Внеорбитные, или "ох уж эта свадьба".

В детстве, наверно, почти каждая девочка мечтала о том, какой будет ее свадьба, как будет выглядеть ее жених и как они вместе будут шагать к алтарю. Почти каждая... почти. Ну, начнем с того, что Катя по жизни не входила в такую категорию, как «стандарт», «почти каждая» и «все, как у всех». Она не слишком жаловала платья, она любила покурить, она не мыслила своей жизни без танцев и вот уже почти 10 лет как — не представляла себя без Нестеровича. Нес-те-ро-вич. Фамилия — наркотик. Она ей безумно нравилась, хоть в порыве злости при ссоре она и кричала, как она ненавидит в нем все. Кричала, после — жалела. Не ненавидит. Обожает. Просто за столько лет стерлись границы, и двое несовместимых поначалу теперь — единое целое. Которое сегодня станет единым еще и официально. *** В квартиру резвой пташкой впорхнула Ульяна, держащая наперевес свое праздничное платье и с прекрасной прической на голове. — Ух, Решетникова, а ты знаешь, что такое проветривание, а? Стоп. Что за мешки под глазами? Женщина, ты меня убиваешь. Честное слово, в них же картошку возить можно!!! — Девушка развернула настоящую работу, растормошив невесту и стянув ее с кровати. — Еще скажи мне, что половину ночи не спала. — А вот скажу!!! — Дерзко откликнулась хореограф, усмехнувшись и широко зевнув. — Я тебя порешу!!! — Вскинулась Уля, распахивая шторы и кивая кому-то за своей спиной. В комнату тут же забежали девушки с походными сумками, а следом за ними, крепко сжимая в ладонях стакан из Старбакс, зашел Карпенко. — Карпеныч, а ты чего тут забыл? — Вскрикнула невеста, цепляясь за халат и натягивая его на обнаженные плечи. — Ой, уймись, чего я там не видел, а? — Леша плюхнулся в кресло, и, вытянув ноги, закрыл глаза, — Пылаева, разбуди меня, когда закончите. Нежно. — А Гарик в курсе, какими просьбами ты в меня кидаешь? — Письменное разрешение с собой. Не бойся, Пылаева, в 7 утра я не представляю ни для кого никакой опасности. Мига прислал меня отвезти вас до места встречи. — Ты и в любое другое время просто мальчик-ромашка, — хмыкнула Решетникова, все же скидывая халат и распуская волосы. — РЕШЕТНИКОВА, МАТЬ ТВОЮ, КАКОГО ХРЕНА ПЛАТЬЕ ПРОПАХЛО СИГАРЕТАМИ??? — Уль, я просто решила вчера его померить, а после вышла покурить, и... — Маш, Оль, начинайте. Только построже с ней, иначе начнет сейчас строить вас по струне. Хореограф от Бога, мать вашу. Карпенко, дрыхни и следи за тем, чтоб не бузила. Я пошла проветривать платье. Когда Ульяна ушла, брюнет лениво протянул: — Как будто она замуж выходит, черт подери. *** — Мига, проходи, — едва хореограф дотронулся до звонка, двери уже приветливо распахнулись и из квартиры выползла несчастная парикмахер-стилист, которую Нестерович успел замучить с самого утра. — Я пошла отсюда. Ненавижу нервничающих женихов. — Часто встречаются? — усмехнулся мужчина, поменявшись с девушкой местами и оказавшись в квартире. — Не поверишь — еще чаще, чем невесты. Удачи, остатки валерьянки я оставила на столе. — Спасибо. Максон!!! Максон, ты где? Из гостиной показался виновник торжества. Бледный был, как смерть. Это слегка насторожило пришедшего друга. — Так, только не говори, что у тебя похмелюга, я не побегу в аптеку. — Не, я просто волнуюсь. Где Карпен? — Запряг отвезти Пылаеву к твоей ненаглядной. Выслушал о том, какой я заботливый и ответственный, он же до ночи хорягу новую мутил. Так, Максон, ты меня пугаешь. Только не говори, что пересмотрел накануне «Сбежавшую невесту» и теперь решил повторить. — Ты чего, какой побег. Меня Решетникова на другом конце света найдет и наглядно продемонстрирует, где раки зимуют. — А по дороге еще и парочку городов разворотит. Как там этот ураган называется? «Катрина»? Теперь ты