***
Ему снится Джин. Она сидит на его кровати, ее волосы заправлены за уши, она пристально разглядывает свои ладони. Именно этого он так ждал — увидеть ее вновь, он рад, что это случилось до его возвращения в Салем. — Любовь смешная, правда? — говорит она. Матрас не прогибается под ее весом, простыни не мнутся, когда она поворачивается к нему лицом, — Мы становимся бесстрашными. Мы превращаемся в трусов. Она прекрасна. От ее красоты разбивается сердце, рвутся легкие, ломаются кости. Взгляд на нее заставляет посмотреть вглубь себя и выпустить из клетки застаревшие желания. Чтобы отдалиться от нее, он сжимает руки в кулаки. Ее улыбка с оттенком горечи. — Я чувствовала тебя сегодня. Так сильно. Вот тут, — она прижимает ладонь к груди, и приглушенное свечение вырывается из ее сердца, — И это больно. — Джинни, я…. — боль в его собственном сердце останавливает его. — Ты должен понять, — продолжает Джин, — Скотт…. Он, как мой любимый свитер. Я знаю, что он мне идет, и мне это нравится, и… он всегда мне шел. А ты…. Ты, как прыжок с утеса. И даже, если полет будет захватывающим, я не знаю, что ждет меня внизу. — Я внизу, Джин, — говорит он, беря ее за руку. Она не отнимает ладони, — Я внизу, и я всегда там был. Готовый поймать тебя и сберечь. — А если ты поймаешь не меня, а Феникса? — она сжимает руку, — Что, если каждую ночь ты будешь просыпаться рядом со смертью? Рядом с вечностью? Ты все еще будешь меня беречь? — Цвета, в которые ты наряжаешься, для меня не имеют значения. Даже, если ты замужем. Даже, если я никогда тебя не увижу. Даже, если моя любовь не взаимна, я все равно люблю тебя, Джин Грей, что бы ни случилось. И она смотрит на него, словно видит впервые, затем моргает, и по щеке бежит тонкая струйка пламени. Огонек стекает вниз, а после — превращается в дым. Она вытирает глаза и улыбается. — Поймай меня, Логан. — Прыгай, — отвечает он, раскрывая объятья, — Я здесь. Она устремляется к нему, и он удивлен этой силой. Они падают на кровать, сплетясь в объятии. Он обезоружен, а когда ее губы прикасаются к нему, в голове проносится: «Боже, это она!». И она улыбается: «Пора быть храбрым».***
Когда Логан просыпается, спальня все еще погружена в тихие предрассветные сумерки. Снаружи идет дождь, его монотонное бормотание тарабанит по крыше и бежит по водосточному желобу. Он садится, и простыни сминаются от его движений. Логан вспоминает свой сон, черт возьми, отвага хороша на вкус! И вдруг, он видит, что она стоит у окна, на ней надета его безразмерная рубашка, но это не важно. Важно то, что это Джин, что она во плоти, что она в его мире. Наконец. — Доброе утро, дорогая, — он жадно смотрит на нее. Он готов выпить ее всю, но боится, что Джин исчезнет, стоит лишь закрыть глаза. Логан глубоко вдыхает, и ее запах взрывается миллионом частичек. Он хочет запомнить ее такой. Ведь придут зимы…. Холодные злые зимы. Джин улыбается. — Доброе утро. — И что ты там делаешь? — Думаю, — она переминается с ноги на ногу, чешет щиколотку, — Думаю, что тебе пора домой, Логан. — Я знаю, я не хочу. Она качает головой. — Может, и не надо. Дом там, где сердце. Так? — Мое сердце с тобой. И ее улыбка озаряет комнату. — Тогда, я отыскала свой дом. Джин поворачивается к окну. — Но есть еще дела, которые надо решить, — ее взгляд рассеивается, тропинка за окном утопает в тумане, — Ты дождешься меня, Логан? — Я ждал тебя всю жизнь, Джин, я умею ждать. — Я так на это надеюсь, — бормочет Джин, затем поворачивается и смотрит ему в глаза. Он уверен, что Скотт никогда не видел такого взгляда, — В пламени славы, Логан, ты и я. Как ты и говорил. — Как я и говорил. Музыка ветров поет, и он улыбается этой музыке. А женщина, которую он любит, исчезает в лучах рассвета. Конец.