Энд, который не хэппи

      Ты сидишь в баре. Напротив склянка с какой-то гадостью и пачка сигарет, которую никогда не откроешь. Создаешь вид одинокого грустного странника, побывшего не в одной передряге.       Ты делаешь глоток: напиток под названием «Чернобыль».       Ты делаешь глоток: напиток под названием «Кровавая Мэри».       Ты делаешь глоток: напиток под названием «Очутись в Раю».       Тебе не важно название. Важен лишь градус и момент, когда реальность поплывет перед глазами, отойдет на второй план.       Ты делаешь глоток: напиток обжигает язык и горло.       Ты делаешь глоток: в глазах темнеет, а потом все озаряется яркой вспышкой.       Ты делаешь глоток: на губах появляется улыбка.       Время после апокалипсиса далеко не радужное. Единственный способ забыться — алкоголь или сигареты, или наркотики. Ты затуманиваешь разум, возвращаешь спокойствие. Для тебя эти ощущения бесценны и вечны. И все равно понимаешь, что находиться в блаженстве не выход, а бесполезная попытка побега от всего. Через несколько часов тебе переться черте знает куда и искать материал, пригодный для повторного использования.       Подумаешь, был апокалипсис. Был и прошел, больше не вернется.       Подумаешь, люди опять не смогли оправдать свое звание «венца творения» Господа. Что не получится ничего доказать, можно было додуматься после огней Хиросимы.       Подумаешь, большая часть планеты превратилась в пустыню, а половина городов стерта с лица Земли. Подведут потом воду и заново отстроят небоскребы.       Ты не видела этого. Не принимала участие. Не виновата. Но ты обязана исправлять вместе со всеми то, что натворили предки. Таковы правила современной жизни. Ты смирилась и приняла их.       Очередной бар, очередной напиток. Ты уже не боишься спиться. Только не сейчас, не теперь, когда организм привык к такому поганому образу жизни. Ты уже меряешь время не прожитыми днями, месяцами и годами, а количеством материала, за который получаешь деньги.       Очередной бар, очередной напиток. Ты уже решила, что напьешься в хлам и проведешь ночь вместе с тем красавчиком за барной стойкой. Прикрываешь глаза и улыбаешься ему, обнажая зубки. Сейчас с этим проще: стрельнуть глазками, оскалиться и кивнуть. На одну ночь. Секс без обязательств.       Очередной бар, очередной напиток. Ты уже тянешь руку к сигаретам, но в этот момент пачка исчезает.       Ты поднимаешь глаза и видишь красноволосого парня.       Ты поднимаешь глаза и чувствуешь раздражение.       Ты поднимаешь глаза и говоришь: Мужик, я считаю, что одно из преимуществ жизни в апокалипсисе — это никакой политики. А еще никаких правил и законов. Мужик, это время прошло, а значит, права влезать в мое пространство и брать мои вещи у тебя нет.       Он ухмыляется и отвечает: Таким юным и таким красивым нельзя курить.       И, чуть подумав, добавляет: Пить тоже нельзя.       Замолкает и продолжает снова: Лет двадцать назад тебя бы за это арестовали.       Он думает, что тебе еще нет восемнадцати. Глупый. Тебе уже есть восемнадцать. Но до двадцати ждать еще полтора года. И ты покраснела, когда он назвал красивой.       Тебе интересно узнать, что было «тогда».       Тебе интересно узнать о времени, когда родители только познакомились.       Тебе интересно узнать, что за событие изменило привычную жизнь людей.       Ты говоришь парню: Расскажи, что было двадцать лет назад, а я обещаю больше не курить.       Этому парню не обязательно говорить, что сигареты — часть образа одинокого странника, а не то, к чему пристрастилась. Ему не обязательно говорить возраст и имя. Ему не обязательно рассказывать что-то о себе.       Ты ногой отодвигаешь соседний стул и щелчком пальцев зовешь официанта. Киваешь парню на место рядом с собой и допиваешь остатки какого-то коктейля. Ты улыбаешься и принимаешь вид внимательного слушателя.       