Чувства под прицелом. Личное золото.

      Ольга ткнула снег лыжными палками и надвинула на глаза очки. Время опробовать трассу. Это не тренировка, а просто пробный прокат. «Пойдем покататься», так сказала Катя. И вот уже Юрлова ушла на дистанцию, а Оля медлила. Она кивнула проезжающей мимо неё немке Мириам Гесснер, поздоровалась с Кайсой. В который раз проклиная откуда ни возьмись взявшийся страх перед гонками, Ольга медленно поехала.       Лыжи скользили отлично, сервисмены на славу потрудились над ними. Погода тоже была хорошей. Холодно, но не слишком. Не было даже тумана, который не редкость здесь, в Холменколлене. Вообще, погода ей пока нравилась. Солнце ещё ни разу не показывалось, но, может быть, это и к лучшему.       Она ехала медленно, не ускоряясь. Её главная цель в предстоящей смешанной эстафете - достойно пробежать эти шесть километров и не упасть замертво. Подчуфаровой доверили первый этап, уже давно забытую ею роль «забойщицы». На втором этапе побежит Катя Юрлова, а потом они передадут эстафету мужчинам. Женя Гараничев и финишер, конечно, Антон Шипулин. Всё будет нормально, всё должно быть нормально. Смешанная эстафета. Первый шаг. Кому-то может показаться, ну что такого, всего лишь первая гонка, даже не классическая эстафета. Что в ней такого особенного? Но они будут не правы. Практически для всех биатлонистов первая гонка может стать определяющей для всех последующих. Она может вдохновить и привести к медалям, а может и вовсе растоптать.       Поэтому Оля и боялась. Она ведь знала, что подошла к Чемпионату, мягко говоря, не в самой лучшей форме. И, если честно, даже не представляла, чего от себя ожидать. Контрольные тренировки в Бейтостолене она провалила. Не стрельбой, а ходом. Что толку теперь об этом размышлять. Вот такая вот подготовка. Ладно. Сейчас главное – не подвести команду.       Ольга съезжала с горочки, когда её нагнала Катя. Юрлова отсалютовала ей палкой и унеслась дальше, она проезжала уже второй круг.       «Катька быстрая, она подтянет моё отставание, главное – не зайти на штрафные круги. У нас команда скоростная: Катя, Женька и Антон, само собой... Только я одна...»       Один круг, Ефимов сказал сделать один круг. Но у неё и в мыслях не было ослушаться, спортсменка с трудом преодолевала первый. Позже у них будет стрелковая тренировка, а завтра она пробежит два круга, как и положено. Ну а в остальное время – тренажёрный зал, скорее всего... И Лелин ей сказал, что пока есть время, нужно тренироваться, но не усиленно. Прибавлять, но не выбиваться из сил. Про её состояние знали все. У них состоялась даже беседа с глазу на глаз с Александром Касперовичем. Он внимательно выслушал спортсменку, спросил её мнения, для каких гонок она готова. Оля сразу же отмела индивидуалку, она не выдержит и круга. Масс-старт, скорее всего, тоже трудно будет бежать. Остаются две эстафеты, спринт и пасьют. На том и порешили. Единственное, в чем главный тренер сомневался, стоит ли ей бежать полноценную связку. Но решили, что после спринта видно будет. Так что, пока она готовилась к первой эстафете. Проблемы нужно решать по мере их поступления. Теперь. Нужно было, конечно, до них не доводить, но...       Спортсменке было трудно. Не замечая ничего вокруг, глядя только на трассу, она надеялась на то, что соперницы не заметят её состояния. Это нужно скрыть. Подчуфарова, конечно, не Дорен-Абер и не Пидгрушная, чтобы её бояться, но пусть видят, что она настроена по-боевому.       Ох, ну когда же финиш? Ольга чувствовала, что начала сдавать. Она терпела, и одна лишь мысль билась в её голове: «Команду нельзя подводить». Она поднялась в горочку и вдалеке увидела трибуны. Огромные, высокие, угрожающие. Там будут развеваться флаги, там будут болельщики, но она вряд ли услышит шум толпы. Она, скорее всего, будет слышать лишь стук собственного сердца...       