Souriez

- Как думаешь, зачем он это сделал? – вполголоса поинтересовалась Маша у Клауса, когда они вшестером оказались в гостинице и разошлись по номерам. Только юная вампирша и ее создатель сидели в общей гостиной и разговаривали, в то время как в одной комнате спали Елена и Стефан, в другой – Анита, а в третьей – Деймон. Никлаус только пожал плечами, уставившись на горевший в камине огонь. Он всегда любил наблюдать за огнем. И не он один... - А если подумать? – хитро прищурилась Маша. Ник вздохнул и ответил: - Не знаю, может, хотел проверить, каково это – быть любимым. - И как? Проверил? - Возможно. - Но я не хочу, чтобы она страдала, - Маша вдруг неестественно выпрямилась и повернулась в пол оборота к Первородному. – Анита – моя подруга. Она, конечно, та еще стервочка - сильная и вряд ли сломается… Но с разбитым сердцем станет сущим дьяволом, а я не хочу ей такой участи, и Деймону не хочу… - Если он обидит ее, я вырву сердце ему, - серьезно пообещал Клаус. - Нет, тебе-то какое дело до Ничи? – удивилась девушка. – Ты ее не особо жалуешь, получается, вы просто друг друга терпите, так почему? - Если хочешь, чтобы твой враг перестал быть врагом – сделай его счастливым. Тогда он просто о тебе забудет. Маша снова расслабленно откинулась на спинку кресла, и на ее лице появилась привычная ленивая улыбка. - Ну, логика в этом есть. Однако Анита тебе не враг. Она такая же Клаусятница, как и я. - Что-то она больше по части Деймона, - усмехнулся Клаус. – А никак не по моей. - Ну... – с деланно серьезным выражением лица развела руками вампирша. – Что я поделаю, раз Дей ей больше нравится. Их прервал странный звук, как будто кто-то скрипел зубами и едва слышно постанывал. Этот звук доносился из той комнаты, где устроились на ночлег две подружки-путешественницы, одна из которых сидела вместе с Ником. И звук этот, похоже, издавала та, которая уже спала. Маша приоткрыла дверь и заглянула в спальню. Анита лежала на боку, прижав руки к животу, сжимая одеяло в горсти скрюченных пальцев. Именно она постанывала, видимо, из-за боли в простреленном боку. Машу настойчиво отодвинули с дороги. Она только развернулась, чтобы высказать наглецу все, что о нем думает, как встретила серьезный взгляд серо-голубых глаз Деймона. Вампир был в одних джинсах, с взъерошенными со сна волосами. За его плечом вампирша разглядела встревоженных Стефана и Елену, к которым старший Сальваторе, даже не обернувшись, и обратился. - Спать идите. - Дей, но... – попробовала уговорить его Гилберт, но тот был непреклонен. - Я сам справлюсь. Вас это тоже касается, - а вот Маше в глаза он посмотрел. И девушка, понимающе кивнув головой, отступила, оттягивая за руку Никлауса. - Пойдем. Деймон дождался, пока все разойдутся, и прикрыл дверь. За спиной раздавалось тяжелое, участившееся дыхание, бешено бьющееся сердечко своим ритмом давило на уши. Создавалось такое впечатление, что девушку просто лихорадило. Мужчина присел рядом, на край кровати и погладил ее по плечу, стараясь успокоить мучившуюся от боли Аниту. Она резко выдохнула и открыла глаза, непонятливо уставившись на него. -Привет. -Что ты здесь делаешь, Деймон? – шепнула она. Вампир пожал плечами и ответил: -Ты беспокойно спала, перепугала стонами и скрежетом зубов даже Клауса. -И что? -И то. Я здесь для того, чтобы ты спала лучше. Посижу рядом, пока не буду уверен в том, что ты успокоилась. Или, если хочешь, схожу за обезболивающим и вколю его тебе. Ну, если ты не хочешь, чтобы я сидел с тобой. -Не надо... обезболивающего... – выдохнула она. – Посиди со мной. И... спасибо... - Мы же особенные друзья, - улыбнулся