Sketch It Black

Sometimes darkness can show you the light © Disturbed – The Light

      Закатное солнце угольком тлело на горизонте, изрезанным красным кругом, на который можно было смотреть не щурясь. Облака рядом – мягкие, пушистые, так похожие на распахнутые крылья, стелящиеся по земле… фиолетово-красные пятна на белом. Красное утопает в синем небе, быстро окрашивающемся в чернила подступающей ночи. Последний закат над руинами умирающего мира, ещё недавно бившегося в агонии, теперь – мирно дотлевающего огоньками на вулканической растрескавшейся земле.       Свободны. Теперь – свободны.       Рухнули горы, стены клетки – спали, как цепи с рук, больше ничего не держит. Не бьётся пульсирующее «сердце» Древнего Тьмы – красными осколками лежит меж возвышающихся скал. Всё закончено. Вдох-выдох. Раскинуть руки, словно желая окунуться в надвигающуюся темноту, на дне которой уже восходит новая луна. Широко раскрыть глаза, запоминая каждую секунду мира после победы… и до наступления темноты.       Свободны. Наконец-то свободны…       Шелест за спиной, еле слышимый, практически неразличимый. Он подходит всегда бесшумно, но она всё равно всегда чувствует его приближение. Привычно, нетрудно, идеально сработались. Удивительно скорее то, насколько легко им удалось сойтись в бою – как союзникам, оказавшимся по одну сторону. Она даже не оборачивается. Не боится. Хотя сейчас, когда их больше не держат Древние, стоило бы. Неизвестно, останется ли твой недавний союзник другом после того, как цепи упадут, потому что сейчас вы…       Свободны… – палец медленно проводит по лезвию глейвы, на отполированной грани которой отражаются чуть сияющие в темноте фиолетовые глаза. Ещё один шаг, отражение блекнет, когда за спиной вырастает огромная чёрная стена. Свободны…       Вдох. Выдох. Мгновения растягиваются в вечность. Быть может, это и есть вечность?.. бесконечно много времени на границе между светом и тьмой, днём и ночью, за миг до того, как всё провалится во мрак. Готовы. К любому движению друг друга. Древний Света, под сияющим крылом которого шли оба, при другом раскладе оказавшиеся бы по разные стороны войны, не забрал силы. Только теперь, теперь они были абсолютно свободны в выборе.       Не шевелится. Стоит, монументом возвышаясь за её спиной. И сам ждет первого её движения. Но и она не шелохнется. Стоит, держа в руках глейву, в тени белых волос не видно выражения лица. Как две статуи на руинах старого мира. Не знающие намерений друг друга… не знающие, насколько правомерно слово «друг» сейчас. На такой зыбкой, расплывчатой границе.       Иронично. Им, шедшим под знаменами Света, им обоим ночь была родным домом. Человеку и… кем бы ни было это пришедшее из мрака создание.       Взгляд чуть сместился, скользнув с лезвия глейвы на землю. Густые тени и кровавые отблески солнца уже сдвинулись, переползли по сухим камням в сторону, стали более смазанными границы.       Шелест. Первое движение…       Враг?..       Прежде чем рефлексы Луны успевают сработать – их перекрывает внезапно накатывающее спокойствие. Огромное крыло накрывает её, бесцеремонно придвигая в цепкие руки ночного монстра. Он не сжимает когти. Она опускает руку с глейвой. Пальцы разжимаются, лезвие звонко отдает об сухие камни. Всадница запрокидывает голову, смотря в глаза нависшему над ней чудовищу. Зелёные огоньки внимательно и так же изучающе, как в первый раз, но совсем не хищно, смотрят на неё.       Друг.       Глубокий вздох. Смешок. Слов нет, сказать нечего. Есть только вымокшая от крови одежда, подсыхающая, дубеющая на воздухе – и проржавевшая от крови же броня Ночного Охотника. Много её пролито было. Чужой, своей. Земля Арены быстро пожирает трупы, поглощает следы. Устали. Просто невыносимо устали, и недавняя радость от победы сменяется апатией. Где-то на провалившейся уже во мрак части горизонта – сияющее, пульсирующее «сердце» Древнего Света. Сквозь тишину и посвист ветра – еле слышный скрип корней, подбирающихся сюда. Темнеет. Прохладно, только чувствуется тепло от соприкосновения с чужой кожей.       