Поворот и горочка. Вверх, а потом вниз. Мартен Фуркад любит тут попрыгать... Даааа, этот трюк не для неё. Собрав силы, она, скрипя зубами, поднялась вверх, а потом с огромным облегчением укатилась под горку. Девушка поняла, что к финишу нужно постараться ускориться, ну хоть насколько возможно! Оля поднажала, стиснула палки в руках, и разогналась. Тратя последние силы, она, задыхаясь, всё-таки доехала до финиша и упала на снег.        - Невозможно, - прошептала спортсменка. – Невозможно.       Отдышавшись, она кое-как встала и отцепила лыжи, а потом снова села в снег, но уже у бортика, чтобы никому не мешать. Когда вдалеке показалась норвежка, то ли Тириль, то ли Марта (она так и не поняла кто именно), Ольга решила встать, ведь обязательно нужно «держать лицо». Подобрав лыжи, девушка пошла в другой конец стадиона. Надо поговорить с тренером, а потом ещё полчасика покататься, ну просто ради «заминки».        - Как тебе было на дистанции? - спросил он.        - Тяжело.        - Всю дистанцию тяжело или как?        - Ну... – Ольга вздохнула, нелегко в этом признаваться, - Да, всю. На финише поднажала, ускорилась, хотела посмотреть, сколько выдержу.       Она покачала головой. Стоит ли говорить об этом?        - Ну зачем ты? Это тренировка. В твоём состоянии силы надо оставлять для гонки, - тренер сжал губы и какое-то время рассматривал знаменитый холменколленский трамплин. - Я понял. Надо, наверное, поговорить насчёт тебя с Касперовичем и Коноваловым. Может, вообще лучше не включать тебя в эту эстафету.        - Не включать?! Но как же?        - Ольга, я всего лишь объясню ему ситуацию. Перескажу наш разговор. Всё равно вы всё решите совместно. Как всегда.       «Да уж, совместно, как всегда, ага. Вопрос о том, ехать ли ей за океан, никто со мной не обсуждал. И вопрос о том, участвовать ли там в этих сумасшедших гонках никто со мной не обсуждал до тех пор, пока я сама не попросила их об этом в прямом эфире».        - Ладно, - махнула она рукой. – Спринт я побегу всё равно.        - Иди на закатку, - кивнул тренер.       Ефимов в последнее время был спокоен и вежлив с девочками. Странно даже, они уже не первый год работают вместе, и обычно накануне и во время Чемпионатов он очень нервный. Но ей было всё равно. Они не ссорились и не выясняли отношения. Всё будет видно по окончанию сезона. Цыплят по осени считают, вот и в биатлоне так же.       Ольга снова надела лыжи и сделала пару кругов, совсем медленно, глубоко дыша. Вот, дыхание почти что нормализовалось, как раз доедет до конца трассы и всё, можно идти. Биатлонистка прошла в раздевалку. Ей встретилась опять же Мириам Гесснер, Ирина Кривко и Надя Скардино. Ольга от души поздравила Надежду с победой на Чемпионате Европы, обняла её, пожелала удачи здесь, в Норвегии. Ей очень нравилась Надя. Такая добрая, приятная, от неё прямо-таки исходило тепло. Она чем-то напоминала ей Доротею, наверное, своей душевностью. Кстати, с Вирер они ещё не успели толком пообщаться. Девушки встретились однажды за завтраком, Доротея подсела к ним за столик. Быстро выпив чаю, она убежала на тренировку. Сказала, что зайдёт. Ну, значит, зайдёт.       Ольга умылась, переоделась, заплела косу и вышла со стадиона. Поскольку девушка занималась по индивидуальной программе, возле стадиона её ждал водитель, и совсем скоро она уже была в гостинице. Спортсменка привыкла приходить с тренировок раньше всех, и даже совесть её уже не мучила. Она вообще в последнее время стала забывать про совесть. Оля всегда, с самого детства старалась отвечать людям добром. И иногда, словно следуя заповедям, она даже на зло отвечала добрыми поступками. Но жизнь и спорт – лучшие учителя. И в последнее время она стала отвечать людям взаимностью...       Закинув грязную форму в стиральную машинку, которые стояли здесь на каждом этаже в специальном помещении, девушка вернулась в номер и легла на кровать. Она позволяла себе полежать несколько минут, а потом по наущению личного тренера отправлялась или в тренажёрный зал или занималась в номере самостоятельно. Но сегодня одной ей быть не хотелось, и Ольга, переодевшись в любимую форму и зашнуровав удобные кроссовки, спустилась в тренажёрный зал.       