Деймон, укладываясь рядом, поверх одеяла. Анита вздохнула и как-то обреченно выдохнула: - Друзья друг друга в губы не целуют. Даже особенные. Это уже не дружба. -Ты все еще не можешь... забыть? – настроение из-за ее боли и так не ахти какое, так она сейчас еще и про поцелуй вспомнила. -А как забыть? – в ее голосе прозвучали обиженные нотки. – Это было в первый раз, по крайней мере, для меня. Зачем, Деймон? Она резко села, откидывая одеяло со своей стороны и уставившись в его глаза. Растрепанные волосы, искусанные во сне губы, одинокая слезинка, скатившаяся по щеке, - такой она была. В душе вампира появилось странное, ранее очень редко виданное желание обнять этого взъерошенного воробушка. - Ты подумал о себе, понимаю. Захотел понять, каково это – быть любимым. Ну что, проверил? Как тебе? Я не сопливая фанаточка страшного вампира, и не позволю разбить мое собственное сердце! Зачем, Деймон, зачем?! -Тише, успокойся, - он подсел ближе, пытаясь ее обнять. – Давай потом поговорим на эту тему, а то сейчас в тебе говорит если не обида, то боль. Хорошо, милая? -Я тебе не милая! – она сорвалась на крик, отталкиваясь от его рук. – Я люблю тебя, черт возьми, а ты просто играешь моими чувствами! Так нельзя, Деймон! Нельзя! Какой бы она ни была – взрослый мужчина ростом 1.77, да к тому же еще и вампир, намного сильнее ее. Поэтому Анита вскоре оказалась в объятиях Сальваторе-старшего. Он обнял ее настолько крепко, насколько было возможно, чтобы не навредить ее ране, но удержать на месте. А потом вампир дернулся и зашипел. Клыки непроизвольно появились во рту, а все потому, что руки-то девушке он держать не стал, наивно полагая, что шокированная его близостью, Анита утихнет. Но не утихла – наоборот, вцепилась ногтями в его спину. Больно, до крови, и еще провела чуть вверх, оставляя на пояснице алые полосы. Потом она резко дернулась, и ногти проехали выше, расцарапывая спину сильнее. Он не выдержал. Внезапно Анита оказалась прижатой к кровати, а вампир твердо, но ласково удерживал ее в лежачем положении. Они почти соприкасались носами, в его серо-голубых глазах не было ни обиды, не злости – понимание и жалость. Последнее вывело девушку из разозленного состояния, и она прохныкала: - Деймон, не смей жалеть меня! Его губы коснулись ее лба, а потом вампир обеспокоенно шепнул: - У тебя, кажется, температура. - И голова болит, - призналась она, глубоко вздохнув и выдохнув. – Слезь с меня, я успокоилась. Он скатился в сторону, но с кровати не встал, устроившись на боку, и подпирая щеку рукой. - Мне звонить Мередит? - В три часа ночи? Будь я на ее месте – обматерила тебя самым грубым образом. Ничего, усну, и все к утру пройдет. - Мне уйти? - Только посмей... - Значит, остаться? – он подавил улыбку, наклоняясь ближе, касаясь кончиком своего носа ее щеки. – Я... не сделал тебе больно? - Нет. Мне больно внутри. Душа болит. - Могу вылечить. - Нет, не можешь. -Ну да? – ирония в голосе была настолько сладкой, что на языке девушки ни с того ни с сего возник вкус тягучей карамели. А еще наклонился близко-близко, его горячее дыхание практически опаляет чувствительную девичью кожу. - Не надо, Дей... – выдохнула она. Он резко выдохнул, но не отодвинулся. - Больше никакой Елены Гилберт, слышишь? Я не люблю ее больше, и ты прекрасно это знаешь. Понимая меня больше, чем кто бы то ни было, и даже я сам... – последние слова вампир выдохнул в ее губы, сохраняя последнюю дистанцию. – Я не стану этого делать, если ты скажешь «нет». - А если я скажу «да»? – так же тихо выдохнула она. Он не ответил, но дистанцию сократил до минимума. Однако