Лучший ученик!

- Слушай, Цуна, не сходишь со мной в клуб сегодня? - внезапно спросил Глеб, застав Цуну за обедом в столовой. - Я там с такими двумя девочками познакомился, закачаешься, одна, кстати, азиаточка. Попросили взять друга с собой, а все, как на зло слились. Помоги, а? Хоть из больницы выйдешь. - Мне лень, - коротко ответил Цуна, продолжая увлеченно поглощать пищу. - И вообще, тебе, вроде как, Варя нравится, разве нет? Зачем ты тогда проводишь время с другими девушками? - Слушай, ну да, нравится, но от нее ответа не дождешься никакого, а время проводить как-то хочется... Ну блин, не понимаешь? - Неа, не понимаю, - честно признался Цуна. В те далекие времена, когда ему нравилась Киоко, он и не думал смотреть на других девушек. Даже Адель с ее внушительными формами не произвела на Цуну должного впечатление, хотя, казалось, даже ледяной король Кёя едва отводил глаз от ее глубокого декольте. Или когда Хром поцеловала Цунаеши в щеку, в благодарность за защиту, парень думал лишь о том, что это первый раз, когда девушка поцеловала его, и чувствовал страх и разочарование. Страх от того, что обо всем узнает Киоко и решит, будто у него кто-то есть. Разочарование - что это была не любимая, а Хром. Впрочем, детская влюбленность прошла со временем. С Киоко они сохранили теплые отношения, однако такой смеси чувств парень не чувствовал уже много лет. Да, он общался с девушками, научился быть галантным, когда это нужно, использовал обаяние, когда обнаружил, что оно-таки у него все же имеется, но не пытался завоевать чье-то сердце. Поэтому поведение Глеба было для него непонятным - как можно, когда сердцу нравится кто-то конкретный, встречаться с другими? А если не нравится никто, то смысл цепляться ко всем подряд? - Да ладно тебе. Кого мне еще просить, Цуна? С меня выпивка халявная, соглашайся уже, а? - Я не пью алкоголь, спасибо, - парень вежливо улыбнулся. Уже два месяца, как он тут работает. Благодаря вежливости и откуда-то взявшемуся умению найти к каждому свой подход, парень обзавелся и друзьями, и уважением среди персонала больницы. Даже Быков стал на него орать меньше, чем на других, что вызывало некоторую зависть у Лобанова. Как может какой-то там мед брат раздражать вечно злого начальника меньше, чем почти состоявшийся врач? Да и откуда какой-то там мед брат понабрался знаний, позволяющих иногда тренироваться в постановке диагноза вместе с другими интернами? Секрет был прост - все свободное время Цуна проводил за книгами и учебными ресурсами. Желание стать врачом было так огромно, а тренировки Реборна так незабываемы, что материал легко усваивался, и до некоторых вещей он уже доходил сам, без подсказок и наводящих вопросов и заданий. - Да блин, ну что мне сделать, чтобы ты пошел? - Все так плохо? Тебе правда больше некого позвать? - парень доел суп и устало посмотрел на Глеба. - Даааа. - Ладно, я составлю тебе компанию. - Спасибо! Тогда после работы собираемся и едем. - Если на дежурство нас не оставят, - хмыкнул Цуна. - Сплюнь! - воскликнул Глеб. - Не будь так суеверен. Я руководствуюсь лишь статистикой, и она гласит, что тебя оставляют чаще других. Ты просто косячишь. - Да Быков меня просто ненавидит. - Не думаю. Просто ты косячишь. Если ты идеально поработаешь сегодня, то едва ли останешься на дежурство. - Забьемся на тысячу? - По рукам. Цуна встал из-за стола, отнес поднос с грязной посудой, и отправился в сестринскую. Люба как раз должна была дать новое задание, однако, подойдя к двери, парень услышал тихий женский плач. Обеспокоившись, Цуна осторожно толкнул дверь и увидел заливающуюся слезами Любу, тщетно пытающуюся вытереть потекшую