Почти все тренажеры были заняты, зал был заполнен биатлонистами. Кого здесь только не было! Создавалось такое впечатление, что все спортсмены или здесь, или на трассе, а в номерах никого нет. Шумная компания французов заняла беговые дорожки: старший Фуркад, Мари, Анаис и Кентен Фильон-Майе. Франциска Пройсс в компании подошедшей Мири качала руки, также свои бицепсы качал Бенедикт Долль. А возле него почему-то скучал и рассматривал девушек Симон Шемпп. Не было только норвежцев. Но они и жили не здесь. Ольга слышала, что спортсмены норвежской сборной живут в номере по одному человеку, чтобы не отвлекаться на лишние разговоры. Они очень серьёзно подошли к Чемпионату, очень вдумчивая подготовка. Девушка огляделась ещё раз. Велотренажеры тоже заняты. Оля подумала, что надо было пойти в другой зал, что располагался в противоположном крыле. Он был поменьше и там наверное не так суетливо, но ладно, она уже здесь.       Тем более, все эти тренажеры ей были не нужны. Лелин сказал, чтобы она делала упражнения на растяжку. После лыж, как и после любой тренировочной нагрузки, мышцы у неё были скованными. Растяжка после тренировки очень полезна, она помогает растянуть напряженные мышцы и дает ощущение раскрепощенности и расслабленности. Упражнения она тоже делала медленно, глубоко дыша. Ольга как раз растягивала ноги, как услышала знакомый голос за спиной.        - Решила заняться йогой?       Ещё не обернувшись, она уже улыбалась.        - Привет! Да, внезапно осознала, что биатлон не для меня!       Максим Цветков протянул ей бутылку с водой:        - Будешь?       Девушка взяла из его рук бутылку и уселась на скамью, Максим сел рядом.        - Я видел, как ты приехала. Из окна нашего номера. Ты писала, что после тренировки ходишь в зал, вот и решил тоже зайти.        - Ты знал, что я здесь буду...        - Ну да. Ты ведь меня не прогонишь?        - Да нет, конечно. Но ты за мной следишь, не уходи от ответа!        - Ну я же тебя не преследую, - усмехнулся он. - Как ты, отошла от контрольных тренировок? Не переживаешь больше?       Оля скривилась, она бы предпочла, чтобы Макс не задавал этот вопрос.       Переписываться с Цветковым вошло у неё в привычку. После ссоры с Денисом девушка написала Максиму. Она вроде бы понимала, что не должна так делать, немного даже боялась, а вдруг Максим это неверно истолкует, вдруг решит, что она опять даёт ему надежду на что-то большее, чем дружба? Но в процессе беседы Оля отбросила свои сомнения, ведь ей очень нравилось с ним общаться. И этого общения девушке очень не хватало. Сначала они обсуждали сборы и тренировки, подшучивали друг над другом и над товарищами по сборной. Подчуфарова прислала ему несколько фото из Бейтостолена, а Максим прислал ей фотографии из Кавголово, где проходили сборы у мужчин.       Они обсуждали её состояние, Максим давал советы. Оказалось, что и он тоже чувствует себя неважно, но Макс всё же был мужчиной, поэтому ему было легче. Да и специалисты в мужской сборной, похоже, были потолковей и поответственней.       Подчуфарова рассказала ему о контрольных тренировках и о своих неудачах. Макс не стал её жалеть, а зачем? Сказал, что это плохо, но ожидаемо. Сказал, чтобы не переживала. Советовал поговорить об этом с личным тренером и поднять вопрос перед главным тренером сборной. Как раз после этого Ольга и обратилась к Коновалову с просьбой устроить ей встречу с Александром Касперовичем.        - Я не переживаю, - ответила ему девушка. – Что толку? Готовлюсь, как запланировали. Смешанка, спринт, пасьют, эстафета. Но про пасьют ещё точно неизвестно. Посмотрим. Но вот сегодня было тяжело.       Максим оглядел зал.        - Ты читаешь какие-нибудь новости в интернете, статьи? Ну про биатлон?        - Неее, - протянула она. – Я боюсь. А что там?        - Ну, а я читаю иногда. Так вот, твоё состояние обсуждают. Болельщики.        - Да ладно?! – воскликнула она. – И что пишут?        - Ты знаешь, ругают тренеров, а тебя жалеют.       Ольга молчала. Надо же, понимают. Теперь тем более нельзя подкачать! Она встала.        - Макс, а ты просто пришёл или позаниматься?        - Позаниматься.        - Ну тогда давай. Раз меня болельщики не ругают, значит, ещё не всё потеряно.       Он усмехнулся.        - Ну давай, Олька. Только постарайся сама себя не угробить.       Ольга отошла к стене и принялась дальше растягивать ноги. Максим занял свободную беговую дорожку. Через несколько минут она уже хотела немного побегать, тем более, что освободился соседний с Максом тренажёр, но вовремя вспомнила, что Лелин не советовал ей нагружать сердце. Она остановилась посреди зала в замешательстве. Вроде бы пора уйти, а как-то не хочется. Максим обернулся и, спрыгнув с тренажера, подошел к ней.        - Ты всё?        - Да... Наверное, я пойду.        - Отдыхай, я ещё побуду. Пиши! – и он вернулся обратно.       Оля пожала плечами и вышла из зала. Вернувшись в номер, она снова приняла душ, а потом легла на кровать. Девушка не заметила, как заснула.       Следующие два дня не отличались от предыдущих. Такие же серые, тревожные, напряженные. Она пробежала несколько кругов, свою дистанцию. Это было очень тяжело, но терпимо. Загурский замерял пульс, брал анализы, делал всё, что было необходимо. Ольга отсылала результаты по электронной почте Лелину. Она слушала лишь его. Юрий Александрович был обеспокоен и недоволен. Он всё время думал, что она что-то от него скрывает, что-то недоговаривает.       Да, так оно по сути и было. Оля с каждой минутой, проведённой на трассе, убеждалась, что эстафету передаст последней. Возникли проблемы с последним выстрелом. Девушка уже в ходе тренировок думала о том, чтобы побыстрее убежать на дистанцию, и поэтому промахивалась. Она чертыхалась, ругала себя за то, что сама создаёт себе проблемы, но ничего не могла с этим поделать!       В последний день перед эстафетой, придя в номер после закатки, девушка поняла, что сил идти в тренажёрный зал у неё не было. Она упала на кровать и заплакала. От бессилия, от отчаяния, от осознания собственной бесполезности, от осознания того, что она несомненно всех подведёт, от страха, от тяжести, от боли во всем теле, наконец. Голова гудела, а слезы всё лились и лились каким-то нескончаемым потоком. Откуда в ней столько слёз?       Всхлипывая, она повернулась на спину и уставилась в потолок. На секунду вышло солнце и тут же скрылось. Она вспомнила фильм Дениса «Дорога биатлона». И там он спрашивал, когда же биатлонистки чувствуют себя девушками. Оля сказала тогда, что после тренировки. Да, когда они падают на кровать, обессиленные, уставшие, вот именно тогда они, ну, по крайней мере, она, чувствует себя именно такими.       И в эту самую минуту слабая беззащитная девушка, лежащая на кровати и вытирающая слезы, в очередной раз всхлипнула, шмыгнула носом и потянулась к телефону. На заставке давно уже не было сияющего снега. Теперь там были фиолетовые цветочки на темном фоне. Цветочки и темнота, как для неё неожиданно... Хотя, нет. И в душе у неё сейчас было так же темно. И только редкие моменты могли заставить её улыбнуться.       Подключившись к wi-fi, девушка тут же услышала сигнал – пришло сообщение. Денис написал ей.       «Доброе утро! Что ты там делаешь? Напиши мне, мы давно не разговаривали.»       Оля закрыла глаза. Это правда, они давно не разговаривали. Что же случилось... Что же с ними случилось... Она так обидела его...       Рассерженная на себя, она села на кровати.       «Ну зачем? Ну зачем я это сказала? Боже мой! Да как же я могла... «Футбол для тебя важнее, чем я.» Это что, это правда мои слова? Дура! Что за дура!»       