Предел сопротивления

Когда Джин открыла глаза, Брюса рядом уже не было. Да и был ли он на самом деле? Может, она вчера знатно перепила как первокурсница на первой общажной вечеринке? Может, Брюс Уэйн и все вчерашнее – а быть точнее, уже сегодняшнее – было ее воображением? Блейк рывком села на огромной мягкой кровати и тут же пожалела об этом. Выпитая этой ночью текила отозвалась ударом по вискам, заставляя журналистку поморщиться от боли. На тумбочки лежала таблетка аспирина и стакан воды. Может, не показалось? Солнце било в лицо сквозь тонкие занавески, и Блейк, усмехнувшись, подставила лицо легкому ветерку, ворвавшемуся в комнату. Она прислушалась – тишина. Не было соседкой ругани и битья посуды, не было сигналов машин и матерных криков таксистов, не было лая собак. Все это осталось в Готэме, а здесь было спокойствие. И этой ночью она спала. Действительно спала и, кажется, даже видела какие-то сны, а не ворочалась в постели и не просыпалась с криками. Блейк рухнула обратно на кровать, удивляясь безумно мягким подушкам. Будто упал на пушистое облако. Джин блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь моментом спокойствия. Но перед глазами вспыхнул яркий образ карих глаз, в которых плясал огонек. Журналистка коснулась кончиками пальцев своих губ, еще хранивших вчерашний поцелуй. Его губы не знали пощады, и ей это нравилось. Черт, ей нравилось все, что он делал! Жадно, хищно, всепоглощающе. Обладая не скупым словарным запасом, Блейк могла описать то, что происходило всеми возможными эпитетами. Поцелуй стирал последние капли ее самообладания также легко, как остатки ее помады. К крепкой текиле примешался металлический привкус крови, вместо того чтобы остановить это безумие, Блейк сильнее прижалась к мужчине и обвила руки вокруг его шеи. Брюс ослабил стальные объятья – у нее, наверно, останутся следы его пальцев на ягодицах – и подхватил ее под бедра, усаживая на холодный капот машины. Джин послушно обвила его талию ногами, на секунду освободившись от удушающего поцелуя. Но лишь на секунду, чтобы заглянуть в дьявольские карие глаза мужчины, который смотрел на нее с желанием. Губы Брюса перебрались на ее шею, и Джин громко выдохнула, запрокидывая голову назад. Его жадные пальцы изучали каждый сантиметр ее тела под легким топом. Каждый сантиметр ее кожи горел неистовым огнем, когда он медленно исследовал ее. Медленно, мучительно медленно. А Блейк этого было мало. — Думаю, мне нужна экскурсия,— она выдала это между поцелуями, не желая продолжать это на улице. А она с него еще многое не взяла. — Ты издеваешься,— улыбнулся Брюс, держа ее в своих объятьях и переводя дыхание.— Ты так всегда поступаешь с мужчинами? Брюс посмотрел ей в глаза, и Блейк была готова поклясться, что еще немного и утонет в этом черном океане. Это была очередная игра. И Джин надеялась – нет, она знала наверняка, - что Уэйн не упустит шанса сделать ее и здесь. Нескольких секунд хватило, чтобы мужчина, схватив ее за руку, решительным шагом направился в сторону дома. Пытаясь угнаться за миллиардером, который буквально тащил бедную девушку, Джин Блейк не могла не отметить, что в любой ситуации этот индюк выглядит слишком хорошо. Она еле успела подтереть потекшую тушь под глазами, незаметно стереть остатки помады с опухших губ, а он лишь меланхолично провел пятерней по волосам и вуаля! Брюс Уэйн сразу становился плейбоем. — Похоже на хижину людоеда, если говорить по-честному,— пытаясь привыкнуть к темноте, Джин нарушила тишину. Брюс куда-то исчез, оставив ее одну.— Так, Уэйн, моя неудачная шутка про друзей-каннибалов остается неудачной шуткой? Блейк сдула прилипшую ко лбу прядь и скрестила руки на груди. Ей не нравилось ощущать себя мышкой в крысоловке. Совершенно не нравилось. — Ты опять ворчишь, Джин. Ей пришлось сощуриться. Непривычно яркий свет бил по глазам. И когда взгляд снова смог сфокусироваться, Джин довольно хмыкнула. Здесь было просторно и светло. Если снаружи казалось, что это очередной охотничий домик какого-нибудь отшельника, то внутри все было совершенно другим. Современный дизайн прекрасно вписывался в это помещение. И было подстать такому человеку, как Брюс Уэйн. Не то, что ее квартирка в Готэме. — Ты везде любишь доминировать?