Золотой хрусталь

Тэру сунула голову под подушку в надежде избавиться от надоедливого шума. Но голоса, доносящиеся с кухни, упрямо лились прямо в уши, и никуда от них было не деться, сколько тут не старайся. Об стол грохнулся тяжелый гранённый стакан; слабо звякнули на дне льдинки, залитые мутной жидкостью.  — Рико, что мне делать? — чужой женский голос прозвучал надломленно и с ноткой отчаянья. — Сегодня я пришла домой, а он сидит на диване в обнимку с какой-то незнакомой женщиной, — на мгновение всё стихло. Затем Рико громко вздохнула, и Тэру живо вообразила, как она встает с высокого стула с отломанной спинкой, чтобы нежно обнять подругу за дрожащие плечи. Девушка тоже вздохнула и села, рассеянно вертя в руках исцарапанный корпус телефона. Пора было идти. Она поняла это, даже не глядя на время. За окном было тихо. Тогда Курэбаяси беззвучно соскользнула с дивана и принялась натягивать заранее приготовленную одежду, периодически тревожно вскидывая голову на малейшие странные шорохи. Сквозь стенку было слышно, как в другой квартире сердито бубнит себе под нос Куросаки. Тэру улыбнулась уголком губ и звякнула замком куртки. Затем сунула в карман телефон и рождественский колпак с белой меховой каймой, накинула красный шарфик и на цыпочках прокралась к порогу. На крыльце было темно и грязно от чужих ботинок, но включить свет она не решилась. Пусть лучше Рико-сан думает, что она всё ещё спит. До поры до времени, по крайней мере. Поэтому девушка нашарила в темноте блокнотик с отрывными клейкими листами и, черкнув на нём пару строчек, прилепила его на зеркало. Фраза «Я с Куросаки» должна была её хоть как-то обнадежить. Натянув сапоги, Тэру как можно тише распахнула дверь и тенью метнулась наружу. Со стороны это, наверное, выглядело как в кино про шпионов. На улице шёл снег. Колючие снежинки кружились в воздухе, и от них тут же защекотало в носу. Внизу было тихо и безлюдно, но откуда-то издалека до ученицы долетала веселая музыка и громкие хлопки петард. Она сощурилась: на горизонте замаячили лукавые огоньки, и по улице вмиг прокатилась яркая волна. Светлая ветвь загорающихся гирлянд стремительно бежала вперед, на перекресте с другими ветвями разбегаясь в разные стороны и заливая всё вокруг чарующим теплом. Тэру вжалась в перила, провожая его восхищенным взглядом. За какую-то долю секунды в округе не осталось ни одного тёмного закутка. Куда только ни бросишь взгляд — везде искрится и похрустывает под ногами снег.  — Упадешь ведь, — весело фыркнул Куросаки и дернул непоседу за пампушку на шарфе. Та быстро оглянулась и, с секунду буравя его немигающим взглядом, прыснула со смеху. Мужчина смутился и, чтобы сгладить неловкость, как следует приложил кулаком об чужую макушку.  — Хватит смеяться, иначе надорвешься и весь наш гениальный план провалится, — буркнул он, перехватывая мешок с подарками в другую руку. — Теперь ты поняла, почему никто не должен узнать о том, чем мы сейчас будем заниматься?  — Кажется, да, — Тэру неимоверным усилием воли подавила смех и, натянув на голову шапочку, смущенно потянулась к чужим теплым пальцам. — Пошли уже, Санта Клаус. Куросаки потянул её вперед. В их районе было тихо, серебристая дорога под ногами освещалась только длинной цепью фонарей. В соседских домах горел приглушённый свет и раздавались монотонные голоса. Тэру чувствовала себя самым счастливым человеком на свете. Предпраздничное настроение проникло и в неё тоже. Хотелось мурлыкать себе под нос какие-нибудь весёлые мотивчики и танцевать. Мысль о том, что последующие несколько часов она проведет с Куросаки, приятно согревала душу. Кто-нибудь из её одноклассниц непременно бы сказал, что глупости всё это, и нормальные пары ходят в дорогущие рестораны, фоткаются там на фоне красивой еды и потом долго любуются ночным городом, а не занимаются такой чушью, как раздаривание подарков направо и налево. Мало того, что их куча, а значит и потраченных денег тоже, так и преподносятся они совершенно незнакомым