понял, после чего ему дали такое название. Наша будет «Катляндия». *** Она влезла в свое платье (предварительно «прогулявшееся» по балкону) и закрыла лицо руками, когда заботливая подруга чуть ли не за шкирку подтащила к зеркалу. Чтобы оценила и прямо в лицо сказала о том, что не нравится. — Эй, невеста, долго досыпать будешь, а? — Заворчала Ульяна, дергая подругу за руку. — Твою мать, нахер мне сдался весь этот балаган? — Прохрипела Катя, отнимая руки от лица и пристально вглядываясь в свое отражение. — Нет, ну ты веришь, что я дожила до этого момента? — Я не верю, что я дожила до него, — фыркнула Пылаева, погладив Катю по голове. — И вот только вякни мне, что хочешь покурить, я как придурочная носилась с твоим платьем, чтобы позволить ему провонять опять. А то, знаешь, обклею тебя антиникотиновыми, запру дома и скажу Нестеровичу, что никуда не выпущу. В конце концов, не будешь же ты хрипеть «да» перед алтарем? Прокашляйся, детка, нам нужен твой сладкий голосок! — Ой, не пойти бы тебе? — незлобиво откликнулась Решетникова, пихнув девушку локтем в бок. Настроеньице начинало медленно подниматься. А вообще — словами не описать, как она волновалась. Как у нее сильно тряслись руки и не терпелось выкурить парочку-другую. — Эгей, подруг невесты, чего молчим? Не смей засыпать, Карпеныч, мне насрать, что ты до 3 утра кому-то там хорягу мутил! Это — моя свадьба. Будь добр, жахни энергетик и проснись. — Решетникова, ты чего орешь, как потерпевшая? — недовольно откликнулся Карпен, потянувшись в кресле подобно сонному коту. На губах у него уже играла излюбленная ухмылка. — Ничего вообще, что я один тут, как придурок, сижу в бабьей компании, хотя вполне мог бы сейчас спать под аккомпанемент истерики твоего Нестеровича? — Какой такой истерики? — тут же насторожилась Катя. — А ты позвони нашему чернокожему вождю, пусть даст тебе послушать, как женишок твой в тысячный раз роняет вашу чертову вазу и угрожает Миге сброситься с балкона, если тот не даст ему покурить. — Мой мальчик, — умиленно выдохнула Решетникова. — Уль! Ну не будь стервой, дай сигарету. — Я сказала НЕТ, Решетникова! Уйми свой пыл, хватай букет, хватай этого бога лени и секса и ползем к выходу! Я не хочу втемяшиться в пробку по пути. Ну что же, это — не парад истеричек. Это — свадьба Макса и Кати. Встречайте. *** — Уфффф, — выдохнул Нестерович, опустившись на диван и обхватив голову руками. Он уже хотел было растрепать волосы, чтобы хоть как-то себя успокоить, но тут же ощутил, как ему с размаха заехали по ладони, — твою ж мать! Мигель! Ты больной?? — Нет, Максон, это ты больной, раз хочешь разрушить то, на что бедная девчонка-стилист все утро угрохала, — с ухмылкой парировал друг, сложив руки на груди, — если надо успокоить нервы, можем по старинке жахнуть валерьянки или чего покрепче. Но себя уродовать не позволю. — С каких пор ты стал мамочкой, Мига? — Ой, Нестерович, полечи мне еще тут. Думаешь, я не знаю, как все будет? Раздербанишь всю укладку, обвяжешься банданой, как идиот, и попрешь навстречу своему хрипяще-матерящемуся счастью. Тебя-то Решетникова простит, а мне башку откусит за то, что не уследил. Ну так что, коньячку или по бабушкиному рецепту? *** Карпен все еще лениво лежал в кресле и мечтал поспать, когда вдруг в кармане истерично разорался айфон. Определитель был не нужен совсем, чтобы понять — Мигель. — Але, — вальяжно протянул Леша. — Карпен, я щас сдохну. И кто придумал эти чертовы свадьбы? — Мудаки, — хмыкнул хореограф, — че стряслось? — Всего не рассказать, — выдохнул «великий и ужасный». — Лучше расскажи мне, чем там наш гопник в платье страдает? — Уль, чем Катя занимается? — заорал Карпенко, чем изрядно встряхнул Мигеля. — Бесит меня, блять! — тут же