Хохотун

А утро выдалось темным. Сквозь душный сон до меня доносились обрывки чужих разговоров, и понять, насколько они реальны, оказалось непросто. Может быть, я даже открывала глаза, находясь еще в полусне, потому что помнила, как по стенам трепыхались отблески от зажженных свечей. И их было много — словно бы я лежала на алтаре. Потом снова вернулся безмятежный сон, и к моменту, когда ко мне мягко и настойчиво прикоснулся Артемус, я успела позабыть, что же я слышала. — Нам нужно идти, милая, — сказал он мне озабоченно, будто что-то случилось. — Идти? — Эмбер исчез. Стоило этим словам прозвучать, как остатки сна тут же покинули меня. — Куда исчез? — переспросила я и поднялась. Артемус сидел рядом со мной и смотрел… Так мягко и нежно он еще никогда на меня не смотрел. Но вместе с тем он оказался слишком обеспокоен. — Его нет уже давно. — Он подал мне одежду. — Около двух суток. Слуга сказал, что он отбыл вместе с дочерью, и это странно. — Почему странно? — не поняла я и натянула на себя свитер. — И почему ты дал мне теплую одежду? Спрашивать, откуда он ее вообще взял, я не стала. — Мы пойдем за ним, — туманно ответил Артемус. — Его дочь больна, милая, Эмбер тщательно скрывал ее ото всех, но речь, на мой взгляд, идет о слабоумии. Или еще о чем-то таком. Он никогда прежде не выходил на улицу с ней, никогда не путешествовал. — Ты считаешь, он сбежал? — догадалась я. — Но вы ведь можете просмотреть все журналы стражи, и… — Не говори ерунды, — нежно улыбнулся он. Я не очень поняла, почему Артемус посчитал это ерундой, но сомневаться, что он рассказал мне далеко не все, не приходилось. Когда я оделась и привела себя в порядок, он тут же — словно не был ранен — потащил меня по бесконечным каменным лестницам. Они клубились темнотой, а в тенях от каменных статуй, которых было здесь просто немыслимое количество, я замечала тени охранников. Ни один из них не сделал ни единого движения, но спиной я чувствовала на себе их долгие взгляды. А может быть, это были статуи. Среди пыльных коридоров, книг и многовекового копошения в тех тайнах, что открываться не желали сами по себе, ожить могло что угодно. От горгулий до потайных мыслей. Если бы мои мысли ожили — вот так просто, и никаких проблем. Но мысли если и материализовывались, то исключительно не мои. Мне хотелось потребовать от Артемуса объяснений, но чужие взгляды ясно давали понять, что слышат все, вплоть до танца теней на стенах, что создавали редкие факелы. Хранители делали вид, что спали — откуда-то даже послышался негромкий храп. Но громада камня, внутри которой мы так стремительно шли, жила — я чувствовала это давно, как и с Городом. Это происходило неожиданно всегда — просто в какой-то момент я понимала, что за мной наблюдают не только людские глаза, но еще и окна домов, темные проемы, причудливо-мрачной формы тени, и даже в глазах крыс иногда вдруг проскальзывал Город. Переживалось это всегда по-разному, но сегодня мне было не страшно. На улице стояла темная и безветренная ночь. — Ты мне поможешь, Энни? — спросил Артемус так, будто собрался просить о чем-то сложном и важном. — Я знаю, что мне следовало бы вести себя по-другому, но время и так уже ушло безвозвратно. — Я тебе помогу, — совершенно безответственно ответила я, даже не спросив, в чем же именно нужна помощь. — Мы отправляемся на остров Маркхама. — На маяк? Ты думаешь, Эмбер там? На наши голоса откликнулся стражник, выглянул из-за угла, и я едва успела скрыть себя под заклинание. — Э-э-э, мне показалось, — немного пьяно протянул он. — Я слышал женский голос… ну и я хотел сказать… Проститутки запрещены новым указом барона… Но я… — О, я разговаривал сам с собой, — любезно откликнулся брошенный на передовую Артемус. — Вам показалось, офицер, и неудивительно, ночь так сильно искажает звуки. — Но я слышал женщину! — неуверенно возразил стражник, обшаривая маленький тупичок взглядом. — При чем тут ночь? Настоящая магия редко появлялась на улицах Города — та, что творилась в цитадели Хранителей или глубоко под землей у