Общество книголюбов

Токаджи любил учиться, хоть с первого взгляда никто бы так не сказал. На занятиях, если он вдруг там появлялся, то был занят тем же, что и обычно — провоцировал драки. А уже потом, за стенами школы, наверстывал упущенное. Бить морды вместо учебы, конечно, весело, но не станешь же этим заниматься вечно? Дома Токаджи старательно изучал материал, а кроме этого просто читал. Кажется, он полюбил это занятие еще до того, как научился разбирать иероглифы. На бумажных листах хранились истории, которые ему пересказывала мама, переворачивая страницы, испещренные вязью пока непонятных ему значков. Книги казались ему вратами в чужие неизведанные миры, и Токаджи с нетерпением ждал момента, когда сможет прочесть их сам. И теперь, открывая каждый том, он с удовольствием погружался в новые приключения — и не важно, какие. Фантастические рассказы, шекспировские драмы, военные хроники, юмористические повести — каждое произведение было интересным по-своему. Излюбленным местом для уединения с новой книгой стал тихий ухоженный парк вдалеке от Судурана, куда воронье не залетало даже по ошибке. Прямо сейчас Токаджи был увлечен романом “Мизери”. До конца ему оставалось не больше сотни страниц, но вдруг, от чтения его оторвало тихое покашливание. — Сигаретой не угостишь? Голос был смутно знакомый. Подняв взгляд, стратег увидел перед собой невысокого парня в полосатой рубахе. Лицо было наполовину закрыто маской. “Это же… Как там его, блин? Хонджо!” Токаджи протянул ему пачку. Война войной, а желание закоптить легкие никотином роднило все воронье. Первокурсник вытянул сигарету, засунул ее себе за ухо и с любопытством покосился на обложку книги. — Мне у Кинга больше “Зеленая миля” понравилась. Читал? — Не помню, чтобы спрашивал твоего мнения! — огрызнулся Токаджи, но внезапный собеседник не обратил внимания на недружелюбный тон. — Если нет, то зацени. — Хонджо махнул рукой на прощание и удалился по дорожке вглубь парка. Токаджи скептически хмыкнул и вернулся к прерванному занятию. Следующие два дня он потратил на поиски “Зеленой мили”, пока не нашел потрепанный томик на книжном развале у одной из станций метро. И, не теряя ни секунды, погрузился в историю Пола Эджкомба. Пару дней спустя, положив дочитанную книгу на лавку, Токаджи закурил, выпустив сизый дым в воздух. Он только что испытал неизведанные им эмоции, впитав в себя другую жизнь, пусть и вымышленную. Ненадолго он стал другим человеком, словно примерил на себя чужую личину. Это словно наваждение, которое окутывает полупрозрачной пеленой, скрывая от реального мира. Заставляет переживать события романа снова и снова. Но его уединение с героями произведения опять бесцеремонно прервали. — И как тебе? Он неохотно вынырнул из мира грез. Перед ним, чуть сутулясь, стоял незнакомый парень в темной футболке, придерживая пухлый сверток, завернутый в старую газету. Он с интересом косился на томик, лежавший на скамейке. — Ты кто вообще? Через миг Токаджи сообразил, что это тот же приятель Киришимы, только на этот раз его лицо было открыто. — Не узнал тебя без… — он осекся, сообразив, как глупо это прозвучит: “Не узнал тебя без маски”. Хонджо рассмеялся, и повернулся было спиной, но его остановил оклик: — Перси Уитмор настоящий говнюк! И сказано это было с таким чувством, что он просто не смог уйти. — Не то слово, чувак! Приятели Хонджо по Эбидзуке не были полными дураками, но литературой пренебрегали. Он как-то подарил Сугихаре том “Крестного отца”, помня о любви приятеля к экранизации. Но книга так и стояла на полке, припорошенная пылью, хотя кассеты с фильмами были засмотрены до дыр. В GPS вряд ли кто-то вообще разбирал иероглифы, кроме Идзаки. На счет товарищей Серидзавы Хонджо тоже сомневался, но вот как оно вышло. Токаджи действительно любил читать. Не просто пробегал глазами текст, но осмысливал его. И имел свое собственное мнение по каждому моменту, чаще всего, противоположное тому, что было у Хонджо. Но именно поэтому с ним и было интересно. Токаджи с жаром отстаивал свою точку зрения, приводил удивительные аргументы, и переубедить его было крайне сложно. Да и вкусы у них оказались разные. Если самому Хонджо больше нравились приключения, истории о пиратах и поисках сокровищ, то Токаджи больше увлекался фантастикой, а в качестве одного из любимых авторов называл Жюля Верна. Но как бы ни разнились их взгляды, оба считали, что ничего лучше леденящих душу историй короля ужасов свет еще не видел. Полемика остановилась, когда они обнаружили, что сигареты почти закончились, а небо над головами начало темнеть. — Я считал, что ты полный придурок, — выдохнув струю сизого дыма, Хонджо откинулся на спинку лавки. — А оказалось, что с тобой есть о чем поговорить, семпай. — Только в школе не говори, а то мне репутацию поддерживать надо, — ухмыльнулся Токаджи, тоже прикуривая. — И с Идзаки семпайничай. — А я вдруг понял, что вы с ним очень похожи, — выдал Хонджо, уставившись взглядом куда-то в облака. — С упертой сволочью, которая себе на уме? — Уж кто бы говорил! — Да пошел ты, — как-то беззлобно отозвался Юджи и стряхнул пепел себе под ноги. Пора было возвращаться домой, как бы ни хотелось задержаться еще немного. Хонджо подобрал свое добро и, махнув на прощание рукой, двинулся к выходу из парка, но его остановил оклик Токаджи. — А это у тебя что? — Гарри Поттер, первые три части. Хонджо сначала ответил, а потом сразу пожалел. Не обсмеют ли его сейчас за детские книжки? Но Токаджи прикалываться не стал, даже наоборот. — Я бы заценил. Хонджо метким щелчком отбросил окурок прямиком в урну и улыбнулся. — Первую могу дать через три дня. Токаджи встал со скамейки, потянулся и поднял книгу. — Тогда здесь же в пять. И не опаздывай.