Мисс Вида Винтер

Мисс Вида Винтер смотрит в окно. Немигающий взгляд ярко-зеленых глаз пробивает стекло, устремляясь к голым веткам сада, укрытых снегом. В голове проносятся мысли. Она рассказывает историю как обычно: увлекательно, затягивая с каждым словом все дальше. Никто не обладает такой силой, чтобы вырваться с пленительных сетей чарующего голоса и слога. Мисс Вида Винтер вспоминает. Она всегда была холодной. Рассудительность всегда сопутствовала ей, не покидая ни на секунду. Колючие слова резко слетали с четко очерченных губ. Язвительные, ядовитые, забирающиеся глубоко под кожу. Она не видела смысла в лестных, гнусных словах, в которых многие ей рассыпались. Мисс Вида Винтер помнит. Она помнит мальчика, который говорил с ней открыто, без притворства и жеманства. Он был так прост, что даже и не знал о лести и подлости. «Почему ты не можешь быть такой же доброй, как Эммелина?» Почему? По-че-му? — медленно, по слогам, пробуя на вкус горькое разочарование. Просто мир учит, что доброта — это слабость. Быть добрым — быть уязвленным, незащищенным. Но слова запали в душу. Деревенский паренек, помощник садовника, без прошлого, без будущего. Даже без мнения — он держал его при себе. Лишь настоящее, лишь сигареты и короткие перебросы взглядами. Она помнит, как он смотрел на нее, и становилось не по себе. Хотелось скрыться или просто-напросто соскрести следы этого взгляда с кожи. Мисс Вида Винтер прикрывает глаза. Картинки прошлого проносятся в темноте. Такие живые и реалистичные, что она снова ощущает едкий запах дыма и звук тишины, присущей Анджелфилду. — Не трогай Эммелину, — как обычно: требование с четкой расстановкой. — А я ее и не трогал, — усмешка касается его лица. — Это хорошо. И впредь не пытайся, — она была довольна. Она держит дом в своих руках, у нее контроль над всем в этом доме. — Я не хочу трогать Эммелину, — внезапно роняет он. И она понимает о чем он. Что-то трепещет под ребрами, почти неприятно елозя. Не отвечает. Ответом ему служит густая, вязкая тишина и выдыхаемый дым. Они тонут в этой атмосфере. Понимая друг друга, они продолжают молчать, зная, что слова не нужны. - Будь подобрее, Аделина. Его ладонь тянется к ее щеке, однако она пресекает эту попытку резким движением руки. Но пальцы захватывают тонкую полоску кожи. Судорожный выдох в унисон. Она прикрывает глаза, пытаясь успокоиться. Слово «контроль» звучит набатом в голове. Она уходит, оставляя его одного с его обещаниями. Она сказала Маргарет, что он ее смутил. И всего-то. Ведь в том возрасте это дело весьма обыденное. Но сердце трепетало, заставляя снова и снова проматывать в голове сцену, словно пленку. Она так часто вспоминала об этом, что эта пленка, казалось, совсем поистерлась, и уже нет четкого изображения, подтверждающего факт разговора. Она рвалась к этому чувству, которое могло ее посетить. Но отстраненность, более привычная, сыграла злую шутку. Мисс Вида Винтер открывает глаза, отрывает взгляд от окна и переводит на внимательную Маргарет, которая жаждет услышать продолжение очередной истории. Крепче стягивая в морщинистых руках плед, она придает взгляду мягкость. Снова завлекающая манера повествования. Новая глава жизни, но рассказ утратил окраску исповеди. Мисс Вида Винтер нарушила уговор. Мисс Вида Винтер солгала.