Парень хмыкает и присаживается. Подходит официант. Ты видишь, что у него шрам через всю щеку и нет уха. Это память о событиях, которые были «тогда». Он кивает твоему знакомому на один вечер и, может, ночь и спрашивает, что пара желает заказать.       Парень говорит: Мне «Красную Тревогу» и чистую пепельницу, а даме ужин и «Настырную девочку».       Ты опять начинаешь раздражаться. Наверняка в мозгу пролетает мысль: «кто он такой, чтобы решать за меня» или «мне курить нельзя, а самому пепельницу», или «засунь себе эту девочку знаешь куда, а мне чистый абсент». Но ты не возражаешь, просто думаешь, как отомстить. Сейчас это будет похоже на одностороннюю войну. Но тебя это совсем не волнует.       Парень начинает говорить, когда ты, корча лицо, кладешь в рот первую ложку каши — самой лучшей еды, что предлагают подобные забегаловки. Такое не терпишь, предпочитая хлеб быстрого приготовления — жидкую субстанцию в целлофане, которая при нагревании превращается в нечто съедобное.       Ты с тоской вспоминаешь родительский дом. Там кормили картошкой или рисом, или гречкой. А иногда были рыба и мясо. В общем-то, родиться в одной из богатых семей в такое время, как сейчас, не совсем плохо, только…       Тебя отрывает от мыслей голос.       Тебя отрывает от мыслей запах сигарет.       Тебя отрывает от мыслей история.       Парень говорит: Лет двадцать пять назад было много людей, много городов, много стали, железа, проката. Зелень стала необходима только для создания кислорода. Этим закончилась великая эра технологий. А потом создали кислородные станции. Началась эра искусственного кислорода. Но тогда никто не учел, что полоний и уран радиоактивны, даже если человек смог снизить опасность до минимума. Не буду даже говорить, что это более чем странно. Но так случилось, и ничего теперь не изменишь.       В ответ на вопросительный взгляд парень отвечает: Кислородные станции стали строить в крупных городах, в мелких еще оставалось что-то зеленое. А потом был большой «бум»: все кислородные станции взорвались, за ними атомные и тепловые электростанции, погибли люди. Природа просто стала забирать свое.       Парень говорит: Там, где сохранилась зелень, жизнь забила ключом. Современные центры теперь находятся в бывших малонаселенных городах.       Красноволосый тянется к своему коктейлю, а ты к его коленке. Он делает вид, что не замечает. Привык, наверно, к такому вниманию со стороны девиц. Плевать на все, даже на недоеденный обед. Ты хочешь того, что будет дальше. Ты хочешь выиграть свою маленькую войну.       Он делает затяжку и продолжает: Когда взорвались кислородные станции и электростанции, произошло отключение всего. А за этим стали следовать аварии, падения самолетов и спутников на землю. Полное бесправие. Анархия, если можно так выразиться. Как ты там говорила: преимущество апокалипсиса в отсутствии законов и правил?       Ты киваешь, он делает еще одну затяжку и отвечает: Когда понимаешь, что могут убить в любую минуту, учишься выживать. Вот представь… Ну, тебя пырнут ножиком, стащат еду и теплую одежду. А что дальше? На этом моменте твоя жизнь заканчивается, больше не будет ничего. Помощи ждать бесполезно, самому что-то делать бесполезно. Все, по сути, бесполезно.       Ты гладишь колено парня, поднимаясь выше. Он чуть краснеет и напрягается, но виду старается не подавать. Но ты все замечаешь и продолжаешь тонуть в словах: Умные, хитрые, смелые стали объединяться в группировки. Даже придумали особые символы для различия этих «семей». Они ставились только мальчикам с семи лет. А потом такие ставятся их женам. Своеобразное клеймо. До наших дней так продолжается.       Красноволосый замолчал и опять потянулся к пачке. Он закончил. А больше говорить и не надо. Ты знаешь, что было дальше: постепенное восстановление привычной жизни.       Ты пытаешься понять, как люди хотели вернуть «тогда». А рука поднимается все выше и выше, пока не задевает бугорок на джинсах. Но ты не замечаешь, продолжаешь водить по ноге рукой туда-сюда.       