— Блейк провела рукой по лакированной поверхности стола из темного дерева и из-за плеча бросила на мужчину лукавый взгляд. Брюс недолго смотрел на нее, видимо не понимая смысла ее единственного вопроса, который у этой журналистки мог возникнуть. Она ведь могла спросить о чем угодно. Но ее внимание привлек именно этот стол. — Это стол мой отца,— его голос был спокоен, но Джин могла только догадываться, что скрывалось за этим невозмутимым и напускным спокойствием.— Я мало чего поменял здесь… — Мой отец тоже хотел приобрести такой домик подальше от городского шума и проблем,— Блейк впилась ногтями себе в ладонь, стараясь сдержать воспоминания. Уэйну не зачем знать все тайны ее жизни.— Не получилось. В считанные секунды Брюс оказался слишком близко, нарушив ее личное пространство своим парфюмом и горячим дыханием. Журналистка позволила ему себя поцеловать. Нежно, медленно. Так, как ей сейчас было совершенно не нужно. Так целовал Шейн – ее бывший неудавшийся женишок – когда пытался обратить хоть небольшое внимание загруженной «по самое не хочу» девушки. И ей совершенно не нравилось, что эти ласковые поцелуи у нее ассоциируются с мудаком Форрестом. Она повернулась к нему лицом, чуть не врезавшись в широкую грудь, обтянутую дорогим хлопком. Обвив крепкую шею руками, Блейк с жадностью и с какой-то давно забытой ею горячностью поцеловала Брюса с полураскрытые губы. Его руки сомкнулись вокруг ее талии, и на какой-то момент они оба позволили себя почувствовать себя безнадежно влюбленными друг в друга. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Поэтому Джин никогда не позволяла себе увязнуть в собственных мыслях или чувствах – особенно когда этими самыми чувствами руководил дорогой высокоградусный друг. Наверно поэтому Майк частенько шутил о том, что ей нужен отдельный обогреватель в редакции, иначе Джин Блейк заморозит всех к чертям. Резко разорвав поцелуй – будь она актрисой, то забрала с собой бы заветную золотую статуэтку, - Джин опустила руки ниже, нащупывая маленькие пуговицы рубашки. Черт бы побрал эти рубашки! Разрывать в порыве страсти Gucci ей совершенно не хотелось – не дай бог Уэйн выставит ей счет в сумму с несколькими нулями за испорченную вещицу. Поймав в карих глазах огонь, Джин хищно улыбнулась. Она стала медленно расстегивать пуговицу за пуговицей. — Тебе чем-то не угодила моя рубашка или я?— поинтересовался он, прищурившись. — Если у тебя еще и запонки на манжетах… Брюс оторвал ее от увлекательного занятия и, обхватив за талию, усадил на широкий стол. — Никаких запонок… Уэйн бросил рубашку на пол, позволив Блейк на секунду полюбоваться его рельефным торсом, украшенным небольшими шрамами, которые она успела разглядеть. Девушка аккуратно коснулась одно из них, а затем подняла голову. Но ничего спросить она не успела. Миллиардер с жадностью накрыл ее приоткрытые губы, запуская пальцы в ее спутанные волосы и оттягивая их назад, заставляя Джин запрокинуть голову. Джин оплела его талию ногами, скользя по холодной поверхности стола. Она помогла ему снять с себя водолазку. Она была всего в шаге от обнаженности. Мужчина провел ладонью по ее талии, коснулся шеи, провел большим пальцем по верхней губе. Он помог снять с нее ненужный бюстгальтер. Снова коснулся пальцами ее талии, пока Джина обнимала его за шею, затем заглянул в янтарные глаза и на выдохе сказал: - Ты прекрасна! Джина улыбнулась, совсем по-детски, поддаваясь вперед под его обжигающие поцелуи. Брюс целовал ее ключицы и, подхватив под ягодицы, притянул ближе. Джина видела, с какой страстью и желанием горели его дьявольские глаза. Он тяжело дышал и так пристально смотрел в ее глаза, что у нее не осталось сомнений. Он хочет ее. Это нужно им обоим. — Я хочу тебя всего,— она выдохнула ему это в губы, уже дотягиваясь проворными пальчиками до кожаного ремня. Блейк не успела заметить, когда Уэйн смог ловко подхватить ее на руки и переместиться в спальню. Но холодная, покрытая арктическим морозом простыня отрезвила ее, но лишь на некоторую долю секунду, пока мужчина не припал к ее губам. Она была перед ним в одних кружевных трусиках, которые предусмотрительно