Сферы

      Эмприз-дю-Лион встретил их снегопадом и нежитью, осадившей городок Сарнию. На душе у Энид тоже было мертво и холодно. Солас не появлялся, и она злилась на себя оттого, что это причиняет ей почти физическую боль. Чтобы отвлечься, она старалась вникать во все проблемы, которые накопились в маленьком невзрачном городке за то время, что прошло с первого прошения о помощи. Тогда странные храмовники только начали появляться в окрестностях, сейчас же они крепко держали в своих руках рудники и открыто угоняли партии рабочих, не утруждая себя объяснениями. Именно благодаря внимательному изучению материалов, Энид раскрыла заговор, в который была замешана местная предводительница дворянства Альбан Пулен.       - Вы не понимаете, это был единственный выход спасти хотя бы часть жителей деревни! – кричала мадам Пулен, когда ее прижали к стенке. – Преждевременные холода заморозили реку, торговля прервалась, начался голод. Храмовники снабдили нас самым необходимым. Да, выглядели они странно, но все равно – это же храмовники, защитники справедливости! Да, я предоставила им в аренду свой каменный карьер и рабочих. Да, я не интересовалась, что они там задумали – мне было важнее накормить детей и вылечить больных! Можете казнить меня за это!       - Опять пресловутое меньшее зло, – пробурчала Энид. – Но вы ошиблись, мадам, оно отнюдь не меньшее. За ошибку без умысла я не стану казнить вас на месте, но предстоит суд, советую быть к нему готовой.       Оборона Сарнии держалась на шевалье де Шевине. Однако, здесь все были не так просты, как кажутся. Вивиен немедленно признала в красивом светловолосом рыцаре бывшего личного телохранителя Селины, которую он покинул, обнаружив нечистоплотность той в большой Игре, и получив за это опалу и гонения. Личной обиды на императрицу Мишель де Шевин не держал, о коронации Гаспара отозвался сдержанно: «Мы бывали по разные стороны фронта, но Гаспар де Шалон – человек чести и истинный шевалье». В горную глушь его привела охота на могущественного демона Имшэля, который засел в крепости Суледин и имел прямое отношение к активности демонов и храмовников в округе. Де Шевин взялся сопровождать отряд Инквизиции к крепости.       Занесенная сугробами горная местность не благоволила к путешествиям. Не говоря уже о слишком часто попадавшихся патрулях красных храмовников, которые, похоже, чувствовали себя здесь как дома. Каждая стоянка, каждый горный и подгорный переход давались с боем. Разрывов было больше, чем во всех остальных областях Орлея вместе взятых. По всему видно, что где-то рядом творилась очень сильная и враждебная ко всему живому магия.       Суледин казалась неприступной. Вросшая в скалу крепость была окружена естественными преградами и рукотворным строительным гением. Инквизиция бросила все силы на штурм первых укреплений. Каллен, еще до конца не оправившийся от ранения, взялся лично возглавлять эту операцию.       Здесь сосредоточилась небывалая концентрация красных храмовников. Столько мутантов в одном месте видеть еще не приходилось. Здесь же были инкубаторы, где твари выращивались, и лаборатории, где красным лириумом искажались и без того недружелюбные сущности. Битву с двумя мутировавшими великанами пережили не все.       Сэр Мишель сражался, как бог. Энид давно не видела столь мастерского владения оружием. Однако, все ужасы красных инкубаторов, казалось, не трогали его, одержимого идеей добраться до Имшэля. Когда укрепления вокруг крепости были с трудом зачищены, и оставался последний бой за сам замок, он решил рассказать о природе своей одержимости. Соратники, собравшиеся у вечернего костра, затаив дыхание, слушали о вынужденном путешествии Мишеля, Селины, Бриалы и таинственного Фелассана в тылу гражданской войны, о сделке с демоном в обмен на ключ от элувианов, об обмане демона и резне в клане Вирнен, о битвах, где союзники становились врагами, а враги – союзниками.       - Будучи невольным виновником того, что эта тварь гуляет среди живых, я не успокоюсь, пока не загоню ее обратно в Тень. Ибо, даже не имея магического образования, я понимаю, что столь могущественную сущность нельзя убить в нашем понимании.       - Ты прав, достопочтенный шевалье, это не просто демон, – вдруг раздался знакомый бархатистый голос, и к костру подсел Солас, протягивая озябшие руки к теплу, словно он все время сидел здесь и отлучался лишь по нужде. – Их называли Недозволенные. Четверо – Гасканг, Зибенкек, Имшэль и Бесформенный. Древнее зло, помнящее времена еще до осквернения Златого града.       - Глянь, кто явился! А мы уж думали, что на сей раз с концами дезертировал, – высказала Сэра общую мысль.       - Я обещал помогать Инквизиции, и я буду помогать – вне зависимости от чьих-то желаний, – спокойно ответил Солас. – А завтра моя помощь особенно пригодится. Это будет нелегкая битва.       - Тогда нам всем надо отдохнуть, – холодно сказала Энид, рывком встала и отправилась в свою палатку.       Солас зашел следом, и сердце Энид ухнуло куда-то вниз живота.       - Пока ты не заснула, хотел бы тебя поблагодарить.       - За духа? Ты уже благодарил.       - Эллана.       Она, наконец, обернулась и посмотрела ему в глаза. Солас выглядел немного расстроенным, но решительным.       - Я уже забыл, когда мне в последний раз помогали. Отвык, каково это – справляться с бедами не в одиночку. Так давно никому не мог довериться.       Энид смягчилась.       - Как ты, Солас?       - Больно. Как всегда. Но выживу.       - Когда в следующий раз стрясется горе, не обязательно переживать его в одиночку.       - Спасибо… И прости. Теперь я тебя не покину.       - Я рада, что ты вернулся.       Солас слабо улыбнулся, однако тут же согнал улыбку и сурово заявил:       - Но я не прошу прощения за свое желание убить тех магов. И не благодарю тебя, что не позволила это сделать. Выпади еще один шанс, я бы довел до конца…       - Не довел бы. Это не похоже на тебя.       - Почему ты так думаешь?       - Да ты серьезно? – взорвалась Энид. – Ты бросаешься помогать каждой кошке на своем пути, а тут хотел сжечь живьем трех дураков, которые совершили гнусный поступок просто из-за своей дурости? Мне жаль твоего друга, правда! Но сиюминутные вспышки глупой стихийной жестокости – это не про тебя, Солас.       - Глупой жестокости… – эхом повторил он и погрустнел. – Это и правда выглядело так? Мне жаль.       - А уж мне как жаль!       - Ты разочарована? Тогда мне жаль вдвойне. Ведь я так и не смог забыть тот поцелуй в Тени.       Энид застыла. Ее обуревала масса противоречивых желаний: отхлестать его по щекам, напрыгнуть и обвить руками и ногами, ударить ногой в живот, сорвать с себя камзол… Как всегда, когда внутри полыхали страсти, отточенный столетиями рефлекс выдавал на лицо каменное выражение, которому, по наблюдению Варрика, следует поучиться всем игрокам в Алмазный ромб.       Солас растолковал это по-своему и развернулся, чтобы выйти из палатки. Тут Энид, словно очнувшись, схватила его за рукав и выпалила:       - Не уходи.       Время будто замедлилось, когда он поворачивался обратно. В глазах его уже загорался знакомый голодный огонек, за который Энид готова была душу продать. Руки стиснули ее тщедушное тельце, а жадный влажный поцелуй запрокинул голову чуть ли не до ломоты в шее. Она не стала болтаться безвольной тряпкой в его руках, как тогда, в Тени. Вбирая трепещущими ноздрями запах, в котором дерево перемешалось с дымом, орехами и какой-то горькой травой, она обхватила ладонями лицо Соласа и раскрылась навстречу поцелую, переплетая свой язык с его. Потом скользнула руками по шее и туловищу, обхватила за талию и провела ногтями вдоль его позвоночника. Солас задохнулся, стиснул ее ягодицы до боли и переместил поцелуй на шею. Укусил, как вампир, и тут же зализал укус, заставив ее задрожать всем телом. Потом укусил за мочку уха и снова зализал, тихонько смеясь ей прямо в кожу в ответ на ее стон. Энид закинула ногу ему на бедро и потерлась о каменный бугор, выпирающий из плотных замшевых штанов. Теперь Солас не сдержал стона, переходящего в лихорадочный шепот:       - Ар лат ма, венан… ммм… эма аша…       Известно, чем бы все закончилось, если бы полог палатки не распахнулся со словами:       - А знаешь, цветик мой, я тут подумала… Ах ты ж демон побери… Простите, извините, Создателя ради… Уже ушла…       Еще держа друг друга в объятиях, Энид и Солас рассмеялись. Ее нога соскользнула с его бедра, его руки – с ее спины. Тяжело дыша, они отпустили друга друга. Только губы не могли разомкнуться, словно пришитые невидимыми нитями. Наконец, между ними скользнул палец Соласа, разрывая связь. Он отступил на шаг, но палец не отнимал от ее губ. Его улыбка походила на оскал.       - Не здесь, – хрипло сказал он и провел подушечкой пальца по ее нижней губе.       Она в ответ прихватила его палец зубами и пощекотала кончиком языка, от чего в глазах Соласа снова заплясали сумасшедшие духи. Энид поняла, что если не прекратить это сейчас же, то их интимная близость превратится в спектакль на потеху многочисленной публике. Она отпустила его палец и согласилась:       - Не сейчас, – и тоже сделала шаг назад.       Он усмехнулся и стремительно вышел из палатки.       Крепость Суледин была открыта нараспашку. Подъемный мост опущен, решетка поднята, ворота гостеприимно встречали гостей. Хозяин крепости ждал их посреди внутреннего двора, театрально раскинув руки, словно приглашая обняться. Обычный мужчина средних лет, среднего роста, средний во всем, в скромном синем камзоле и удобных кожаных сапогах. Темные волосы, бледноватая кожа, радушная улыбка.       - А вот и наши герои! Хм… Но герои ли? А может убийцы?       - А ты – демон Имшэль, – приятно улыбнулась Энид, словно здороваясь со старым знакомым в таверне.       - Ну вообще-то дух Выбора. К вашим услугам, миледи, – он улыбнулся не менее обворожительно. – Я смотрю, с вами интересные спутники. Шевалье де Шевин, какой сюрприз! А впрочем, не шевалье, да и не Шевин. Вы так суровы, мон шер. Боитесь сделать снова что-то не так?       Не дождавшись ответа, демон скользнул глазами по спутникам, и вдруг улыбка его на мгновенье одеревенела, как будто он увидел что-то, не отвечающее его радужному настроению. Увы, Энид не видела, кто вызвал такую реакцию за ее спиной. Имшэль же немедленно вернул себе лучезарный вид и обратился снова к ней:       - Ваши спутники олицетворяют собой непримиримую жестокость, миледи. Но в ваших глазах я вижу здравый смысл. Ведь признайтесь – возможность выбора – это неотъемлемая часть свободы нашей воли, а стало быть, нашего самосознания.       «Любит поболтать. Совсем как…». Энид молча рассматривала древнего демона и начинала понимать, на кого он похож. Что-то в его манерах и стиле поведения, все, что рассказывали и писали, напоминало ей Гюнтера О’Дима. «Убить его невозможно, но можно попробовать выкинуть за пределы этого мира. У Гюнтера была страсть к контрактам и зеркалам».       Имшэль тем временем продолжал разливаться:       - Все эти существа в красных кристаллах вокруг – они здесь не просто так. У них был выбор. Они пожелали явиться сюда, они пожелали обрести силу. Это свобода их волеизъявления. Кто я такой, чтобы не уважать их выбор? Кто я такой, чтобы не уважать ваш выбор, миледи?       - У меня есть выбор?       - Конечно, выбор всегда есть! Вот, например, вы можете напасть на меня – и умереть. А можете отпустить меня и получить в награду подарок. Что вам больше по душе? Безграничная власть? Неисчислимые богатства? А может, толпы девственников, ммм? Или девственниц? – он понимающе подмигнул: – Думаю – и тех, и других. Вот видите – никакого кровопролития. И все живут долго и счастливо. Ну почти все. Да и кто будет считать?       Энид развеселилась:       - Хорошая игра! А сам ты любишь выбирать? Каким образом ты предпочитаешь умереть? Сгореть заживо или оледенеть и разбиться на осколки? Быть разрубленным на мелкие куски или утопленным в собственной моче?       - Фи, ну что за фантазии?       - До твоей мне далеко, болтливый демон.       - Да что же это такое: не демон, а дух! Дух Выбора. Впрочем, если не хватает разума – берегись.       Мужчину в мгновение ока объял зеленоватый вихрь, и из него выступила высокая фигура с длинными суставчатыми лапами, растущими из спины. Точь-в-точь Грань Кошмара, встреченный в Тени после битвы за Адамант. Откуда ни возьмись, со всех сторон хлынули волны паукообразных Страхов. Энид рывком сделала Шаг в Тень, чтобы занять более удобную позицию, но обнаружила, что двор опечатан плотной прозрачной, но звуконепроницаемой стеной. За ней беззвучно открывали рты и колотились наемники из Быков и Клинки Гессариана, маги Риона и храмовники Барроу. Рядом с Энид остались только те, кто вышел на середину двора вместе с ней – телохранители. Тревожно переглянувшись с ними, она увидела, что все понимают серьезность положения.       