Парень говорит: Либо ты прекращаешь…       Ты отвлекаешься и прикидываешь в уме шансы на «нужный» конец. Процентов восемьдесят за то, что действовать нужно прямо сейчас, иначе будет фееричный облом.       Парень продолжает: либо я не…       Но ты не даешь ему договорить. Резко поднимаешься и целуешь, наблюдая за метаморфозами чужого лица. Сначала красноволосый выглядит удивленным, но потом втягивается. Ты одержала свою победу. Теперь еще одна маленькая война. На этот раз более приятная.       Этот поцелуй имеет вкус водки и рома. Дает в голову не хуже самых крепких виски. Его одежда пропахла сигаретным дымом. Сейчас этот запах ощущается лучше, чем полчаса назад.       Когда отстраняетесь друг от друга, замечаешь одобрительный кивок бармена, но это лишь на один момент. Потом теряешься, пока холод стены на втором этаже не начнет отрезвлять разум. Он прижимает тебя к стене, рукой проводит по спине. Второй руки не чувствуешь. Наверное, ключ от комнаты ищет.       В голову приходит бешеная мысль: сделать это тут, прямо на этом самом месте. А зачем тянуть дольше? Кого стесняться? Даже если кто-то и заметит… Плевать ты хотела на всех! Есть только ты и только он. Только вы вдвоем.       Тихо щелкает замок, и чувствуешь, как тебя приподнимают и переносят в комнату. Дверь хлопает. Все. Теперь одни. Можно отбросить мысли о стеснении, мысли о опьяняющем запахе, мысли… Да все мысли надо выкинуть из головы! Просто отдаться и наслаждаться моментом.       Он снимает одежду с тебя, ты с него. Медленно двигаетесь к постели, оставляя после себя след из брюк, обуви и кофт. Когда остаешься в одном нижнем белье, парень начинает гладить спину, подбираясь к застежке лифчика — эластичной полоске с крючками.       Он все делает слишком медленно, слишком тягуче. Тебе кажется, будто в какой-то вязкой неге находишься. Вокруг нежные прикосновения и удовольствие. Затягивает. И ты это сравниваешь с сильным наркотиком. С афродозиаком. Возбуждение накатывает волнами. Если так и дальше будет, то… Но ты не хочешь думать об этом, не сейчас. Просто надо взять все в свои руки.       Ты тянешь красноволосого в постель и избавляешь вас обоих от последней одежды. Присаживаешься рядом, берешь член в руку и проводишь по стволу, большим пальцем размазываешь смазку по головке.       Теперь точно готовы. Остается одна большая мелочь.       Сползаешь с кровати и ищешь свои брюки. Там должны быть таблетки и презервативы. Одно дело — заниматься сексом. Другое дело — заниматься безопасным сексом. Когда не предохраняешься, можешь подхватить какую-нибудь заразу или залететь. Если с первым еще можно как-то жить, то второе тебе совсем не нужно. Не то время и не тот возраст, чтобы о детях думать. Может, потом. Может, никогда.       В одном из карманов находишь пластинку с таблетками и блестящую упаковку с презервативами. Кидаешь ее парню. Ты кладешь таблетку в рот, раскусываешь и глотаешь. Мерзкий вкус. Но теперь уверена, что никаких неожиданных последствий не будет.       Снова занимаешь свое место на постели. Проносишь ногу над животом парня и садишься на член. Закрываешь глаза, слегка опрокидываешь голову. Чуть приподнимаешь бедра и опять опускаешься. Глаза по-прежнему закрыты, голова по-прежнему запрокинута, только шепчешь что-то нечленораздельное.       Ты поднимаешься с каждым разом все выше и опускаешься быстрее. Держишь красноволосого за бедра, так легче. Парень уже начинает улавливать ритм, поддается навстречу. Он кладет свои руки на твою талию. Помогает. Пальцы у него мягкие и теплые.       Вверх-вниз. Ты резко поднимаешься и резко опускаешься. Стенки влагалища сжимают член плотно-плотно.       Вверх-вниз. Мышцы у тебя на руках напрягаются. Ты еще сильнее сжимаешь его бедра, так что пальцы бледнеют.       Вверх-вниз. Он убирает одну руку с твоих бедер. Красноволосый подносит два пальца ко рту и облизывает их. Тянется к твоему клитору и трет его.       И делаешь единственное, что остается, — стонешь и прыгаешь на члене этого парня.

