Кошмары - это та часть сна, которую хочется забыть, но ты все равно вспоминаешь.
***
Часть 1 Захарра ненавидела понедельники, в эти дни у нее были занятия с Роком, тот был слишком мрачен и заставлял повторять заученное трижды, от этого казалось дым клубнями шел из ее перегруженной головы. В такие дни Захарра допоздна листала книги старых романов в библиотеке, толком не вчитываясь в текст — ей это не нужно было. После уроков Рока вообще думать не получалось, в голове крутились лишь обрывки фраз с уроков, да и мурчащий под боком треугол с личного «живого уголка» Рэта не успокаивал (Захарра помнила как отвоевала бедное животное из рук парня, который мучил его.) Но все, же понедельники были прекрасны — начало неделю, целая неделя ожиданий, и предвкушений единственного выходного, который кончился только вчера. По-мнению Захарры — планирование выходного вот, что истинное удовольствие. Сидя у камина, она мечтала о том, что сделает, куда сходит… Но такие понедельники кончились ровно в тот момент, когда девушка поступила в СветлоЧас вместе с Василисой. На смену прекрасным выходным, прекрасным стал каждый день. Разобрав старый и прохладный чердак от хлама и мусора, девушки обустроили его, так как именно хотели они и как им позволяли собственные средства. А кружка чая с печеньем перед сном — это была уже традиция. И все бы было прекрасно, если не одно довольно наглое — «но». Маркус Ляхтич. Ей приходилось буквально выживать в одном классе с ним! И его компанией! Они же просто-напросто идиоты и изверги, — большего о них сказать было нельзя. Но Захарра это успешно пропускала мимо ушей и без зазрения совести перекидывалась парой острых фраз с парнем на уроках и коротких переменах в коридоре. В принципе каждый день они ругались и кидались в друг друга чем-то особо тяжелым, но если Марку за это ничего не было, то Захарру ждал выговор, а затем наказание от Дяди, тот заранее предупредил — учится она должна хорошо и быть лучшей. И она старалась. К сожалению, получалось не всегда. И после очередного скандала с Маркусом ее ждал выговор от школы, — она с каменным лицом выслушала учителя, выдержала ухмылку Марка и молча, приготовилась к тому, что с ней будет, попади она обратно к Дяде. И бояться было нечего — она сейчас с Василисой в Астрограде, а не в Змиулане, но мысль о холодном подземелье, где придется голодать: пугала. Она ненавидела темноту! Было страшно даже представить реакцию Астрогора на листы с выговорами. Страшнее был тот факт — как все это воспринимает Фэш в Змиулане, здесь она была одна без брата, а ведь кроме него — положиться не на кого, только Ник, да и тот укоризненно качал головой каждый раз, когда Захарра получала выговор. Только он знал о маленьких грехах девушки, Василисе предпочиталось не говорить, та была занята своим. И сегодня отходя от очередной ночи ужасов и кошмаров, девушка едва не засыпала на уроках. Василиса металась на нулевом уровне, Захарра росла дальше по уровням и чувствовала свою вину, хотя непонятно за что! Вроде как ей было стыдно за что-то перед Василисой… а кошмары. Это была отдельная тема, проще было не спать, чем видеть этот ужас во снах, а возможно дядя так наказывал ее через Луночас? Это было в его стиле. Сны были слишком реальны… И отголоски сна преследовали за каждым темным поворотом и каждый раз, когда потухал свет, порой не хотелось моргать — Захарра сама смеялась над собой, но поделать ничего не могла, за свою слабость она ненавидела себя еще больше. — Эй, чудище змиуланское. Ты там сдохло или решило поспать? — Захохотал кто-то сзади, Захарра вздрогнула, но не поворачивалась — отвечать и ругаться не хотелось тем более это кричал не Марк, а кто-то из его шайки. Ляхтич сидел впереди. И что-то строчил в часолисте. Но его нахальную улыбку она заметила. Тому нравилось, когда кто-то кого-то унижает. Что-то вроде извращенного хобби, стравливать людей, а затем наблюдать, как они грызутся — поэтому если ругаться и собачиться, то только с Марком, получая от этого удовольствие. У него мозгов больше чем у кого-то другого в этом классе. — Не отвечаешь — поди подохло, — через время хмыкнул парень не получив ответа, и потерял всякий интерес к девушке, задирая уже кого-то другого на этот раз — бессмысленный спор какой-то. Перемена