Конечно, она была не права. Конечно, всё это Ольга наговорила сгоряча. Но прощения попросить как-то не решалась. Тянула... Когда он пару дней назад позвонил, Оля думала, что он скажет «прости» первый. В принципе, ей это было не нужно, но зато эти слова принесли бы какое-то облегчение... Она и рада была сама начать разговор, но боялась.       А переписываясь с Максимом тогда как-то отвлеклась... Обида и гнев прошли. А Ольга даже боялась рассказать об их разговоре Кате. Да уж, Юрлова наверняка заставила бы её позвонить Денису, а, может, и сама бы его номер набрала.       Встретив Максима за завтраком в их первый день здесь, девушка отчаянно пожалела о том, что он – не Денис. Как хорошо было в Рупольдинге - все они, и спортсмены, и журналисты жили в одной гостинице, встречались за завтраком, в холле, на лестнице, даже в лифте... А здесь даже журналистов поселили в соседней гостинице, чтобы не мешали. Катя говорила, что много раз видела Диму, он был на стадионе. И Лешу Криворучко тоже видела. А она никого...       Самое ужасное, что Оля смирилась с их ссорой. И, если честно, ей было не до того, чтобы выяснять отношения. Она жаждала спокойствия. И поэтому даже не хотела писать и звонить своему парню. Разлюбила? О, нет, нет! Она просто устала.       Но сейчас, разглядывая переписку, она заметила, что он в сети. На аватарке Дэн держал своего медведя. Оля взглянула на окно. Потапыч сидел на подоконнике. Она быстро написала:       «Пожалуйста, позвони. Мне очень плохо.»       Потом девушка легла на кровать, положила телефон перед собой, свернулась калачиком, закрыла глаза и стала ждать.       Не прошло и пяти минут, как телефон ожил. Мелодия была простая, по умолчанию, но сейчас она зазвучала по-новому. Оля взяла телефон в руку и несколько секунд рассматривала фотографию Дениса, которую она поставила как изображение контакта. Это она, Оля, его тогда сфотографировала. Они переезжали из Рупольдинга в Антхольц и остановились на границе. Тогда Оля, Денис и Даша вышли из автобуса и стали фотографироваться на фоне Доломитовых Альп. Как там было красиво, солнечно и радостно! Ольга, да и Денис впервые были там. И парень залез тогда на какой-то бордюр, раскинул руки и подпрыгнул, а Оле удалось поймать момент с первого раза и она запечатлела это на его телефон. Довольный, Денис потом скинул ей фотографию.       Подчуфарова нажала на «Ответить» и... всхлипнула. Неожиданно для неё самой. И тут же все слова вылетели из её головы. Она всхлипнула ещё и ещё...       «Не смей, не смей, не плачь!»       Собрав силы, она сказала:        - Помнишь, ты спросил, когда я чувствую себя девушкой, слабой, беззащитной девушкой? Вот сейчас. Сейчас.       И она, не сдержавшись, заплакала снова, только тихо. Просто слезы катились из глаз. Денис что-то говорил, но она не сразу уловила суть его слов.        - ... не соверши ошибки, не надо, Оль, не угробь себя! Это того не стоит! У тебя столько сезонов впереди!       Она поняла его.        - От чего же мне отказаться? Что мне делать? Я уже не знаю...        - Расскажи мне. Расскажи мне, что ты чувствуешь.       Он спрашивал её о других чувствах, в которых не было романтики, в которых была боль. И девушку будто прорвало. Она не заботилась о том, поймет ли он её, она не подбирала слов, она рассказывала ему свои ощущения, пыталась их донести. Сначала ощущения, потом переживания, потом мнения других, потом пришёл черёд описать свои сомнения и страхи. Она поймала себя на том, что не смогла бы это рассказать родителям, Кате, Максу, любому из тренеров. Не смогла бы! Но Денису рассказывала. У неё было железное терпение, спортивное, но Ольга дошла до того состояния, что если она не выскажется, её просто прорвёт. А когда? Вопрос. Вдруг её прорвёт перед Дмитрием Заниным, которому она будет давать интервью? И вдруг это будет прямой эфир, и возможности переписать интервью не будет?       