***
Может, действительно лечь в психушку? Ну, а разве плохо — кормят по расписанию, водят гулять, нянечки гладят по голове, добрый психиатр держит за руку, заглядывает в глаза и выписывает таблетки, которые помогут разом — от глупости, несчастной любви и печальных мыслей о будущем. Донна горько усмехнулась и в очередной раз, заложив руки за спину, прошлась от окна до дивана, считая про себя шаги. На втором этаже дома Тайлеров в пустой комнате с закрытой дверью она чувствовала себя уже вполне пациентом «отличной клиники», где ей точно «могут помочь». Снизу слышались радостные крики Тони и доносился запах еды, которую готовила Джеки. Милый семейный уют, славные домохозяйские будни, которых у Донны, похоже, никогда не будет. Не будет ежедневной готовки и уборок на выходных, не будет бытовых ссор из-за не купленного сахара, потому что никто вообще не будет покупать этот сахар, не будет ремонта в доме из-за приевшихся обоев в гостиной, не будет маленькой собачки, которая окончательно угробит и без того старый диван… не будет стабильной жизни и постоянного присутствия единственного мистера Дарси рядом. Она вдруг остановилась и фыркнула. Нет, неужели она правда хотела бы этого? Стать миссис Дарси, порядочной, благовоспитанной женщиной, выходить на вечернюю прогулку под руку с Уиллом, приглашать на чай Джеки и Пита, давать воскресные обеды, быть примерной женой и матерью… Господи, да какой матерью! Какой матерью вообще может быть Донна Ноубл! Нелепая дура Донна Ноубл только и может, что «родить из руки» такого же, как она, нелепого «отпрыска»! «А ведь он сейчас совсем один» — неожиданно подумала она. Один, неизвестно где и в неизвестно каком состоянии. Хотя, в общем, известно в каком — в ярости, отчаянии, желании доказать, что он чего-то стоит. Что в таком состоянии мог бы натворить Доктор, Донна примерно представляла. А что в таком состоянии мог натворить Хэнди, ей представлять не хотелось совершенно. Что она тогда ему сказала? Что ей до него нет дела? Что она осталась тут только ради Доктора? И теперь, если с ним случится что-то страшное, кто будет в этом виноват? Зачем, почему она никогда не могла вовремя остановиться? Зачем полезла к нему со своими поучениями? Зачем вообще все время пыталась его воспитывать — ведь он был прав, именно этим она всегда и занималась, именно это она и пообещала Доктору, именно это они, «родители», вслух, не стесняясь, обсуждали прямо при нем, как будто он в самом деле был маленьким неразумным испорченным ребенком. Да уж, отличный педагогический прием! А ведь он просто вел себя так, как от него ожидали, как его научили — спрашивается, кто? Невыносимый скандалист, вечный спорщик, который никогда не может заткнуться, грубый, резкий и вспыльчивый — никого не напоминает? Чья же это «половина»? Чья, Донна Ноубл? Она так разозлилась на него, когда он сказал, что ни один мужчина не может с ней ужиться. Но разве это не правда? Где сейчас Уилл, которого она просто выставила вон из своей жизни, даже не потрудившись послушать, о чем он говорит, даже не подумав, что произошло всего лишь очередное недоразумение… Раздался осторожный стук в дверь. — Донна… — неуверенно позвала Джеки. — Может, все-таки откроешь? — Джеки, все в порядке, — устало отозвалась Донна, не желая снова выслушивать бесконечные извинения. Джеки чувствовала себя ужасно виноватой, но у Донны не было сил как следует объяснить, что если кто и виноват в том, что случилось, то только она сама. — Донна, я просто подумала, может, тебе стоит поесть? Ты там ходишь уже который час и… Донна взглянула на часы, увидела, что уже почти шесть часов вечера, и горько усмехнулась. Даже поесть она не может! Даже утешиться едой из-за проклятой