***
— Ой, Поттер собственной персоной! Уж чего-чего, а до грязнокровок скатиться — самый настоящий провал, Поттер, — процедил не сквозь зубы, а, скорее, сквозь волю Малфой. — Гарри Поттер, «Мальчик-Который-Выжил»! А в сущности почти магл! — Он просто большего не сможет получить, вот и все, — вторила Пэнси. — Заткнись, Малфой, — безучастно пробормотал Гарри. — Ну, конечно, тебе папочка, наверное, ничего, кроме издевательства над нами, не позволяет! Не дорос-то ещё, Драко Малфой, — пропищал мальчик за Гарри. Гриффиндор весь прыснул от смеха. Слизерин покорчился… Уизли. — Я, во всяком случае, не хожу в обносках родственников и маминых свитерах!***
Вот так и тянулись дни, полные стычек и ссор, недели, яростно рычащие и хитро шипящие. Наверное, они все шли и шли бы так нескончаемо долго, если бы не…
Радостную суматоху предновогоднего ужина разбавил стук каблуков. Нет, не предновогоднего, а предканикульного. Огромные и тяжелые деревянные двери Большого зала вновь отворились, и, среди гигантского проема, совсем крохотной по сравнению с ним фигуркой, встала девочка, держась за руку мадам Помфри. Блондинка. Та самая, с грациозной походкой, потерявшей свою былую уверенность, с шарфом, перекинутым через плечо и пестрящим зелёным и серым. По всем столам пробежался шёпот. Гермиона Грейнджер направилась к своему факультету. — Уй, как долго лечатся грязнокровки! — встряла Пэнси. — На то ты и маглорожденная… А маглов, как гласят книги, вылечить куда сложнее. — Паркинсон взялась за учебу? Уж от кого, а от тебя не ожидала, — села девочка, отряхиваясь от снега. — И да, маленькая поправочка, Пэнси. Ни в одной магической книге об этом ни слова нет. Гермиона удивленно посмотрела на Малфоя. Его вид сейчас был настолько жалок, что единственное, что могла сделать девочка — пнуть его и пройти дальше. Он был жалок от того, что хотел защитить, хотел ответить… Но ему не хватало смелости противостоять обществу. Гермиона ничего не почувствовала… Точнее, она смирилась с тем, какой тут человек, в Слизерине, но почему-то в груди ломило от разочарования. Пэнси тоже смотрела на Драко. Тот поднялся, поднялся не шелохнувшись. А глаза его были скулящими, просящими прощения. Никто этого не заметил. Кроме Гермионы. — Ох, Грейнджер вернулась! Конечно, к Рождеству грех — не вернуться! Гермиона подтянула к себе куриную ножку и, только когда Малфой решил уйти, прошептала: «Ты не сдержал своё обещание». Тот не услышал или сделал вид, что это так. Грейнджер тоже промолчала.***
Роясь в завалинах библиотеки, Гермиона поймала взглядом Гарри. Поймала и, не то кокетливо, не то с презрением, посмотрела на него.