Язычников-шаманов, сохранялась в тайне. А все, что видели горожане — это обычные перестрелки между Хаммеритами и язычниками, банальные шары света и поднявшиеся из могил мертвецы. Это было просто и укладывалось в головах людей, тех, кто не был посвящен во что-то большее. Стражники, конечно, видели и знали намного больше, но этот был все же немного пьян и засомневался сам в себе. — Может быть, вы слышали женский голос из двора Терцес? Мне показалось, там кто-то разговаривал, но очень тихо, — сказал Артемус, и страж, еще немного поморщившись от мыслей, ворочающихся в его голове, облегченно кивнул. Словно бы нашел объяснение необъяснимому. Другие никогда не отступали просто так, но, как известно — в страже по большей части обитали пьяницы, воры и неудачники. Не все, разумеется, но условия их работы никогда не способствовали процветанию городской стражи. Это был плюс. И это был минус. — О, да, наверное! Ну ладно, э-э-э, а что вы тут делаете, а? — Гуляю, прекрасная ночь и тишина, знаете… — О-о, да-да, конечно, ну я не буду вас отвлекать…. И побрел назад — к крытому переходу, соединяющему несколько улиц и пару магазинчиков. — Гуляет он, ага, в тупике, — едва слышно пробормотал он. — На камни любуется… идиот, наверное, какой-то. Кучи их тут… Не удержавшись, я хмыкнула. — Извини, нужно было и тебя зацепить, но я не успела. Он улыбнулся. — Пойдем, Энни. Не снимая с себя заклятия, я уцепилась за руку Артемуса и почувствовала, как он сжал мою ладонь. — Ты ведь хорошо ориентируешься в море и умеешь управляться с лодкой, — запоздало объяснил он. Это было правдой — на островах, прежде чем начать учиться лазать по деревьям и по скалам, все уже умели плавать и работать веслами. Меня учил этому брат, и хоть я тысячу лет не совершала морских прогулок, была уверена, что смогу отвезти нас на остров Маркхама. Особенно в такую безветренную погоду — на небе светила яркая половинчатая луна, а на фоне ее тускнели даже самые яркие звезды. — Не думаю, что в одиночку справлюсь с веслами, — все же ответила я. — А ты… — Достаточно здоров, чтобы тебе помочь, — мягко отрезал он. Мы проскочили через ворота ярко освещенного Стоунмаркета, где что-то происходило. Мимо нас пробежала испуганная тощая женщина в грязном платье, а за поворотом безошибочно угадывались крики стражников. К Старому кварталу пришлось добираться через крытый проход между двумя нелегальными магазинчиками, там было темно и пусто, как и в самом Старом квартале. Через него мы прошли в Доки и оказались на побережье. Море лежало сплошным темным зеркалом, а на горизонте звезды молчаливо тонули в воде. Вокруг наконец-то никого не было, и я задала мучающий меня вопрос: — Так что Эмбер забыл на Маркхаме? Какой смысл туда бежать, туда регулярно наведываются Хаммериты, и… А что и — я не знала. Обычный рядовой Хаммерит был настолько аполитичен, насколько это вообще казалось возможным. — Грейнди всем говорит, что тот болен, но среди слуг в замке Резерфордов есть кое-кто, кто готов продать информацию. — Артемус поискал меня взглядом, и я тут же скинула заклинание, о котором успела немного забыть. — Они рассказывали, что Эмбер был одет так, будто собрался плыть — болотные сапоги, старая теплая одежда и минимум вещей — возможно, только деньги, но ты сама понимаешь, не все можно подсмотреть и подслушать. Я кивнула, хоть так и не получила ответа на вопрос. Но Артемус уже шел вдоль берега — по кромке между сушей и морем, и вода навечно прятала его следы, зализывая их, словно неглубокие раны. Я шла за ним след в след. — И все же, почему именно… — Нам нужно отплыть, Энни, — прервал меня Артемус. — Потом я… я и сам не слишком что-то понимаю. Но кое-что расскажу. В его седой голове всегда пряталось множество тайн. И я продолжала идти вслед. Лодка слабо виднелась на фоне яркого отражения луны, но я все же ее разглядела. Это была обычная рыбацкая лодка, на которой слишком далеко заплывать было опасно, но достаточно легкая и простая в управлении — как и тысяча ее товарок, разбросанных по всему дикому побережью. Порт остался слева от