выбрала вместо обычных домашних труселей, которые за милю кричать «прости, дружок, но сегодня без секса». Она позволяла его ловким рукам исследовать ее нагое тело, чертовски, до умопомрачения и потери последних капель рассудка и здравого смысла, подчинившись своим инстинктам. Ей никогда не удавалось вот так до потери границы между реальностью и собственными иллюзиями раствориться в партнере, но Брюс Уэйн действительно был первоклассным любовником. Он был просто создан для такого секса – первобытного, животного и совершенно дикого. Мужчина стал покрывать внутреннюю сторону бедра девушки, слишком медленно поднимаясь вверх, но вместе с этими поцелуями оставляя следы на нежной коже, которые завтра расцветут с первыми лучами солнца засосами. Но ведь это будет завтра. А сегодня Джин Блейк была сыта по самое не хочу этими пытками, кусая губы так, что стала ощущать металлический привкус, чтобы сдержать громкий стон, впиваясь пальцами в его волосы. — Это что месть за Gucci?— прошептала Джин, чувствуя, как ее тело покрывается мурашками. — С чего ты такое взяла!— Уэйн попытался изобразить возмущение, достойное похвал театральных критиков, но хищную улыбку скрыть не смог, как не пытался. — Сволочь,— она выдохнула ему это в раскрытые губы, когда он вернулся за полагающимся ему поцелуем. Блейк больше не могла терпеть или ждать, когда он сжалиться над ней и ее бедным телом. Нащупав края резинки таких же дорогих трусов, она ловко стянула их пальцами ног, оставляя его совершенно нагим и слишком сексуальным. — У Вас совершенно нет терпения, мисс Блейк,— его шепот обжигал ее кожу на шее, но Джин словно мазохист подставляла ему все открытые участки ближе.— Кажется, здесь будет маленькое напоминание… В янтарных глазах возбуждение смешалось с яростью и гневом, но Джин мгновенно забыла о том, что хотела отвесить этому мудаку знатную пощечину, и громко вскрикнула, когда он резко, без предупреждения вошел в нее полностью. Он дал ей время, чтобы привыкнуть, но не больше секунды. Брюс вернулся в нужный им обоим ритм, хозяйствуя над всем и над девушкой в том числе. Блейк лишь успевала двигать бедрами ему навстречу, в его ритме, позволяла ему быть самцом, хозяином ситуации. Ведь ничто так не повышает самооценку у мужика, чем семидесяти процентная монополия в постели. Ее не слушалось собственное тело. Оно предало ее уже давно, когда этому мужчине удалось вытащить ее в бар посреди ночи. Блейк кончила первой, заглушая собственный крик его оказавшейся в пределах радиуса ключицы. Но ее дрожь и предательская судорога выдали девушку с потрохами. Оставляя на ее талии следы от пальцев, Уэйн притягивал ее ближе. Блейк отмякла в его руках. Он лег рядом, сгребая измученное тело девушки. Они оба тяжело дышали, но Джин где-то нашла силы забраться на него. Чертово второе дыхание, мать его! Она уперлась подбородком ему в грудь, проводя рукой по красивому лицу, чувствуя на кончиках пальцев капельки пота. — Ладно, Уэйн, признаюсь, так меня еще никто не драл,— она усмехнулась, очертив контур его губ. Миллиардер прикрыл глаза и усмехнулся. — Включу в список своих дел наказать тебя за такие грязные выражения,— он нежно шлепнул ее по голой ягодице, заставляя возмутиться.— Я слышал, как ты можешь ругаться, но так грубо и пошло обозвать то, что только что произошло. — Это был сам по себе грязный и беспощадно жесткий трах, Уэйн,— с видом гарвардского профессора этики и психоанализа известила его Джин, словно студента, пропустившего важную лекцию.— Прими сие событие как факт. Уэйн глухо рассмеялся, ловко скинув с себя девушку и нависая над ней: — Твое наказание будет первым в списке. Он нежно поцеловал ее в губы, накрывая теплым одеялом и позволяя расположиться на себе снова, как ее душе угодно. Джин спихнула одеяло ногой, ощущая всем телом прохлады спальни. Издав мученический стон, она нехотя поднялась с постели, шлепая босыми ногами по дорогому паркету. Ей вчера так и не показали, где тут ванная. На удивление, она отыскала нужную дверь со второго раза, открыв сначала дверь гардероба. Смотреть на себя в отражении не хотелось, но было нужно. Убедив себя, что хуже уже не будет, Блейк с героической стойкостью подошла к