Что тебе мои слова

Пол. Пол Сайрин — мой руководитель, пациент и… ещё не знаю. Я наблюдала за тобой, беспокоилась, предостерегала — а слышал ли ты? И что из моих слов услышал? Я не знаю, не могу знать твоего мира, твоего представления. Ты умён, возможно, умнее всех нас, но что тебе мешает? Ты никогда не расскажешь. Не мне. Не со мной. Спокойный и хладнокровный — вот, каким видит тебя мир. Болезненный и запутавшийся — вот, каким я открыла тебя для себя. В лечении, когда жадно вдыхаешь лекарство, а я пытаюсь удержать тебя в этом мире ещё немного. Проверяю твоё здоровье, в каждый твой вдох из специального баллона, надеясь на стабильность в организме. И так из раза в раз, из раза в раз. Я каждый раз думаю, что что-то случится, сколько бы ты не проходил эту процедуру. В твоих глазах нет надежды, поэтому я предостерегаю тебя. В твоих глазах нет блеска жизни, поэтому я беспокоюсь. В твоих глазах нет присутствия, поэтому я боюсь. Что тебе мои слова, когда в них заложены чувства, — боюсь, с потерей веры в спасение мира ты потерял веру в спасение самого себя и запер чувства. Мне не понять твоих решений, но я слепо следую твоему плану, помогая вовремя встретить неизбежное. Вовремя — как глупо. Когда время начнёт рушиться, это слово будет звучать ещё глупее. Но, когда это произойдёт? Ты ошибся в сроке, а мои расчёты оказались правильными, и что же? Неужели ты знаешь, что произойдёт, но не помнишь когда? Не смеши меня, Пол, я была в твоём кабинете и видела все расчеты времени. 2021 как-то различается с 2016, ты так не думаешь? Я часто задаюсь вопросом: «Во что я верю? В твои слова? Или в тебя?» Что есть мои слова сейчас, когда ты смотришь на меня глазами, в которых есть хоть какой-то блеск. Но что он — безумие или мои грёзы? Мне казалось, мы взрослые люди, но слишком детское у нас понятие жизни. У тебя только цель, у меня только помощь. Будто нет больше сторон наших жизней, лишь определённый сюжет, в кульминации которого — конец времени. Вышла бы неплохая сказка на ночь, не правда ли? А потом принцессу похищает злодей, в роли Джека Джойса, и мне приходится ему помогать. Вести себя непринужденно — я давно этому научилась, с таким-то беспристрастным начальником, — просто следовать указаниям похитителя. Я нарушила порядок действий на завершающей стадии, но он не убил меня. Что в нём говорило? Неужели не хотел убивать? Тот человек, который пристрелил пару сотен монарховцев, не может убить меня? Или, быть может, я ещё нужна времени? Я, кажется, понимаю, почему ты, Пол, какое-то время невольно называл его другом, а имя его произносил с некой тревогой и тоской. Вы оба непонятны для других, но понятны друг для друга. В этом я ему уступаю, в этом мне никогда его не догнать. Что есть мои слова сейчас, когда я не могу вымолвить больше, чем сюжет, который ты сам прекрасно знаешь, когда ты просто наблюдаешь за моими метущимися глазами своими серыми, блестящими тревогой. Глупо думать о тебе, когда вокруг умирает мир, но сердце женщины сильнее разума. Я оставляю тебя, вновь слушаюсь своего начальника, направляясь в «Ковчег». Как влюбленные дети, не лучше. Кажется, будто ты никогда не любил, а я не думала о мужчине. Но что мне пустые размышления о будущем, которого нет, и прошлом, которое хочется разрушить. Хотя сердце и берёт вверх, но самообладание это не раскроет, и я опять буду холодной, как лёд, с виду, переживать о здоровье своего пациента. Без возможности проверить стабильность. Что есть мои слова сейчас, когда Джек выполнит свою месть и завершит страданья. В этой глупой сказке запутались роли, и принц становится злодеем, смерти которого желают почти все. Бесчувственный и безумный — таким тебя видят люди. Тревожный и отчаявшийся — за такого сейчас я молюсь. Но ты погибнешь, и ни одна моя слеза не оживит тебя, так зачем их лить. Ты погибнешь, а Джек окажется прав, и время наладится, чтобы пойти своей чередой. И люди забудут злодея. Люди забудут тебя. Все, кроме двоих. И то будут: Джек Джойс — твой противник, убийца и лучший друг. София Эмерал — твой подчинённый, врач и… уже неважно.