диеты! И все ради чего? Чтобы понравиться Уиллу? Чтобы быть похожей на женщину его мечты, его бывшую жену — изящную балерину с безупречными манерами? Да ты никогда не будешь такой, Донна Ноубл! И Уилла в твоей жизни теперь больше нет, а значит… — А к черту диету! — вдруг решительно сказала Донна и распахнула дверь, чуть не попав по лбу Джеки. — А вот к черту! — Правильно! — тут же радостно поддержала Джеки. — А что к черту? Не ответив, Донна махнула рукой, быстро сбежала по лестнице и хлопнула входной дверью. Ей вдруг стало легко и радостно. К черту. К черту все! Идеальных мужчин, возможных детей, семейную жизнь, фигуру, диету, всю эту жизнь — к черту! Это больше не имеет никакого значения! Какие вечерние прогулки, какой сахар, какая стабильность?! Это что — весь смысл жизни? Кому нужно это мещанское счастье — неудачнице-секретарше Ноубл из Чизвика или Доктору-Донне, наполовину таймлорду, с целой вселенной в маленькой будке и всем временем и пространством в своем подчинении? Чего ей так давно хотелось? Бургеров? О, да, чертовы бургеры в последнее время преследовали ее даже во сне, потому что Хэнди вечно лопал эту запрещенную еду на глазах у Донны. Что ж, начнем с этого. Надо просто пойти и купить себе бургеров. Два. Три. Нет, пять. Или лучше десять! Десять бургеров, самых огромных, самых непристойных в своей вопиющей неполезности, и слопать их жадно, с вожделением, с наслаждением, ничего больше не боясь, потому что к черту, к черту, к черту все! Из закусочной неподалеку от дома Тайлеров Донна Ноубл — с горящими мрачной решимостью глазами, растрепанная и почти счастливая — вышла с огромным пакетом. Громко захлопнув за собой калитку, она зашла в сад и услышала знакомый свистящий звук. Прямо перед ней появилась красная телефонная будка. Донна остановилась, чуть не врезавшись в дверь. И это еще она плохо паркуется? Она вдруг поняла, что неожиданно для себя даже выдохнула с облегчением — Хэнди здесь, в саду у Тайлеров, жив и здоров, ничего ужасного с ним, к счастью, не приключилось. И тут же снова почувствовала, как в ней закипает гнев. Сейчас, конечно, «половина марсианина» распахнет дверь и выйдет с этой своей самодовольной улыбочкой, руки в карманах, бровь насмешливо приподнята — ведь ему даже в голову не придет извиниться! Донна раздраженно фыркнула. Да что с ним вообще могло случиться? Максимум — разгневанный супруг очередной герцогини дал по «фантастической» физиономии. А она уже навоображала: и переписанную историю, и разрушенные планеты, и погубленные цивилизации, и тысячи парадоксов одновременно, из-за которых вселенная — нет, даже все вселенные! — вот-вот взорвутся, и вообще невесть что! Да первое, что он сделал — побежал искать утешения в восхищенных охах и вздохах какой-нибудь «спутницы», ведь на другое геройство этот «буйнопомешанный» все равно не способен! Но красная дверь не открывалась, и Донна, поудобнее перехватив тяжелый пакет с бургерами, немного занервничала. Почему он не выходит? Неужели все-таки что-то случилось? Или, может, он просто… с девушкой? Зайти или нет? Благодаря разрушенной стенке в консольной, встреча Донны с очередной «спутницей» может оказаться по меньшей мере неловкой… Да к черту эту неловкость! В конце концов, ТАРДИС и ее дом тоже! И она может находиться в ней столько, сколько захочет — и к черту все эти «дни Хэнди» и «дни Донны», которые уже не имеют абсолютно никакого значения. Донна резко открыла дверь и вошла в ТАРДИС. Внутри было тихо и темно, только пара свисающих с потолка проводов слабо заискрились, будто печально приветствуя хозяйку. Полный разгром единственной комнаты ТАРДИС показался Донне отличным олицетворением ее собственной жизни, и она даже позволила