Маги спешно ставили щиты, бойцы прикрывали магов и лучников, когда Солас применил свою страшную воронку, которую он называл Притяжение Бездны. Энид с готовностью обрушила на клубок пауков метеоритный дождь, и вскоре Имшэль остался один на поле боя. Но и один он был трудным противником: завесное колдовство разметывало бойцов, как хворост, и не убивало только благодаря магическим щитам. Однако же один, даже сильный, демон – задача выполнимая для солдат, каждый день практикующихся в драках с теневыми тварями. Мечники совершали обманные маневры, маги, опрокидывая в себя очередную склянку с лириумом, подпитывали щиты и метали боевые заклинания, Варрик и Сэра швыряли бомбы и шпиговали его стрелами.       В какой-то момент костлявая фигура словно сдулась и стала стираться в зеленом облаке, но радоваться было рано. Пока лучники торопливо собирали по полу свои стрелы и болты, чтобы заполнить пустые колчаны, Имшэль, как феникс, воспрял уже в другом обличии – демона Гнева. Но более крупном и мощном, чем все ранее встреченные демоны этого вида. На чистых инстинктах маги, едва завидев языки пламени, выставили ледяные щиты и приготовили заклинания водной стихии. А на помощь Имшэлю уже лезли прямо из пола Гневы помельче и призраки.       К третьему перерождению Имшэля в Гордыню Энид и ее товарищи были уже порядком измотаны. Лириум кончился, Бык шатался, его грудь заливало кровью, Сэра тоже шаталась с обожженным лицом, бледные до синюшности чародеи судорожно цеплялись за свои посохи. Более или менее выглядели Варрик со своей пониженной чувствительностью к магии, и щитовики – Кассандра и Блэкволл. А огромная шипастая образина только начинала с хохотом раскручивать свои плетки-молнии. Энид поняла, что даже победи они сейчас Гордыню, следующего воскрешения Имшэля им просто не перенести. В голову не шло ничего путного, кроме имени Гюнтера О’Дима. «Ну хоть так, чем просто драться, пока не упадешь». И она подбежала по очереди к Соласу, Дориану и Вивиен, шепнув им только одно слово: «Зеркала». После чего наколдовала ледяную глыбу на самом краю доступного двора. Маги, не понимая ничего, просто последовали ее примеру. Вскоре двор по периметру был окружен ледяным кольцом.       - Эй, дух Выбора! – крикнула Энид издевательски, – у меня для тебя подарки. – Она ловко увернулась от разряда молнии и Шагом в Тень переместилась на противоположную сторону двора. – Только ты должен выбрать один. А то мы по доброте душевной наколдовали тебе много. Но ты выбери себе самое лучшее... зеркало!       Она взмахнула посохом и послала тепловой луч на верхушку одной льдины, потом следующей. Лед стал таять, и текущая вода разглаживала поверхность, отражая в себе все, происходящее внутри круга. Маги поняли ее задумку и последовали примеру, оплавляя другие глыбы. Имшэль взревел и разнес плеткой одно из зеркал, но увидел свою ощерившуюся морду в десятке других и беспокойно завертелся. Телохранители по знаку отступили за ледяные стены. Энид же принялась тихонько читать на старшей речи древнее заклинание Изгнания. Воздух завибрировал, демон заметался в зеркальном круге и завыл. Плетки потухли в его лапах, он разнес другую льдину, боднув его рогатой головой. Но тут же скорчился в конвульсии, притягиваемый неведомой силой к следующему зеркалу. Голова его стала всасываться в эту льдину, а ноги потащило к следующей. Вибрация воздуха перешла в тонкий гул, а затем свист, который резко прервался хлопком. Демона разорвало на части между зеркалами. Энид стукнула посохом о землю и льдины разлетелись на мелкие осколки. Миллионы сверкающих искр завертелись вихрем и развеялись по ветру. Наступившая тишина длилась всего секунду, потом во двор с криками хлынула армия Инквизиции, уже не сдерживаемая невидимым барьером.       Энид только сейчас поняла, как обессилела. Ноги подкосились, но чьи-то руки подхватили ее и бережно усадили спиной к колонне.       - Инкви, ну ты даешь!       - Воистину вы полны сюрпризов, цветик мой!       - Венан, мы могли бы продержаться третье перерождение, четвертого бы не было. Я пытался тебе сказать, но не успел… Но то, что ты придумала с зеркалами – это интересно. Расскажешь после.       - А нашим в Тевинтере стоило бы поучиться у долийцев магии, моя дорогая!       - Эллана, девочка, держись, я рядом.       - Малышка, ну же, не теряй сознание.       - Эй, босс, хочешь хлебнуть?       - Меня достал этот Орлей, – промямлила Энид заплетающимся языком. – Поехали уже домой, в Скайхолд. ***