еще не целуя. Его рука оказалась по другую сторону ее лица, схватив подушку в горсть. Анита не выдержала первой, потянувшись к нему. Но Деймон не дал ей поцеловать его, успев на пару секунд, и поцеловав ее раньше. Как там писали в «Истории одного фикрайтера»? Не было ни бешено переплетающихся языков, не было страсти и все такое... да, это имело место быть и тут. Не мог Деймон вести себя с Анитой так, как привык вести с женщинами. Эта малютка совсем изменила его. Напрочь. *** - Маш, вставай. - Не-а... - Маша, утро уже. - Изыди, чудовище... - Маш, - горячая рука скользнула под одеяло и провела по оголенному животу. Вампирша вздрогнула и подскочила под одеялом. Клаус, сидевший с донельзя довольным видом на краю кровати, улыбнулся. -Мое солнышко проснулось? -Проснешься тут с тобой, - мрачно буркнула девушка, усаживаясь в кровати. – Сколько времени? - Полдесятого утра. Стефан и Елена ушли гулять, если тебя это интересует. -Не интересует. А Дей и Нича? - Эти двое сладко спят. -Спят? – вампирша возмутилась и откинула одеяло в сторону. – Нужно срочно их будить! - Согласен, - гибрид встал, позволяя покинуть кровать и девушке. Вдвоем – ему пришлось ждать, пока она накинет халатик, - они пошли будить оставшихся сонь. Правда, желание всех разбудить тотчас пропало – потому что они увидели с порога весьма умильную картину. Анита лежала на боку, свернувшись в маленький, но компактный клубочек, завернувшись в одеяло так, что буквально торчал кончик носика. Деймон лежал на животе, без одеяла, а на его спине жутковато смотрелись кроваво-алые царапины. Взъерошенные волосы обоих сонь чудным образом переплелись, создавая контраст, потому как волосы Сальваторе-старшего были на пару тонов темнее, чем у Аниты. - Будем будить? – тихо поинтересовался Ник у своей спутницы. Та глубоко вздохнула и кивнула. - Будем. А потом рявкнула: - Рота подъем!!! Откуда-то из-под одеяла вылезла тонкая девичья ручка и показала средний палец. Все понятно, это можно было считать за ответ. Правда, Мария никогда не отличалась особым терпением, она с разбегу прыгнула на кровать, чем и разбудила – вернее, согнала сон с сонь. Вслед за ее прыжком раздалась смачная ругань, и Деймон кое-как выполз из-под девушки. - Поосторожнее, слоненок! – обиженно буркнул он, прячась за спиной Аниты. Причем вампир уткнулся лицом в ее плечо и тяжко вздохнул. Девушка вздрогнула и передернула плечами, шепнув: - Не делай так. -Почему? - Щекотно. - Ты боишься щекотки? – улыбнулся Сальваторе-старший. И, надо сказать, улыбнулся коварненько. - Ну да. И что? - А то. Моя спина вся исцарапана, причем тобой. Как лицо пострадавшее, я требую возмездия. - Какого еще возмездия? – буркнула Анита. Вампир сделал вид, что он в сомнениях, что же выбрать. - Сегодня целый день ты проведешь только со мной. Никакой Маши, никакого Клауса – только мы двое, и Чикаго. - Согласна. Но у меня условие. - Кажется, ты не в том положении, чтобы условия ставить, - усмехнулся некстати встрявший Клаус. На него раздраженно уставились, но ничего не сказали. И только потом Деймон терпеливо вздохнул: - Какое условие? -На этот день забудь о Елене Гилберт, ладно? - Согласен, - кивнул голубоглазый мужчина. -Вот и ладушки. А теперь все валите вон из комнаты, мне переодеваться надо. Маша и Ник вышли, а вот Деймона пришлось выталкивать, причем наглый юморист с клыками еще доказывал, что он и не такое видел. После подобных слов к нему применили ускорение подушкой по затылку. Не попали, но выскочить-то он выскочил. Спустя полчаса – нужно же хоть иногда завтракать, - парочка темноволосых, как их шутливо назвал Большой и