тушь халатом. Однако, парень не был уверен, стоит ли ему сейчас вообще подходить к женщине, так как интуиция не говорила ни о чем хорошем, но, с другой стороны, Люба всегда была добра к нему, так разве по-человечески просто проигнорировать ее? - Люба, ты чего? - медленно спросил Цунаеши, все так же осторожно подходя к женщине и протягивая руку к ее плечу. - Что случилось? - Да бывший муж, алкаш такой, приперся! - сквозь слезы выдавила женщина. - Говорит, знает, что Левин в Америку уехал, стало быть, я свободна, и проходу не дает, скотина! - Неужели тебе никто не может помочь? - чувствуя, что этими словами подписывает себе приговор стать спасителем, спросил Цуна. - Да а кого?! Быков уже говорил с ним, хорошо говорил, так Левин тогда влез! Что мне, еще раз Андрея Евгеньевича просить что-ли? Так а смысл, если эта алкошня знает, что я одна теперь... - на последних словах женщина заплакала еще сильнее. - Давай я тебе помогу, - парень не мог не предложить помощи. Видя, как страдает эта женщина, он отчего-то чувствовал дискомфорт. "Все же, она хороший человек, сделала для меня много доброго, разве можно так ее оставить..." - думал Цуна, поглаживая женщину по плечу. - Могу с ним поговорить, если нужно. - Ты? - Люба даже прекратила плакать, после чего отстранилась и критически оглядела паренька. - Ну, не знаю... - не уверенно произнесла она. - Ты какой-то, уж извини... хиленький, что-ли? Как бы он тебя не избил... - Об этом не переживай, - парень улыбнулся. Вот чего он не боялся, так это драки. - Просто скажи, где мне его найти и как он выглядит. - Да а что его искать, придурка такого, у больницы сидит каждый вечер! - Ну, значит, в конце смены ты его покажешь, и я с ним поговорю. А пока прекрати плакать, еще бы ты расстраивалась из-за какого-то бывшего-алкаша. Хорошо? - весело подмигнув женщине, Цуна взял из ее рук грязный от туши халат и отправился в прачечную. С одной стороны, парень даже был рад, что поможет Любе. С другой стороны, он поклялся себе самому не влипать в истории, чтобы не обнаружить себя. Конечно, Иван Иванович обнадежил, что поиски бывшего босса хоть и ведутся, но ведутся вяло, и крайне маловероятно, что кто-то станет искать Цуну в больнице. Благодаря помощнице Ивана, парень теперь мог общаться с матерью, не боясь раскрыть свое местоположение, однако, не мог рассказать ей, как идут его дела. Ограничивался лишь тем, что у него все хорошо, он учится в институте, и нет, он не в курсе, почему отец такой грустный и хочет как можно скорее его увидеть. Что касаемо отца, тут Цунаеши испытывал двоякие ощущения. С одной стороны, он был в ярости на него за то, что тот не сказал о планируемом перевороте, за то, что втянул в историю под названием мафия. С другой стороны, Цуна не верил, что собственный отец способен причинить ему вред. "Наверняка, он даже не был в курсе этих планов, и для него это шок, как и для меня..." - убеждал себя парень, но все же не находил в себе сил поговорить с ним. Конечно, всегда можно написать отцу, но если Цунаеши был уверен в том, что мать не раскроет никому его данных, то в отце он сомневался. Номер, хоть и менялся каждую неделю и был зарегистрирован на посторонних людей, все же мог донести хоть какую-то информацию о том, где парень может находиться. И кто угодно мог просто попытаться вытащить его из телефона матери, пока она занята чем-то другим. Хотя бы тот же отец. В том, что Нану никто не тронет, Цуна не сомневался. Женщина пребывала в неведении, касаемо работы сына и мужа, и посвящать ее никто не собирался. В случае чего, Савада-старший точно защитит ее. Да и едва ли у старых друзей хватит совести напасть