comfort

Кристалики соли проступают сквозь кожу мертвенной белизной, едва не скульптурируют новый рельеф на местах неестественных пятен. Море замерзло, не достигнув летнего тепла, такого, как знала Эсси. Оно ей и не нужно было никогда, Давен просила заливать ледяную воду, словно цемент, в ожидании, что она застынет в жилах, чтобы остальные разглядывали эту уродливую статую с невыразимым чувством сожаления и похеренных планов. Геральт смотрит иначе, снова идентифицируется как исключение. Эсси обняла бы его и сказала спасибо за содранную с лица скорбь, будь у нее море потеплее – ей всегда нравилась его честность, которая никогда не касалась бедной девочки с пальцами в мясо, зато приложилась с размаху к ее бездыханному телу. Он не выглядит сожалеющим, скорее кем-то, с кого сняли груз ответственности за увязавшегося за ним подростка, не значащего ничего, когда глаза Геральта не закрыты, а она не Йеннифер с членом внутри; взгляд его едва цепляется за иссушенные льняные волосы и мерзко распахнутые глаза, потому что ничего из этого его не интересует. Геральту немного жаль. Жаль, что забрал ее с собой, забыв, что она не валяющийся под забором щенок, который будет тащиться за ним и есть с рук в благодарность за спасение. Жаль, что не закончил все до того, как кто-то из них умер. Жаль, что должен ждать, пока остальные не насмотрятся на тело Эсси ("надо же, она выдержала с чудовищем больше года"), чтобы сделать то, что должен. Он говорит, что хочет похоронить ее подальше в лесу, мол, в ее последней балладе, что она пела только ему, об этом сказано. Геральт уносит труп на руках, раздражаясь из-за мешающих светлых прядей и платья с подолом, и никто не просит процитировать хотя бы строчку. Никто не знает, что он не слушал. Ведьмак приходит на берег моря раньше, чем солнце тонет в морской пене на горизонте, все еще с неудобной девчонкой на нем. Он исполняет обещания, данные стремительно слабеющей Давен, в память о ее попытках что-то изменить. Медленно тлеющую Эсси уносит деревянная тарелка из сказок. Она не согрела себя, зато сгорит в собственной стихии. Геральт думает: "Йеннифер из нее все равно никакая".