Страшный гибрид – то есть Клаус, - покинула номер, отправившись гулять. Анита натянула джинсы, просторную толстовку с капюшоном и кожаный плащ. Деймон смотрелся не менее эффектно в черных джинсах, черной рубашке и черной же кожаной куртке. Итак, они ушли. В номере остались только двое. Маша ушла в спальню, засела – точнее, залегла, - за ноутбук, болтая в воздухе босыми ногами. На девушке были джинсовые бриджи и длинная майка, лямки которой оголяли красивые плечи, а волосы, еще влажные после душа, закинула за спину. В общем, представляла собой типичную картину фикрайтера-который-один-дома-и-отдыхает. Неизвестно, чем занимался Клаус, вроде как рисовал – оказывается, гибрид-художник всегда брал с собой альбом и простые карандаши. Делал, так сказать, зарисовки. А фанфик, который девушка начала, когда только-только попала в Мистик Фоллс, двигался к завершению. Остались последние фразы. Вдохновение настолько завлекло ее в свои сети, что Маша не заметила ни шагов, ни того, что кто-то сел рядом с ней. Из писательского транса ее вывели горячие руки под майкой, прямо на талии. И губы, скользнувшие от уха к шее. - Чем занимаешься? – мурлыкающе произнес Клаус. Маша глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь согнать предательскую красноту с щек – как практически новообращенный вампир, она пока что сохраняла способность краснеть или бледнеть. - Пишу фанфик. - У меня предложение. - Какое? -Будь моей моделью. - Твоей... чего? Зачем? - Я хочу тебя нарисовать, - почему-то Никлаус не мог врать, когда смотрел в ее глаза. – Как в «Титанике». Как в «Титанике» - это значит, в неглиже, или попросту обнаженной. Не надо было смотреть его при Клаусе (хотя тогда были еще и Деймон с Коулом и Риком), вот теперь и отдувайся. Подлое смущение заставило ее щеки стать пунцовыми, что никак не могло скрыться он нагло ухмылявшегося Клауса. Только она хотела ответить ему, как зазвонил телефон. Это была Анита. Маша приняла вызов, уставившись в глаза гибрида. - Да, милая? - Так, я звоню для того, чтобы предупредить – ночью нас не ждите, мы культ-программу увеличили. И если ты с Ником вздумаешь пошалить – не стесняйтесь, только номер заприте, чтобы Стелена не приперлась. - Пошалить? – немного глуховато раздался насмешливый голос Деймона. – Ты им разрешаешь? -Да я всеми конечностями только «за». Ладно, Машунь, пока. - Пока. И подруга отключилась. Парочка переглянулась. Напряженную тишину прервал Клаус, резко наклонившись к девушке со словами: - К черту все! И поцеловал. Страстно, немного жестко, кусая ее губы. Ноутбук едва не упал на пол с подобной наглости, но девушка внезапно оторвала свои губы от его, и убрала несчастную технику на прикроватный столик. И только потом вернулась к поцелую. *** Он целует меня. В губы, в подбородок, спускаясь вниз по шее. Его губы теплые, они оставляют на моей коже следы-метки. Он слегка кусается, ну и я в долгу не остаюсь. Следы от моих ногтей недолго украшали его шею и плечи, правда, они быстро заросли. А еще Ник стягивал с меня майку. Я в долгу не осталась, порвала ему рубашку, потому что было слишком трудно расстегивать все пуговицы. *** Мужчина пытался стянуть с девичьих ножек джинсовые бриджи, она пыталась ему помочь, но терпения у него хватило совсем ненамного. Раздался треск, и обрывки ткани упали на пол. - Ты моя, - прохрипел он, склоняясь к ней. – Только моя. -Ты еще клеймо на мне поставь, - буркнула Маша, безуспешно пытаясь поймать его за ремень. Может, дело было в том, что Клаус приподнялся на руках с коварной усмешкой, ускользая от нее? И девушка пошла ва-банк. Резко схватив его за плечи, она