Незаконченная сказка

Следующим утром Ахиру, пробудившись, с недоумением обнаружила, что Факир сидит на краю кровати, прижав к груди подушку, и шёпотом награждает кого-то нелестными эпитетами. — Болван, идиот, неудачник, кретин, безнадёжный тупица, — повторял бывший Рыцарь. Ахиру осторожно потянула Факира за рукав пижамы. Тот вздрогнул и повернулся, но вместо пожелания доброго утра уточка снова услышала ряд нелицеприятных характеристик в чей-то адрес. Ахиру вопросительно взглянула на своего защитника и спасителя, ожидая объяснений. И они последовали, ибо Факир не мог умалчивать о такой важной новости. — Я вчера написал короткую сказку в несколько строк, чтобы во сне вспомнить, куда пропал ключ. И вспомнил. Но, понимаешь, Ахиру, я — идиот. И как теперь быть, не знаю. Голубые глаза уточки изумлённо расширились. — Ключ был крохотным, почти невесомым. Много лет назад, будучи ребёнком, я спрятал его за второй задней крышкой часов. Тех самых, которые совсем недавно отдал вредной птичнице. Я решил выкупить тебя тогда, отдав этим жадюгам нечто ценное, от чего они точно не отказались бы. Я ничуть не сожалею о часах, но я вполне мог бы вытащить ключ, если бы в тот день вспомнил о нём. Но я забыл! — Факир наклонился и ткнулся лбом в собственные колени. — Скажи, ты ещё помнишь дорогу к дому отвратительной женщины, мучившей тебя? Без твоей помощи ключ не вернуть теперь. «Кот бежал так быстро, петляя по дворам, и я почти не запомнила дорогу, — размышляла Ахиру. — И всё же… Да, наверное, я смогу отыскать тот дом!» — Кря, — кивнула уточка, качнув хохолком. — Хорошо, — вздохнул Факир. — Тогда сегодня вечером я попробую потихоньку вынести тебя из общежития, и мы вместе пойдём искать обиталище живодёров. Прости, Ахиру, от меня совсем мало проку. Вместо того, чтобы защищать и беречь тебя, я постоянно сам жду чьей-то помощи! Я ни на что не годен. — Кря-кря, — Ахиру быстро замотала головой, давая понять юноше, что в корне не согласна с его мнением. «Как не годен? — словно пыталась сказать она. — А кто отдал за меня часы? Кто написал сказку, чтобы вспомнить о ключе? Кто сейчас отправится на встречу с самой неприятной в городе особой?» Ахиру так долго и выразительно смотрела на Факира, желая, чтобы он догадался, о чём она думает. Кажется, получилось. Лицо Факира просветлело. — Значит, по-твоему, я не безнадёжен? Ахиру кивнула и крепче прижалась к его руке. *** После занятий и репетиций с Пике, Факир торопливо вошёл в комнату и, не раздеваясь, взял Ахиру на руки. — Готова? Только молчи и не крякай, что бы ни случилось, пока мы не покинем территорию Академии. — Кр… — Начинай молчать уже сейчас! Он тщательно упрятал уточку под меховое пальто и, приняв независимый вид, спустился по лестнице и вышел из общежития во двор, даже не заметив, как крупный серый кот увязался следом, неслышно ступая по снегу. — Слушай внимательно. Сейчас выйдем за ворота, и ты сможешь оглядеться. Если надо идти вперёд, сиди спокойно. Если необходимо повернуть налево, дёргай меня за левый рукав, направо — за правый. Ущипни слегка, если поняла. Ух-х… Я ж сказал — слегка! Лёгкое сопение и неуклюжее похлопывание крылом он принял как извинение. Ахиру оказалась куда лучшим проводником, нежели он думал. Менее чем за час, немного покружив по улочкам, Факир выбрался к одноэтажному грязно-серому дому с потрескавшейся черепицей. Снег был расчищен лишь на несколько шагов возле крыльца, а дальше возвышались непроходимые сугробы. — Здесь? Ахиру нервно кивнула и снова с головой забралась под пальто. — Отлично, — одними губами прошептал юноша, прокашлялся, чтобы голос зазвучал увереннее, и постучал. За дверью послышались шаги и недовольное бормотание. — Кого ещё принесло? Щёлкнул замок, и на пороге появилась та самая «торговка», которую Факир имел счастье лицезреть прежде. — Неужели? Снова ты, — презрительно скривившись, изрекла толстуха. — Зачем пожаловал? Купленная к Рождеству утка не по вкусу пришлась? Судя по усилившейся возне под пальто, Факир понял, что Ахиру еле сдерживается, чтобы не высунуться наружу и не клюнуть краснолицую в лоб. — Я уток не ем, — спокойно произнёс Факир, — а пришёл сюда, чтобы спросить, целы ли часы? Птичница громко рассмеялась. — Целы или нет, они мои теперь. — Ваши. Однако в тот день я вам собирался отдать только их, но не то, что случайно оказалось внутри. Глаза «торговки» округлились, рот приоткрылся. — И что там было? — В тайник между задними крышками часов когда-то положили на хранение ключ. Он мне нужен. Верните его. — Вероятно, он и мне сгодится? — Вы всё равно никогда не узнаете, где находится замок, который этот ключ открывает. — Но такой важный ключ, само собой, стоит дорого. — Я заплачу, — Факир начинал терять терпение. — Сколько вы ещё хотите получить? Я так понимаю, золотых часов уже мало? — Заплатишь, хм, заплатишь… Верю. Но вот