***

      Ты просыпаешься от холода.       Ты просыпаешься от тусклого света из единственного окна.       Ты просыпаешься от дребезжащего звука.       Раздается долгий «дзынь», и появляется звук: Энд!       Снова крик: Энд! Ленивая задница! Поднимайся и убирай свой лифчик с экрана!       И снова мужской голос: Энд! К нашему месту уже кто-то движется!       Ты вздрагиваешь. Последняя фраза заставляет мигом проснуться и проорать, что будешь через полчаса на месте. Ты быстро одеваешься и выбегаешь из комнаты.       Ты даже не думаешь обернуться. Зачем надо? Это была просто шикарная ночь с шикарным парнем. Больше ничего. Ничего значащего для тебя.       Ты выскакиваешь из бара и подбегаешь к своему мотоциклу. Теперь надо найти небольшую кнопочку рядом с передним, единственным, колесом. Она открывает багажник.       Когда нашла кнопочку, замаскированную под металлический шуруп, нажимаешь на нее. Открывается багажник. Ты достаешь оттуда черные шарики, которые служат топливом. Тебе объясняли именно так. А потом добавляли, что не сами шарики — топливо, а материал, из которого изготовлены. Он плавится, когда попадает внутрь какого-либо устройства, и выделяет энергию, благодаря которой все и работает.       Ты достаешь штук десять этих шариков и вставляешь в круглое отверстие чуть ниже багажника. Проходит несколько секунд, и задняя часть мотоцикла начинает сначала вибрировать, а потом подниматься. Ты садишься, смотришь на панель. Когда в углу начинает мигать зеленый огонек, загружаешь карту местности, берешься за руль и срываешься с места.       Ветер звенит в ушах, волосы развеваются за спиной, но иногда лезут в глаза. Ты еле сдерживаешь крики восторга. Хоть и часто на таких огромных скоростях едешь, всё равно, как в первый раз. Пятнадцать минут восторга, потом видишь черную точку на горизонте, и улыбка исчезает. Пять минут до цели. Ты видишь кислую рожу парня. Он опирается на свой мотоцикл.       Так резко разворачиваешься, что зад мотоцикла чуть не задевает твоего напарника. Он даже не мигает. Ты, наконец, останавливаешься и спрыгиваешь на землю.       Ты говоришь: Ладно, ладно, я извиняюсь, Дух. Не дуйся.       Ты закатываешь глаза: Ну прости, Дух, я идиотка.       Ты берешь его за руку и смотришь в глаза: Обещаю, что не буду так долго спать.       Дух улыбается и обнимает тебя. Ты тоже улыбаешься, хлопаешь напарника по спине.       Парень говорит: Ладно, давай живее. Наше место заняли. Нужен, так сказать, главный, то бишь ты. Эти блэковские ребятки вконец обнаглели.       Блэк… Ты слышала об этом парне и о его команде. Года два назад, когда начинала такую жизнь, все говорили о них. Теперь уже не Блэк и его ребятки, а ты со своей командой на первом месте. О вас говорят, как о банде «Энда, который хэппи». Только мало кто знает, что Энд — кличка миловидной девицы, тебя, что ты совсем не «хэппи», скорее наоборот. Но это людям говорить не обязательно.       Вы подъезжаете к месту. Это «кладбище» упавших спутников и самолетов. Некоторые модели уже давно заржавели, а некоторые до сих пор сохраняют свой блеск. Ты замечаешь, работающих людей.       Ты подъезжаешь ближе и кричишь: Ребята, сворачиваемся!       Ты продолжаешь кричать: Мы это место неделю назад застолбили!       Делаешь вдох и кричишь снова: Валите живо!       — Так, так, так…       Ты узнаешь голос, вчера слышала. Ты боишься повернуться и увидеть того красноволосого парня. Ты совсем не хочешь с ним встречаться, даже случайно.       Но надо.       Ты медленно поворачиваешься и нагло ухмыляешься: Так вот ты какой Блэк. Мне почему-то представлялся какой-то черноволосый силач, а не красноволосое… м… нечто.       Дух за твоей спиной хихикнул. Парень перед тобой только ухмыльнулся и поманил пальчиком, мол, секрет скажу.       Ты подходишь ближе, и он говорит: Мы можем решить это мирным и более приятным способом.       Он поясняет: Можно объединиться и работать вместе.       Делает вдох и продолжает говорить: Объем работы увеличится. Приток денег увеличится.       Ты понимаешь, что где-то подстава.       Ты понимаешь, что так удачно ничего быть не может.       