Загадка для Гермионы Грейнджер

В моей голове не складывался пазл, чего-то не хватало. Я чувствовала это сейчас, когда вжималась в потёртую софу в Норе во время очередного семейного ужина. Здесь собрались все, за исключением одного человека, но он уже никогда не войдет в эту комнату и не отвесит шутку. Фред Уизли навсегда покинул эту Землю, но из сердец любящих его людей так и не ушёл. В моей голове заработали шестерёнки. Пазл не сходился, и мне это не нравилось. Я вообще не люблю, когда любая загадка остаётся без ответа. Я вновь и вновь прокручивала в памяти тот день, когда привычный мир изменился — изменился образ жизни Уизли, словно в их сердцах выжгли кусок, словно яркие всполохи рыжих волос, наводящие всегда ассоциации с радостью и теплом, угасли. Снова тот день. Небольшая передышка во время Битвы за Хогвартс. Его разрушенные стены, а в глазах его обитателей безнадёжность. Все считали потери. Слёзы стояли в моих глазах, но надо было держаться. Рядом Рон, я хваталась за его руку. Он невереще смотрел на бездыханное тело Фреда. Передо мной тогда всё поплыло из-за непролитых слёз. Именно из-за этого, из-за того, что я была не сосредоточена, невнимательна, я оказалась сейчас в такой ситуации: загадка не разрешалась, я что-то упускала о том дне. С мучениями мне вспомнилось шокированное и переполненное ужасом лицо Джинни, она ничего не говорила, а только открывала рот, чтобы глотнуть воздуха, а через миг отвернулась ото всех, собираясь расплакаться, её плечи дрожали. Миссис Уизли уткнулась в плечо мужа, руками вцепившись в его помятую всю в саже рубашку. Её рыдания сотрясали, кажется, весь зал. Она была неистова в своём горе. Молли Уизли всегда жила эмоциями, всегда жила ради детей и боль от потери одного, подобно птице-падальщик, которая норовила оторвать кусок побольше от жертвы. Главе семейства мистеру Уизли только и оставалось, что аккуратно гладить супругу по спине, а на его лице появилась растерянность. Это первая его потеря. Уходили многие: Сириус, Дамблдор, Грозный глаз —, но собственный ребёнок ещё никогда. Рядом с мёртвым Фредом сидел блудный сын — Перси, он только вернулся в семью. Он плакал навзрыд над телом брата. За спиной Перси с кричащим молчанием стояли Чарли и Билл. Где-то здесь я поняла, что и утеряна подсказка, что затерялась со смертью Фреда Уизли. Мне казалось, что ответ был очевиден и лежал на поверхности. Я воскрешала многое в своей голове о том дне, как Гарри переводил взгляд с одного Уизли на другого. В зелёных глазах читалась вина. Гарри снова корил себя. Не смотря на то, что прошло некоторое количество времени я до сих пор ощущаю крепкую влажную и шершавую ладонь Рона в своей, будто это было вчера. Все чувства так свежи и остры о той ночи, но этого недостаточно. Кусочек, чтобы решить мучающую меня загадку, так и не найден, да я и не знаю, зачем его ищу. Просто складывается ощущение, что как только я получу ответ, всё встанет на свои места. Это называется надеждой. А я по-прежнему сидела в Норе, вжимаясь в потёртую софу, незаметная, серая, как атмосфера, повисшая над этим домом. Я уже несколько месяцев жила у Уизли. Спала в комнате Джинни. За ужином, как впрочем, и всегда теперь, тягостное молчание. Первые дни, когда я поселилась только в Норе, меня это угнетало, я чувствовала себя чужой, лишней, но в тоже время родной и необходимой семье Уизли. Странное состояние. Я сжала виски и ушла спать вслед за Джинни. В эту ночь я не смогла уснуть. Моя кровать у окна, поэтому я смотрела на небо, ожидающее рассвет. Уже погасали одна