казалась, бесконечной: умереть со скуки не успел только самый позитивный идиот в классе, Захарра сегодня такой не была, она хотела и боялась спать, но где-то на отголоске сознания она понимала. Что сейчас Астрогор вряд ли способен проникнуть в ее сознание, да и это сделать он не может, на Эфлару проникнуть ему тяжело, неужели кто-то из братьев так издевается над ней? Фэш не может — в этом она была уверенна, но понимание того, что кто-то из ее же братьев тихо ненавидит ее, не льстило совершенно. Устало уронив голову на сложенные на парте руки, она ожидала звонка. Пытаясь не заснуть, да и как тут заснуть, когда в голову лезли фрагменты из собственного сна, где раз за разом повторялась картинка: подземелье, холод, и огромный, черный треугол, что скалит зубы и движется на нее. А затем вместе с беспомощным криков Захары вцепляется ей в глотку. Ледяной ком застревает в горле и Захарра невольно вскрикивает, привлекая внимание всех в классе. Перепуганная, бледная и с раскрытыми от ужаса глазами Захарра уставилась в доску перед собой, раз за разом прокручивая в голове момент когда начинает задыхаться и чувствовать липкую кровь на шее. Глаза треугла — голубые. Фэш не может создавать эти сны, кто угодно, но только не он. — Ты чего орешь? А? Человеческую речь забыла? — захохотал кто-то сзади, видимо все тот же шутник, но какое теперь до него дело, если, кажется, родной брат решил ее предать, или его заставили, или его там мучают или… — Ого, как загруженный взгляд, ты о чем думаешь? — Высокомерный взгляд и ленивая кошачья улыбка — Марк у упор уставился на девушку, издевательски усмехаясь над ней и ее глупым страхом. — А она вообще умеет думать? — кто-то пустил глупую шутку, на которую никто не обрати внимание. — Поверь Ляхтич, ты последний в списке перед кем я должна отчитываться, — фыркнула сбитая с толка девушка, пытаясь скрыть дрожь в руках и лихорадочный румянец на щеках. — Но заметь: я все же есть в этом списке, — все с той же ухмылкой парировал парень, на секунды отвлекаясь от своего часолиста. А затем, не глядя на стол, резко захлопнул его, как только наглая рожица одночасника, решила посмотреть, что там такого. Видимо, что-то очень важное… это насторожило Захарру — способен ли Марк создавать эти сны? Проверить это не было никаких шансов, но все же. Он вполне мог, раз он водиться с Мортиновой, которая, частый гость в Змиулане. То возможно все, а с другой стороны — кто разрешал ей подозревать людей в заговоре против Времени?.. Урок прошел в легком смятении: мог ли Фэш поддаться уговорам Дяди? Мог ли Марк мелко мстить? И мог ли связаться с Астрогором, хотя та прекрасно помнила, что именно он отнес Чашу ее Дяди. Поэтому его вполне можно считать предателем. Учитель отругал за невнимательность, и после пары глупых шуток Марка, девушка собралась, напоминая себе — ты должна учиться ты можешь ты станешь лучше, чем те придурки в Змиулане. Ты и так умнее их! Так прошел урок, и Захарра была уверенна. Точно так же пройдет ночь — в страхе и панике! Часть 2 Захарра с ужасом распахнула глаза. Было темно, хотя как еще должно быть ночью?! Первое что она сделала, это ощупала рукой горло, но кроме бешено бьющегося пульса не обнаружила ничего — ни крови не ужасных ран от клыков Треугла. Это ведь всего лишь сон! Он не мог ничего поверить кроме психики, но ей почему-то казалось, что убери она руку, и на пальчиках останутся капельки крови. В уголках глаз забились слез от страха. Она никогда не привыкнет к этому сну, хотя давно пора. А руки мелко подрагивали как в лихорадке, Лишь после того как сознание пришло в норму, она посмотрела на Василису, не проснулась ли та — но девушка мерно дышала и улыбалась чему-то во сне. У нее все было хорошо, а Драгоций каждую ночь убивает треугол с голубыми глазами. Осторожно спустив ноги на пол, она по крепче сжала покрывало и накинула его на плечи, словно плащ, и как можно тише ступая по каменному полу, направилась вниз, туда, где догорал камин. Башня была далеко от столовой, от библиотек и от Ника, но найти укромное место можно было и в этом корпусе. Крутая, винтовая лестница вела вниз, туда где ступать по каменному полу босиком было холодно, но спать там она уже не может, а тупо смотреть на силуэт, спящий Огневой — не хотелось, она так делала, и не