Обёртки для воспоминаний

      Первый фантик Ёжик нашёл случайно. В тот осенний день небо заволокло мягкими пепельно-серыми клочками облаков, а охровые, огненно-рыжие и бурые листья после получасового вальсирования с ветром усыпали всё, что только было можно. Ёжик и сам до сих пор удивляется, как он в этом пёстром ворохе углядел золотистую обёртку с косыми переплетениями бледно-зелёных полосочек, и не может объяснить, зачем она ему понадобилась.       Вот же она. Потрёпанная, со стёршимся рисунком в местах сминания. Обыкновенный блёклый тоненький клочок бумаги, когда-то заинтересовавший странной расцветкой. Как потом оказалось, такие фантики не были редкостью. Но заменить свой первый экспонат коллекции Ёжик ни за что не согласится. Ведь ни с одного из той тысячной, если не миллионной, партии обёрток для конфет не начиналась самая странная коллекция Долины.       Золотистый фантик пробуждал самые тёплые воспоминания о наступающей малосолнечной, но не дождливой осени и о почти увядшем, но неожиданно зацветшем кактусе, на поиски которого Ёжик и Крош потратили несколько дней в пустыне, – маммилярии колючей. И поскольку эта бумажка была особенно дорога сердцу и памяти, она пряталась в середину альбома.       Обёртка от карамельки с черничным вкусом укрывала в себе вечер, проведённым под фанерным солнцем. При одном взгляде на неё на языке чувствовался тот самый ароматный янтарный чай с лесными ягодами, которые хранили в себе яркие лучи летнего солнца. Даже кислая капелька костяники мелькала в хитросплетении вкусов черники, ежевики и земляники. Самое странное, что фантики, похожие на обёртки от тех конфет, которыми он и его друзья тогда лакомились не вызывают и половины тех эмоций, охватывающих при разглядывании карамельной обёртки. Но Ёжик не задумывался об этом, ведь воспоминание надёжно спрятано в лиловую бумажку с изображением трёх синевато-чёрных ягод.       Следующие две страницы являются просто частью коллекции, а вот в апельсиновый фантик с лимонными полосками на девятой странице альбома завёрнуто самое знаменательное событие лета.       В то туманное июньское утро Крош ворвался в дом друга, что-то весело вещая про классную воду в море, а на неуверенное возражение ответил, что Нюша и Бараш с воздушным змеем уже заждались их и погода ещё разгуляется. Но даже после этих «фундаментальных» обоснований Ёжик вежливо отказался, сославшись на генеральную уборку, чем до глубины души оскорбил кролика.       Погода почему-то не разгулялась, и друзьям пришлось под холоднющим ливнем бежать в ближайшее укрытие, коим стал домик Ёжика. Уже там ребята, закутавшись в тёплые шерстяные пледы, не желали говорить друг с другом.       Крош в какой-то – самой маленькой – степени понимал свою неправоту, но признать её… Да ни за что на свете! Нюша злилась на Бараша за то, что тот не спас её любимую шляпку, унесённую волнами, а поэт был в шаге от того, чтобы разразиться гневной тирадой в адрес ушастого приятеля. Надо же было отпустить новенького воздушного змея на растерзание ветру! Ёжик же с гордым видом поливал кактусы, изредка бросая взгляды на подрагивающую от раскатов грома троицу. Он ведь не раз и даже не два выходил на крыльцо и говорил о приближении бури, сказанном по радио. Но кто его слушал?       Первым молчание нарушил Бараш, извинившись за шляпку. Нюша снисходительно сказала «так и быть, прощаю», не скрывая довольной улыбки, и выразила сожаление по поводу пропажи змея, слишком выразительно стрельнув глазами в сторону Кроша. Хрюшке тоже очень нравился летательный агрегат ярко-оранжевого цвета. Кролик сначала чихнул и шмыгнул носом, а потом, разглядывая пол, тихо произнёс: «Ребят, вы это, простите меня». Ёжик просто кивнул, не отрываясь от поливания, а Бараш лишь демонстративно отвернулся, всё ещё думая, что кролику стало завидно и он специально отпустил змея с лимоновыми ленточками. Крош после растерянного молчания поклялся устроить целую спасательную операцию, упомянув, что ветер дул в сторону леса.       