Свободны. Как будто проснулись ото сна. Свободны. И даже неизвестно, что впереди, куда идти, сколько времени прошло во внешнем мире. Арена вот-вот рухнет, развалится, опадет осколками в темноту. Древний обещал каждому свою награду за победу. Обещал вернуть их в их мир, когда всё закончится…       Вот только нужны ли этому миру его новые герои?..       – Какое было твое желание? – устало выдыхает Луна, нарушая тишину.       – Уже неважно, – следует равнодушный ответ. – Молчи, человек. Дай насладиться моментом.       Размеренное дыхание. Как в первый раз. Луна слабо усмехается. Да, первая пролитая кровь… сколько дней назад-то это было? Дней… а такое чувство, будто вечность миновала с того момента, как её, в тяжелом бреду несли, перекинув через плечо, а она хохотала сквозь боль, сжимая в руках окровавленное лезвие. Рядом увивалась Нова, недоумевая над состоянием хозяйки. А Луна надрывно и весело смеялась – за ней первая жертва на алтарь Селемене, и наплевать, что её саму чуть не выпотрошили. Тяжелое дыхание монстра, разорвавшего на куски второго нападающего. Горячо, льется пот, перемешиваясь с кровью, уже подсыхающей коркой на замаранных по локоть руках. Ругань, слышная сквозь рык… обещание никогда больше не спасать еду.       Смех в ответ.       Ему понравился её смех. Её наглость не раздражала, она только забавляла и привлекала. Баланар впервые за долгое время почувствовал любопытство. Люди обычно боялись его, и не без оснований. Впрочем, какие основания? Они редко доживали до момента, когда об этих основаниях можно рассказать кому-то ещё. И не только люди. Он уже и не помнил, когда было иначе…       Как будто никогда и не было.       Вдох-выдох, света остается всё меньше, а видно – всё лучше. Весь внешний мир, он как будто начинает просвечивать сквозь чернеющее звездное небо. Будто бы кто-то взял кисточку и провел первые линии между звездами, неведомым образом соединив их в рисунок мира, в его очертания… уже изменяющиеся. Да. Древний Света победил, и он перекраивает эту реальность под себя. Здесь. Сейчас. Так, как считает нужным. Так, как пообещал им.       «Под одним богом ходим, да?» – ехидная ухмылка врезалась в память. Было неожиданностью узнать, что это «порождение мрака» – тоже Её верный «сын», что Селемене была богом их народа. Дальнейшие распросы, впрочем, разбивались о ледяное молчание. Сталкер не считал нужным объяснять больше, чем уже сказал. Вновь обращался жутким ночным зверем, которого опасались, что чужие, что свои, и уходил на охоту за новой одиночной жертвой, заплутавшей слишком далеко от своих. Позднее на эту охоту увязывался Ликан… без особого восторга. Союзник в лице крылатой огромной твари не отличался особой разговорчивостью, а когда его особо доканывали, показывал зубы, ненавязчиво, но твердо отбивая всякое желание к нему приближаться.       Просто был молчаливым стражем их отряда, потом и кровью пробивающегося к победе. Иногда бросал вскользь ехидные или злобные комментарии, но чаще всего – не говорил вообще ничего. Он просто вырастал за спиной очередного неудачника, позарившегося на «лёгкую жертву», и… всё. Зрелище было далеко не из приятных и не для слабонервных. Впрочем, кого волновало? Ведь противники могли сделать то же самое с любым из них.       Это война. На войне не до брезгливости.       Солнце уже зашло, ночь вступила в свои права. Единственным светом, далёкой звездой – отблеск Древнего, корни которого медленно уже ползут по вулканической почве, прорастая новым, живым лесом. Где-то там празднуют «свои». Может, прощаются, прежде чем уйти оттуда, где их больше никто не держит… может, выясняют отношения. Может. Неважно.       В глубине мерцало тусклым отражённым светом ночное светило.       – И почему Она выбрала тебя… – наконец проговаривает Сталкер. Его голос звучит странно. Как будто в нём и нет вопроса.       – Без понятия, – пожимает Луна плечами, устало привалившись к боку монстра. – Если б не Она, я, наверное, так бы и сдохла в степях, – всадница усмехается. – Скорее всего, не дошла бы даже до Серебряного Леса.       