Он ждал, слушал, молчал. А она говорила, говорила, всхлипывала, шмыгала носом, вытирала глаза и снова говорила, говорила, говорила... А когда слова иссякли, она тоже замолчала. Теперь она ждала и слушала.       Очень осторожно Денис произнёс:        - Я рад, что ты это сказала. Ты не каменная, ты всё чувствуешь, ты всё понимаешь. Ольга, подумай ещё раз, что для тебя важнее. Скажи, ты прямо обязана всё это бежать?        - Нет, но я же готовилась...        - Это понятно! Но... ты не выдержишь, Оль! Я... я боюсь за тебя. Подумай ещё раз, ты точно уверена, что потянешь это?       Она молчала. Конечно же нет. Это же очевидно, не потянет. Но...        - Но как же мне быть? Зачем же я тогда здесь? Для чего? Как турист?        - Господи, да о чём ты думаешь? Оль, я не хочу вдаваться в крайности, но что лучше – если ты упадёшь замертво на дистанции, как в том же Кэнморе, или спокойно отойдёшь от этого состояния, потренируешься, а потом достойно выступишь в Хантах?       Девушка молчала, а Денис продолжил:        - Я не твой тренер, но почему-то я думаю, что он бы выбрал второй вариант.        - Ну а болельщики?        - А что болельщики?        - Они меня возненавидят.        - Нет. Тебя все любят и жалеют. А если ты промахнешься все пять раз, или десять, то тогда точно возненавидят. По крайней мере, не поймут.        - Я боюсь подвести команду.        - Правильно! Правильно! Ты... золото! Видишь, какая ты? Для тебя команда значит гораздо больше. Для тебя победа команды важнее! Но сможешь ли ты посодействовать победе? Ты извини за этот вопрос... Но вдруг нет? Вдруг всё окажется наоборот, Оль? Как тогда быть?        - Да, вдруг я «похороню» команду... Может и не надо бежать, да.        - Какая ты у меня умница... В общем, ох, поговори ты с тренером. Скажи всё это ему.        - Думаешь?        - Да. Только без слёз. Так, как ты это умеешь. Спокойно. Уверенно. Когда спринт?        - Пятого.        - И тогда у тебя ещё два дня на подготовку.       Его слова расставили все точки над «i» в её голове. Этот телефонный звонок, казалось, смог изменить всю ситуацию. И, кажется, он даже сможет повлиять на расстановку по этапам.       Пришло время, подумала она. Пришло время постоять за себя снова.        - Спасибо... Ты помог мне.        - Помни, я с тобой. Ты всегда сможешь позвонить мне и всё сказать, я всегда на связи. И... вместе мы справимся! Со всем!       Самое сильное слово на свете - "Мы". Оно вдохновляет, поддерживает, утешает... Оно учит жить, учит бороться. Мы - это лучше... Чем Я, чем Ты. Это ощущение, которое даёт силы жить, верить, а главное любить!        - Господи, как же я люблю тебя...       Слезы снова катились по щекам.        - Эй, стоп. Ну... Вытри слезы, девочка моя. Ты сильная, не забывай об этом. Для меня ты самый сильный человечек на свете. Но, пожалуйста, пожалей меня. Я же тоже не каменный. Я очень, очень, Оля, за тебя волнуюсь. Ты не представляешь как... Я читаю новости о биатлоне и...        - Не надо...        - Хорошо. Не буду. Я с этих пор буду узнавать всё от тебя. Пожалуйста, борись за себя. У тебя всё впереди. Не надо приносить себя в жертву. Этого не оценят, Оля. Не оценят.        - Спасибо, - ещё раз прошептала она.       Ольга вздохнула и нажала на «Отбой». Она даже не поняла, закончился их разговор или нет. Но Денис не рассердится. Они всё сказали, всё друг другу сказали.       Отложив телефон в сторону, она ещё полежала на кровати. Слёзы высохли, но глаза были сухие. Надо было пойти умыться. Ольга собиралась встать, и тут в дверь постучали. Катя? Ну, она пару раз стучалась. Наверное, она. Проходя мимо зеркала, она даже не взглянула на себя. Но за дверью была не Катя. На неё удивленно смотрел старший тренер сборной.        - Сергей Александрович?        - Оля! Ты что, плакала?       Она, словно на рубеже, на вдохе задержала дыхание. Отпираться и врать бесполезно, всё написано у неё на лице.        - Пройдёте?       