раз, но эта темнота перед глазами и за окном… она передергивала плечами от ужаса и спешила дальше. Где-то внизу точно был вход в комнаты учеников, там коридоры круглые сутки сияли светом от свечных ламп, и где-то можно было услышать шепот людей, а не глумящуюся над страхом тишину. Босые ноги спешили по ледяному полу вперед, пока она не замерла напротив окна в мрачном коридоре — от сюда, с такой высоту можно было увидеть всю площадь, что еще сияла слабыми огоньками, а где-то и полностью погрузилась в прекрасную, романтичную темноту. Она бы осталась так стоять. Если бы ноги не задубели от холода. Здесь было прекрасно, но глупый страх темноты, заставил двигаться и спешить вперед, где-то там ей не будет страшно, где-то там она сможет забраться в Цапфу… а может остаться здесь и дальше смотреть на то как ночь съедает глупый страх. Это прекрасно если не представлять треугла, что кидается на тебя и не бояться шорохов в пустом коридоре — ночь это прекрасно, если быть смелым и решительным. И Захарра захотела выиграть еще одну ночь — она забралась с ногами на подоконник широко окна и, свернувшись в теплом пледе, уставилась на площадь, где еще слышались людские голоса. Вот оно — где-то там. Под носом. Захарра рассмеялась. Часть 3 Намочить крылья под дождем — вверх глупости! И Захарра это знала и теперь вместе с этой мокрой тряпочкой позади себя придется ехать вместе с Ником и выслушивать его подколы, бурча высказывая время от времени свое мнение. Сегодня определенно был не ее день. Да еще и с Василисой что-то не то… все было странным в последнее время. А еще она знала, что крылья сохнут долго и так придется ходить два или три урока, выслушивая Марка: а ведь не хоте-е-е-елось! Она даже у Василисы решила просить, обязательно ей ли идти в школу. На, что Василиса закатила глаза. А Ник рассмеялся. Может все не так плохо? А нет — плохо… Сегодня Ляхтич был зол, слишком зол, и она определенно не могла понять от чего. Могла лишь представить: сны в последнее время снились, но реакция на них не была такой пугающей, он стал приедаться и она уже определенно знала, что делать после ночного ужаса. Мог ли быть Марк зол из-за Дяди, что в этот раз сделал выговор ему? И боится ли тот наказания Астрогора. И из-за этого ли вообще? Но от глупой шуточки про крылья злость Марка ее не спасла, лишь ухудшила положение. — Неужели пошли настолько тупые часовщики, что не знают — крылья намокают, или ты только их получила — тормознутая. И понятия не имеешь, что за штучка болтается у тебя за спиной? Захарра бы сказала ему, что и где у него болтается, но решила тактично промолчать, и лишь гордо фыркнув села на свое место, послать бы этого Марка… — Может, ты просветишь меня? Или боишься на свет божий свои убогинькие крылышки показать? Что там у тебя? Моль поди? — Захарра издевательски улыбнулась, а Марк нахмурился и недовольно поджал губы, тяжело выдыхая. — Зато я не прячусь как крыса по углам, хотя-я-я… я ж забыл, что вы Драгоции все мыши, вот только у кого-то крылья. А кто-то крыса, — презрительно бросил Марк. Захарра сжала кулаки — что он себе позволяет?! И что на это ответить? Она не знала. Он мог высмеять любую ее фразу, и кажется Захарра поняла на кого он был зол, — на нее. — Сказал — старший ученик, — пробормотала себе под нос Драгоций, но помнила, афишировать, то, что Марк один из учеников Астрогора — нельзя, ее же накажут первой если поползет слух, но Марк, сидящий впереди нее, уловил какие-то ее слова и резко переменившись в лице, вскочил с места. — Поосторожнее со словами… — процедил Марк и на секунду ей оказалось, что его глаза правда вспыхнули огнем злости. Эта фраза почему-то рассмешила девушку и та не стесняясь того захохотала в голос. Марк удивленно поднял бровь вверх. Глядя на нее как на больную, кто просто так смеется? Только больные и, кажется, Драгоция была именно такой. Марк наградил девушку высокомерным взглядом и просто вышел из кабинета, не обращая внимание не на кого. Все взгляды уставились на Захарру, а с расспросами побежали к Норту видимо желая узнать: что случилось с Ляхтичем, что тот так странно отреагировал. Норт злобно зыркал на девушку, но послушно всем все объяснял — тому нравилось быть в центре и не важно, каким способом. Марк не вернулся больше. Теперь она