Монстр фыркает.       – Нет. Ты добралась полностью сама. Я знаю.       Луна смаргивает.       – Откуда?..       – Я видел, – следует равнодушный ответ. – Я шёл рядом. И нет, – добавил он, предупреждая вопрос, – я не вмешивался. Хотя, спасибо. Ты оставила достаточно трупов по пути.       Осмыслив ответ, Луна громко рассмеялась, и смех звенящим эхом заметался среди скал, осыпаясь на землю.       – О, чёрт, – покачала она головой. – За мной следили… Одуреть, как я этого не заметила?       Тишина в ответ.       Вдох-выдох. Закрыть глаза. Арена начинает разрушаться под хваткой корней Древнего. Так недолго осталось… до возвращения обратно.       – Удивительно, – Луна закрывает глаза. – Что ты меня не тронул тогда.       – Зачем.       Крыть этот «вопрос» было нечем, но всадница ещё попыталась было что-то сказать… рот мягко закрыли большой ладонью, когти мягко предупреждающе «царапнули» щёку, не впиваясь.       – Молчи уж, человек, тебе всё равно нечего сказать. Дай насладиться моментом, прежде чем мы вернемся домой.       Мир вокруг терял очертания, становился зыбким, нечётким. Всё ярче поверх него проступали силуэты родной реальности, становясь ближе, ярче, но при том всё так же оставаясь как «нарисованными» поверх темноты. На какой-то момент показалось, будто под ногами жидкий вязкий омут, в котором отражаются…       Другие миры. Калейдоскопом образов, мелькающих в глубине. Осколками, всплывающими на поверхность. Теми вариациями, что уже были…       А под этой поверхностью простирался их мир. Мир, в котором прошло за эти несколько дней невероятно много времени. Мир, который полностью изменился, до неузнаваемости. Опутанный Древом Жизни и лежащий в вечной ночи, изредка выныривая из неё в закатный вечер. В котором рядом с людьми и другими расами жила ещё одна раса…       – Так они… – опешила Луна. – Это же… твой народ? Но вы же… исчезли?       – Здесь – нет. В этой реальности – нет. Теперь – нет.       – Но КАК? Древний изменил само время?       Нет ответа. Возможно, сам Баланар тоже не знал, как это произошло, решил не озвучивать возможно неверные догадки. Оно просто было. Рядом с людьми уже много веков мирно сосуществовали они. Не исчезал без вести или уничтоженным целый народ живущих в ночи. Возможно, никогда не было той войны. А если и была – окончилась другим исходом. А может, всё было совсем-совсем иначе. Он узнает, что было, когда вернётся в этот новый дом. Если этот мир ещё готов принять его домой. А если нет, то… что ж, не одно столетие странствовал сам по себе, с одной только Селемене за плечами.       Только теперь он может вновь заниматься тем, для чего был поднят богиней, буквально восстав из мёртвых. Защищать и оберегать свой народ. Снова.       – Так это было твое желание? – подняла взгляд Луна.       Ответа не последовало снова. Лучший способ сказать, что он ничего не просил у Древнего – просто промолчать. Сама рано или поздно догадается. Потому что она тоже ничего не загадывала, отговорившись брошенным «на всё воля Селемене». Всадница пришла сюда, направленная богиней, просто убивать. Делать то, что делала всегда, даже когда обменяла жизнь разбойника на место в культе.       Воистину, Селемене в ней не ошиблась. Просто нашла ещё одного защитника, цепного зверя, но уже среди своих человеческих детей. Фиолетовые глаза, уже давно лишённые «зрачков», сияющие в темноте – как давно Луна смотрела на себя в зеркало, заметила ли вообще? Белые волосы, в которых не осталось чёрных прядей. Заметно выпирающие клыки, что-то неуловимое «кошачье» в лице. Забавно на людей действует Её влияние.       Лучше ничего ей не говорить. Сама рано или поздно заметит и поймет. А пока… пока можно просто наслаждаться последними моментами уходящего того мира. Завершившейся изматывающей войны. И слабой надеждой на то, что изменившийся мир когда-нибудь поднимется из руин, в которых он сейчас лежал.       Над полуразрушенной реальностью, пронизанной корнями Древнего Света, восходила новая ночь. 22.04.2016 by BlackSpiralDancer.