Соберём по кусочкам

— А ты веришь, Драко? - такой бархатный голос, нежность во взгляде. - Веришь в любовь? Парень наклонил голову, смотря на лежащую у него на коленях девушку. Он едва заметно улыбнулся, проводя шершавой рукой по её волосам. Девушка сморщилась и повернула голову. Гриффиндорка посмотрела в его льдисто-серые глаза. Таких глаз ни у кого больше не было — эти были для неё единственными в целом свете. Глаза цвета дождя. Глаза цвета пасмурного неба. Огромные тяжёлые тучи. Прекрасно. Она изучила его лицо уже миллион раз, но каждый раз всё больше поражалась. Чётко выраженные аристократические черты, ровные линии, бледная кожа — всё это было только для неё. Принадлежало ей. Теперь. Он был идеален. Да, именно это слово. — Почему ты спрашиваешь? — ледяной голос вернул девушку в реальность. — Просто ответь, — она снова улыбнулась ему. Он — ей в ответ. До дрожи непривычно. Драко наклонился, и она почувствовала его дыхание. Опаляющее. Они были настолько близко, что их ресницы едва соприкасались. — Закрой глаза, — прошептал он ей в губы. Она повиновалась. — А теперь представь... представь нас с тобой... в огромном замке. В нашем замке. Вместе. Мы сидим в гостиной около камина, любуясь языками пламени... представь, как там тепло. Нам так хорошо... — он выдохнул. — А теперь представь, что туда забегают двое неугомонных детей: мальчик и девочка. Мальчик больше похож на отца: такой же упрямый и красивый, — Гермиона засмеялась, — а девочка — на мать: столь же умна и прекрасна, а ещё у неё чудные каштановые кудряшки. — Драко, это... — Тшш, — парень приложил палец к её рту. — Любовь... это так странно. Что ты почувствовала, Гермиона, когда представляла всё это? — Это было будто... счастье, — она улыбнулась, глаза наполнились чем-то жидким и прозрачным. Слёзы? Неужели ты плачешь, Гермиона Грейнджер? — Я лишь пытаюсь сказать, что верю в счастье. В то, что мы можем испытывать множество прекрасных чувств от одного лишь мимолётного взгляда любимого нами человека. И знаешь, что я скажу? - поймав вопросительный взгляд девушки, блондин накрыл её губы своими, а потом, разорвав поцелуй, прошептал: — С тобой, Гермиона Джин Грейнджер, я по-настоящему счастлив.