на Нану. Закинув халат в стирку, парень вышел в холл и лениво осмотрелся. Люба все еще не дала новых заданий, а лишняя минутка не пройдет даром, если почитать что-то из медицинского справочника. Едва он хотел пойти в ординаторскую, как вдруг краем глаза уловил знакомый силуэт. Резко развернувшись, Цуна увидел помощницу Ивана Ивановича, выходящую из палаты в больничной одежде. - Что-то случилось? - достаточно громко спросил Цуна, и девушка вздрогнула, но тут же взяла себя в руки и подошла к парню. - Это вы, Цунаеши-сан. Рада вас видеть. - Ага. Так что случилось? - Иван Иванович положил меня обследоваться. - Кто лечащий врач? - Глеб Романенко, - хоть лицо девушки и было непроницаемым, но глаза на долю секунды презрительно сузились. - Ясно. Не лучший выбор, конечно. Может, я могу тебе помочь? Что болит? - Сердце, - коротко сказала девушка, и резко развернулась в сторону палаты. Цуна прошел следом. - А конкретнее? - Попала в неприятности на работе, - зайдя в палату, девушка расстегнула халат и ткнула пальцем в область сердца. - Тут болит. - А при каких условиях? - парень задумчиво подался вперед, видя на коже девушки странные следы, будто от уколов игл. Едва ли он вообще заметил бы подобное, если бы не способность подмечать то, что обычному человеческому глазу не видно, приобретенной благодаря длительной работе с иллюзионистами Вонголы и Варии. - Не могу рассказать. Но очень болит. - Что-то уже делали? - Нет. Врач пришел, поболтал со мной, посмотрел, послушал, сказал что надо подумать, у него зазвонил телефон, и он ушел. - Даже кровь не взял? Вообще ничего? - Нет. - Бред, - Цуна покачал головой. - Это же бред. "По-любому торопился к своим дамам, думал о чем-то своем, а сегодня ему важно не накосячить, если не хочет отдавать мне деньги, конечно..." - Цуна вновь задумчиво посмотрел на раны. Что-то определенно было не так. Если Глеб не заметил это, то и едва ли мог адекватно оценить состояние девушки. Да и раны, будто нанесенные иллюзиями, просто не залечить. "Может, Быкова спросить?" - подумал Цуна, покосившись на дверь. С другой стороны, где гарантия, что Быков вообще может знать, что это такое? "Но так я смогу проверить, причастен ли он к мафии, в худшем случае, я просто выставлю себя идиотом..." - немного подумав, Цуна решительно направился к двери, как вдруг она резко распахнулась и прилетела ему в нос. - Ну блин... - прошипел Цуна, утирая кровь. - Смотреть надо! - Тебе тоже не помешало бы глаза пошире раскрыть! - раздраженно ответил Андрей Евгеньевич, быстрым шагом подходя к девушке. - Что там у тебя? - Вот, - она снова ткнула пальцем в ту же область у сердца. - Больно. - Как угораздило? - мужчина склонился, что-то внимательно высматривая на коже. "Он тоже это видит!" - догадался Цуна, когда Быков тихо начал считать следы от уколов. - Нужно было сделать одно дело. - Знаю я такие дела, а потом мои интерны думают, что же это за болезни такие интересные. Может, заведете себе штатного врача, чем постоянно ко мне всех отправлять? - Мы к вам не всех отправляем, только тех, кто очень важен. - А ты, значит, очень важна! - хмыкнул Быков, снимая с шеи фоноскоп. - Как и вы. - Превзойти-то вряд-ли сможешь. - Время покажет. - Помолчи немного, - приказал мужчина, слушая сердце. Минута тишины Цуне казалась вечной. Что-то определенно было на самом виду, и что-то не хотело складываться. "Что общего между ними?" - парень понимал, что не замечает нечто очевидное, но что именно? Глядя на то, как Быков слушает сердце девушки, парень раздраженно пытался поймать ускользающую мысль, в то же время тщательно следя за тем, как Андрей Евгеньевич прикладывает прибор