людям. Нет, кто-нибудь точно сказал бы, что Курэбаяси ненормальная. Сказал бы и глубоко ошибся. Потому что для девушки это и было счастьем. Хвататься за чужую теплую ладонь, переплетая пальцы; смеяться до боли в животе и дарить улыбки окружающим. Странно? Ничуть. А кроме того, Куросаки её мысль с радостью поддержал и даже не усмехнулся, когда услышал. Значит, тоже детство в голову ударило. Да и разве не здорово одну предрождественскую ночь хоть раз побыть Санта Клаусом с очаровательным помощником в облегающей кожаной юбочке и куртке? Дорога, петлявшая по затемнённым тихим переулкам, внезапно выкинула их на шумную центральную улицу. На мгновение оба остановились, оглушенные ярким калейдоскопом огней и сияющих вывесок. От разнообразия цветов зарябило в глазах, и Тэру натянула свой шарф до самой макушки, беспомощно цепляясь за руку Тасуку. В ушах у них трещали многочисленные людские голоса и радостные выкрики, звенели бубенцы и выл ветер. Со всех сторон тянулось несметное количество запахов: от пряного аромата жареных сосисок до сладкого — выпечки.  — Пойдем? — полюбопытствовал Куросаки и сделал вопросительный шаг вперед. Стоять на месте, когда со всех сторон тебя облепляет толпа, не так-то просто. Особенно когда в одной руке ты сжимаешь здоровущий мешок с подарками. Девушка мужественно кивнула, и пара вскоре затерялась среди прочего народа.  — Итак, что там идет первым пунктом согласно твоему плану? — немного погодя спросил мужчина, когда основная движущаяся масса осталась позади и ему не приходилось повышать голос, чтобы о чем-то сообщить. Тэру, раздуваясь от гордости, принялась командовать.  — Сначала раздаем детям, затем — пожилым людям. А там уж что останется… — она покровительственно махнула рукой, поправила сползший шарфик и чуть ли не с головой нырнула в мешок, пытаясь нашарить хоть что-то. Все подарки четко подразделялись на детские-взрослые и мужские-женские. В остальном они были абсолютно непредсказуемы и выдавались, что называется, рандомно. Правда, всё как-то не задалось с первой же секунды. Коробочку с подарком, которую Куросаки протягивал маленькой девочке с родителями, проворно перехватила другая. «Девочке» на вид было девятнадцать, и наглости у неё, видимо, было просто не занимать. Пока та пыталась откровенно флиртовать с мужчиной, выпытывая его имя и почту, ребёнок скуксился и залился жалобными слезами. Тэру, однако, не растерялась, и быстро всунула ей большого плюшевого медвежонка в клетчатом шарфике. Девочка восхищенно притихла и, крепко прижимая игрушку к груди, довольно побежала к родителям хвастаться внезапным подарком.  — Сестричка, спасибо! Когда она скрылась в толпе, Курэбаяси облегченно вздохнула и недовольно покосилась на девушку. Та всё вертелась вокруг Тасуку, заливаясь истеричным смехом и картинно прикрывая рот ладошкой с ядовито-зелеными длиннющими ногтями.  — Правда здорово, да? — хохотала она. За исключением этих самых ногтей, нужно это признать, была незнакомка очень даже ничего. Высокая, одета аккуратно, волосы темные, и грудь большая. Коротышка-плоскодонка Тэру явственно почувствовала себя не в своей тарелке. Этакой младшей сестричкой. Ситуацию, как ни крути, пора было разруливать. У Дейзи-сана терпение, конечно, просто золотое, но бровка-то уже дергается. Школьница набрала в легкие побольше воздуха для смелости, встала и как ни в чём ни бывало перехватила мужчину под руку. Тот едва ощутимо вздрогнул, а незнакомка уставилась на девушку как на восьмое чудо света. Должно быть, она никак не могла сообразить, откуда выскочила эта коротышка и почему она так спокойно держит его за руку. Один взгляд на схожие костюмы поставил всё на свои места.  — Пойдем туда? — смело предложила Тэру (хотя голос у неё знатно дрожал) и, даже не оглядываясь назад, потащила Куросаки за собой. Она как раз сумела предотвратить вопрос «Ой, а это твоя сестренка?», готовый вот-вот сорваться с языка. В итоге они не только отошли в сторонку, но и ушли в совершенно противоположную сторону. Тасуку остановился первым и, пытаясь отдышаться от быстрой ходьбы, долго глядел Тэру в глаза. Та занервничала и отвернулась, но руку не отпустила. Наконец мужчина рассмеялся и одобрительно приобнял девушку за плечо.  — Ты молодец, — сказал он, широко улыбаясь. — Не растерялась в отличие от меня. Не так уж и часто ко мне на улице пристают всякие незнакомки.  — Я просто разозлилась на неё, — надулась Курэбаяси, тщательно отводя взгляд в сторону. — Она стояла и так открыто флиртовала с тобой, будто я — пустое место. Дейзи затрясся от смеха.  — Боже мой, неужели это ревность?  — Всё может быть, — последовал невозмутимый ответ, а потом они вновь принялись за работу. Было нелегко, особенно учитывая то, что многие прохожие принимали их за каких-нибудь рекламщиков, а Куросаки иногда — за социального работника. Так было поначалу. Всеобщее доверие удалось ловко подкупить за счёт довольных детишек, разбегающихся от них с сияющими улыбками. Были, разумеется, и конкуренты. Недовольные продавцы старательно шугали их от своих ларьков всеми возможными способами, а потом, ворча, возвращались на свои места. Возвращались и Тэру с Куросаки. В отличие от других Санта Клаусов, в обилии высыпавших на улицы города, они не получали с этого дела ровно никакой выгоды. Со временем подарков становилось всё меньше и меньше, мешок сдувался прямо на глазах. Наградой им были улыбки и ответные теплые поздравления. Этого было вполне достаточно. Одними из последних поздравляемых стали дед с курносым мальчиком лет десяти. Куросаки заприметил их ещё издалека. Что-то привлекло его в этой паре, он и сам толком не понял, что именно. Может, это была интуиция. Мальчик шёл, некрасиво ссутулившись и опустив голову в землю, а за руку его держал дед. Выглядели оба на фоне веселых огоньков не то что бы мрачно, но печально. Будто кто-то сверху пожалел на них радостных красок и теплых, счастливых оттенков. Тэру увидела их сразу после Куросаки и молча стреляла в ту сторону глазами, стараясь ничего не упустить из виду. Она так напряглась, что мужчина даже не сомневался: девушка бросится за ними, стоит им только свернуть в сторону. И он отчего-то понимал это чувство. Но пара не собиралась никуда сворачивать, а так и шла вперед. Дед — прихрамывая, мальчик — с трудом волоча за собой ноги, будто ему было очень больно.  — С праздником вас! — на едином выдохе выпалила Курэбаяси и, когда мальчик повернулся к ней, протянула ему подарок. Пожилой мужчина поднял на неё внимательные тёмные глаза, строго прищурился и бросил:  — Нам ничего не нужно. Денег нет. У доброй Тэру сердечко ухнуло вниз. Не от нотки недружелюбия, а от взгляда. Внешне он казался сердитым, но где-то глубоко внутри плясали затаённые искорки разрушительной, отчаянной боли. В этом она была уверена. Как и Соичиро, она чутко смотрела на мир и видела любое колебание в настроении других.  — А нам ничего не надо, — спокойно сказала девушка и, присев на корточки, ещё раз протянула подарок. Мальчик воровато оглянулся на деда и вцепился в игрушечный поезд. Пальцы у него тут же побелели, и он прижал к себе по-рождественски красные вагончики как самую дорогую вещь на свете.  — Только одну улыбку, — добавила она и сама заразительно улыбнулась. Куросаки напряженно молчал и в разговор вступать не торопился. Протяжно завыл ветер, бросая в лица сворачивающиеся колечки снежной пыли. Дед на секунду расслабился, а потом рассеянно опустил сухую ладонь на худое плечо, сжимая его почти до боли. Глаза его странно блеснули. Мальчик не шелохнулся, а только опустил голову и принялся сгребать носком ботинка снег. Будто вспомнил что-то плохое, о чём хотелось поскорее забыть. - Нет, давайте без этого, — качнул головой дед. — Мой внук только что потерял отца. Тэру спиной ощутила, как Куросаки прошила самая настоящая дрожь. Внутри у неё всё сжалось от боли. Страшно захотелось что-то сделать, как-то помочь всем троим. И она знала один способ. Курэбаяси осторожно опустилась на колени, хотя юбка такой роскоши в принципе не позволяла и в сапоги тут же пробрался снег. Но она всё равно села, мягко опустила поезд на землю и перехватила тонкие мальчишеские ладошки, сжимая их в своих.  — Не сочти меня, пожалуйста, совершенно бестактной и бессердечной, но знаешь… Как бы сильно мы порой не мечтали о счастливой истории наподобие книжной, мы никогда не сможем сказать наверняка, что случится в следующую секунду. Возможно, за углом окажется не награда, а новая проблема, к которой ты никогда не будешь готов заранее. И знаешь, почему я говорю тебе всё это?  — Почему? — без особого интереса спросил мальчик. Голос его резанул слух Тэру поразительным безразличием. Видимо, за столь малый срок ему успели наговорить столько слов, что сердце его окаменело и закрылось для чужого сострадания. Но Курэбаяси всегда умела подбирать слова, столь важные для человека. Пожалуй, это можно было даже назвать даром, потому что она всегда попадала в точку. Пожилой мужчина сделал предупреждающий шаг в сторону девушки с явным намерением остановить её, как его руку ловко перехватил Куросаки. «Не стоит», — едва слышно сказал он и поспешно отвернулся, будто стыдясь чего-то.  — Не только потому, что частично пережила это сама, но и потому что есть другой пример, который ты сможешь понять. Я знаю одного человека, страдавшего всю свою жизнь вплоть до недавнего времени. Страдавшего от чужих насмешек, нелепых случайностей и страшных людей, которые использовали его себе во благо. А ещё у этого человека совсем не было семьи. И он не сдался. Он вытерпел столько испытаний и пинков судьбы, столько плакал и страдал от боли физической и душевной… Ему помогли, подняли на ноги и вернули веру в себя. Веру во всё самое хорошее, что только есть на свете: и в любовь, и в дружбу, и во всё-всё-всё… Поэтому ты тоже должен найти себе опору, которая выстоит даже в самый тяжелый момент. Верь людям и верь в людей, ладно? На свете всегда найдутся те, кто тебя поддержит. Тэру вздохнула и чуть крепче сжала ладошки. Мальчик долго стоял, не шелохнувшись. А потом плечи у него задрожали, он торопливо выдернул руки и отчаянно закрыл ими пылающее лицо, по которому катились слезы. Девушка улыбнулась и снизу-вверх поглядела на деда. Тот сжал губы и упрямо смотрел куда-то вдаль, и в глазах у него тоже блестели слезы. На Куросаки Тэру пока что не глядела.  — Спасибо, — смущаясь, сказал малыш, когда слёзы удалось хоть немного подавить. И поднял благодарные печальные глаза. Девушка невольно улыбнулась. Какой потрясающий цвет. Не тёмного чайного цвета, а ближе к золотому. Как горячий янтарь.  — Спасибо, — глухо повторил дед, с дрожащей на губах улыбкой наблюдая за тем, как его мальчик крепко-крепко прижимается носом к волосам незнакомки и долго стоит вот так, обняв её за шею. На улице стало совсем темно. Над головами у них раскинулся синий бархат неба, окрашенный кое-где огнями в теплые тона.  — А что стало с тем человеком дальше? — перед уходом, бережно сжимая игрушку в руке, полюбопытствовал мальчик. Взгляд его всё так же был полон боли, только появились едва заметные живые искорки. Тэру незаметно для всех бросила косой взгляд в сторону Куросаки.  — Я верю в него и сейчас. И даже когда у него случаются проблемы или всплывают давние страхи, он никогда не стесняется показывать их мне, а я всегда помогаю. Сейчас он счастлив, потому что мы идем рука об руку. Мальчик быстро взглянул из-под ресниц на молчаливого мужчину, стоящего за спиной незнакомки, и лихорадочно кивнул. Незнакомец будто ожил и протянул дедушке подарок. Тот рассеянно взял его и, ещё раз поблагодарив девушку за всё, подхватил внука за руку и повёл в сторону дома. По дороге домой мальчик всё думал о доброй школьнице, назвавшей себя Тэру, и о странном мужчине, у которого отчего-то дрожали руки. ***  — Зачем? — тихо спросил Куросаки, пытаясь унять дрожь в голосе. Не получалось. В горле застрял неприятный комок. Тэру смешно сморщила лоб и пожала плечами, будто для неё это не имело никакого значения. В том, что ответ был, он ни секунду не сомневался. Девушка никогда бы не совершила такой серьезный поступок без какой-либо на то причины. Дейзи ей верил.  — На самом деле мне просто так захотелось, — легкомысленно улыбнулась она, не видя, как тревожно дернулись плечи Куросаки. Кажется, она хотела добавить что-то ещё, но почему-то замолчала и пристально уставилась в другой конец улицы. Мужчина в попытке прогнать дурные мысли, витавшие в голове и сбивающие его с толку, тоже оглянулся. Ничего особенного он не увидел: мигающие вывески магазинов, оплетенные яркими гирляндами деревца и толпы народу.  — Там мои одноклассники, — шепотом пояснила девушка, вся напряглась, а потом вдруг юрко нырнула в сторону, потянув его за рукав. Куросаки рассеянно шёл следом и всё думал о словах, сказанных мальчику. Было страшно. Раны почти зажили, но страх не покидал его уже очень давно. Наконец Тэру остановилась, и Тасуку понял, что они завернули в длинный переулок, образованный двумя трёхэтажными домами. Над головами угрожающе нависали чужие балконы, и на макушку всё ещё сыпался снег. Девушка виновато улыбнулась ему и без сил плюхнулась на ящики, наставленные друг на друга под одним из балконов. Вышло неплохое укрытие от суровых погодных условий. Куросаки осторожно присел рядом, ссутулился и, прищурив глаза, долго глядел на снег, освещённый квадратными окошечками света.  — Прости, что утащила тебя, — весело защебетала Тэру. — Там их была целая толпа, и, если бы нас увидели, в школе бы пошли слухи.  — Хорошо, — зачем-то сказал мужчина. Прозвучало это ничуть не обнадеживающе, и Курэбаяси всерьез забеспокоилась. Такой глухой голос у Куросаки обычно бывал, когда он на что-то тихо злился или… Или…  — Я ранила тебя теми словами? — робко спросила она и наклонилась вперед, пытаясь заглянуть в глаза. Не вышло. Тасуку упрямо смотрел в ноги, и взгляда его было не рассмотреть из-за длинной челки. Тэру вздрогнула, быстро шевельнула губами, силясь что-то сказать, и села на корточки. Прямо как перед мальчиком пятнадцать минут назад. Только Куросаки был последним на Земле, кого она хотела бы обидеть. Только когда он вот так вот молчал и не шевелился, ей и самой становилось до одури страшно.  — Прости меня, — сказала она с неконтролируемой дрожью в голосе. — Я не думала, что это заденет тебя. Я сразу поняла, как больно тебе стало, когда ты услышал о том, что тот мальчик лишился семьи. Ты ведь вспомнил своего папу, да? Поэтому я так сказала… Мне казалось, что эти слова принесут тебе облегчение. Я ошиблась, да? Как всегда ошиблась? В глазах у неё защипало, но она и не пыталась скрыть этого. Только осторожно взяла Куросаки за руку, сплетая пальцы, и смущённо прижалась губами к острым костяшкам. (От ладоней смутно пахло сигаретами и горьким дымом). Как когда-то давно, в больнице, когда мужчина пострадал по её глупости. Губы у него дрогнули, складываясь в печально-смущённую улыбку, Дейзи наконец шевельнулся и вдруг подался вперед. На секунду Тэру испугалась, что он падает, но тот лишь опустил голову ей на плечо и придвинулся немного ближе, свободной рукой вцепляясь в её куртку.  — Куросаки? — испуганно пискнула девушка, чуть не падая прямо в снег от такой внезапной тяжести. — Ты не ошиблась, — мягко вздохнул он, потираясь носом о красное ушко. — Ни разу. Мне действительно стало легче, а твои слова только придали уверенности. Но с другой стороны я и впрямь испугался. Я слишком большой трус, чтобы оглядываться назад и вспоминать свои прошлые ошибки и неудачи. Тэру вместо ответа неловко протянула руку и принялась гладить мужчину по спутанным, влажным от снега волосам. Нутром она чувствовала, что говорить теперь ничего не стоит. Куросаки и так плачет. Тихонько, чтобы она этого не поняла.  — Прости, — наконец сказал он спустя несколько минут. Голос его показался громче. — Сейчас пойдем дальше, дай только немного посидеть вот так. Я слишком устал. Девушка кивнула и закрыла глаза…