Сверхновые

- Ты торопишься домой? - Он посмотрел на меня, слегка приподнимая бровь. Этот фирменный жест всегда действует безотказно на всех. Я не исключение. - Не особо. - Я смотрю в его хитрые смеющиеся глаза. - На твоём месте я бы тоже не торопился. - Его язык на мгновение оказывается на нижней губе. Тео облизывается, а потом снова отворачивается и смотрит за дорогой. - Это ещё почему? - Нууу... учитывая, в каких условиях ты живёшь... - Так. Вот не надо тут! - Я делаю вид, что обиделась. - Я только переехала. Мне ещё некогда было всё привести в порядок. - Ага. За месяц. - И что? Если ты не заметил, я весь этот месяц тусуюсь с тобой. - Да, конечно. Не сердись. - Он примирительно улыбается, а его рука в этот момент ложится на моё колено. Я рассматриваю его пальцы. Наверное, не наступит такой день, когда я перестану это делать. Это самые красивые мужские руки, которые я видела когда-либо. Неудивительно, что тысячи и десятки тысяч его фанаток по всему миру сохраняют к себе на компьютеры фотографии его ладоней, сжимающих микрофонную стойку, прокручивающих кольцо на пальце... И эти девочки потом смотрят на его руки. Я тоже смотрю. В этом я тоже не исключение. - Ну раз ты не торопишься... - Тео не договаривает и лишь хитро улыбается. Его глаза по-прежнему устремлены на дорогу. Я со своего пассажирского сиденья вижу, как огни с трассы отражаются в его глазах. Я не знаю, как я умудряюсь замечать такие мелочи. Неужели привыкла к нему? Нет. К Тео невозможно привыкнуть. Невозможно за месяц с этим человеком почувствовать рутину. Наверное, цепляясь за все эти детали, я стараюсь растянуть мгновения, отпущенные мне на общение с ним. Ведь всё кончится. Очень скоро кончится. Но сейчас он пока что рядом. А значит... - Ты не договорил. - Я улыбаюсь. Это искренне. Мне тепло с ним. Настоящая гармония. - Да. Так вот. Раз ты не торопишься, может, посмотрим... кхм... речку? - Речку? - Я делаю вид, что ничего не понимаю, хотя глаза у меня, скорее всего, предательски блестят смехом. - Да. Тут недалеко есть потрясающе красивая речка. Надо обязательно тебе её показать. - Ночью? - Уточняю я, боясь расхохотаться. Эта игра меня веселит. - Там красиво в любое время суток. Спустя немного времени мы подъезжаем к той самой речке. Паркуемся. Вокруг ни одной живой души. Не удивительно — подъезд к водоёму это невнятная грунтовая дорога, поворот на которую можно найти разве что обладая паранормальными способностями. У Тео они, судя по всему, есть в избытке. Пока он возится в машине, выхожу в ночь. В темноте различаю линию берега. Волны мерно бьются о землю. Встреча двух стихий. Луна. На другой стороне реки, по линии горизонта, светятся огни — там, по всей видимости, дорога. Фонари освещающие её, отражаются в воде, делая пейзаж невероятным и мистическим. У меня в голове тут же возникает картинка — поцелуй под луной. Красивые люди, пара, возле роскошной машины. Жаль, что нет фотографа. Но кто помешает мне запечатлеть всё это на плёнку моей памяти? - Тео, иди сюда! - Зову я. - Да, солнышко! - Боже, как он мил. Высунулся из окна машины и смотрит на меня такими глазами, будто готов ради меня на край света идти. - Иди сюда. - Зачем? - У меня есть навязчивая идея. Её можно сейчас осуществить. - Я стараюсь улыбаться максимально обольстительно. Тео выходит из машины. - Что за идея? - Его рука плавно скользит по моей спине. - Хочу целоваться под луной. Это невероятно романтично. А даже таким циникам, как мы с тобой, романтика в гомеопатических дозах полезна. - Он улыбается своей шикарной улыбкой и притягивает меня к себе. Я представляю, что смотрю на это со стороны. Ночь. Темнота, мягко разрываемая изнутри лунным светом. Река с круглыми отражениями дорожных светил по краю. Эти фонари