к нужным участкам тела. В какой-то момент Цуна обратил внимание на едва видимый шрам на пальце мужчины, будто бы кто-то надел на него раскаленное кольцо. Шрам явно был старым и уже практически полностью зарос, но все еще был заметен внимательным людям. На той же руке, на том же пальце едва оплавленное по краям кольцо красовалось у девушки. Если приглядеться, то можно было разглядеть на нем до боли знакомый символ облака, такой же, какой был на кольце хранителя Облака Вонголы. Картинка окончательно сложилась перед Цуной. Только вот при каких обстоятельствах Быков покинул свой пост? Почему он еще жив, ведь так просто никто не уходит! На такой работе не существует пенсий, нет отпусков, даже выходных. Единственный выход есть лишь в могилу, в чем Цуна сам едва не убедился. Поймав взгляд парня, по лицу девушки пробежала тень. Быков же убрал фоноскоп и выпрямился. - Черте-что. Пока рано говорить, что ран нет, нужно будет пару процедур пройти, но отклонений я не услышал. Кардиолог вряд ли скажет что-то новое. Как ты их получила? - голос мужчины был на редкость спокоен. - Какой-то подсос придурка с трезубцем кинул в меня иглами, - прошипела девушка. Воспоминания явно заставляли ее чувствовать небывалый гнев, потому что даже ледяные глаза будто бы загорелись чем-то темным. - Так, ты давай тут, успокойся, посиди, я пока своим инфузориям прикажу сводить тебя куда надо, - Андрей Евгеньевич кивнул девушке на кровать, и она послушно села, после чего схватил Цуну за предплечье и быстрым шагом вывел из палаты. - Что это за "подсос придурка с трезубцем"? - спросил он у Цуны, явно изображая девушку. - Кто может такие раны нанести? - А вы, значит, разбираетесь? - хмыкнул в ответ парень, за что мужчина сильнее сжал руку. - Я тут с тобой не в угадайку играю, быстро отвечай, узкоглазый, а то вколю тебе своих иголочек, долго отходить будешь! - "Придурок с трезубцем" - мой бывший хранитель Тумана - Рокудо Мукуро. Его, так называемый, "подсос" - скорее всего Чикуса, он один специализируется на иглах. То, что игл, скорее всего, нет внутри, а рана не видна обычным людям, говорит о том, что эти ребята снова тестировали какое-то изобретение Верде, и иглы, скорее всего, были иллюзорными. Боли в сердце - иглы часто бывали отравленными. Но, раз уж эта девушка хранитель Облака, то, скорее всего, ее внутреннее пламя выжгло яд... по крайней мере, мне бы хотелось так думать. Но то, что она еще жива, может являться доказательством моих слов. - Так какого хрена они напали на нее? У нас, вроде как, перемирие с твоей поганой семейкой, - Быков чуть не выплюнул последние слова. - Или у твоих хранителей мозгов, как у одноклеточных, не могут адекватно опасность оценивать? - А вы, я смотрю, разбираетесь, - Цуна горько усмехнулся, и вырвался из захвата мужчины. - Я не знаю, что они тут могли забыть, кроме поисков меня. Так или иначе, эта девушка жива. Пока. Нужно поторопиться, и я бы не стал доверять вашим интернам ничего, кроме как сопроводить ее на процедуры и взять анализы. - Я сам решу, что этим придуркам можно доверять, а что нельзя. - Вот и славно, можно, я пойду? Вижу, она в надежных руках. - Вали, узкоглазый, и чтоб я тебя в ближайший час не видел! "Похоже, я чем-то его разозлил..." - подумал парень, спиной чувствуя прожигающий взгляд заведующего. Явно не наглостью, потому что ее Быков видит постоянно. Возможно, тем, что являлся когда-то частью Вонголы? Или тем, что девушка в опасности? Этого парень понять не мог, да и не очень хотел. Картинка сама сложилась, и, Цуна был уверен, у мужчины были свои причины для злости. Кольцо с его пальца явно не само пропало. И явно не само собой