себе негромко усмехнуться этой мысли. Она огляделась. Ни «спутниц», ни герцогинь, ни самодовольных улыбок Донна не обнаружила. Хэнди она тоже увидела не сразу: он сидел на полу, прислонившись головой к панели управления, и медленно водил пальцем по краю консоли, хмуро глядя в одну точку. Заметив Донну, он как будто очнулся, поднял на нее отсутствующий взгляд, а потом снова стал наблюдать за движением собственного пальца. Донна смотрела на него с недоумением. Да что с ним такое? Неужели он так переживает из-за ее слов? Неужели она на самом деле так его обидела? Пытаясь делать невозмутимый вид, Донна гордо прошествовала туда, где раньше была ее часть консольной, а затем с достоинством уселась на диван, подвинув пару лежащих на нем кирпичей, и открыла заветный пакет. По консольной сразу разнесся соблазнительный запах, Донна вытащила первый бургер и жадно принялась его жевать, время от времени поглядывая на Хэнди. А вот не только ты можешь дразнить едой, понял? Но Хэнди молчал, и Донну его молчание начинало просто пугать. За первым бургером последовал второй, потом третий, на четвертом — который Донна упорно пыталась жевать, несмотря на подступающую тошноту — она не выдержала. Донна покашляла, надеясь привлечь к себе внимание, но «половина марсианина» даже не подняла голову. — Хочешь бургер? — осведомилась Донна светским тоном, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более невозмутимо. Хэнди посмотрел на нее все таким же отсутствующим взглядом, а потом отрицательно покачал головой. Донне все больше и больше становилось не по себе. Она была готова к язвительным шуточкам, «фантастически остроумным» комментариям, даже к новой ссоре и обидным словам, но он просто молчал, и это не укладывалось у Донны в голове. Неужели он так сильно обиделся? Или все-таки… все-таки с ним действительно что-то случилось? На первый взгляд, вроде бы жив и здоров… Донна тяжело вздохнула. В любом случае — сердится он на нее или нет, случилось что-то или не случилось — она была в этом виновата. Была виновата уже тогда, когда не смогла остановиться, когда сознательно хотела задеть его побольнее. И сейчас она была просто обязана положить этому конец. В консольной стояла гробовая тишина, и, печально глядя на разбросанные кирпичи от разрушенной стенки, Донна слегка подалась вперед. — Я тут подумала… — она запнулась, чтобы прочистить горло. — Знаешь, я была не права. И наговорила тебе много такого, чего говорить не должна была. Ты был прав, абсолютно прав, и я бы хотела… Хэнди вдруг взялся обеими руками за голову и, не глядя на Донну, тихо пробормотал: — Прости меня. Пожалуйста. Донна застыла с открытым ртом, чувствуя, как у нее по спине пробежал холодок. — Что случилось? — спросила она нервно. Он не отвечал, и Донна, отложив пакет, вскочила с дивана и через битые кирпичи решительно направилась к Хэнди. — Что случилось? — повторила она снова, остановившись перед с ним и чувствуя, как ее буквально захлестывает паника. — Ты что-то натворил? Он опять молча покачал головой, теперь уже утвердительно. Донна почувствовала, что от волнения у нее сдавило горло. — Все-таки разрушил вселенную? — попыталась пошутить она, но голос у нее сорвался. Хэнди поднял на нее совершенно больные, измученные глаза. — Да. Я разрушил вселенную, Донна. Она облокотилась на консоль в поисках опоры, потому что ноги вдруг отказались ее держать, и сглотнула. — Я разрушил вселенную одной прекрасной девушки, — продолжал Хэнди, глядя куда-то мимо Донны. — Я сломал ей жизнь, я… я… Он опустил голову, закрыв лицо руками. Донна шумно выдохнула, а потом, собравшись с силами, оторвалась от консоли и, подойдя ближе к Хэнди, легко взъерошила его и без того растрепанные