***
В лавке, где хранились любые диковины, какие только душа пожелает отыскать, как всегда царил полумрак. Сквозь закрытые жалюзи едва-едва просачивался солнечный свет. Посетителей сегодня не было: даже Реджина и Эмма не заходили в ярости в поисках ответов на их вечные вопросы, на которые Голд не мог (или не желал) ответить. Он стоял в пол оборота к витринам и разглядывал вещь, которая была в его коллекции для него самой дорогой. Не золотые статуэтки или богатства королевских семей, не диковинные магические артефакты, придающие силу, и даже не клинок Темного Мага. Взгляд Румпеля был прикован к обыкновенной фарфоровой чашке. Хладный изящный чистейший фарфор, утонченная форма, вязь узора маленькой веточки на боку чашки и такое же блюдце. Эту чашку Голд рассматривал часами. Вертел в руках и думал, вспоминал. Вспоминал улыбку Белль. Её наивность и открытость, веру в лучшее. Её желание видеть Румпельштильцхена счастливым. Её способность любить. Вспоминал, как впервые увидел её во дворце у Короля. Как забирал девушку, словно злато, как оплату за магию. Она не боялась тогда, как боялись все остальные. Девушка с большим сердцем уже тогда видела в Темном скрытого внутри человека. Вспоминал её улыбку, когда она входила в залу без приглашения. Как опускала взгляд, когда он возмущался, что та не постучала. Как обращался с ней и прогонял прочь, если та ему мешала. Давал ей столько поручений, сколько сам едва ли мог выполнить, не пользуясь магией и как она, обижаясь, отправлялась выполнять работу, а после снова улыбалась ему. Он вспоминал и о том, как впервые ударил её. Как запер в подвале за открытые слова, которые он не мог слышать (или делал вид, что не мог). Она и тогда его не боялась. Одна из не многих, кто смело смотрел в глаза Темного. Она была гораздо смелее его и отважнее. Храбрость сидела в её душе, сердце. Этими воспоминаниями Румпельштильцхен дышал и жил. Они - все, что осталось у него от его возлюбленной и ему не хотелось с ними расставаться. Он хватался за каждую её улыбку, ловил в памяти все, что связывало его с ней. Он искал ответы, но не мог найти ни одного. Она ускользала от него сквозь пальцы и он ощущал, как теряет самую дорогую для него девушку. Холодный белый фарфор мозолил глаза. Помнить больнее, чем все забыть и Голд от части завидовал любимой, что у нее начинается новая жизнь и клял себя, что не может все забыть, забыть её. Но и не может быть с ней, видеть её улыбку и слышать её смех. Злиться на неё и в тайне любить. Он лишь на секунду оторвался, отвлекся от размышлений и перевел взгляд на настенные часы, но этого хватило, чтобы заметить в тени девушку в коротком платье и с аккуратно уложенными каштановыми волосами. — Простите, я вам помешала? Я просто увидела, что у вас открыто. — голос. Так знакомый голос донесся до ушей Румпеля. Это была она, его Белль, его милая любимая Белль. В этом наряде, на этих каблуках и с этой прической она выглядела совсем другой, но такой же прекрасной, как и прежде. — Белль. Моя милая Белль,.. — Голд несмелыми прихрамывающими шагами стал подходить к девушке, но она лишь отступила назад. — Лейси. Я Лейси, — брюнетка спиной врезалась в край витрины и остановилась. — Лейси Френч. — Да,.. — Румпель остановился, понимая: она его не вспомнит, как бы он не старался. — Прости, я, наверное, испугал тебя. — Нет. Вовсе нет, — милая улыбка, обнажающая белоснежные зубы, освежила её и без того прекрасное лицо. Румпельштильцхен едва удержался от еще одного шага навстречу девушке. Он вновь вернулся на свое место у витрины: — Позволишь рассказать тебе историю? — Конечно, — девушка все еще стояла