перевернула мужчину, опрокинув его на спину и усевшись сверху. -Что, получил фашист гранату? -Получу, - согласно кивнул он. – Я свою гранату уже получил. Тебя. -Ха-ха-ха, как смешно, - насмешливо сморщила носик Маша. – Ты понимаешь, что сейчас произойдет? -И это ты говоришь? Sweetheart, это должны быть мои слова! - Ага, щаз-з... раз двадцать! - Ты намекаешь? - Умолкни, и не мешай заниматься мне делом! - Это каким? Пытаться стянуть с меня штаны? Детка, я и сам прекрасно справлюсь. - Нет, ты умолкнешь когда-нибудь? - тонкие девичьи руки уперлись в его грудь, прижимая его к постели. – Не мешай, сказала же! Наконец ремень поддался и полетел в сторону окна. Конечно, до стекла он не долетел, повиснув где-то на торшере. -Моя очередь, - улыбнулся Ник, переворачивая Машу. Следом за его ремнем полетело нижнее белье девушки, а потом его боксеры. Внимательно всматриваясь в глаза девушки, гибрид тихо шепнул: - Пути назад не будет. - Пошел ты... к черту! – рявкнула Маша, обхватив его за шею. – Я люблю тебя, хочу тебя, а ты херней страдаешь! Входи уже, болтун! Он послушался. Стон – сдвоенный стон, - отразился от стен и вернулся в уши. Мужчина двигался уверенно, все-таки многолетний опыт – ну, никто не верил, что прожив столько лет, Клаус ни с кем и никогда! А девушка просто отдалась на милость своих ощущений. Стоны, стоны, всхлипывания (Машины), хриплое рычание гибрида. Его глаза стали как у оборотня, под ними вспухли венки, а во рту появились острые-преострые клыки. Внутренний зверь Никлауса поднял голову. Однако было и у Ника, и у его зверя одно общее – оба влюбились как мальчишки в одну прекрасную русскую девочку Машу. Оба стремились ее уберечь от всех невзгод, защитить и показать мир. Единственным способом победить Клауса, оказывается, всегда была любовь. Кто ж знал... Когда оба достигли кульминации, в их объединенном сознании – все-таки создатель и его создание, как-никак, - взорвался фейерверк, расцветив темноту под закрытыми веками сотнями ярких огоньков. А еще Маша, взрыкнув и приподнявшись, вгрызлась ему в шею. Эйфория. Экстаз. Наслаждение. Они лежали рядом, мокрые и счастливые. Глаза светились от наслаждения. Ник потянулся и поцеловал ее в припухшие губы. -Спи, моя Маша... *** Поздняя ночь. Темнота уже накрыла город своим одеялом, жители спят. Давно вернулись в свои постельки Стефан и Елена, не хватало только двух полуночников. Но наконец и они переступили порог своего временного дома. Деймон пропустил Аниту вперед и тихо шепнул ей на ухо. - Все спят. Она кивнула и сняла плащ. Деймон, заглянувший в ее сегодняшнюю спальню, позвал девушку жестом. Она подошла и заглянула внутрь. На кровати лежали Маша и Клаус, накрывшиеся тонкой простыней, под которой вполне угадывались очертания шикарной гибридской задницы. На торшере живописно висели: ремень мужской кожаный, 1 штука, бюстгальтер женский и женские же трусики, плюс мужские боксеры. Разорванные бриджи и мужская рубашка без пуговиц валялись на полу, а Машина майка и брюки Ника висели на люстре. Не сговариваясь, Деймон и Анита победно хлопнулись в ладоши. Громкий хлопок заставил гибрида поднять голову над подушкой, и «вуйаеристов» как ветром сдуло, причем они еще и в комнате закрылись на ключ. В комнате, где, по идее, Сальваторе-старший должен был почивать коллективно с Клаусом. - Придется тебе спать тут, - улыбнулся Деймон. Анита посмотрела на него и предупредила: - Этого же не жди. -Да ладно, что я, на самоубийцу похож? – он махнул на нее рукой. – Спать, раненая. Мы сегодня набегались. - И насмотрелись. - Завтра же валим с раннего утра. Я жить хочу. - Согласна.