за одной, словно сочащиеся раны, звёзды. Когда заснуть мне не представлялось возможным, я аккуратно, чтобы не разбудить Джинни, спустилась вниз на кухню. Здесь никого не было. В доме все спали. Я осторожно, почти не дыша, достала кружку и сделала себе чай. Села за стол и чайной ложкой зачерпнула из креманки варенье. Сладкий привкус остался во рту, но глоток чая смыл его. Пальцами крутанула ложку и невидяще замерла с ней. Внутренняя дрожь пробрала меня. Что-то не так. Я окунула ложку в кружку с чаем и опять замерла. Что-то не так, пространство, словно стало мало для меня, я почувствовала чьё-то приближение. В спящем доме услышала чужое, не моё, дыхание. И оно приближалось. Паника и страх не позволили мне пошевелиться. Я вжалась в высокий стул, с надеждой, что останусь не замеченной. Сумрачная тень скользнула по кухне. Мне захотелось кричать, ведь я узнала её обладателя. Но этого ведь не может быть?! По кухне к задней двери, ведущей в сад, прошёл Фред. Едва он успел приоткрыть дверь и выскользнуть наружу, как меня поразило, словно обдало холодной водой. Глаза мои округлились. Паззл сошёлся! Ответ. Вот оно решение — Джордж. Джордж Уизли. Я не помнила его в тот день, когда Фреда не стало. Не помнила и за семейными ужинами. Но ведь он сидел там, за общим столом, иначе бы миссис Уизли давно подняла шум. Я пыталась быстро прокрутить в голове все воспоминания. Почему Джордж Уизли ускользал от моего взора? Перед глазами предстала картина, как Молли опускала взгляд всякий раз, когда вся семья садилась за общий стол. Миссис Уизли старалась незаметно ото всех убрать лишние столовые приборы, каждый раз выставляя их по привычке на стол. Но такое не скрыть. Каждый из присутствующих с болью смотрел на белые тарелки и чашку, на сверкающие вилки и ложки. На место, которое навечно будет пустовать рядом с Джорджем. И я вспомнила. Я всегда отводила взгляд в тот момент, поэтому я не видела Джоржда. Подсознание, будто оберегало меня. Где-то в глубине души я была не готова признать силу смерти, что Фреда больше нет. Я даже не виделась с миссис Тонкс и маленьким Тедди, потому что увидеть их в доме без Люпина и Тонкс означало признать, что на войне мы хоть и победили, но слишком многое потеряли. И это вечное чувство вины за свою жизнь, за своё возможное счастье. А сейчас в этой утренней заре я смотрела на Джорджа, настоящего, одинокого. Он стоял около большого дерева в саду и, задрав голову, смотрел куда-то вверх. Этим он мне напомнил мистера Уизли, который в иные дни делает точно также, смотрит на верхушку старого дерева, думая, что остаётся незамеченным. Мне кажется, что тайный ритуал мистера Уизли, и Джордж, который прижался к дереву на рассвете, как-то связаны между собой. Но мне это пока неизвестно. Джордж осторожно ступал по кухне. Он вернулся в дом. Я наблюдала за ним, уставившись в его спину. Джордж взял кружку и налил в неё кипяток. Секунды, и по кухне разошёлся аромат кофе. Я уже не дышала, не желая побеспокоить Джорджа, когда он обернулся и замер, увидев меня. Мы молчали. Он смотрел на меня, а я на него, не в силах ничего ему сказать. Он не улыбался, как раньше, не хитрил, не играл бровями. Просто стоял. А потом Джордж вышёл из кухни. Днём мы так не пересекались. За ужином я старалась не смотреть в его сторону, в попытках сохранить иллюзию, что всё как прежде, будто извиняясь за утреннюю встречу. Я чувствовала себя преступницей, словно я увидела то, что для Джорджа было интимным, то, чем он не хотел ни с кем делиться. Но утром на рассвете я всё равно появилась