Ты поворачиваешься к Духу — беловолосому парню — и спрашиваешь, что думает он. Что напарник слышал весь разговор, ты не сомневаешься.       Парень хмурится, видимо, думает.       Он спрашивает у Блэка: С чего такое предложение?       Красноволосый ухмыляется: Я рассчитываю на продолжение вчерашнего банкета с этой кареглазой бестией, которая у тебя за главного.       Дух замолкает, его губы приобретают вид буквы «О». Ты же краснеешь и начинаешь злиться.       Беловолосый обращается к тебе: Энд, это не подстава, просто кому-то ты очень понравилась.       Блэк выглядит удивленным, когда слышит, как тебя назвали. Дух говорит, что через несколько минут подкатят наши ребята.       А ты не знаешь, куда деваться.       Ты до сих пор злишься на Блэка и немного на Духа.       Ты до сих пор красная.       Ты до сих пор стоишь на месте.       Запоздало приходит мысль, что надо работать. Ты делаешь шаг, второй, третий. Удаляешься от Блэка и Духа. Они подходят друг к другу и начинают говорить. Тебе не интересно.       Ты достаешь из багажника инструменты и двигаешься к «кладбищу».

***

      Когда солнце уже не припекает и начинает сбегать с неба, Блэк подходит к тебе и предлагает прокатиться на мотоциклах. Ты смотришь на часы. Кричишь ребятам, что пора заканчивать. И блэковские и твои прерывают работу. Они собирают весь добытый материал в специальные прицепы. Ты радуешься, что эти две команды так хорошо сработались.       Ты оставляешь Духа за главного и идешь к мотоциклу. Закидываешь шарики в отверстие и ждешь, когда двигатель начнет работать.       Подъезжаешь к Блэку и уточняешь маршрут.       Он говорит: До старого города. Там есть одно здание. Хочу показать его тебе.       Вздыхаешь и закатываешь глаза. Ты находишь карту. До старого города часа три. Отлично! Точно все мысли смогут из головы вылететь.       Вы срываетесь с места почти одновременно. Ветер звенит в ушах. Ты проносишься мимо темных камней и одиноких деревьев. Сначала они зеленые и желтые. Потом черные, а рядом с городом белые. Итог пожара и радиации.       Блэк останавливается около высокого дома на окраине города. К двери ведет каменная лестница.       Красноволосый говорит: Вот это место. Я здесь родился. Постой здесь, принесу кое-что.       Он поднимается по лестнице и исчезает за дверью. Ты обходишь дом. Под ногами стекло, камни и пыль. Кое-где лужи с красной водой. В них ржавые гвозди. Вдали ты видишь еще один такой же дом, чуть ближе — детские качели, которые сейчас сломаны, а рядом — часть какой-то четырехколесной машины.       Блэк выходит, когда ты обходишь дом в пятый раз. Он кивает на бревна рядом с лестницей и достает из-за спины гитару.       Тихо.       Звучит короткий «дзыньк», а потом появляется голос: Энд, вы где? Я вас найти не могу.       Ты отвечаешь: На окраине старого города. Тут тихо и спокойно.       Дух кричит: Дуреха! И Блэк хорош! Там зараженные животные! Я близко, скоро буду!       Ты вздыхаешь. Дух прервал какой-то важный момент. Но он же заботится о тебе. Даже сейчас, когда, вроде бы, нашла защитника. Настоящие друзья всегда-всегда рядом.       Несколько минут проходят в молчании. Тебе не страшно, нет. Просто все сейчас кажется таким нереальным: и эта тишина, и этот воздух, и Блэк. Ты самой себе кажешься нереальной.       Трясешь головой из стороны в сторону, прогоняешь такие мысли. Сейчас надо думать, как продержаться до приезда Духа. Вдруг нападут.       Беловолосый появляется быстро и сразу подбегает к тебе, чтобы осмотреть. Отмахиваешься, мол, все в порядке, никто еще не съел. Парень усмехается и подходит к Блэку, чтобы дать ему оружие. Вдвоем же легче защищать прекрасную даму. Ты фыркаешь и присаживаешься на бревно.       Дух говорит: В багажнике моего мотоцикла еда.       Беловолосый говорит: подготовь место для костра.       Парень говорит: Я за дровами. Блэк, пока последи за Энд.       Ты вздыхаешь. И почему нельзя просто уехать отсюда? Но с Духом спорить бесполезно. Если парень сказал сделать так, то надо делать. Его решения всегда приносят только пользу.       Но какая польза в этот раз?

