня, Джульетта, ты и половины пути в саму Индию не проедешь. Эта тема поднималась один единственный раз. Я больше не хочу ничего подобного слышать. Джульетта рассматривает свою новую школьную форму – юбка, блузка, шелковый галстук (синий с серебристыми полосами) с эмблемой пансиона, пиджак. В комнате нигде ни пылинки, она стерильно вылизанная, в теплых тонах, чтобы создавать уют. Здесь все еще стоит кровать для девочки-соседки. Джульетта уверенна, что ее оставили намеренно – посмотри, что ты упускаешь, у тебя есть возможность завести настоящую подругу. Она даже не удивится, если внезапно придя с занятий, найдет там новенькую, незнакомую, распаковывающей свой чемодан – просто в общежитии не хватает мест, эта девочка приехала к нам из другой страны, Джульетта, ты же будешь умницей и будешь с ней мила и обходительна, да? Джульетта вздыхает и садится на пол, так и оставив чемодан не разобранным, открывает сборник стихов. У нее много закладок к этой книжке, и кончики страниц уже совсем мягкие от постоянного перелистывания, но Джульетта ничего не может с собой сделать. Она говорит: - Страница сорок четыре. Седьмая строчка. Она читает: - Сам он, однако, видавший немало, был из числа слепцов: он шел и срывал, ненасытный, срывал аромат, — и кто это видел, те не прощали ему.*