зеркалу. Взглянув на себя, она простонала. Волосы торчали в разные стороны так, будто ее таскали за них всю ночь напролет. А воняли так, что тянуло блевать. Неудивительно, что Уэйн смотался так рано от нее. Ей срочно нужна была ванна. Или холодный, самый ледяной душ, чтобы хоть немного привести себя в порядок. И Джин почти отправилась в сторону душевой кабинки, как резко остановилась и вернулась к зеркалу. Засосы. Твою мать, у нее гребаные засосы почти по всему телу! Ей что, блядь, шестнадцать?! На груди, талии, бедрах… и на шее. Как этот засранец Уэйн и обещал. Мужик сказал – мужик сделал. — Ублюдок,— прошипела она, уже придумав тысячу и одну кару за подобное издевательство над ее телом. А ей через сутки лететь в ненавистный Метрополис на очередной съезд ботаников-мудил, которые будут мериться огромным интеллектом и маленьким членом. Она покинула изученную территорию спустя час, когда откопала чистую мужскую футболку, которая еще пахла кондиционером. Невозможно по-идиотски правильный мужик. Или она привыкла находиться в обществе тех, кто мог носить одну и ту же майку несколько дней, пока не появится отвратительный запах пота и перегара. Да и в этом случае Буллок только еще через пару денечков сменил одежду. Ее одежда пахла невыносимым перегаром, и Джин даже боялась подносить ее слишком близко. Сколько она вчера выпила? Брюса нигде не было. И этот факт немного удивлял ее. Привез за город, трахнул и уехал, забыв позаботиться о том, как бедная девушка будет добираться домой обратно. Мог бы хотя бы машину вызвать. Нет, Блейк не была из тех девиц, что после хорошего секса стоила иллюзии насчет не менее прекрасного продолжения одной ночи. Она ясно и спокойно воспринимала подобные встречи и расставания, когда вы были нужны друг другу лишь на одну безымянную ночь. Но почему-то именно сейчас сей факт, что Уэйн свалил как последний мудила, подбешивал ее и выбивал из спокойствия. — К черту. Она вышла на улицу все еще босая. Чувствуя утреннюю росу, Джин уверенным шагом направилась к небольшому озеру с четким решением окунуться. Тишина и спокойствие этого места действовали на нее лучше любого успокоительного. Теперь она понимала, почему отец так горел желанием иметь такое место. Она прошла по небольшому деревянному пирсу. Он не свалил. И Блейк еле подавила ухмылку на губах. Неужели мистер Уэйн еще и порядочный мужчина? Одежда была разбросана на пирсе в хаотичном порядке, словно хозяин вещей слишком торопился. Блейк присела на самом крае, погружая ступни в прохладную воду. — Доброе утро,— Брюс заметил ее первой, вынырнув из-под воды и уже подплывая к ней.— Как спалось? — С чего такая вежливость с утра? Мужчина озорно прищурился, не скрывая улыбки. — А ты все такой же дикобраз, Блейк,— усмехнулся Брюс, схватив девушку за ногу.— Вода прекрасная. Давай ко мне. Или слилась? Она не могла не улыбнуться. Сейчас Брюс Уэйн – тот самый Брюс, чья довольная и наглая физиономия украшала несколько выпусков Forbes – был самым обыкновенным мужчиной. Таким простым человеком, будто не имел за спиной огромную компанию, несколько миллиардов на счету, крутой старинный особняк и самые дорогие машины. И Джин отметила, что такой он мог бы ей понравиться… Если бы уже не нравился. — Не бери меня на понт, Уэйн,— задрав голову навстречу первым лучам солнца, строго отчеканила девушка.— Это никогда хорошим не заканчивалось. — На тебе только футболка?— его шепот оглушал ее, бил по черепной коробке, забираясь в ее и вытесняя последние крохи мозгов. Блейк неловко заерзала на деревянных досках, чуть ли не краснея. Но Блейк не была бы Блейк, если бы еще умела стесняться мужчин. Она лениво опустила голову, разглядывая заинтересованное лицо Брюса, и хмыкнула. — Допустим, что одна футболка,— протянула она, содрогаясь от мурашек, которые вызвало его поглаживание ее ноги. Он точно плохо на нее влиял!— А тебе что с того? — Иди ко мне. Его голос разливался по ее телу сладким кленовым сиропом, и она не могла не отказать. Так просто «иди ко мне», и Блейк готова идти куда угодно, лишь бы он вел ее за собой. Джин на секунду помедлила, но тут же решительно скинула хлопковую ткань и с детским восторгом прыгнула в воду. — Как насчет завтрака?