нас, сверкая множеством факелов и нескончаемым шумом. Вдвоем мы спустили лодку на воду, и Артемус забрался почти по пояс в прогретую за день воду, оттолкнул лодку что есть силы, а затем шумно залез внутрь. Дальше было делом техники — шестом ощупать дно и спустить весла. — Что ты знаешь об острове Маркхама, милая? — вдруг мягко спросил Артемус, садясь напротив меня и лицом к морю. — Там маяк и несколько построек для обсуживающих его людей, — ответила я, опуская в темную воду весла. Послышался всплеск, и мы пошли вперед. Я знала, что не продержусь долго — до любых островов было далеко, а в последний раз садилась в лодку я слишком давно. Кроме того, руки всегда были моим слабым местом — слишком тонкие и слабые. — А еще туда запрещен въезд посторонним, что неудивительно. — Маяк — всего лишь верхушка. Ты так плохо знаешь Город? Впрочем... там есть подземная база. Раньше в ней обитали пираты, которых однажды вырезали Хаммериты, и после переоборудовали ее под свои нужды. Я удивилась. — Прости, подземная база на острове? Ты ничего не… она ведь должна с каждым приливом уходить под воду! Плечи Артемуса слегка дернулись, а потом он над чем-то склонился, и на дне лодки загорелась маленькая масляная лампа. Она едва чадила, не била в глаза и не мешала смотреть на воду. Это был тот свет, что скорее подчеркивал темноту, чем что-то освещал. Но между тем лицо Артемуса, казавшееся раньше темным пятном в темноте, приобрело знакомые черты. — Затапливает не всю пещеру, насколько мне известно. Так и потом, базой недолго владели Механисты, они работали над Цетусом. Эмбер там бывал несколько раз, и у него там есть свои люди, так что попасть туда для него не составит труда. Но сейчас от базы отведено электричество, и Хаммериты по заказу барона собираются ее под что-то переделывать. — Люди из обслуги маяка, — кивнула я сама себе. Весла почти бесшумно погружались в воду. — Но я все равно не понимаю. Какой смысл Эмберу бежать? От кого? Не от тебя ведь… — Не от меня, — согласился Артемус. Он смотрел на меня нежно и вдумчиво, старался читать по лицу все мои чувства, но я не была уверена, что готова сейчас перейти к тому, что произошло между нами несколько часов назад. Эмбер казался куда безопаснее и интереснее. — Ты что-то недоговариваешь, — поморщилась я. — У меня не все сходится, милая, и именно поэтому я поехал на остров сам. Что-то произошло, но… Скажи, зачем бежать в подземелья, где нужно будет постоянно поддерживать огонь, чтобы выжить? Туда, где сыро, темно и где до сих пор лежат дети Карраса? Вот если бы Эмбер использовал базу, как перевалочный пункт, я бы понял. Но оттуда некуда бежать. Разве что в соседнее государство. — Он хотел отправить туда свою дочь, — подсказала я, останавливаясь. Берег все еще был рядом. — Мне нужно чем-то обмотать руки, иначе на обратном пути я даже не смогу прикоснуться к веслам. Что-то нашлось — два куска льняной ткани, замызганной настолько, что я заподозрила Артемуса в воровстве — чья это лодка? На ней слишком часто плавали… — Его нет двое суток, — напомнил он. — И к тому же… нет, зачем ему ее провожать и привлекать внимание к своему отсутствию? Достаточно напоить девчонку снотворным и отправить с ней верного человека. Нет, не то. На нас налетел одинокий порыв ветра, который тут же испуганно затих, словно нашкодивший пес, и над миром снова повисла тишина — с тихим всплеском только погружались в воду весла и появлялись вновь. — Давай начнем сначала, — предложила я, желая на миг прикоснуться к его руке. — Грейнди и Эмбер, видно, что-то задумали, раз решили от тебя избавиться. Они наняли людей, а потом пришли в твой дом удостовериться, наверное, потому что не получили подтверждений от наемников. Глупый поступок, в пылу схватки откуда Гроку понять, насколько серьезно ты был ранен? Или… а что вообще случилось с наемниками? Где они? Они были мертвы — это читалось в серых глазах Артемуса так ясно, что мне не помешала даже едва разгоняемая на полметра лампой темнота. — Твои шпионы нашли Грока, а… — Мага я убил, — сухо ответил он. — А