волосы. — Может, не все так плохо? — неуверенно спросила она. Хэнди снова отрицательно покачал головой, и Донна, подумав, села с ним рядом на пол. — Знаешь, я сегодня тоже натворила таких дел… — она вздохнула и горько усмехнулась. — Таких дел… Можно сказать, тоже разрушила вселенную. Хэнди поднял голову и посмотрел на нее вопросительно, но Донна только махнула рукой. — Слушай, может, отправимся куда-нибудь вместе? — вдруг предложила она. — Вдвоем, как два… гм… таймлорда? Все время и пространство, знаешь, никто нам не нужен, мы… — она бормотала, чувствуя, что отчего-то у нее к глазам подступили слезы. — На планету Шляп? — неожиданно спросил Хэнди. Донна усмехнулась. — Да разве такая… — она замолкла, смотря на него с некоторым недоумением, а потом вдруг сквозь слезы просияла улыбкой: — А что? Блестяще! Allons-y!***
— А знаешь… — Донна сделала большой глоток и поправила гигантское черное украшенное серебром сомбреро, которое все время сползало ей на нос. — Я тут подумала… Все-таки мы с тобой удивительные идиоты. Хоть и таймлорды. Удивительные таймлордские идиоты… — Фантастические… — пробормотал Хэнди из-под пиратской треуголки. Он вытянулся на траве во весь рост и время от времени приподнимал лежащую у него на лице шляпу, чтобы отпить пива. Донна сидела рядом, прислонившись спиной к дереву, и, запрокинув голову, смотрела на звезды, которые уже начали слегка двоиться. Бургеры давно были съедены, а сколько выпили обе половины таймлорда, не знала ни одна из половин. Кстати, если напились обе половины, то можно ли сказать, что мы имеем целого пьяного таймлорда? А если обе половины напились только наполовину, то и целый таймлорд будет пьян наполовину? Или все-таки на четверть? Потому что ведь неизвестно, какая из половин в половине таймлорда пьяна. Донна потрясла головой, решив, что абстрактное теоретизирование в таком состоянии дается ей с трудом. — Нет, ну разве это не идиотизм? — она сорвала травинку и накрутила ее на палец. — Полететь в его прошлое и посмотреть на его бывшую жену? Хэнди вздохнул. — Так поступит кто угодно, у кого есть машина времени, Донна. — Если бы ты ее видел… — Донна тоже вздохнула. — Идеальная женщина! Изящная, миниатюрная брюнетка! Аристократка! Великолепно образована! А как танцевала! Ох… Талантливейшая балерина! — Ты ходила на нее посмотреть? — спросил Хэнди, приподнявшись. Он снял с лица треуголку и отложил ее в траву. — То есть, на балет? — Ходила, — Донна отпила еще пива. — И на балет, и на дипломатический прием, и… Она еще раз вздохнула. — И как я могла вообще думать, что нравлюсь Уиллу, а? Такая… такая бестолковая и толстая рыжая дылда? — Ну… — Хэнди неопределенно пожал плечами и снова лег. Лежать в данный момент ему было как-то проще. По крайней мере, в таком положении мир вокруг него кружился медленнее. — На самом деле, мужчине могут нравиться разные … мм… женщины. Донна посмотрела на него с интересом. — Тут все не так просто, — продолжал он задумчиво, тоже вглядываясь в розовое звездное небо над планетой Шляп, которое так сильно отличалось от земного. — Все дело в том, что тебя по-настоящему вдохновляет, понимаешь? Точнее, кто. Донна сосредоточенно покивала и сделала еще один большой глоток, от которого у нее в голове неожиданно сильно зашумело. — Сначала его вдохновляла брюнетка и балерина, но просто так вдохновляла, не особенно сильно, как все, в общем…, а потом… потом он увидел фантастические синие глаза. И понял, как это — когда по-настоящему… — Синие глаза? — пьяно изумилась Донна. — Ну да, знаешь, такие синие, такие… ты просто смотришь в них и… и ничего больше нет, понимаешь? — Понимаю, — Донна вздохнула. — И такой голос у него, знаешь, что вот слушаешь и… все. И