была уверенна — Марка наказали. Причем серьезно. Или только собираются это сделать. Часть 4 На следующий день Марк вернулся немного дерганным и с красными от недосыпа глазами, он молчал и изредка бросал какие-то фазы. И если видев это Драгоций торжествовала — вот, посмотрите он такой же напуганный какой была я, — то со временем это чувство прошло уступая место жалости. Астрогор не щадил детей. Они больше ими не были. Часть 5 Страх медленно рассеялся, стоило раскрыть глаза — еще одна ночь полная ужасов. Почему у треугла именно голубые глаза? По-че-му? У Рэта тоже голубые, может он создает такой Луночас, а может и заставляют Фэша… а может это делает Марк, ведь только он прекрасно знает расписание школьников, но чтобы войти в такой тесный контакт нужно иметь метку Драгоциев, а у Марка такой — нет. И все мысли концентрировались на Фэше — Рэт не мог знать, что ее брат треугол, тем более с голубыми глаза. Он не знал, что она боится темноты, это знал лишь Фэш. Наугад так ткнуть — нельзя, человек должен прекрасно знать чего боится наказуемый, и для Астрогора в этом случае Фэш, лучший вариант. Может, стоило рассказать Василисе или Нику о своих снах, или о том, кого она подозревает, но каждый раз срывалась внутри себя, и твердила. Что жаловаться она не хочет и не будет! Она не так воспитана и она этого не сделает. Захарра уже шла по привычному пути, на этот раз, одев тапочки, предварительно оставленные у кровати, но пустая, темная площадь, не отвлекала, и мечтать о светлом не получалось, ноги сами несли в сторону дальних башен. Идти далеко и если заметят накажут, да она это знала, но… но упрямо шла вперед, в сторону учебного корпуса, в сторону зала, где преподают танцы, в сторону комнат учеников. В то загадочное где-то. Она шла. Рассматривая картины на стенах, читая под ними имена знаменитых часовщиков, картины знаменитых остальских живописцев, и даже порой какие-то странные инсталляции. И идя мимо зала для танцев, она замерла на месте в нескольких метрах от дверей — там кто-то играл. Человек сбивался и начинал снова; жестко жал на клавиши, и мягко опускал звук; срывался на громкие клавиши и просто бахал по клавиатуре не щадя инструмент, а затем, словно извиняясь, играл тихо и мягко. Кто-то выпускал пар таким образом. И переживая, — ведь там мог быть и сторож, или простой ученик, что может выгнать ее из корпуса, — двинулась вперед, осторожно замирая у стенки, ненароком глядя на того, кто там играет. За пианино сидел Маркус. Сбивать его не хотелось, хотя тот играл отвратно, нет, может он знал ноты, но так как бахал с силой по инструменту ломая его — пугало, что ему стоит сейчас ударить Драгоций. — Я тебя, слышал, — устало проговорил парень, убирая руки с клавиш, явно не для того, чтобы лучше слышать девушку, — входи, мышка, — мрачно усмехнулся парень, круто развернувшись на стуле лицом к девушке, которая так и осталась стоять — он вроде настроен не враждебно. Да и стрела при ней, бояться его не стоит. — Почему — мышка? — нахмурилась девушка, проходя вперед, ближе к дверям, а то кричать из коридора… услышать кто-то мог. — Ну-у-у… — протянул парень, возвращаясь лицом к фортепиано, потеряв всякий интерес к фигуре Драгоций, — Символ Драгоциев — мышь, а кто какая мышь, каждый решает сам: будь ты летучей, поднимаясь над врагами как истинный убийца, или будь тихим и незаметным как серая мышка… или стань крысой, которую все норовят прибить… — под конец Марк сошел на шепот, такой же равнодушный как и весь его тон до этого, начиная играть снова. Оставив девушку в легком шоке, он продолжил играть, что-то медленное, что-то едва знакомое, на этот раз не издеваясь на фортепьяно, что позабавило Драгоций, а вот его слова… Что он имел ввиду, говоря о серых мышах? Разве Драгоций незаметна? Ну, уж точно — нет! Медленно. Словно боясь его спугнуть она прошла ближе к нему, хотелось увидеть как именно он играет. Для Драгоций это было-то удивительно. Ведь она, не обладая слухом, не могла понять как люди способны на эту магию, играть на чем-то чувственную музыку, она видела, как это делал Фэш… но как играет Марк, она не знала и не понимала. Длинные пальцы, скользили по белым клавишам, быстро и точно, зная куда нажать в следующий раз, — это завораживало но пугало другое… ногти были