***
— Мисс Грейнджер! Мисс Грейнджер, да остановитесь же вы наконец! Я не намерена гоняться по всей школе за своими учениками, — профессор МакГонагалл, слегка запыхавшись, нагнала девушку в коридоре. И с весьма недовольным видом, поправив конусовидную шляпку, сцепила руки в замок. — Что это за поведение, мисс?! Разве так полагается вести себя префекту, да ещё и с преподавателем? Вы отдаете отчет своим действиям? — Простите, профессор. Я вас не заметила, — гриффиндорская староста Гермиона Джин Грейнджер виновато опустила голову и стала рассматривать свои ботинки. — Я задумалась, мэм. — Как мне это нравится! — возмущенно воскликнула женщина. — Вы задумались, а я должна, значит, за вами бегать! Вот, возьмите, — достав из широкого рукава сложенный листок бумаги, учительница протянула его девушке. — Разрешение действует ровно неделю, надеюсь этого вам хватит, чтобы найти в запретной секции весь необходимый материал по формуле Майтера и сдать мне работу не позже двадцать седьмого числа. Учтите, мисс Грейнджер, от вас зависит честь школы. Мы должны выиграть этот конкурс! — Да, профессор МакГонагалл. Я все понимаю. У меня просто утро выдалось не из лёгких, но к вечеру я буду в порядке, — глаза девушки закрылись, сдерживая непрошеные слёзы. — Мисс Грейнджер, — женщина подошла ближе и, положив руку на плечо ученицы, подбадривающе сжала его, — Гермиона. Я понимаю, то, что произошло утром, мягко говоря, выходит из рамок дозволенного. Но ты ведь понимаешь, директор — очень тяжёлый человек, а теперь, когда ему вновь нужно вести защиту от тёмных искусств, он совсем на взводе. Поэтому не стоит так реагировать на профессора Снейпа. Я уверена, он сказал так сгоряча и уже сожалеет об этом. — Нет, не сожалеет, — тихо ответила гриффиндорка. — Спасибо за поддержку, мэм. Можно я пойду? Хочу перекусить перед рунами. — Разумеется. И не забудьте, что черновики должны быть только на зачарованных пергаментах. — Конечно, профессор. До свидания. Девушка развернулась и, стискивая ремень сумки, направилась совсем в противоположную от большого зала сторону.***
— А говорят, я плакса! Хватит реветь, ты сейчас затопишь мой туалет! — плакса Миртл с пронзительным визгом взмыла под потолок и, повиснув вниз головой, показала ревущей в углу гриффиндорке язык. — Оставь меня в покое, — сквозь всхлипы прокричала Гермиона. — Не видишь? Мне плохо! — Ой, какие мы злые! Что, не любит он тебя, да?! — Пошла вон, дура! Привидение засмеялось и с боевым кличем смылось в унитаз. — Не любит. Да что он может знать о любви?! Бездушная скотина! Последние несколько недель подобные нелестные замечания в адрес бывшего профессора зельеварения стали для девушки нормальным явлением. Гермиона до сих пор не могла понять, когда полюбила этого безжалостного монстра. Когда её сердце стало замирать уже при виде только одной его походки? Когда весь её мир сконцентрировался вокруг одного имени — Северус? Она произносила его в мечтах и сладостных девичьих снах, когда его руки нежно ласкали её тело, а алые, до боли желанные губы шептали нежные слова. Слова любви, которые ей не дано услышать в реальной жизни. И вот вновь в её мыслях возник вопрос: «Когда?» Когда это все началось? Может в тот миг, когда обессиленная Нарцисса Малфой вошла в полуразрушенный Большой зал, левитируя перед собой носилки с окровавленным телом Снейпа? Кто бы мог подумать, что жена одного из самых преданных слуг Волан-де-Морта отдаст, рискуя собственным существованием, часть своих жизненных сил практически уже умершему человеку. Да, она пошла в Воющую хижину. Нарцисса отправилась туда одна, хотя Гарри и Драко хотели пойти с ней. Но женщина пожелала сама принести его тело для погребения. Она сказала, что обязана ему всем и хочет таким образом отдать ему дань памяти и уважения. Миссис Малфой нашла его еле живого, сердце уже практически не билось. Но она не могла дать ему умереть. Если бы не он, то ее сын лежал бы сейчас на этом месте и истекал кровью. Единственный человек, ради которого она жила столько лет в аду, мог умереть, если бы не благородное решение Снейпа взять опеку над ее мальчиком. И женщина пошла на риск, зная, чем все