***

      Проходит полночи, а ты до сих пор не спишь. Дух говорит, что объем собранного материала увеличился. Он говорит, что идея объединить команды оказалась очень удачной. Парень говорит Блэку, что теперь сам будет охранять спокойствие леди, а ее кавалер может отдохнуть.       Блэк приземляется напротив тебя и подает гитару. Спрашиваешь, что с ней делать. Парень смотрит на тебя, как на сумасшедшую.       Он спрашивает: Как можно не знать, что делать с гитарой?       Ты пожимаешь плечами и отдаешь инструмент.       Дух фыркает и говорит Блэку: Она не знает, как играть на гитаре. Она не умеет играть вообще. Энд такому не учили никогда. Она умеет только бороться с вот этим всем.       Парень указывать на разрушенные дома, которые виднеются вдалеке, на сломанные качели, на ржавую кабину от какой-то машины.       Блэк говорит: тогда я сыграю, а ты запоминай.       Парень закрывает глаза и начинает играть. Сначала медленно перебирает струны, создавая спокойно-затягивающую мелодию. А потом все быстрее и быстрее.       Эта музыка тебе напоминает дом и отца. Он часто играл что-то подобное, а мать танцевала. Родители улыбались, а ты смеялась. Тогда ты пыталась подражать матери. Стремилась так же плавно двигать руками. Пробовала так же быстро передвигать ногами. Ты хотела делать все так же красиво, как и мама.       Когда у тебя что-то не получалось, мама останавливалась или танцевала медленнее. Тогда ты снова поднималась и снова начинала подражать.       Блэк играет и играет. Только тебе кажется, что это не музыка срывается со струн, а твои счастливые воспоминания из детства. Подрагивающие, ритмичные, а затем спокойные. Ты не знаешь, куда деться от этой музыки. Слишком глубоко проникает. И ты находишь единственный вариант. Вернее, находишь его не ты, а твой организм, но это значения особого не имеет.       Ты засыпаешь.

