***
На том, собственно, и закончились мои занятия стрельбой из лука. Димира не было долго даже в облике волка. Около месяца я его не видела ни во снах, ни в реальности. Одно полнолуние пришлось биться без него, тогда я впервые увидела перевоплощение Реллисы: девушка превратилась в огромных размеров огненно-рыжую лисицу, однако уступавшую по габаритам братцу. В ту ночь мы чуть не погибли, ведь я была абсолютно бесполезна, а вдвоем ребятам приходилось тяжко. Я чувствовала себя безмерной трусихой, которая вечно всё портит, Лис и Алек только тяжко вздыхали, отчаявшись меня переубедить в обратном. Чтобы быть хоть чем-то полезной я взялась за расследование, став второй из нашей команды, кто спустился к населению. Первым, ожидаемо, был Димир, который вел переговоры два с половиной года назад. Меня встретили тепло и радушно, как ангела-хранителя, сошедшего с небес. Вероятно, я для них таковой и являлась. Старожилы рассказывали, что началось ненастье куда раньше, нежели здесь появились мы. Каждый месяц, в период полнолуния, на близлежащие к лесу поселения спускался хаос. Вдова, которая решилась поведать мне о прошлом, рыдала, когда рассказывала, что собственными руками заперла горячо-любимого мужа в горящей избе. Почему она это сделала — объяснить не смогла, лишь сказала, что ее разумом в тот момент владел такой страх, что она думала лишь о том, как бы спастись, ведь тогда каждый встречный казался ей смертельной угрозой. И похожими были рассказы остальных жителей. Все до одного рассказывали, как убивали матерей, отцов, детей, братьев и сестёр, поджигали дома соседей, лишь бы спастись самим. Вся тяжесть пережитого этими людьми свалилось на мои хрупкие плечи, изменив навечно взгляды на жизнь. Я перестала плакать, перестала жаловаться на изнурительные тренировки и изводить Алека своими капризами, каждый раз заставляя себя брать в руки осточертевший меч и отрабатывать стойки и выпады, подтягивая своё мастерство. Я уже не понимала, что мною двигало. Злость? Ненависть? Желание избавиться от этой неведомой хрени, которая убивает в душах людей всё человеческое, заставляя идти на чудовищные поступки? Не знаю и не смогу ответить еще долго. Время текло быстро и незаметно. Димир теперь являлся нам своей белой тушей, изредка ластился ко мне, укладывая голову поверх коленей, в надежде, что я опять, как раньше, стану машинально перебирать его шерсть. Но этого не было. Я стала избегать волка. Рядом с ним мне было лучше, но почему-то казалось, что чувства и ощущения вовсе не мои, и я от них бежала. Сбегала на тренировки с Алеком, сбегала вниз — к поселенцам за новыми сведениями о событиях дней минувших, вовсе уходила из снов, если то было не очередное полнолуние. Я до сих пор не могла разобраться в себе. Начитавшись дешёвых романов о вечной любви с первого взгляда, не могла представить для себя другого исхода. Не могла отдаться животному притяжению и позволить плотским желаниям овладеть разумом. Поэтому предпочитала держать дистанцию, ведь влюблённость — она со временем проходит, а любовь — это навсегда. Свои чувства к Димиру, которые упорно продолжали проверять мою выдержку, я иначе как влюбленностью назвать не могла. А его чувства ко мне я и вовсе не могла объяснить. Но в том, что этот совершенный мужчина меня не любит — я была полностью уверена, просто потому, что тогда, ради своего каприза, он не оставил бы нас умирать. И именно этот момент, с которого кануло уж почти полгода, я до сих пор не могла ему простить.***
Удар, еще удар, серия ударов ногами, для которых явно не предназначена эта боксёрская груша, что в очередной раз грозится улететь навстречу с землёй, ибо ей надоело быть моей грушей для битья. Бедная. Нет, я не записалась в боксёрскую секцию, так как это отнюдь не бокс, да и что уж говорить — я вообще никуда не записывалась. Волею случая судьба столкнула меня с человеком, который открыл для меня мой стиль боя, позволяя узнать своё тело лучше, почувствовать его сильные и слабые стороны и избавляя от ненавистных тренировок с мечом, которых я уже не боялась, но всё еще недолюбливала, принимая их за досадливую необходимость. Вообще, этот человек — стрёмный дядька лет сорока пяти из избушки в чаще нашего горячо-любимого леса. Впрочем, мне абсолютно параллельно на прошлое этого человека. Сейчас — он мой наставник и относимся мы друг-другу соответствующе. Позади раздался разочарованный голос отца, заставляя развернуться к нему лицом: -Ну, вот, у любимой доченьки день рождения, а я не сумел застать её в постели, чтобы самолично разбудить и вручить подарки, — в глазах моего папочки плескались смешинки, а уголки губ приподнялись в скромной улыбке. Я улыбнулась в ответ и обняла его в благодарность за тёплые слова и букет моих обожаемых тюльпанов. Сегодня семнадцатое апреля, воскресенье и мой семнадцатый день рождения. -Папочка, ты у меня самый лучший, — я чмокнула мужчину в щёчку и приняла цветы. -Да, я такой, — не без удовольствия ответил папа и, подхватив меня под локоток, потащил куда-то вглубь двора: -Мы с мамой долго думали, что же тебе подарить и сошлись на том, что ты достаточно взрослая девочка и уже способна нести ответственность за кого-то, — папа заговорщически подмигнул и рывком подтолкнул меня за дом, там, где наш гараж и небольшая полянка с беседкой. Я обомлела: на траве сидела моя по-девичьи счастливая мама, каштановые густые волосы которой, волнами спускались по плечам, и играла с уже довольно крупным щенком добермана. И вот эта прелесть теперь моя? Взвизгнув от восторга, я подбежала к маме, расцеловала и её, а потом присоединилась к играм с моим будущим защитником. Да, я и вправду очень давно хотела собаку, но никогда не думала, что мои родители позволят такую роскошь. Щенка слёту обозвала Дрейком, не считаясь с запутанным именем, указанным в паспорте. Ближе к полудню до меня дозвонилась Реллиса и пригласила к ней в гости, под предлогом празднования моего дня рождения. Я, счастливая как никогда, согласилась и, отпросившись у родителей, отправилась, в предвкушении великолепнейшего праздника в моей жизни. Счастливая, и абсолютно не подозревающая, как этот праздник изменит мою жизнь…