Paradise: A New Start

Слепяще-белый свет бьется в глаза, не давая рассмотреть хоть что-то. Розе требуется время, чтобы хоть немного разлепить веки, все равно щурясь. Она осматривается и понимает, что находится в бесконечно-белом пространстве. Кроме нее здесь нет никого. Ни одного человека, предмета, вещи — ничего. Почему-то ей кажется, что это странно. Нет, само по себе нахождение в белом бесконечном пространстве без единой души уже является странным, но тут было и что-то другое. Словно раньше было по-иному. Но что было раньше? Роза сводит брови и, откидывая ненужные мысли, решает, что самым логичным в подобной ситуации будет не стояние на месте. И она идет. В каком-то совершенно неясном направлении, оглядываясь по сторонам с каждым шагом, словно надеясь, что вот-вот что-то появится. Но почему ей именно так казалось? Словно она уже была в похожей ситуации и знает, что будет. Но ведь такого не было. Не было же? Позади раздается топот, словно кто-то бежит, и Роза тут же оборачивается. Но там никого нет. Только белое ничто. Но она же слышала шаги. Или нет? Может, ей показалось? В этом месте было довольно тихо, хотя уши не закладывало и, когда она крикнула, ничто не скомкало ее голос. А разве должно было? Нет. Не должно. С чего бы? Розе казалось, что она находится в идеально-белом, даже без теней, огромном пустом зале. Ее голос и шаги эхом отражались от чего-то. Но чего? Есть ли здесь выход? Есть ли здесь стены? Ну, раз пол есть, значит и стены должны быть. Или нет? А пол ли под ногами? Роза вновь продолжает ход, все так же оглядываясь по сторонам. Глаза привыкли, и белизна стала не такой раздражающей. Хоть что-то радует. Через какое-то время Роза буквально врезалась во что-то. В этом белом пространстве было трудно понять, что происходит у тебя перед носом, а что за несколько метров. Проведя руками по, как Роза решила, стене, она непонимающе нахмурилась. Внутри появилось странное ощущение того, что это уже было. Дежавю, вроде так? Роза прижалась ухом к стене, хмурясь и закусывая губу. Что-то ей шептало какие-то слова, которые она не могла разобрать, моменты, которые она не могла вспомнить. И тут она услышала крик. Свой собственный и чей-то еще. Мужской. Она отпрянула от стены и тут же заозиралась по сторонам. Что это было? Она же не кричала. Не кричала же? Нет. И тот, другой голос… От него стало как-то не по себе. Как-то грустно. И Роза не могла понять почему. Что-то определенно было не так. Эта стена словно была ненастоящей. Почему ненастоящей? На это Роза тоже не могла дать ответа. Она постучала по ней и нахмурилась. Пластик. Белая стена в белом бесконечном пространстве, не подчиняющимся даже простейшему разделению на свет и тень, сделана из пластика… — Пластик, — тихо произнесла девушка, проводя рукой по стене. Какое-то назойливое воспоминание бередило сознание, но она не могла понять какое. Пластик. Что бывает из пластика? Ложки, игрушки, коробки, манекены. Манекены? Ну да. Что в них такого? Ничего особенного, они же есть чуть ли не в каждом магазине с одеждой. Но что-то было. Что-то такое необычное. Что-то странное. — Там тебя ждут фасоль и тосты. Роза удивленно подняла брови. Что это только что было? Фасоль и тосты? Это один из распространенных завтраков в Англии. Но почему именно «там»? И где это «там»? И кто вообще это сказал? Она сама? Нет. Кто-то другой. Кто-то… Кто-то не такой. Кто-то странный. И добрый. И невероятный. Фантастический. Что за чушь? Она тихо усмехнулась, поражаясь своим размышлениям и уже хотела продолжить свой путь, но не смогла убрать руки со стены. Что за… Словно ее руки приклеились к пластику. И что-то начало ее затягивать. Роза стала выбиваться, тянуть руки на себя, но лишь увязла в пластике