Пропажа нашлась только через два дня усердных поисков, но зато в честь этого было решено устроить небольшой пикник. Там Ёжик и встретил этот апельсиново-жёлтый фантик, решив доверить ему хранение важного воспоминания.       О, а вот этот разворот был полностью посвящён любимым конфетам друзей. В тот день Ёжик места себе не находил, с каждым часом всё больше ощущая свою бесполезность. Вечер Талантов был уже на носу, а ему нечего показать.       Он не великий поэт, творящий по ночам шедевры. Не искуснейший артист, умеющий выпускать из-под чёрно-белых клавиш трогающие сердце мелодии. Не гениальный учёный, делающий важные открытия. Не изобретатель, создавший межгалактического путешественника и по совместительству сына. Не садовод, ежегодно выводящий новые сорта овощей, фруктов и цветов. Не странноватый союз двух спортсменов, ревностно сохраняющих в тайне движения для номера. И уж точно не пятикратная победительница конкурса красоты.       Все выше перечисленные личности всю неделю лишний раз словом обмолвиться боялись и обходили друг друга стороной, страшась, что ненароком расскажут о деталях выступлений. Почти враждебная обстановка очень изматывала миролюбивую натуру. Именно поэтому Вечер Талантов Ёжик провёл около ручейка, пуская по нему кораблики из листов бумаги, исписанной в попытках найти свой талант. Чернильные строчки размывались, некоторое время тянулись за своими носителями и окончательно исчезали в потоке воды. Это было так странно и одновременно завораживающе – наблюдать за причудливыми узорами на воде.       Когда ручей окрасился золотисто-розовыми тонами заката и остался последний кораблик, Ёжик услышал встревожено-радостный оклик Кроша. Оказалось, что Вечер Талантов превратился в Вечер Поисков Пропавших Ёжиков и все с ног посбивались, прочёсывая Долину. А он у водички сидит да кораблики пускает! Кролик ещё минуту распинался, пока не заметил подавленное состояние друга. И тогда Ёжик признался, что у него нет таланта. Что он только не делал, где только не искал – нет и всё.       – Ёжик, да ты самый талантливый! В тебе знаешь сколько талантов? Ну вот скажи, кто, если не ты, будет собирать всякую всячину, а? Или закапывать безделушки?       – Не думаю, что это всё относится к талантам…       – А… А как же кактусы? У тебя же их столько, что просто ого-го! Да любой обзавидуется твоему таланту выращивать колюч… кактусы!       – Но растения – талант Копатыча.       – Так, а ну поднимайся! Сейчас пойдём твой талант все вместе искать!       Весь путь до домика Ёжика, где условились встретиться поисковые группы, Крош самозабвенно расписывал достоинства друга, но тот уверенно приписывал их другим смешарикам. Не успели ребята подойти к крыльцу, как на Ёжика набросились с объятиями и укорами, улыбками и взволнованными взглядами. В тот вечер Совунья предложила улучшить настроение расстроенного вечером историй. Тёплый чай с угощениями и откровения друзей. Что может быть лучше?       Когда все знакомые истории были рассказаны, а улыбки не сходили с лиц, время было уже позднее и смешарики неспешно зашагали в направлении своих домов. Во время чаепития Ёжик заметил, что Крош постоянно вытягивал из конфетницы «Морковную карамель», Кар-Карыч был явно неравнодушен к конфете «Ночь светла», Бараш уплетал «Вдохновение», Копатыч чаще всех протягивал лапу за «Медовой жизнью», Пин ограничился тремя «Мятными», а Совунья предпочитала «Горький» с кусочками яблок. И только во время перебирания стопки оставленных Нюшей фантиков Ёжик узнал, что хрюшка больше всего любит «Маску». Некоторые обёртки уже были смяты, и пришлось их приводить в порядок. Они хранили тепло прикосновений друзей, и было важно поместить в альбом именно их, чтобы не потерять ни капли очарования этого вечера. Ох и намучился он с разглаживаем и выравниваем, но умиротворение, пропитывающее каждый уголок дома, определённо стоило нескольких часов мучений.       В окне уже плавала луна, тонущая в серых ватных облаках. Ёжик ласково провёл по развороту страниц, зевнув, положил альбом на прикроватную тумбочку, погасил лампу и с улыбкой закрыл глаза. Он уже знал, какое сновидение ждёт его сегодня ночью.