***

Полтора года спустя       Ты просыпаешься от тусклого света из единственного окна комнаты.       Ты просыпаешься от громкого «дзыньканья» и голоса Духа.       Парень кричит: Энд! Блэк! Лентяи! Давайте поднимайте свои задницы и дуйте на место. Не будет вас, через час пошлю Сквера.       Ты и Блэк одновременно отвечаете: Дух, не надо Сквера. Он же нам мозг вынесет.       Дух отвечает: Му-ха-ха, страдать будете, если не встанете. И добавляет: Энд, у нас время подходит к концу. Надо собираться. Надеюсь, не забыла.       Ты вздрагиваешь. Забыла. Действительно, надо торопиться.       Быстро сползаешь с кровати и одеваешься. Целуешь полуспящего Блэка и выбегаешь за дверь.       Вы уже полгода вместе, а ты до сих пор ничего не рассказала о себе и своем прошлом. Знания ведь не всегда идут на пользу человеку. По крайней мере, не эти.       Что человек должен знать об этом мире? Ничего! Он просто должен понимать, что единственная его цель — восстановление величия людей. Простой человек должен искать материал, сдавать его и получать деньги. И все. Это единственная обязанность. Дальше можно катиться на все четыре стороны. Можно делать, что угодно. Почти. Детей, просто потому, что хочется их, заводить нельзя. Есть куча нюансов. Например, надо ехать в ближайший центр и вставать на учет. Надо проходить анализы. Надо наблюдаться у специалиста перед и после зачатия. Надо… Слишком много этого «надо», чтобы простой человек стал заморачиваться.       А заморачиваться кому-то надо. Нужен приток свежей силы и крови. Простые люди думают, что женщины больше не рожают. Они думают, что медицина и технологии настолько продвинулись, что есть специальные камеры, которые создают детей.       Ты знаешь, что они не правы. Рожать детей — долг всех девочек из богатых семей. Быть примерными семьянинами — долг всех мальчиков из богатых семей. Про это тебе говорили с самого детства. Слова «Ты девочка, значит должна выйти замуж и родить» стали уже аксиомой, абсолютной истиной. Может, ты сначала пыталась бороться за свою судьбу, но чем старше становилась, тем лучше понимала, что это единственно правильный вариант твоей жизни. Твой крест, если можно так выразиться.       В семь лет ты узнала, что тебе подобрали пару. Родители сказали, что это милый мальчик, что это сын их лучших друзей. Именно этот момент стал точкой невозврата: тебя начали учить всему, что необходимо знать жене главы семьи.       В пятнадцать лет ты первый раз увидела своего будущего мужа. Родители не обманули: он был милым. В детстве. В свои семнадцать он совсем утратил плавные линии, которые присущи лицам детей и подростков, озорной блеск в глазах и здоровый румянец. Ты не считала его уродом, наоборот. Он был очень красив: темные волосы, серые глаза, светлая кожа. Парень очень походил на вампиров, про которых мама рассказывала в детстве. Даже руки у него холодные были. Этот парень тебе очень понравился, только не как муж, а как брат или друг.       В шестнадцать лет прошла первая церемония венчания. Вы стали парой. Тогда вы стали спать вместе. Твой уже парень оказался не такой уж и льдышкой. На людях он всегда держал лицо.       В семнадцать лет ты попросила парня отпустить. Ты поклялась вернуться, когда исполнится девятнадцать. Ты поклялась, что будешь на второй церемонии венчания, станешь его женой. Он, наверно, понимал, что значит жить так, как ты. Понимал, что чувствуешь. Твой парень сказал тогда, что все понимает, что можешь идти. Он еще пожелал удачи и попросил быть осторожной.       Ты плакала тогда. Вырвавшись из той жизни, ты понять не могла, что делать в этой. А потом встретила Духа.       Этот беловолосый подросток сказал тебе: тогда Я думал, умру. Думал, что конец моей жизни будет ужасным. А это оказалось не так. Ты же спасла меня от этих животных. Вот и счастливый конец. Хэппи Энд, как говорила моя мама.       А потом этот мелкий парень спросил: А ты кто? Тебя как зовут?       Тогда-то ты и назвалась Энд.       Тогда-то ты и нашла друга.       Тогда-то ты и нашла, кому рассказать всю-всю историю.       Тогда ты плакала в последний раз.       Воспоминания превращаются в слезы, жгут глаза. Ты не должна плакать! Не должна! Клятва — закон, а их ты не нарушаешь. Успокаиваешь себя этим, только не очень помогает.       Спрашиваешь у себя: Почему не могу наплевать на свою семью и на свою клятву? И сама отвечаешь: Долг и честь превыше всего. И заканчиваешь: Даже если ради этого надо отказаться от всего.       Ты встречаешься с Духом в последний раз. Говоришь этому беловолосому парню, что не существует друзей лучше, чем он. Ты просишь, чтобы рассказал Блэку все-все и передал простое «я тебя люблю». Обнимаешь Духа в последний раз.       Ты всегда думала, что твой конец будет счастливым. Хэппи энд, как говорила мать Духа. Только твой энд оказался далеко не хэппи.       Но так все «не хэппи»?