откликнулась Пылаева, а после раздался какой-то грохот. Оставалось надеяться, что подруга невесты в порыве радости не припечатала ее саму об стену. — Этим она занимается всегда! Конкретнее. — Ищет счастливую бандану Нестеровича и отказывается без нее ехать. Я уже начинаю седеть. — Бандану Нестеровича? — вскричал Мигель. — Максону она тоже понадобилась, чтоб ее. — Нафига? Вместо галстука повязать? — Повеситься!!! Черт его знает! Внезапно Карпенко тихо рассмеялся. — Чего ржешь? — Она в зале осталась после последней репетиции и я закинул ее в бардачок машины. — Бляяяяяяяять... — протянул Мигель. — Карпен, ты как хочешь, но с завтрашнего дня я в запое. Посидишь в моем кресле на следующем эфире, мечту фанатов исполнишь. Танцам дадут 18+. — Баста, я тоже буду бухать. Пускай Светлаков отдувается. *** — Нестерович, карета подана, лошади в ожидании. Отец всея хореографии заколебался тебя ждать, — Мигель решил взять все в свои руки, поэтому быстро разогнал всех родственников по местам и теперь наседал на жениха, — руки в ноги, ноги в рот, башку на плечи... побежали!!! Иначе любовь твою уведут... Словив слегка испуганный взгляд Макса и испугавшись, что болтнул лишнего, Мига добавил: — Да кто ее уведет, она ж Нестерович до мозга костей, хоть и все еще Решетникова. — Миг, я переживаю. Мандраж. Веришь, нет? Финал танцев рядом не стоял. — Максон, вы так долго к этому шли, что я думал преставлюсь прежде, чем доживу. Бояться нечего. Вокруг свои в доску все. И жена твоя будущая — это твое отражение уже. Правда, матерится больше и в пмс вообще фурия. Нестерович рассмеялся, хлопнув друга по плечу. — Спасибо. Я готов ехать. *** — Решетникова, камооон!!! Машина на месте, мужик твой, судя по доносам Мигеля, там. — Карпеныч, мать твою! Ты мне на подол наступил! — вскрикнула Катя, шутливо замахнувшись на хореографа, который резво отскочил в сторону. — Ох, фурия, какая ж ты красивая сегодня. — О, мачомэн, я щас начну плакать. Тушь потечет, рожа станет некрасивой, Пылаева расстроится... Оно тебе надо? — Ага. Однофигственно всю жизнь тебя в трениках и кроссах вижу, дай хоть для истории заселфимся. Буду детям тетю Катю красивую показывать. — Ты знаешь, кто ты? — Ага. И я люблюобожаю тебя, подруга дней моих суровых! *** — Да ладно? Довезли! Довезлиии!!!!! — Мигель тряс руками, словно ребенок малый, которого только-только приволокли в парк развлечений. — Внеорбитные ВЫ НАШИИ!!! Макс и Катя шли друг к другу, совершенно очарованные увиденным. Когда Решетникова дошла до любви своей ненаглядной, она чуть не упала прямо в его руки: — Глаз от тебя отвести невозможно, Нестерович. — У меня дыхание от твоего вида перехватило, Кать. Коленки трясутся? — Нереально. — И у меня. Но все будет хорошо. Веришь? Секунда на то, чтобы взглянуть в глаза. Такие родные и любимые, что просто уже не остается никаких сил. Рука в руке, и стуки сердец — в унисон. — Верю. *** — Да, — слышится от Максима. — Да, — вторит Катя, отвечая на традиционный вопрос ведущей церемонии. А после — то, к чему они шли так долго. С чего начинается совершенно иное. — О, чеерт-черт-черт, — забормотал Мигель, обмахивая лицо ладонью. На глазах выступили слезы. Прямо как тогда, во время их танца. Теперь, однако, повод более серьезный. — Пылаева, ты ревешь что ли? Уф, слава Богу, я думал, один тут такой придурок. — Иди ты нафиг, это же так трогательно, — выдохнула Ульяна, уткнувшись в плечо мужчины. *** — МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО!!! — крикнула Катя, едва выйдя из зала. Макс обхватил ее талию рукой, и, притянув к себе, коснулся губ жены нежным поцелуем. И пусть миллионы глаз всегда будут смотреть на них, и пусть будут говорить, что они — с разных планет, но они вместе. И они счастливы.