еще и ногами. Что происходит?! Почему ее засасывает туда, буквально утягивает… — Хэй! Кто-нибудь, помогите! — Отчаянно крикнула она, оглядываясь назад. Вновь послышались шаги, словно кто-то бежал, но никого не было. Некому было ей помочь. Роза резко открыла глаза и села на кровати, тут же об этом жалея. Ощущение было такое, словно ее снова ударили чем-то по голове. Она потерла лоб, болезненно мыча и вновь приняла лежачее положение. На запястьях были синяки и красные пятна, кое-где — багровые корочки крови. Да уж, нехило она вчера вырывалась. Руки жгло, а голова гудела даже хуже, чем когда они с Микки отмечали ее восемнадцатилетие. Кстати об этом. Где Микки? Из-за больной головы думать, а уж тем более вспоминать было неприятно, и Роза, тихо застонав, перевернулась, утыкаясь лицом в подушку. Интересно, что скажет Джекки, если Роза сегодня весь день проваляется в кровати? Ну, а что, Пит же теперь состоятельный бизнесмен, разве их старший ребенок не может уделить себе денек отдыха? Так или иначе, через некоторое время она все же поднялась на ноги и лениво поплелась в ванную. Быстро умывшись и сполоснувшись, Роза спустилась на кухню и тяжелым грузом плюхнулась на стул, тут же жалея об этом — голова вновь заболела. — Как ты, милая? — Мама сидела напротив с кружкой чая и, кажется, до прихода Розы что-то тщательно обдумывала. — Мм… Словно по мне проехались два идиота на фурах, а затем решили выкачать мой мозг, но забросили это дело, лишь посверлив дрелью, — пробубнила Роза, чуть ли не расползаясь по столу. Джекки сочувственно улыбнулась и поднялась с места. Через несколько минут она положила на стол таблетку и кружку с водой. — Спасибо. Проглотив белую пилюлю, Роза запила ее водой и прикрыла глаза. Состояние было странное. И даже не из-за гудящей головы и свербящих запястий, нет. Она не могла дать этому объяснение. Просто внутри было как-то пусто, словно из нее выскоблили какую-то незаменимую часть, которая являлась опорой. — А где Микки? — Отстраненно спросила Роза, желая отвлечься от непонятных ощущений. — Микки? Ты разве не помнишь, милая, он наконец решился отправиться путешествовать, — Роза не могла видеть лица матери, но уловила в голосе какое-то сожаление. Или показалось? — Что ты хочешь на завтрак? — Фасоль и тосты, — как-то не задумываясь ответила она, рассматривая пустую чашку. Джекки, вроде, удивилась, но сказала, что сейчас же приготовит. Следующие минут пятнадцать прошли в тишине. Джекки готовила немудреный завтрак, а Роза рассматривала пустую кружку. Какие-то мысли мелькали в ее сознании, но она никак не могла их поймать — они были быстрые и полупрозрачные. Крохотные, но такие назойливые. Они высверливали что-то внутри, проникая в самое сердце и прокалывая его какими-то сомнениями и неясными чувствами. Неожиданно Роза поняла, что совсем не хочет быть здесь. Точнее, что она должна быть не здесь, а где-то… где-то далеко. Очень далеко. И, кажется, с кем-то. Или нет? Скорее всего, она просто устала от этой обыденности. Ей стоит прогуляться после завтрака. Может, хоть так она поймет, что с ней не так? — А где сейчас Джон? — Спросила Роза, откусывая последний тост. — Джон? — Джон Смитт. Он вчера меня спас. — А… Он на работе, скорее всего. Джон работает с твоим отцом, оттуда мы его и знаем, — мать с каким-то нечитаемым лицом взглянула на нее, словно пытаясь разглядеть что-то, но не смогла. — Мы можем его позвать, если хочешь. — Нет, не надо! — Слишком резко ответила Роза и непонимающе свела брови. С чего у нее такое отношение к нему? Он же ее спас, она должна быть благодарна, но… Что-то мешает. — Не надо. Мам, а я его где-то видела? — Наверное. Пит же устраивал приемы, Джон там был. Вы могли встретиться среди