пригвоздили воду к земле и не пускают. И в центре пейзажа — пара. Мужчина — выше всяческих похвал. Высокий, стройный, красивый. Он одет в строгий дорогой костюм, белую рубашку. Так не ходят обычные люди. Так ходят только избранные. К тому же его профиль обрисовывается на фоне ночной темноты светящимся пятном, как лики святых на иконах. Об этом мужчине мечтают миллионы. Но сейчас рядом с ним всего одна женщина. На шпильках, в маленьком чёрном платье. Видно, что она оделась так, чтобы соответствовать Ему. Я внезапно понимаю, что у неё это получилось. Рассматриваю Тео, пока мы целуемся. Он закрыл глаза, а значит, не увидит, что я шпионю за ним. Высокий лоб, волосы аккуратно убраны назад. Глаза закрыты, длинные ресницы слегка подрагивают. На переносице то и дело возникает складочка — со стороны ощущение, будто ему больно. Но я теперь уже знаю, что у него так проявляются очень многие эмоции. Нос — прямой, тонкий, до того скульптурный, что хочется потрогать и убедиться, что он изваян из холодного мрамора. Трогаю. Тёплый. Ровный. Внутренне вновь содрогаюсь от этой красоты. Внезапно Тео хватает меня и поднимает над землёй. Хватит романтики, детка. Мы же с тобой циники. Улыбаюсь этой мысли. Признаться, я и сама сегодня не с самым ванильным настроением. Он кладёт меня на капот машины, практически кидает. Чувствую, как спины коснулся холодный металл. Момент полон контрастов — внизу леденящая поверхность автомобиля, вверху обжигающее дыхание Тео. Мы целуемся. Он порывист и действует довольно жёстко. Его руки смело двигаются по моему телу, пока что не раздевая, но уверенно отодвигая в сторону ненужную одежду. Через несколько минут он замечает, что я дрожу от холода. - Детка, ну что ты молчала? Замёрзла же ведь совсем! - Он целует меня в макушку. А потом берёт на руки и несёт в машину. Я зажмуриваюсь от счастья. Внутри он опускает меня на сиденье, захлопывает дверцу, приходит со стороны водителя, усаживается, нажимает какие-то кнопки. Я чувствую, как по спине побежала тёплая волна — Тео включил подогрев. Всё-таки каким бы мерзавцем не был этот мужчина, он невероятно заботлив. Греюсь. Он в это время неспешно раздевается. Очарование момента и волшебство ушли, оставив место какой-то бытовой нежности. Потом он аккуратно складывает свою одежду на заднем сидении, не торопясь, потягивается до рычажка за моим креслом и приводит спинку в почти горизонтальное положение. Медленно и просто Тео перелезает на мою половину машины и ложится рядом. Раздевает меня одной рукой. А когда я остаюсь совершенно без ничего, его ладонь нежно, но уверенно раздвигает мне ноги. Я чувствую, как его пальцы ласкают меня. Пока что я не возбуждена, поэтому прикосновения эти приносят, скорее, дискомфорт. Чтобы захотеть секса, мне нужно потрогать Тео и услышать, как участится его дыхание. Тяну руку. Но нет. Он не пускает меня. Спустя несколько минут попыток я сдаюсь и лежу смирно. Возбуждение приходит, когда я чувствую, как Тео напрягся. Его член упирается мне в бедро. От этого во мне всё перемешивается — страсть, нежность, жалость, все чувства, на которые только способен человек. - Ложись сверху. - Шепчу я ему. - Не сейчас. - Он коварно улыбается, думая, что я сейчас безумно хочу его. Это не так. На самом деле я хочу его лишь психологически. Но я ни за что не скажу, чтобы он останавливался. Через какое-то время он сам не выдерживает. Его тело накрывает моё, я чувствую приятную тяжесть. В этом процессе есть что-то древнее и патриархальное — когда мужчина всем своим весом ложится на свою женщину, демонстрируя ей свою силу и свои намерения. Аккуратно входит. На секунду замирает. Складка на переносице вновь появляется. Тишина. Мгновение пика — он так глубоко, что дальше уже некуда, и в этой