ничего тебе больше не надо. — Вот-вот, — Хэнди попытался кивнуть, но лежа это было сложно сделать. — Именно. Ничего не надо. Они помолчали. — Она такая, знаешь… Она… — Хэнди умолк, чувствуя, что мысли стали разбегаться в разные стороны и он решительно не понимает, за какой ему бежать в первую очередь. — Лисичка, — вдруг сказала Донна. — Редфокс. Хорошенькая такая лисичка. Мне она сразу понравилась… — Лисичка, — Хэнди нежно улыбнулся. — Точно, да. Такая… самая прекрасная в мире лисичка. Почти рыжая. — Я думаю, она тебя все-таки простит, — сказала Донна серьезно. Хэнди глубоко вздохнул и, приподнявшись, осушил стакан до дна. — Нет, Донна. Не простит. Она меня даже слушать не будет. И, в общем, правильно сделает. Он снова вздохнул и опять лег в траву. — Как меня простить? Я сам себя никогда не прощу… Он помолчал. — Я же все время делаю и говорю ужасные вещи. Тебе. Джеки. Даже Доктору… — Доктору? — переспросила Донна, изо всех сил пытаясь сообразить, что он имеет в виду. — Тогда, на пляже, — Хэнди опять вздохнул. — Это было просто ужасно. Я рассказывал при его блондинке такие вещи про него, скандалил, да вообще вел себя, как… как… — Идиот? — предложила Донна. Хэнди поморгал, задумчиво нахмурившись, а потом опять попробовал кивнуть. — Как идиот, — протянул он и замолк, чтобы снова тяжело вздохнуть. — Ох, Донна, если бы ты знала… мне так… так стыдно за это… — Он схватился за голову двумя руками и взъерошил волосы. — И ведь теперь я даже не могу перед ним извиниться! Просто… я такой идиот! — Ой, да прекрати, — перебила его Донна, смущенно усмехнувшись. — Мы там все вели себя, как идиоты. И Доктор в особенности. Хэнди посмотрел на нее, приподняв бровь. — А что, ты думаешь, он не ведет себя, как идиот? — спросила Донна и тоже посмотрела на Хэнди, приподняв бровь. — А эта гениальная идея оставить тут Роуз? Да знаешь вообще, что ему иногда в голову приходило?.. — Знаю, — Хэнди усмехнулся. — Представь себе, даже очень неплохо. Он помолчал и добавил тихо и грустно: — И все же… наверное, Доктор сейчас сильно обижен на меня. Донна засмеялась. — Обижен? Шутишь? — она сняла сомбреро и снова подняла голову, рассматривая звезды. — Да он тебе благодарен! Ты же предотвратил просто ужасную катастрофу! — Донна задумалась, покачала головой и фыркнула: — Подумать только — он решил оставить Роуз в параллельном мире… знаешь, я считаю, что иногда просто необходимо залепить Доктору хорошую пощечину. Ну, или хотя бы просто громко возмутиться, чтобы он не совершил очередную глупость. Что ты, в общем-то, и сделал. — Ты так считаешь? — Хэнди слабо улыбнулся, повернув голову к Донне. Она, не раздумывая, кивнула. — Хотя, знаешь, за все то, что ты о нем рассказывал Джеки, он вполне законно может на тебя сердиться. — Это ты про «чего-нибудь два»? — В том числе, — кивнула Донна. Они дружно усмехнулись. — Но все равно он бы никогда не поступил так, как я, — вдруг очень серьезно сказал Хэнди. — Никогда не сделал бы такого с Дэйзи. Ни с кем бы вообще такого никогда не сделал бы… — Во-первых, никогда не говори «никогда»! А во-вторых, я уже говорила — тебе надо просто пойти к ней и извиниться… — А я уже говорил — она просто не будет меня слушать. Она меня даже видеть не захочет! Они замолчали. Донна вдруг посмотрела Хэнди прямо в глаза. — А знаешь что? — она широко улыбнулась. — Теперь мы будем путешествовать вдвоем. Ты, я и вся вселенная в нашем распоряжении! Нам же никто не нужен, верно? Будем бороздить космос, спасать планеты, бороться с ужасными… чудищами… юдищами… удищами… Хотя уды были совсем не ужасные, а хорошие… А еще мы будем много — просто невозможно много! — бегать! Два полутаймлорда и одна машина времени — вот и все, что необходимо