может кончиться не только для Северуса, но и для нее. Она не сомневалась, не дрогнула, когда острый клинок полоснул по венам на её руке. Кровь потекла горячей красной струйкой. То же она сделала с рукой Снейпа, но, в отличие от неё, у него крови выступило совсем мало. Слова на деревнекельтском, сплетенные руки и золотое свечение вокруг их тел спасли мага. И вот, гроза подземелий жив, здоров и продолжает всячески портить жизнь окружающим. Он не изменился, совсем… Плачущая девушка вздрогнула в своём углу. На руны она уже опоздала, да и идти она совсем никуда не хотела. Перед глазами стояло бледное, словно сама смерть, лицо мага. Как она себя тогда корила, что они бросили его там умирать. Не было сил справиться с грузом вины и, чтобы хоть как-то успокоить свою совесть, девушка вызвалась быть для него сиделкой. Практически все были размещены по госпиталям. Профессора же под охраной авроров до выяснения всех обстоятельств и решения Визенгамота оставили в лазарете Хогвартса. Так прошли долгие две недели, за которые мужчина ни разу не открыл глаза. Когда же он пришёл в себя, рядом сидел Гарри Поттер, и это привело его в ярость. Поэтому о вкладе Гермионы в его выздоровление, которая в этот момент спала в кабинете мадам Помфри, дружно решили промолчать. Как тогда сказал профессор Флитвик: «Чтобы он не смог своими резкими замечаниями покуситься на нервную систему бедной девушки». Шло время. Профессора оправдали, и он уже собирался покинуть стены школы. Но преподавательский состав во главе с Минервой МакГонагалл, вооруженной письмом от Альбуса Дамблдора, испортил ему все планы. Коллективным решением было принято, что директором школы должен быть он. Так хотят они. Так пожелал Альбус в письме и, на удивление, большая часть членов попечительского совета, включая и нового министра магии Кингсли Бруствера. Несмотря на яростные протесты и прямолинейные рекомендации профессора Снейпа, куда им всем следует идти и каким методом, первого сентября именно он приветствовал учеников в практически полностью восстановленном Хогвартсе, стоя у трибуны с золотой горгульей. Новый старый директор до сих пор не мог понять, как им всем удалось его уговорить. И вот, с тех самых пор начались мучения несчастной гриффиндорки. Он не вел уроки, но ежедневно присутствовал в Большом зале, и этого ей хватало для страданий. Влюбленная девушка мучилась. Отношения с Роном треснули по швам уже через месяц, когда парень вероломно попытался покусится на её невинность, мотивируя это тем, что она его девушка, а значит должна. У Гермионы же на это был свой взгляд, поэтому теперь они с Роном только друзья. И это обстоятельство повлияло на то, что все её внимание было сконцентрировано на мрачном мастере зелий. Она с каждым днём все больше в него влюблялась. И мысли примерной ученицу, стоило ей увидеть Снейпа, утекали в бурное и весьма опасное русло. Неопытность и страх не давали ей привлечь его внимание к своей скромной персоне. Но на кое-что Гермиона все же смогла решиться. И, глубоко сожалея, пожимает плоды своих действий по сей день. Надеясь, что у директора ещё не прошёл день рождения, она решила навестить мадам Пинс. Любовь к тортикам сгубила женщину, а точнее заставила бедную библиотекаршу просидеть в туалете весь вечер. Гермиона же, оставшись за главную и восхищаясь быстротой действия сваренного и подмешенного ею слабительного, перебирала картотеку и, увидев на карточке «Северус Тобиас Снейп — 9 января 1960 год», довольно потерла руки. У неё было еще два месяца, чтобы выбрать подарок. Выбор пал на фирменный чёрный шёлковой шарф. Упаковав в коробочку и вложив в неё записку «С днём рождения, профессор!», Гермиона, довольная собой, оставила её под дверью его кабинета. В тот момент она и не подозревала, что этим действием самолично открыла дверь в ад, откуда вырвался сам дьявол. Утром, когда она завтракала в Большом зале, в её тарелку с хлопьями приземлилась без чьей-либо помощи злополучная коробка, обляпав молоком её и сидящего рядом Гарри. Внутри девушка нашла пепел, который когда-то явно был шарфом, и записку со всего двумя словами: «Шутка удалась». Она до сих пор жалеет, что