на кухне, а через минут пятнадцать здесь возник Джордж. Мы снова погрузились в общее молчание и просто смотрели друг на друга, а потом он ушёл в свою комнату. И это стало нашим тайным ритуалом. Проходили дни. Они складывались в недели. Я видела Джорджа по утрам, пока в доме все спали. Но мы так и не заговорили друг с другом. А мне так многое хотелось у него спросить, рассказать ему о своём дне, о глупых шуточках Рона, обсудить новую причёску Джинни — ведь она подстригла свои шикарные длинные волосы, чем вызвала бурю негодования у Молли. Но традиции не изменить, и мы просто стояли по утрам в тишине, не произнося ни слова. А днём не замечали друг друга. Странно. Я уже не выдерживала, я знала, что Джордж безвылазно сидит у себя в комнате. Мне захотелось хоть что-то изменить в его жизни, мне хотелось вернуть того Джорджа, который острил и держал в кармане какую-нибудь «вредилку» их с Фредом производства. Как-то днём я подошла к его комнате и постучала по двери. Ответа не последовало. Но я не сдавалась: — Джордж, открой, пожалуйста, это я — Гермиона, — подала тонкий голосок. Ничего. Я минут двадцать простояла под его дверьми, пока Молли не увидела меня, поднимаясь с корзиной чистого белья наверх: — Он не выйдет, милая. — Покачала головой миссис Уизли. — Лучше помоги мне, родная, разнести бельё. Взяла корзину и, оглянувшись ещё раз на дверь в комнату Джорджа, пошла вслед за миссис Уизли. Но я планировала сюда вернуться. Джордж опоздал на ужин, он тяжелым взглядом посмотрел на меня. Я вздрогнула, а потом его взгляд задержался на посуде, которую уже убирала Молли. Утром он не появился. Моё сердце сжималось. «Дура, дура, дура!» — кричал внутренний голос. Всего лишь одна пропущенная встреча Джорджем, а меня охватила небывалая обида. Во мне разрастались горечь и злость. Я винила себя, и одновременно злилась на Джорджа: почему он никого не подпускает к себе?! Глупая! Я думала спасти его от самого себя. Утренние свидания закончились. Джордж избегал меня, когда я, наоборот, будто назло, упорно смотрела на него во время обедов и ужинов. Наше своеобразное общение так резко прекратилось, что к этому я оказалась не готова. В этих уединённых встречах я чувствовала себя спокойно. В те короткие мгновения мне казалось, что всё наладится. Я надеялась, что измученное войной моё сердце найдёт своё пристанище. В те минуты встреч, во мне снова пробуждались забытые силы, которые ушли вместе с войной. Я вновь могла чувствовать себя нужной и необходимой. В доме, кажется, никого не оказалось. Последняя ушла Молли за покупками, сказав, что по пути заскочит к Джинни, которая уже потихоньку обживалась на площади Гриммо. А я уже переминалась с ноги на ногу около двери в комнату Джорджа. Первым делом я постучала, надеясь, что Джордж всё-таки откроет мне. Но ответа не последовало. Я замолотила по деревянной преграде, наверное, Джордж наложил какие-нибудь чары, раз не реагировал ни на какой шум. Я выдохлась, хотелось плакать, но сдаваться я была не намерена. Решив сделать последнюю попытку (чем чёрт не шутит), я без особой надежды просто толкнула дверь. Дверь со скрипом отъехала. «И всё?!» В комнате стоял Джордж и чуть улыбнулся мне: — Поздравляю, ты первая кто решил просто толкнуть дверь. Как видишь, она никогда не была заперта. — Я посмотрела назад, прикрывая за собой дверь. Мы теперь были одни в замкнутом пространстве. Джордж тепло улыбался мне, что очень смущало. Я чувствовала, как щёки мои порозовели, опустила вниз глаза и осторожно улыбнулась в ответ, машинально поправляя волосы.