для… Она остановилась, обдумывая, что хочет сказать. Еще минуту назад окончание предложения было ее главной мыслью, а теперь она почему-то не могла ее вспомнить. Донна решила немного прилечь — может быть, тогда мысль вернется? Лежать, кстати, было гораздо интереснее… — Нет, — Хэнди вдруг покачал головой и приподнялся, очень серьезно смотря на Донну. — Нам кое-кто нужен. Донна вопросительно подняла бровь. — Мистер Дарси, вот кто, — с улыбкой объявил Хэнди и прежде, чем Донна успела что-либо возразить, добавил: — Мы пойдем к нему, пойдем к нему вдвоем. И я все ему объясню. Про Доктора, про Роуз, про тебя, про… про… — он вдруг задумчиво нахмурился. — Как там Джеки меня назвала? — Буйнопомешанным, — ответила Донна. — Да, верно, — Хэнди вдруг громко рассмеялся. — Буйнопомешанный… нет, ну только Джеки могла такое сказать! Донна посмотрела на него, а потом вдруг начала смеяться вместе с ним. И поняла — в этот момент, лежа на траве под розовым небом другой планеты, бессмысленно смеясь в компании пьяной «половины марсианина», она снова чувствовала себя самым счастливым человеком во вселенной. — А потом пойдем к твоей Дэйзи? — немного успокоившись, поинтересовалась Донна. Хэнди лишь отрицательно покачал головой, и Донна не успела ничего возразить, потому что он вдруг предостерегающе поднял руку: — Тихо, — Хэнди прислушался. — Какой-то свист… Мне кажется, или это патруль? Донна тоже прислушалась. — Патруль, — сказала она испуганно. — А мы пьяные, да? — Фантастически пьяные, — Хэнди покивал головой. — А ты помнишь, где мы оставили ТАРДИС? — Ну, так, примерно… Он встал, покачнулся и протянул Донне руку. — А ты сможешь ее вести? — Я? — изумилась Донна и с трудом поднялась, опираясь на Хэнди. — Ну да, ты же… ты же правда лучше водишь. — Ой! — Донна хихикнула и махнула рукой, а потом, потеряв равновесие, обнялась с деревом. — Да я же парковаться вообще не умею! Хэнди отлепил ее от дерева и, поддерживая друг друга, они направились в сторону красной будки, которая, к счастью, оказалась в нескольких метрах от них. — Да нормально ты паркуешься, а вот я… Они толкнули красную дверь, но ТАРДИС не открылась. — Нет, серьезно? — простонал Хэнди и сунул руку в карман в поисках ключа. — Не хочу тебя торопить, — начала Донна, подняв вверх палец, — но мне кажется, что патруль… патруль уже… — Она вдруг тоже принялась шарить по карманам. — Нет, вот почему я никак не сделаю цепочку для этого чертова ключа? И почему всегда, когда ты что-то ищешь, то находишь что угодно, кроме… — Донна, — вдруг тихо окликнул ее Хэнди, наклонившись прямо к ее уху. — Скажи, ты… ты правда тут осталась только из-за Доктора? Донна посмотрела на него с недоумением, приподняв бровь. А затем усмехнулась. — Ты просто фантастически фантастический идиот, вот ты кто! — радостно воскликнула она. — Просто тощая фантастически идиотская половина марсианина! Хэнди улыбнулся, а потом вдруг крепко обнял Донну, а она легко потрепала его по волосам. Дверь ТАРДИС распахнулась. И оба хозяина остановились на пороге в изумлении. ТАРДИС полностью преобразилась. Ни битого кирпича, ни пыли, ни оборванных проводов больше не было. Консольная сияла огнями, панель управления сверкала, мигая разноцветными кнопками, и даже треснувший коралл снова восстановился. Но самое удивительное: Хэнди и Донна увидели две двери — по одной с каждой стороны консольной. Они уставились друг на друга. — Это мы пьяные? — спросила Донна. — Или?.. — Мы пьяные, — подтвердил Хэнди. — Но это… Поддерживая друг друга, они поднялись в консольную и подошли каждый к своей двери, а потом, открыв их, одновременно обернулись. — Это просто… — начали они одновременно, и закончили тоже одновременно: — … фантастически…