этой толпы, — Джекки все так же не сводила с Розы взгляд, и та не могла его понять. Мать словно была чем-то расстроена, но в то же время с какой-то надеждой смотрела ей в глаза. Помотав головой, Роза откусила еще немного от тоста. — Да, должно быть так. Остаток завтрака прошел в напряженной тишине. И Роза опять-таки не могла понять причину этого. Наверное, мама волновалась из-за произошедшего вчера, потому вела себя так странно. Пожав плечами своим же мыслям, Роза положила недоеденный тост на тарелку и поблагодарила за завтрак. Она поднялась на ноги и хотела выйти из комнаты, но Джекки ее окликнула. — Детка, ты куда? — Я… Я хочу прогуляться. Ведь преступника задержали, да? — Роза обернулась и увидела кивок в ответ на вопрос. — Но тебе лучше полежать денек дома, отдохнуть… Или я с тобой могу сходить. — Нет, мам, все в порядке, — она улыбнулась и впервые почувствовала фальшивость в собственном голосе. С ней явно что-то происходило, но если сказать об этом маме, то улицы ей точно не видать. А прогуляться хотелось невероятно. — Хорошо. Но возвращайся поскорее, — Роза кивнула и пошла к выходу. Уже закрывая дверь, она услышала: — Люблю тебя! На улице было прохладно, и Роза пожалела, что не захватила куртку. Она решила не брать машину, а пройтись пешком. Ветер слегка растрепал волосы и это позволило ее голове стать хоть немного свободней, точно ветер унес ненужные мысли. Роза расслабленно выдохнула, облокачиваясь на бортик моста и осмотрелась. Всюду ходили люди, увлеченные какими-то своими заботами. Они шли, и иногда до Розы доносились обрывки разговоров. Кто-то рассуждал о политике, кто-то о том, где можно недорого перекусить, а кто-то — о новом шоу на каком-то канале. Все это было так скучно и обыденно, что Роза даже поморщилась. Эта жизнь казалось слишком простой, слишком серой, слишком… чужой. Настолько чужой, что на какое-то мгновение она почувствовала себя совершенно другим существом. Каким-то инопланетянином, который с некой печалью наблюдал за всеми этими занятыми своей однообразной жизнью людьми. Роза остановилась по ту сторону канала, не доходя до «Лондонского глаза», и посмотрела на одно из самых больших колес обозрения в мире. Почему-то ей пришло в голову, что оно было бы отличным передатчиком. Такое большое и круглое. Пройдя вдоль набережной и дойдя до спуска к каналу, она решила свернуть и прошла по лесенкам к воде. Словно ведомая чем-то, она обернулась и увидела какое-то небольшое строение. Должно быть, техническое. Ничем не примечательная серая коробка. Но Розе хотелось туда зайти. И она, оглядевшись по сторонам, подобрала небольшой камень и с четвертого раза сбила маленький замок. Оказавшись внутри, Роза огляделась. Здесь тоже не было ничего необычного, ничего такого, ради чего нужно было проходить столько километров, взламывать дверь и проникать в явно запретное помещение. Кругом были какие-то трубы, кое-где поднимались облака пара, из-за чего было очень душно. Самое обычное строение. Но почему-то Розе хотелось там остаться. И она осталась. Присев на железном помосте и облокотившись о стену, она прикрыла глаза. Внутри что-то настойчиво сверлило о том, что что-то неправильно, что здесь должно что-то быть — или уже что-то было, —, но память не могла конкретизировать это ощущение. И Роза старалась об этом не думать. Она вообще пыталась не думать о том, что с ней происходит. — Просто сегодня день странных мыслей. В мире вообще много чего странного, вот и я сегодня решила стать частью этого «много чего», — сама не понимая зачем, рассказывала она вслух. — Ведь так? Роза повернула голову, словно ожидая услышать ответ и увидеть чью-то теплую улыбку, но никого не было. Она была одна. Совершенно одна в совершенно