Тренер зашел и остановился. Подчуфарова стояла перед ним, рассматривая стену.        - Так, давай. Рассказывай.       Ольга молчала, собираясь с мыслями.        - Мне лучше не бежать смешанную эстафету. Я не справлюсь.       Уверенности в её голосе не было, но не было и просьбы.        - Я не смогу... Я – это слабое звено в команде, не нужно меня ставить, я всё испорчу.        - Хорошо. Ты не бежишь, - твёрдо сказал тренер.       Оля вскинула на него глаза. Так просто? Коновалов грустно смотрел на неё. Подчуфарова понимала также, что это значит для него. То, что она не побежит эту эстафету означает, что тренеры не справились и не вернули ей форму. Это будет очевидно. Обвинят в этом его.        - Простите, мне жаль, - тихо сказала она.        - Тебе ли просить прощения, девочка моя? Это мы виноваты. Я несу за тебя ответственность. И я не справился. Я отвечу за это, Оль, так что не беспокойся. И это будет правильно.       Ей было больно смотреть на него, ей было его жалко.        - Это несправедливо, вы не виноваты! В стрельбе же всё хорошо.        - Ха, в стрельбе! У тебя хорошо, а у других – плохо. Ладно. Не надо об этом, - Коновалов подошел к окну и удивленно посмотрел на сидящего на подоконнике медведя. – Твой?        - Да, мой.        - Я что пришёл то. Будет пресс-конференция, и ты должна поучаствовать.        - О, нет! Нет, нет, нет! Нет! – она схватилась за голову. – Пожалуйста, сделайте что-нибудь!        - Здесь я не могу помочь. Так решил Кравцов. Пойми.       Ну... Если Кравцов, то действительно, придётся идти.        - А кто ещё?        - Волков от мужчин. Ну, я, Гросс, Касперович. Ты.        - Когда?        - Вечером, в шесть.        - Что? Ну почему только сейчас узнали?        - Думали, что спортсменов не позовут. Ну, это решение руководства, нам ли с тобой обсуждать?        - Я буду готова.        - Договорились.        - Сергей Александрович, а кто побежит вместо меня? – спросила Ольга в спину удаляющегося тренера.        - Узнаешь на пресс-конференции, вместе со всеми. Пойду решать этот вопрос. А ты отдыхай. И не плачь!       Оля улыбнулась, но он этого не увидел, а потом она уселась на кровать и подумала, у кого же из девочек ей придётся вскоре просить прощения...       За ужином, после пресс-конференции, она чувствовала себя отвратительно. Есть не хотелось, пить не хотелось. Единственное желание – это провалиться под землю. Рядом с ней сидела Катя Шумилова. Именно она побежит этот злосчастный первый этап. Она нервничала.       Нет, всё, невыносимо так сидеть!        - Я поела. Ммм, пойду. Кто со мной?       Все молчали. Ольга несколько секунд ещё постояла, но все девочки сидели и рассеянно ковыряли вилками еду.       «Даже не смотрят на меня...»       Она вышла из-за стола и направилась в номер. Остановилась возле лифта, поежилась. В холле было прохладно.        - Оль!       Подчуфарова вздрогнула и обернулась. К ней шла Катя Шумилова. Ей захотелось уйти, лишь бы избежать неминуемого неприятного разговора. Но дверцы лифта открылись. Девушки вошли. Катя нажала на цифру «4».        - Слушай, Кать, - Ольга решила начать разговор первой, лишь бы быстрее избавиться от тяжести, - мне жаль, но я правда не смогу! Я...        - Я знаю. Не нужно мне ничего объяснять. Я вижу, в каком ты состоянии. У меня это не в первый раз такое. Не в первый раз меня меняют, ты же знаешь. И с тобой так бывало.       Лифт остановился, биатлонистки вышли.        - Кать, но тебе же тоже должно быть нелегко.        - Конечно мне трудно! – горько усмехнулась она. – Но это наша работа – справляться с трудностями. И стрелять по мишеням.        - И бежать как можно скорее, - добавила Оля.        - К сожалению, я не могу стрелять метко, как ты.        - А я не могу бежать быстро, как ты.        - Я понимаю их выбор, больше некого ставить, - рассеянно рассматривая проходящих мимо спортсменов, сказала Шумилова. – Я, как обычно, постараюсь сделать всё. Но... Я тоже не знаю...        - Ох, Кать! – и Ольга обняла её. – Поверь, ты в гораздо лучшем состоянии, чем я! Ты сама видишь, я и круга пробежать не могу! Сегодня после «лёжки» думала не поднимусь. Ты – лучший вариант. Только поверь в себя!        - Спасибо, Олька. Но не ругай меня, если что. Хорошо?        - Господи, ну конечно! Ну что ты такое говоришь...       Катя грустно улыбнулась и пошла в свой номер, даже не попрощавшись. А Ольга снова подумала о том, что никому из болельщиков не интересны её переживания. Всем нужен только результат.       Хлопнула дверь, а Ольга так и стояла в коридоре. Из кармана она выудила ключ и открыла свою дверь. Первым делом она проверила, нет ли новых сообщений. Ну да, Денис. И всего лишь два слова:       «Ну что?»       «Я поговорила с тренером. Завтра не побегу эстафету. Буду готовиться к спринту. Спасибо, ты правда помог мне!»       Денис был в сети и сразу же ответил:       «Ну вот! Главное – сделать первый шаг!»       Да. Ольга понимала, что он сейчас сделал для неё гораздо больше, чем думал. Коновалов назвал это: «Чуть-чуть не хватило времени, чтобы подойти к смешанной эстафете в оптимальном состоянии». Но на самом деле всё было по-другому. Ну или немного по-другому. Просто Ольга поняла, что утянет команду на дно. Точно.       А Денису она была благодарна. Ольга улыбнулась и набрала его номер.        - Нарушаешь режим?        - Да я чуть...        - Хочешь мне что-то интересное рассказать?       Она задумалась. Нет... А потом тихо сказала:        - Знаешь, нечего в общем рассказать. Но мы ведь так давно не говорили... Пожалуй, чуть расскажу. Но не уверена, что это интересно.        - Мне всё, что касается тебя интересно!        - Просыпаюсь около семи и ложусь поздно, позже времени, назначенного режимом... Конечно, сплю плохо. Мне снятся кошмары. Один и тот же, но каждую ночь. Уже много месяцев. Утро. Выглядываю в окно. За окном мороз. Радуюсь. Одеваюсь, иду на завтрак. А там – всё то же. Все те же. И так – всю жизнь. Я говорила, что скучаю по обычной жизни. Вот сейчас говорю с тобой и скучаю. Сколько так может выдержать человек? Никогда не задумывалась об этом серьезно.        - Это карьера спортсмена, наверное, каждый проходит через это. Ты стремишься вверх.        - Да, стремлюсь. И мне каждый раз становится страшно: я поднимусь на такую высоту, а потом посмотрю вниз. Страшно... Как спуститься? Как спуститься по правильному пути достойно и не упасть? Как сделать этот последний выстрел? Чтобы он попал в цель? Последний, пятый? Так обидно им промахнуться... Если бы ты знал...        - Я не знаю... Я не биатлонист.        - Понимаю. Сегодня я много говорю. Наверное, пора.        - Отдохни. Люблю.        - И я люблю.       Они закончили разговор. Ольга легла в кровать. Запищал мессенджер. Сообщение от Макса. Он спрашивал, почему она не сказала, что не побежит завтра эстафету. Укорял её, написал, что думал, что она всем с ним будет делиться, обо всём советоваться. Ольга снова принялась изучать потолок. Она знала, почему не сказала. Она хотела бы написать:       «Макс, прости, ты хороший, надёжный друг. Ты меня понимаешь всегда. Наставляешь на верный путь. Но ты не мой человек! Не моя половинка. Всё-таки мнение Дениса для меня важнее.»       Но и ему сейчас тяжело, и ему нужна поддержка, поэтому она попробует найти для него другие слова.       А смешанную эстафету они провалили. Россия закончила борьбу уже на первом этапе. Штрафной круг Кати Шумиловой, и почти две минуты отставания так и остались до финиша непреодолимой и неотыгрываемой пропастью. Антон ничего не смог сделать. Россия – седьмая.       Сначала Оля утешила Катю Юрлову, которая промахнулась всего раз на стойке. Катя ушла в душ, а Ольга отправилась в соседний номер – к другой Кате. Она постучалась дважды. Дверь ей открыла Даша. Она покачала головой, и Ольга поняла – ей лучше не входить.