Сделай шаг

Тысячи отсеков Дистрикта-13 наполнились писком, означающим, что всем пора ложиться спать. Свет ламп стал тусклым, все двери закрылись, во всех длинных коридорах установилась тишина, прерываемая лишь тихими шагами проверяющих, которые обойдут весь Дистрикт, а вскоре займут другой пост. И когда стук от каблуков солдатских ботинок утихает, когда по всему подземелью разносится покой, одна из дверей отсека для высокопоставленных лиц громко хлопает. Фигура девушки еле различима при свете тусклых ламп, но её волнение выдаёт её даже сквозь мрак, со всех сторон окутавший это пространство. Она сжалась в комок, ожидая, что её сейчас же поймают, но так и не получив взбучки и даже не услышав шороха за спиной, девушка отправилась дальше. Мягкой, неслышной походкой, какой мог ходить только самый опытный охотник, девушка бежала по коридорам, постоянно оборачиваясь назад. Её мог выдать только бешеный стук сердца, разносившийся на несколько отсеков вперед. Если бы вы увидели эту девушку здесь, среди каменных стен, железных дверей и ничего не подразумевающих постов охраны, вы бы никогда не угадали, что это она и есть. Взглянув на эту тоненькую, словно тростинку, девушку в одной сорочке, перебегающую сквозь проходы и углы, вы бы никогда не подумали, что это та самая Китнисс Эвердин. Она казалось простой девушкой, пытающейся втихаря покинуть свой отсек, доверяя свои тайны лишь покрову ночи. Китнисс бежала быстро, потому что не искала проблем с президентом Тринадцатого Альмой Койн. Её всё устраивало в их договоре: Альма обеспечивает безопасность её близких, Китнисс мчится в бой, чтобы мстить. Единственное, что не сработало так, как задумывалось, так это то, что Пит вместе с ней рванулся в бой. Девушка не ожидала, скорее боялась, что преданный юноша снова вызовется её защищать. Но она знала, что отговаривать его бесполезно, Пит сделает, если он решил. Поэтому всё, что оставалось бедняжке Китнисс сделать для Пита – это разобраться в себе. Она научилась ценить его жизнь, когда вместе с ним прошла через вторую арену, она поняла, как он дорог, когда на планолете, спасшем их почти оборвавшиеся жизни, обнаружила его. Дни метаний, сомнений, тяжёлых мыслей вымотали Китнисс, в конце концов она не выдержала и пришла. Она пришла к этой холодной, пугающей железной двери, но в последний момент её сковал страх. Возможные последствия этой ночи навалились на неё, словно припечатали к этому месту, и ей пришлось собрать все свои силы, чтобы пойти вперёд. Стоит только представить, каково это, потерять его. Китнисс тут же сжималась, к её горлу подходил комок слёз, в её окоченевшем теле появлялась решимость. Она дёрнула ручку. Слишком сильно. Это могло бы запросто выдать её, но в тот момент девушка не могла думать о подобных мелочах. Её грела мысль, что за этой стеной находится Пит, думая о нём, она становилась смелее . Увидев на пороге своего отсека Китнисс, Пит не знал, куда себя деть. Он был так удивлён, так поражён приходом своей возлюбленной, что стоя посреди комнаты, застыл, держа в своих разом онемевших руках расправленное одеяло. Конечно, он не спал. Влюблённые не знают, что значит ложиться спать рано. За мыслями о Китнисс он решил расстелить постель, чтобы снова не улечься на всю ночь варёным овощем. И всё уже шло по давно заученному плану, как вдруг он увидел её. Его сердце болезненно сжалось, а в голове будто взорвался фейерверк. Питу вспомнилась та ночь, когда его дверь была так же открыта, когда её фигура также маняще стояла перед ним. В тот же момент в нём сработал какой-то природный механизм, психологическая защита, прежняя боль вновь заиграла в нём. Голос Китнисс, её «прости» или «это было ошибкой» раздавались в голове юноши, он будто снова слышал эти ужасные слова. Он отшатнулся назад, словно желая спрятаться, не веря в реальность происходящего, желая закрыть глаза, убежать. Но лишь мысль о том, что он должен быть храбрым, заставила его сохранить невозмутимый вид. - Зачем ты пришла? – Пит хотел, чтобы его голос звучал равнодушнее, он не хотел показывать, что боится Китнисс, боится, что она снова может сильно ранить его. Наверное, было бы лучше, если бы он ненавидел эту девушку. Было бы проще, если бы он хотел причинить ей боль. Но он был бессилен перед её отливающими серебром серыми глазами, изящной фигурой, сквозь ткань сорочки привлекающей его. Пит молчал. Пит молчал и смотрел, как Китнисс мнётся, как теряется, а после делает неуверенный шаг вперёд. - Завтра утром… - начала девушка, желая показать Питу, что ей действительно важна эта ночь. Она была готова сказать об этом, прокричать, она хотела, чтобы Пит знал, как он ей дорог. Пусть раньше она совершала ошибки, пусть поступала глупо, не разбирала своих чувств, но в свою последнюю ночь она хотела быть любимой. В эту последнюю ночь она хотела любить. Но кто сказал, что всё будет гладко? Кто сказал, что Пит сможет так сразу всё простить? Он устал быть использованным, брошенным. Хоть воспоминания о той далёкой ночи до сих пор грели его, он так и не смог зализать те зияющие раны, что постоянно напоминали о себе в виде режущей боли в районе груди. - Не надо, - Пит прервал Китнисс. Слишком резко. Грубо. Он так не хотел. Он оправился тут же, смягчив свой тон на следующей фразе. – Не надо меня жалеть. Теперь вернуться можем мы оба. Наглая ложь. Они оба знали, зачем Пит вызвался добровольцем, зачем стал возглавлять штурм. И от этого вранья Китнисс затаила дыханье. Она подумала: «Всего лишь несколько часов, чтобы переубедить его». Девушка подошла к Питу неожиданно, застав его врасплох. Она коснулась его губ ласково, осторожно, не желая выражать словами всю свою любовь. Пару мгновений Пит колебался, но желание поверить Китнисс брало вверх. Он закрыл глаза на всё, что было раньше, он собрался силами и снова доверился ей. Потому что не мог жить иначе. Потому что Китнисс была частью его. Он был готов собирать крупицы счастья, даже если бы они были жестоким враньем. Он был бессилен перед своей любовью. Что такое гордость, что такое обида, когда от её взгляда по его телу пробегала дрожь, от её прикосновения его тело трепетало, от её голоса его сердце сжималось в комок? Они были едины в этом порыве обрести счастье, почувствовать всю мощь любви. Их охватило желание, не вполне знакомое, но такое приятное. Предрассудки, прошлое, сомнение… всё было неважным в тот момент. Мир казался слишком тесным, слишком маленьким для такой любви. На них давили обстоятельства и предстоящая угроза смерти, но это лишь больше распаляло их. Они хотели забыться. Почувствовать себя простыми подростками, которые могут предаваться влюблённости, сбегая из своего отсека по ночам. Это чувство лёгкости было таким новым, незнакомым. Они наслаждались последними часами спокойной жизни, черпали эти волшебные эмоции, пили эту ночь до дна. И каждый раз, когда им казалось, что уже невозможно быть ближе, они находили что-то новое в уже знакомых телах, чертах. Эта ночь не была последней. Они выжили, и вскоре все былые страхи и угрозы оказались позади. Вряд ли такой конец можно назвать счастливым. Ведь они потеряли многое, чтобы найти эту простую истину настоящей любви.