тело третьего нашли позавчера в канале. — Ну хорошо, Грок был хорошим воином и мог понять, что тебя ранили серьезно, но все равно идти к тебе домой без двух громил за спиной крайне глупо. Безумно. Мне бы никогда не пришло в голову идти на территорию врага, не имея доказательств о его смерти. А что потом? Ты исчезаешь, а Эмбер приказывает Грейнди найти меня, чтобы выманить тебя из укрытия. И меня действительно искали, благо я вовремя скрылась. И потом, знаешь… на его месте я бы — зная или не зная, в каком ты состоянии, постаралась бы добить тебя — в политическом плане. Ты сам сказал, что у него есть на тебя компромат. И? Артемус заинтересованно покачал головой. — И он вместо этого вместе с дочерью сбегает на остров Маркхама — в темные, холодные подземелья. Вместе с полоумной дочерью — зачем? Он от кого-то прячется, ведь так? — От кого-то, но не от меня. — Артемус мягко отобрал у меня весла, и некоторое время мы в молчании менялись местами. Вдалеке плеснула по поверхности воды хвостом какая-то рыба. — Ты уверен, что тебе стоит… — Рана затянулась, — отмахнулся он. — Не переживай. Я сама замотала его ладонь льняной тряпкой. — От Грейнди? Кого-то из Великих семей? У него есть враги? Если что-то случилось там — наверху, твои шпионы должны бы доложить, ведь не один Эмбер в ваших руках. — Вот именно. — Мы плыли быстрее. — Я все это знаю — все, что ты сказала, но не понимаю действий Эмбера. Никто ничего против него не предпринимал, никто. И ничего. Я закусила губу, уставившись вбок — на воду. В ней плясали звезды и свет, исходящий с верхушки маяка. — Мы чего-то не знаем, — сказала я, наконец, нечто очевидное и вгляделась в тени на лице Артемуса. — Это-то мне и не нравится. Дело может быть в дочери, разве… Но я и представить не могла, что может заставить человека — такого, как Эмбер Резерфорд — бросить на произвол судьбы такие карты. Он хоть и не добился своей цели, но находился в относительно хорошем положении. Но вместо того, чтобы топить своего врага — сбегает… — А ты думаешь, он способен вот так… — Она ведь его дочь. — И что? А ты бы пожертвовал своей властью и, возможно, жизнью, только чтобы… не знаю, поступить вот как он? — Разумеется, — с крохотной, но заметной паузой ответил Артемус. — Я тебе не верю, — сказала я с точно такой же паузой. — Ты слишком любишь эти игры и эту грязь. Он издал смешок. — Ровно до тех пор, милая, как игры перестают быть играми. Эмбер слишком прямолинеен и труслив, чтобы играть интересно. «А ты, видимо, изворотлив и храбр», — хотела сказать я, но не сказала, побоявшись не сдержать в голосе иронии. Время сейчас совсем не для нее. Маяк приближался, и я попыталась отобрать у Артемуса весла, решив, что отдохнула достаточно, но он отказался. — Нам нужно всего лишь обезвредить его? — спросила я. — Ты ведь не станешь его убивать. — Его даже палач не тронет. Письма Джулиана Эмбер давным-давно сжег, а без доказательств я ничего не смогу доказать барону, но мне это не нужно. Совету будет вполне достаточно моих слов — там никогда не брезговали случаем забраться в казну соседей. А чтобы это сделать, достаточно изгнать его. — Так просто? Понять, почему сбежал Эмбер, вывалить на совет компромат, заодно устранив Грейнди, и все? Артемус улыбнулся и пожал плечами. — Конечно. А потом я исчезну. Я кивнула, вытянула ноги и уставилась на горизонт. Небо там действительно словно тонуло вместе с невообразимо яркими звездами, безмолвно окуналось в темную, холодную воду. — И смогу теперь быть рядом с тобой, так, как ты хочешь. — Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила я, переварив эту фразу. — Ровно то, что сказал. Весла медленно погружались в воду, делали мощный рывок и снова появлялись в воздухе, безмолвно истекая прозрачными каплями. Вода — рывок — воздух. Отражение луча с маяка скользнуло отражением по воде, и я увидела, как близок остров Маркхама. Он тянулся длинными, выступающими из воды скалами, и только с одной стороны берег проливался желтым песком. Мне хотелось спросить: «А ты знаешь, как я хочу?», но стало