точке экстремума зависает, будто маятник. Потом начинает медленно двигаться. Ускоряется. Быстрее. Быстрее. Его дыхание где-то возле моей шеи. Из колонок доносится музыка. Я не знаю, почему у нас звучит именно она. (Blue Foundation – Bonfires). Но я чувствую, как во мне крепнет что-то звериное. Поэтому я тоже ускоряюсь. Хочется рычать. Тео улавливает перемену в моём настроении и поднимает голову. Мы смотрим друг другу в глаза. Потом он хватает мои руки и заводит их вверх. Я лежу, будто привязанная, но это меня ещё больше заводит. Чувствую себя большой сильной львицей. Хочу вылизать своего льва. В этот же миг Тео наклоняется и облизывает мою щёку. Меня заполняют эмоции. Мы на одной волне. Он понимает. Он чувствует. Ощущаю, что уже близка к пику. Протискиваю свою руку между нашими телами и начинаю помогать себе пальцами. Всё сильнее возбуждаюсь от его дыхания и стонов, которые становятся всё громче. Когда оргазм уже совсем близко, успеваю между двумя фрикциями прошептать: - Я скоро... - Подожди меня. - Тут же отвечает он и невероятно ускоряется. Складка на переносице становится глубже, крики — всё более высокой тональности. Ощущение, будто он бежит куда-то. Как будто догоняет. В этот момент из колонок начинает звучать новая мелодия. (Clint Mansell – Stay With Me). Меня разрывают эмоции. И эта песня — последняя капля в уже переполненный стакан. За секунду до оргазма я чувствую, как вся вселенная смотрит на нас. Здесь, сейчас, в эту самую минуту происходит акт творения. Мы рождаем новую субстанцию, невесомую, эфемерную, которая рассеется через пару мгновений. Это самая трагичная вещь на свете. И она рождается в поту и в сперме. И в слезах. Я не выдерживаю эмоционального накала и плачу, уткнувшись ему в плечо, стараясь сдерживать рыдания, чтобы он не понял, что происходит. Мой оргазм приходит тут же. Но я отвлечена на слёзы и на Тео. Сейчас физические ощущения не значат ничего. Но я знаю, что этот мужчина сейчас приблизится к финишу. Я ловлю каждый стон, каждый вздох, плачу, утыкаюсь губами ему в плечо, хватаюсь за него, нервно, резко и больно, как будто падаю. Мы падаем вместе... мы падаем вместе... А потом ворота вселенной распахиваются, Тео дёргается всем телом и издаёт последний крик. Так взрываются сверхновые. Сверхновые любви... любви, которой не суждено состояться. Но это самая крепкая любовь. Потому что из-за её мимолётности её не коснутся быт и кризисные времена. ...Потом мы лежим рядом, едва умещаясь вместе на сиденье. Он устал, закрыл глаза и ещё немного с трудом дышит. Мои звериные инстинкты не покидают меня. Я по-прежнему самка, готовая на всё ради своего большого и сильного самца. Непроизвольно тянусь к его шее и касаюсь её губами. Солёный пот. Слизываю капельки. Я хочу запомнить его вкус. Я вылизываю его шею, провожу языком по каждому сантиметру этой солёной кожи. Это экстракт любви, экстракт наших с ним отношений. Я не знаю, о чём он сейчас думает, что он сейчас чувствует. Но мне и не важно — я собираю его пот в себя, прямо себе в душу. На свете нет ничего вкуснее. На свете нет ничего более важного. - Знаешь, что самое ужасное? - Спрашиваю я. - Что? - То, что ты женат. Я не могу царапать тебе спину во время секса. Он смеётся. Я тоже смеюсь, пряча боль. Мы одеваемся и едем прочь. - Я думал самое страшное — это мои фанатки. - Тео расслаблен. - Нет. Фанатки — это другое и не страшно. Они не особо на тебя претендуют в действительности. К тому же они не знают про твою жену. Я удивлена, что журналисты ещё не раскопали. - Ну да. Надеюсь, ты тоже не расскажешь никому, правда? Ты же умная девочка). - Обезоруживающая улыбка. Правда, Тео, правда. Я буду молчать. Слова так мало значат, когда в тебе пять минут назад взорвалась сверхновая.