оставило шрамы. Придя в сестринскую, парень присел на койку и посмотрел на часы. Вот и конец смены. Сейчас придет Люба, покажет пальцем на бывшего надоедливого мужа, с ним состоится короткий, но продуктивный и понятный разговор, а затем можно будет отправиться домой. В том, что Глеб уже остался на дежурство, Цуна не сомневался. Однако, Люба не появлялась. Да и куртки ее не было видно. Интуиция забила тревогу, и парень быстрым шагом пошел к выходу. Что-то определенно было не так! Не мог же этот человек причинить женщине вред? Захлопнув за собой дверь больницы, парень выскочил на улицу, и увидел, как Люба пытается пройти мимо помятого вида мужчины, который упорно не хотел ее пропускать. - Ну, Любушка, ну послушай... - Отвали, алкаш! Нафиг мне твои извинения не нужны, уйди с дороги, я сказала! - Да что ж ты так, я ж по-человечески, ну поговорить хочу, ну Люб... - Вон пошел! - Да что ты орешь?! - Проблемы? - громко спросил Цуна, спускаясь по ступенькам вниз. - Любовь Михайловна, я думал, вы меня дождетесь сегодня. - Это что еще за шкет? - недовольно спросил мужчина, разворачиваясь. - Те че надо, узкоглазый? "Ну вот, опять... у них других слов нет? Узкоглазый, я уже начинаю привыкать..." - подумал Цуна, поравнявшись с мужчиной. - Я хочу попросить вас уйти и не приходить сюда. Мне кажется, я прошу совсем не много. До вашего пропитого мозга должна дойти простая истина - Люба вас не любит. Вам тут не рады, уходите, - парень махнул рукой куда-то в сторону. Хоть Цуна и сохранял внешнее спокойствие, внутри все медленно закипало от гнева и на этого человека, и на старую семью, и на ведь этот день. - Вы слышите? Вы ведь еще умеете человеческую речь различать? Мужчина не реагировал, лишь с непониманием переводил взгляд с Цуны на Любу, явно силясь понять, как паренек вообще к нему мог обратиться в таком тоне. - Слышь, ты... - Ну что, опять узкоглазый? - фыркнул Цуна. - Придумайте что-то другое, почитайте на досуге, говорят, чтение развивает воображение, если, конечно, ваш мозг еще не атрофировался... Договорить парню не дали - удар прилетел в челюсть, от чего Цуна отшатнулся. Люба закричала, кто-то из прохожих начал доставать телефон, бывший босс же потер челюсть, отмечая, что когда-то получал по лицу гораздо больнее. - Скотина такая, ты чего творишь! - закричала Люба на бывшего мужа, в то время как Цуна, не долго думая, ударил в ответ. Мужчина повалился на сырой асфальт. - Вам бы пить поменьше, вон, на ногах уже не стоите, - медленно произнес Цуна, чувствуя, как вместе с этим ударом уходит и гнев. И это тело, падающее от одного удара, пыталось представлять из себя угрозу? Оно могло вывести парня на эмоции, пусть и скрытые? - Это че тут происходит?! - раздался крик Быкова от дверей больницы. - Бурят, ты вообще офанарел уже?! Дежурство тебе, два дежурства! Нефиг хирургии работы подкидывать! - подойдя ближе, мужчина фыркнул. - А ты, животное, я же сказал тебе, чтоб к Любе больше ни ногой, че это ты тут забыл? Вали отсюда нахер, чтоб я тебя даже рядом с ней не видел! - Так она ж не с вами, она ж с этим... - Да какая, нафиг, разница, с кем?! Я ее непосредственный начальник, и бояться она должна только меня! - Да понял я... понял, - пробубнил мужчина, поднимаясь на ноги. Люба брезгливо отошла от бывшего мужа на пару шагов. - Ухожу, Андрей Евгеньевич... Гневно посмотрев на Цуну, Быков отправился на парковку. Люба что-то причитала о несправедливом наказании, отряхивая несуществующую грязь с формы Цуны, сам же парень лишь задумчиво смотрел впереди себя, пропуская благодарности женщины мимо ушей. "Мда, давно я не получал по лицу от алкашей..." - подумал Цунаеши.