обгрызены до крови, разодраны костяшки на кулаке. Что с ним делали? Драгоций вздрогнула — кошмары, это еще не самое страшное. Сама не отдавая себе отчет, что он делает, девушка потянулась за его рукой и взяла его ладонь, рассматривая ободранные до крови костяшки. Это должно отвращать, но Рок учил, что по ударам и ссадинам, можно определись как бил и что бил человек. Марк бил по стене, или каменному полу с выступами. — За что Он тебя так? Оба понимали, кто такой «Он», но Марк не спешил ей отвечать, проще было отшутиться, что подрался или рявкнуть, что ее это не касается, но ответил, чего не ожидала Драгоций: — У вас принято наказывать эфером боли? — попытался усмехнуться парень, но вышло как-то жалко, и теперь Драгоций стало понятно, как его наказали: Дядя любил испытывать силу воли, и силы жалости других. Скорее всего Рэта заставили направить на Ляхтича эфер, а того терпеть, кто сорвется первым, того наказывают еще сильнее… Астрогор такое уже проделывал с Захаррой, она не смогла направить эфер на Фэша, ее наказали. Сильно наказали. Захарра хотела сказать — «Вот теперь ты понимаешь меня! Мои страхи!». Но знала, что говорить этого нельзя, так сделает только хуже и унизит себя. — Ты знал, на что идешь, или хочешь сказать: узнай о таком наказании, ты бы отказался? — спросила Захарра не отрывая взгляд от руки парня, боясь посмотреть в его глаза и увидеть, что-то, что спугнет их обоих с этого разговора. — Нет, — уверенно произнес парень, и ей показалось, что он даже выровнялся в кресле, — Астрогор жестокий, но хороший учитель, он обучит меня тому, что мне не дадут другие — за это я готов бороться. Наверно, только сейчас, Драгоций поняла: перед ней сидит не заносчивый выскочка. А парень с мечтой который ради нее идет по чужим головам. Иногда подставляя свою. А еще ей было приятно: когда она сказала это Василисе, та не поняла, осудила ее, а Марк.. он понимал ее. — Я горжусь в какой-то степени свои учителем, — призналась девушка, ожидая оскорблений и укоризненного взгляда. Но Марк лишь прошептал «понимаю». Понимает? Он ее понимает… неожиданно ее словно окатило волной холода, если он ее понимает, то значит она такая же? Такая же как он? Наглая, высокомерная, гордая и… — Я знаю, что ты думаешь — главный гад истории, что ненавидит все вокруг, но… ты последняя в списке, тех перед кем я должен оправдываться, — ввернул шутку Марк, вырывая ладонь из руки девушки, и та словно пришла в себя. … главный гад истории. Захарра слабо улыбнулась. — Я кричу по ночам, и просыпаюсь в слезах — кошмары объединяют всех, никто из нас не особенен, все чем-то похожи, — пожала плечами девушка, извиняться за свои слова она и не думала, она сказала, то, что думает, а Марк решил — вот что различает их с Фэшем и Огневой. Марк наигрывает какую-то мелодию всего на трех клавишах, и это мгновение тишины, когда каждый думает о своем длиться несколько секунд, а затем Марк снова бьет рукой по клавиатуре и поворачивается лицом к девушке. — Кошмары — это ужас, который преследует в реальности, хотя существует он лишь в фантазиях — я так думаю, — тут же оправдывается парень, словно стыдясь своих слов. Захарра медленно кивает, пожимая губы — она с ним согласна. — Это я создавал Луночасы, — то ли признается, то ли подтверждает ее догадки, и Захарра слабо хмыкая, снова отрешенно кивает головой, что на это сказать ему? Ничего — лучший вариант. — А как понял чего я боюсь? — это больше что ее интересовало, ведь было ясно, что он вошел в круг и Астрогор будет играть с ним как и со всеми остальными, как и с Мортиновой. — Ну-у-у… все мышки бояться темноты, — усмехается, и сжимает с силой руку в кулак, до тех пор, пока из ран не начинает выделяться кровь, рвя корочку сукровицы. Захарра устало пожимает переносицу, все, что ее волнует, откуда он узнал о том, что Фэш треугол? С чего решил, что она боится быть преданной, или просто угадал? Ведь он ничего не сказал о треугле. Лишь о темноте. — Ты не скажешь? — выражает свою догадку девушка, и Марк медленно кивает подтверждая ее слова. Наверное, именно в эту ночь, она посмотрела на Марка другими глазами, а чертово сердце дрогнуло впервые. Это было определенно странная ночь. Часть 6 Это была ночь перед полетом в Рубиновый Шпиль. Это был последний ее день в СветлоЧасе.