страшно. — Где мы высадимся? — спросила я, задавив в себе порыв. Он греб дальше, обходя остров с востока, и тоже не спешил продолжать откровенный разговор. Я уже знала, чем он закончится — ну почти, билась в голове все же пьяная мысль о договоре, вроде тех, что использовали в столице между учеником и учителем. Они заключались на разные сроки — на год, на три, навсегда, в тех случаях, когда ученик не мог оплатить и на время обучения становился не только учеником, но и полностью под властью учителя. Никакие отношения и никакие действия не осуждались и не могли осуждаться в подобных случаях, это был брак, но в сто раз отвратительнее. Когда-то, в минуты особой душевной слабости, когда Артемуса долго не было рядом, я подумывала об этом. Но перспектива потерять права и свободу в конце концов пугала. — Здесь должна быть пещера, — сказал Артемус, вырывая меня из воспоминаний. — Пусти немного света, нас не увидят. Иначе натолкнемся на подводные камни. Я послушно щелкнула пальцами, и слабый шарик света, покорный моей воле, устремился к обрывистым берегам. Везде были заросшие илом, водорослями и мхом камни, большие и мелкие, они слишком причудливо изгибались в лучах слабого света для неподвижных многовековых громадин. Пещера зияла тьмой чуть дальше, и когда мы к ней подошли, я усилила свет, встала и взяла в руки шест — отталкиваться в случае чего от рифов. Это было самое сложное — заметить в темноте что-то мелькнувшее под водой и успеть управиться с длинным шестом. — Убери весла, — попросила я, и, как только мы замедлились, поддаваясь царившему в море штилю, погрузила шест в воду. Он наткнулся на дно довольно глубоко, и я оттолкнулась — медленно, насколько позволяли силы. И все же путь к низкой пещере оказался свободным. Мы нырнули внутрь и почти легли в лодку, отталкиваться пришлось от склизкой, холодной скалы руками, поскольку весла только бились бы о камень. — Мы пройдем, — успокаивающе сказал Артемус, и я ему верила. Вот только уйти бы нам отсюда до прилива. Пещера кончилась быстро — мы выплыли куда-то в сплошную темноту, а когда шар света проскользнул дальше, я увидела пологий берег и… бур. — Что? — Механисты добывали здесь серебро, — со смешком пояснил Артемус и помог мне выбраться из лодки. — Их уже нет, а механизмы остались. Я могу показать тебе паровых роботов, если захочешь. Только после. А я хотела, чтобы он не отпускал мою руку. Пещера оказалась неимоверно огромной — мы прошли шагов тридцать, а после поднялись на старом хаммеритском лифте — такой до сих пор стоял в цитадели Хранителей и издавал страшный шум. Я поморщилась, ожидая, что пока мы будем подниматься к лифту, сбегутся все, кто находится на острове, за исключением Эмбера, разумеется. Но оказалось, что от лифта до поверхности было еще шагов пятьдесят, а узкий выход из пещеры хорошо глушил звуки. Никто не прибежал посмотреть, что за безумцы приплыли на пустынный, каменистый остров глубоко ночью. Небольшая благоустроенная площадка перед двухэтажным, полуразрушенным домом смотрителя и новым — тоже двухэтажным — в свете луны выглядела странно. По земле стелилась дорога из пористого металла, но он уже зарос мхом и буйной травой. Видно было, что дорогу чистят, но шаги все же не отдавались звонким эхом. Артемус махнул рукой на маяк, высившийся прямо в куске скалы круглой грязно-белой башней. — Не уверен, что наше посещение останется незамеченным, — шепнул он, ведя меня по узкому коридору первого этажа. — Но нам это не так ведь важно? Хаммеритов здесь нет, ну и ладно. У меня едва волосы дыбом не встали от его шепота и нахлынувших тут же воспоминаний. За плечи Артемус ввел меня в большую круглую комнатку — в самом основании маяка — в ней горели несколько свечей в старых металлических канделябрах, и это помогло хорошенько осмотреться. Комната была чем-то вроде бедного морского музея — на стене висели якоря, рули, спасательные круги и прочие корабельные снасти. А потом Артемус на что-то нажал, и, натужно грохоча, заработали механизмы, закрутились шестерни, пол медленно поехал вниз.