повернулась тогда и взглянула на преподавательский стол. Ведь именно в ту секунду она встретилась со взглядом чёрных глаз, из которых излучалась ненависть и лютая ярость. С тех пор и начался этот ад. Любые попытки поговорить с профессором были провальными. Он не желал её слушать, но вот задеть или оскорбить при малейшей возможности очень даже хотел. А после того, как Билл Уизли не мог больше преподавать защиту от тёмных искусств из-за беременности Флер, он тем же стал заниматься и на уроках. Оскорбления и намеки на её скудоумие стали нормальным процессом проведения ЗОТИ. И девушка уже научилась абстрагироваться от происходящего, но сегодняшний инцидент окончательно разбил влюбленное сердце. — Мисс Грейнджер, встать и выйти из-за парты, — яростный голос раздался прямо над головой, заставляя девушку вздрогнуть. — Профессор? — Вы меня плохо слышите? Девушка отрицательно мотнула головой и на ватных ногах встала и вышла из-за парты. Снейп достал палочку и направил её на студентку. — Accio, шпаргалка, — удивлённый шепот пронёсся по классу. — Вы её зачаровали? У вас хватило на это мозгов? — удивлённо приподняв бровь, спросил мужчина, не увидев результата своих действий. — Сэр, у меня нет шпаргалки, — испуганно сказала девушка, — у меня их никогда не было, я всегда все делаю сама. — Неужели? Что в кармане? — Гермиона опешила. — Живо вывернула карманы, или это сделаю я. — Профессор, — Гарри приподнялся со своего места. — Сидеть, Поттер! Или ваш факультет лишится пятидесяти баллов. — Гарри, все хорошо, — робким голосом произнесла староста, выворачивая карманы мантии и доставая платок. — Что это? — спросил мужчина, указывая палочкой на лоскут ткани. — Платок, директор. Я простыла. — Скажите, мисс Грейнджер, разве я не сказал перед тестированием, когда все входили в класс, что посторонние вещи должны быть оставлены в шкафу? — Да, но сэр… — Молчать! Я вам права говорить не давал! Ваши жалкие попытки, что-либо сказать, меня не интересуют. Вы нарушили правила и будете наказаны. Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора, мисс Грейнджер, — возмущенный возглас пронёсся по гриффиндорской стороне класса. — И неделя отработки у мистера Филча. Можете сдать вашу работу, я её не принимаю. Придете на пересдачу во вторник. — Но сэр! Я ведь не списывала! — Хватит! Ещё одно слово, Грейнджер, и я выгоню вас из класса уже навсегда. А это прямой путь к нищете, ведь без ЗОТИ вы ЖАБА не сдадите, а без него… — мужчина приблизился ещё сильнее к еле сдерживающей слёзы девушке. Его лицо исказила самодовольная гримаса. Было видно, что он упивается своей властью и унижением ученицы. — Без него вы никому не будете нужны. А теперь вон. — Ненавижу! — прокричала девушка, заливаясь слезами. Её сердце мучила боль. Сжавшись в комочек, она прижалась лбом к холодной кафельной стене. — Гермиона, вот ты где! Гермиона?! — Джинни подбежала и опустилась на колени рядом с плачущей подругой. — Миона, что с тобой? Это из-за Снейпа? Да? — Джинни, почему он меня так ненавидит?! Что я ему сделала?! — Дело не в тебе, я уверена. Просто это же Снейп, ему нужно на ком-то срываться, — юная Уизли попыталась сделать лицо более убедительным, но у нее это плохо выходило. — Ты сама-то в это веришь? Может, он догадался? — в заплаканных глазах появился страх. — Успокойся, — девушка погладила подругу по взъерошенным волосам, — я уверена, о твоих чувствах он не знает. — Ты так думаешь? — с надеждой спросила Гермиона. Джинни хитро улыбнулась. — Знаешь, если бы не твой сон тогда с возгласами «Да, Северус!» и стонами, я бы тоже не знала. У тебя хорошо удаётся это скрывать. Гермиона покраснела и опустила глаза, воспоминание о рождественском сновидении которое до сих пор волновало ее сердце и бурную фантазию. — И что мне теперь делать? — Ну, для начала успокоиться и перестать прогуливать пары. Потом умыться и пойти со мной что-нибудь перекусить. Думаю, домовики не откажут нам в паре бутербродов. Ну, а что делать со Снейпом, лучше решать на полный желудок. — Пошли, — девушка хихикнула и протянула руку. Староста улыбнулась и, поднявшись вместе с Джинни, направилась к раковине, чтобы умыться.