досада, — заметно расстроилась краснолицая, и глазки её забегали, — хотела ведь подождать! Если б знала, что там ещё лежал и ключ… — Что случилось? — заподозрил неладное Факир. — Перед Новым годом я отнесла твой выкуп за утку часовщику. Продешевила, конечно, — сокрушённо покачала она головой. — Карл такой жмот. С него много не возьмёшь. — Часовщику? — не выдержал Факир. — Вы сдали их обратно часовщику?! — А что было делать?! — рявкнула не на шутку раздосадованная «торговка». — Перед праздниками такие цены торговцы ломят, а сын хотел подарков! Да и зачем мне этот антиквариат, хоть и золотой? Пусть лучше его купят богатые. Ювелир, между прочим, давал совсем мало. Гроши. — Кому именно вы отнесли часы? — Я говорю, Карлу. Он в том переулке торгует, — и махнула рукой вперёд. — Найдёшь без труда, его все знают! Может, он ещё не успел их продать. Не прощаясь, Факир бросился прочь от дома толстухи, чтобы успеть до захода солнца в лавку часовщика, но, не сделав и нескольких шагов, внезапно столкнулся с кем-то и едва не потерял равновесие. — Простите, — машинально пробормотал Факир в чужое плечо и собрался бежать дальше, но его поразило отсутствие реакции от человека, который, по его мнению, должен был рассердиться столь неучтивому поведению. Рыцарь поднял глаза и замер. По направлению к дому птичницы медленно шла, опустив голову, женщина неопределённого возраста в длинной выцветшей меховой накидке, закутанная в платок. Её обнажённая рука, придерживавшая край платка, замёрзла и покраснела, но женщина, кажется, не замечала холода. В другой руке неизвестная несла туго завязанный тряпичный узел. Приблизившись к двери, она собралась постучать, и в этот миг ей открыли даже без стука. — Опять пришла надоедать безумными бреднями? — даже с Факиром пару минут назад краснолицая не разговаривала так враждебно. — Ступай-ка мимо, милочка, пока я на тебя снова не разозлилась! Факир сам не мог понять, почему до сих пор стоит и не уходит. Может, ему просто до боли в сердце стало жаль женщину, которая шла о чём-то упрашивать жадную «торговку»? Незнакомка внезапно рухнула на колени. Торопливо развязала узел и трясущимися руками вынула из него платьице. Нежно-розовое, с пышными рюшами, кружевами и разноцветными яркими бантами. — Нина, умоляю, — охрипший на морозе голос женщины дрожал, — скажи правду хотя бы сейчас. Где Катарина? Лицо птичницы побелело. Затем побагровело. — Ты больна, Гретхен, — злобно выплюнула она, даже не пытаясь смягчить реплику. — Сколько ещё раз мне объяснять тебе это? Убирайся, иначе я позову жандармов и заставлю их упрятать тебя подальше, чтобы ты больше не приходила издеваться надо мной! — Нина, — ту, кого «торговка» назвала Гретхен, душили рыдания, — если у меня никогда не было дочери, откуда в вещах Петера взялось это платье? Ты же сама сегодня отдала узел с его вещами! У тебя всегда был только один ребёнок — Генрих. Значит, это точно не может принадлежать ему. Ведь он мальчик. Ты же помнишь мою Катарину? Ведь помнишь! Просто боишься сказать! Почему? Если Петер все эти годы прожил у тебя, значит, и наша с ним дочь здесь была. Если она мертва, я хочу видеть её могилу. Если жива — буду искать её, пока сама не умру! — У тебя и Петера никогда не было детей! Хватит выдумывать! — визгливо закричала Нина. — Но вот же платье шестилетней девочки! — не сдавалась Гретхен. — Откуда оно? — Не хочу знать, где ты украла его, чтобы прийти и обвинить меня Бог весть в чём! Я не подкладывала никаких платьев в узел! Там хранились только вещи моего покойного брата, храни Господи его душу! Нет… Надо было сжечь весь этот старый хлам давно, а не отдавать его такой сумасшедшей, как ты! Ненормальная. Пошла прочь! Гретхен зарылась лицом в платье и разрыдалась. — Никто, кроме тебя, не сможет мне помочь! Может, она жива, и я ещё могу найти её где-то! А если она сейчас тоже ищет меня? Неужели тебе всё равно? Нина бросила на стоящую перед ней женщину ненавидящий взгляд и громко хлопнула дверью. Ахиру, не имея сил остаться равнодушной к происходящему, давно потихоньку выглядывала из-за ворота пальто и едва слышно всхлипывала. Факир не выдержал. Забыв о собственных проблемах, подошёл к женщине и осторожно коснулся её плеча. — Вставайте. Не то, правда, на шум явятся жандармы и найдут повод вас задержать. И тогда вы не сможете больше продолжать искать вашу дочь. Женщина вздрогнула и перестала плакать. — Если вам тяжело идти одной, я мог бы проводить вас до дома. Гретхен аккуратно сложила платьице обратно в узел, поднялась с колен, стряхнула снег с юбки и, обернувшись, внимательно посмотрела на Факира. Тот обомлел. Он почему-то ожидал увидеть пожилую особу с невыразительной внешностью, но перед ним стояла красивая молодая дама с глубокими синими глазами. Из-под шерстяного платка, второпях накинутого на голову, выбивались вьющиеся огненно-рыжие пряди волос.