странном для посещения месте и с совершенно непонятными мыслями и чувствами. Неожиданно на тело, видимо от слишком долгой прогулки в неокрепшем состоянии, навалилась усталость, и Роза довольно быстро уснула. Проснулась Роза от того, что было невероятно душно. Дышать было тяжело, а на лбу щекотали кожу капельки пота. Стерев их рукавом кофты, она непонимающе осмотрелась, пытаясь понять, где находится. Трубы, пар, железо, жара. Какое-то техническое помещение. Она сломала замок, чтобы сюда попасть, точно. — Мог бы меня разбудить, — сонно произнесла она, протирая лицо руками и вдруг осознала, что она только что к кому-то обратилась. Причем к кому-то конкретному. Поднявшись на ноги, она осмотрелась. Никого рядом не было. К кому она только что обращалась? И зачем? Ведь это была такая обыденная фраза, словно она все время была с кем-то и теперь этого «кого-то» вдруг не стало. Вот только кого? Решив не забивать себе голову еще и этими размышлениями, она вышла из здания. Тут же на нее подул вечерний ветер, на небе было темно, но из-за мрачной пелены не было видно ни одной звезды. Эта темнота что-то напомнила и внутри кольнуло. Что с ней сегодня? Роза поднялась к дороге и прикрыла глаза, наслаждаясь приятной, хоть и вызывающей мурашки, прохладой. Ей хотелось, чтобы этот ветер, что охлаждал ее кожу, забрал с собой те непонятные мысли и эмоции, что-то и дело проявляли себя. Ей хотелось избавиться от этого, потому что-то чувствовать и не знать, почему ты это чувствуешь — страшно. Когда она открыла глаза, то увидела огромное сияющее голубым цветом колесо. «Лондонский глаз». Она как-то ходила на него с Джекки, кажется. И вот сейчас она почувствовала явную необходимость вновь побывать там. Отделиться от этого странного и чужого мира, и просто… быть. Быть где-то там, в высоте, над землей, как можно выше. Как можно дальше. Роза купила билет и отстояла на удивление небольшую очередь. Рядом с ней было еще несколько человек и она забеспокоилась, что они зайдут вместе с ней, но ей повезло — она оказалась одна в кабинке. И вот Роза наблюдала за тем, как земля оказывается все дальше, как все, кто остался внизу становятся все меньше, и неожиданно странное чувство свободы поглотило ее. Она подошла к самому боку кабинки, чуть ли не вжимаясь лицом в стекло, и расслабленно выдохнула, выпуская напряжение. Роза расправила руки в стороны, глядя на небольшие, но такие яркие огоньки внизу и вдруг почувствовала всю правильность этого момента. Из-за черного, едва отражающего свет ночного города внизу, неба и крохотных, но ярко сияющих разноцветных огоньков во всем Лондоне, Розе показалось, что все поменялось местами, и теперь небо с яркими звездами находится внизу, а серый обычный мир — вверху. И это было так забавно, что она не смогла сдержать смех. Она смеялась так громко, что не была уверена, сможет ли остановиться. А затем у нее непроизвольно потекли слезы. И она даже не пыталась их сдерживать. Смех перемешался с рыданиями, создавая странное, пугающее звучание. Роза опустила руки, задержав одну в воздухе. Зачем? Затем, что она думала, что сейчас ее кто-то возьмет за руку. Но никто этого не сделал. Она была одна. И она медленно опустилась на пол этой небольшой кабинки и свернулась, прижимая руки к влажному лицу и беспомощно всхлипывая. Ей кого-то не хватает, но она не может понять, кого. Она чувствует себя свободной среди всех этих огней, далеко от земли, но что-то все равно не так. И Роза не могла понять, что именно. И от этого было страшно и пусто внутри. От этого хотелось плакать и кричать. Звать кого-то. Просить помощи. Но не у всех этих людей. Не у Пита, не у матери, не у Микки. У кого-то, кого она не знала. У кого-то, кого она не могла вспомнить.