— Уэйн притянул ее к себе, и Джин боялась, что они вместе уйдут под воду.— Устроим его прямо на улице. — Неплохая идея, мистер Уэйн,— Блейк обхватила его шею и поцеловала.— Не знала, что вдобавок ко всему ты и готовить умеешь… — А кто сказал, что готовить буду я?— мужчина переместил одну руку на талию девушки, скользя ниже.— Кто из нас женщина, а? И при этом, это твоя обязанность. Блейк хотела возразить, но лишь ахнула, когда его пальцы коснулись заветного места. Она прижалась крепче к сильному телу и, прикрыв глаза, запрокинула голову назад. Она пыталась сдержаться, высказать ему свое мнение насчет этих идиотских обязанностей. Честно говоря, она сама дерьмовый повар. Но когда его пальцы не ведали пощады, ее тело в который раз предало свою хозяйку, да и мозг отключился к черту, Джин была готова согласиться с любым его бредовым предложением. — Я так понимаю, ответ положительный,— заключил Уэйн, когда девушка вскрикнула и обмякла в его руках. Завтрак было решено готовить вместе. Так решила Блейк, когда мозг вернулся к своей основной функции – думать. И плюс ко всему командовать на чужой кухни она не горела особым желанием. Пожарив яичницу и бекон, девушка отметила про себя, что возможно не все потеряно. Или может раньше она просто шла против системы. Женщины должны готовить. Кажется, так однажды заявил милый Шейн, когда Джин было совершенно не до какой-то готовки. Ее ждала очередная командировка взамен на статью для Перри. И тут этот жених с его прихотью хоть раз в жизни поужинать в стенах квартиры. За что боролся, на то и напоролся, как говорится. Блейк приготовила ему ужин, после которого парень на несколько часов исчез из ее поля зрения в ванной. А потом знаменательный завтрак… Они устроились прямо на траве, предварительно расстелив плед. Ей было спокойно с ним. Хорошо как-то. То чувство, которое заполняло ее нутро, она просто не могла описать. Нет, она не влюбилась в него с первого взгляда – в такую ерунду Блейк просто-напросто не верила. Это было что-то сродни дружбы. Да, так и есть. И неважно, что эта «дружба» включала в себя хороший секс и нежные поцелуи. Джин решила, что не к чему обзывать то, что происходило между ними более возвышенными словами. — А ты неплохо готовишь,— с видом инспектора Мишлен заключил мужчина, пережевывая кусок бекона. — Это просто жареный бекон, Уэйн,— Блейк запихала в рот виноградинку и потупила взгляд. Так, возьми себя в руки, размазня! Еще немного и ты будешь слюни пускать.— Не преувеличивай. — Ты совершенно не умеешь принимать комплименты,— он сокрушительно покачал головой, подняв на нее взгляд.— Так откуда же эти шипы и копье, Амазонка? Джин нахмурилась, встретившись с ним взглядами. Амазонка. Ей совершенно не хотелось говорить о своем прошлом – о детстве, о бунтарском юношестве. Это ведь было в прошлом, надежно упрятанном за семью печатями. Она никогда ни с кем не говорила о том, что же случилось с милой маленькой девочкой, резко превратившейся в несносного и бунтующего подростка. Только если это кто-то не ее личный психолог из Швейцарии, куда ее сбагрили для профилактики. Теплая широкая ладонь накрыла ее руку, и Блейк увидела в глазах Брюса что-то знакомое. То, что когда-то – а возможно и сейчас – было у нее самой. — Я всегда выслушаю, если ты захочешь рассказать. Она улыбнулась уголками губ. Джин хотела о чем-то спросить его, узнать его демонов, но ей не позволил это сделать мобильный, разразившийся противным рингтоном. — Прости,— она прошептала одними губами и прижала телефон к уху.— Да, слушаю. — Я не отвлекаю?— недовольный голос Майкла она узнала бы из тысячи и будучи напрочь глухой. — Чего тебе, Отелло?— беззлобно спросила девушка, поднявшись на ноги.— Что на этот раз? На том конце наступила тишина, и у Джин засосало под ложечкой. Чертова интуиция. Что-то случилось. И что-то довольно неприятное. — Я еду на место убийства,— в голосе друга послышались волнение и страх, которые он быстро спрятал за холодно-деловым тоном журналиста.— Если хочешь, чтобы статья была твоей, через час в старом Готэме на Синг-стрит. — Я буду. Она уже хотела отключиться, как Майк сокрушительно произнес: — Он убил девушку... Беременную девушку, Блейк.