на месте, но теперь внимательно проследила за руками мистера Голда. Он потянулся к надбитой фарфоровой чашке. — Разбитая чашка. И что в ней такого? — на задумываясь выпалила Лейси. Румельштильцхен поставил чайную пару на стекло витрины. — Эта чашка очень дорога мне. Это все, что меня связывает с одной прекрасной девушкой. — Белль? — Френч посмотрела на чашку, но примечательного так ничего и не увидела. — Да. Белль. Она была со мной тогда, когда другие обходили меня стороной. За маской злодея она видела меня, но я отвергал её чувства. Она была очень похожа на тебя. И без нее мне тяжело. Я жил и ждал встречи с ней. Ждал, что объяснюсь, что она простит меня за то, что когда-то я прогнал её, отверг и бросил после всего, что она сделала для меня. Она была моим якорем, а стала лишь воспоминанием, мгновением, которое я не знаю, как вернуть. Если бы ты знала, что я чувствовал, когда вновь потерял её. Когда потерял тебя, — Румпельштильцхен не удержался. Его Белль стояла перед ним и не помнила его. Не помнила саму себя. Неожиданно она подошла к витрине и схватила в руки чашку. — Я Лейси! И я не верну вам Белль, как бы вы не хотели этого! — чашка со звоном упала на паркет. Мельчайшие осколки разлетелись во все стороны и брюнетка вдруг отпрыгнула. - Я,.. Я не хотела. Простите, — залепетала она, пятясь к двери. — Хотите я заплачу за нее? Сколько она стоила? Румпельштильцхен не сказал ни слова. Присев, он стал поднимать разлетевшиеся осколки. Один из них впился ему в кожу и по ладони побежала алая кровяная дорожка. Лейси смотрела, как хозяин лавки бережно подбирает осколки и её больно колола совесть. Она сделала то, чего не должна была. Растоптала воспоминания человека, разбила то, что было ему дорого. Она хотела было извиниться, но слова застряли в горле. Она боялась ранить мистера Голда еще сильнее, по этому, оставив на витрине свой кошелек, попятилась и вышла на улицу.***
Женский кошелек. Изящный женский кошелек, который оставила Лейси. Румпель заметил его только тогда, когда чашка была восстановлена и стояла на блюдце в витрине, а он собирался закрывать лавку. Кожаный светлый кошелек, в котором лежали несколько купюр и монет. Голд не посмел взять из кошелька ничего. Взяв свою трость и убрав кошелек во внутренний карман пиджака, он вышел из лавки. Улицы тихого Сторибрука уже были пусты. Все сидели в своих домах или в бабушкином кафе. Румпель шел в сторону дома отца Белль, в надежде, что он отыщет её там, чтобы передать ей то, что она оставила. Он снова думал о ней. О том, что могло бы быть, не прогони он её много лет назад. Голд шел, опустив голову. Проходя мимо кафе бабушки, он не на долго остановился и этого было достаточно. Лейси, выбегающая из дверей, налетела прямо на него и ахнула, отступая назад. Он поднял глаза и поймал её полный смущения, но так же наполненный какой-то уверенностью и радостью, взгляд. Она неожиданно взяла его за руку: — Румпель, я,.. — Ты вспомнила? Давно ли? — с надеждой произнес он, поднося её ладонь к своим губам. Белль утвердительно кивнула. — Как я боялся, что потерял тебя навсегда. Как же я рад, что ты все помнишь. Брюнетка почувствовала, как губы Румпельштильцхена коснулись её руки и она тихонько всхлипнула. — Нет. Когда ушла от тебя, я вдруг все вспомнила. И я боялась, ты не простишь меня. За чашку, — одна слезинка сорвалась с её ресниц и покатилась мокрой дорожкой по щеке. Голд вынул из кармана пиджака кошелек Белль и протянул его девушке. — Белль, — Он заключил её в свои объятия. — Моя милая Белль. - Она снова всхлипнула, а он улыбнулся. Никогда прежде он не был так счастлив, как в этот миг.