Сферы

      Энид была вымотана, носом шла кровь, голова кружилась. Но оставаться на месте было нельзя, если вокруг рыскают похожие группы храмовников, которые магов «чуют за версту». Пошатываясь, она закинула рюкзак на плечи и побрела в лес. Посох решила не уменьшать, держа наготове. Лошади храмовников разбежались, пришлось идти пешком. Снег валил все гуще, давая надежду, что следы заметет до того, как на них кто-то наткнется.       Когда ноги стали увязать в сугробах по щиколотку, она решилась сделать привал. Забравшись под особо густую ель, чьи ветви спускались до земли наподобие шатра, она наколдовала маленький костерок, который грел, но не дымил и почти не светил, наложила вокруг защитные чары и провалилась в обморочный сон.       Проснувшись, Энид сняла свои чары, закинула в рот кусок хлеба и вяленого мяса, приложилась к фляге с водой. Она чувствовала себя отдохнувшей и жалела только о том, что выбивается из графика, а лошадь для скорости взять неоткуда. «Неплохо бы оглядеться». Елка, давшая ей прибежище, была удобна не только для этого. Цепляясь за многочисленные ветки, она быстро забралась почти на самую верхушку. С одной стороны простиралась гладь озера Каленхад, теряющаяся в дымке горизонта. С другой стороны густой лес сплошь покрывал крутые предгорья Морозных гор. Вдоль берега озера ровно шел тракт, на котором она вчера столкнулась с храмовниками. Энид выругалась сквозь зубы. Она ушла совсем недалеко от того места. Еще виднелась развилка, после которой она налетела на отряд. По тракту двигалось несколько обозов – один на север и сразу четыре на юг. Одиноких лошадей, разбежавшихся от ее колдовства, не было видно. «Кто ж такое добро упустит».       Ничего не оставалось, как двигаться пешком. Перебежкой она пересекла тракт и углубилась в лес. Если сильно срезать угол, придется карабкаться в гору. Идти вдоль дороги было долго и небезопасно. Энид выбрала, как всегда, путь посередине, и взяла бодрый темп, благо, что погода была ясная.       К исходу долгого дня она почуяла костер. Это могли быть разбойники, храмовники или еще какая-нибудь нечисть. А могли быть полезные путешественники. В любом случае, стоило проверить. Энид надела невидимость и поспешила на запах.       На поляне царила смерть. Костер превратился в остывающие головешки. Рядом с ним лежали два растерзанных тела. Те, кто это сделал, давно ушли, судя по сглаженным порошей следам. Тела успели одеревенеть. Один труп с изуродованным в кашу лицом и отрезанными ушами даже телом можно было назвать с натяжкой. Скорее, ошметками. Второй труп принадлежал эльфу женского пола, судя по обнаженному туловищу. Нижняя часть превратилась в лохмотья. Ноги были переломаны, между ними торчала огромная сучковатая коряга. Женщину мучили перед тем, как убить. Застывшее лицо было маской боли. Энид без труда представила себе, как с этими двумя расправляется та шайка храмовников, которую она уничтожила. Хотя, таких могло быть еще много в округе.       Энид старалась абстрагироваться, но не выдержала, и ее бурно вырвало. Отерев рот снегом, она все-таки взяла себя в руки и принялась изучать место преступления. Оружия никакого не было – убийцы забрали все, что можно было продать или съесть. Под вывернутым вещмешком валялась одежда, сдернутая с эльфки: куртка из грубого зеленого сукна с теплой валяной подбивкой, рубаха из небеленого льна, серые кожаные штаны, зеленый шарф. Она была почти целой – лишь рукав на куртке был надорван под мышкой, да на штанах лопнули завязки. Судя по всему, одежду спешно стянули и отбросили, не отвлекаясь на порчу – ведь надо было успеть насладиться муками еще живой жертвы. А потом не взяли из-за малого размера и ценности.       Энид сложила одежду в аккуратную стопку, следуя смутной шалой мысли, зарождающейся, но еще не сформулированной. Она подошла к телу женщины и отвела с мертвого лица прядь неровных соломенных волос. Эльфка была довольно молода. Лицо опутывала темно-серая паутина валласлина. Мелкие белые зубы были обнажены в гримасе. Полуприкрытые бледно-голубые глаза уже подернулись белесой пеленой. На искривленных губах запеклась кровь.       Энид долго сидела рядом с мертвой долийкой, стискивая посох, вздыхая и хмурясь. Наконец, словно решившись на что-то окончательно, встала и воздела руки с посохом к небу. Размеренно начала читать слова жуткого заклинания, водя рукой вокруг посоха. Читала долго, то ускоряя темп речи, то замедляя. Наконец, вокруг древка стал клубиться черный вихрь. Сначала слабый, как дымка, он набирал обороты, приобретая маслянистый фиолетовый оттенок. Этот вихрь словно втянул в себя все цвета вокруг – поблекли деревья, потемнело небо, снег стал выглядеть грязно-серым. Когда вихрь на конце посоха замедлился и растекся чернильной кляксой, она направила ее на тело долийки и выкрикнула конец заклинания, похожий на воронье карканье.       Темная туманная струя ударила в грудь трупу, сдвинув его на пядь. Потом черно-фиолетовое облако объяло мертвую женщину и стало просачиваться внутрь через нос, глаза, рот и уши. Труп дернулся и начал подниматься, словно его тянули за ниточки.       Ничего более омерзительного, чем заклинания некромантии, Энид припомнить не могла. Ее непрестанно тошнило, в животе словно копошились жирные скользкие черви. Усилием воли уняв дрожь, она громко раздельно спросила на долийском диалекте:       - Как тебя зовут?       Полузакрытые глаза мертвой выпучились, оскаленная челюсть заходила ходуном, из глотки вырвался нечленораздельный хрип.       - Говори!       - Э… э… Эл…лана.       - Ты долийка?       - Д… да.       - Что ты делаешь здесь?       - Хы… ррр... хранитель… ница послала на К…конклав.       - Зачем?       - Смотреть… Слуш…шать.       - Кто твой спутник?       - Ал… ларос. Охххотник.       - Кто ты?       - П… первая клана.       - Ты маг?       - Да.       - Как называется твой клан?       - Лавел… лан.       - Как зовут хранительницу?       - Дешанна… Исти…мето… риэль.       - Где вы кочуете?       - Вольная марка… Виком.       - Что означает твой валласлин?       - Пхх… хечать Фалон… Дина.       - Кто твои родители?       Труп, казалось, сейчас развалится на куски. Непослушная челюсть двигалась все с большим трудом.       - Нхе ммм…могу.       - Говори!       - Мать умерл…ха при родах.       - Отец?       - Охх… хотник… В…холки убили…       - Когда?       - Тххх… хой зимой… Нннхемогу! Пуссс…ти!       У Энид было еще много вопросов. Но это было выше ее сил. Она ударила посохом о землю и просипела:       - Отпускаю. Изыди!       Черное облако вылетело из трупа, толкнув его за землю. Потом оно стало медленно растворяться в воздухе. Энид знала, что эта поляна уже никогда не расцветет весной. Ее вырвало зеленоватым гноем.       Но это был еще не конец. Энид, смахнув выступившие от спазма слезы, подошла к телу женщины и положила правую руку ей на лицо. Левой она обняла посох и тихонько зашептала ему слова заклинания. Валласлин, посвященный эльфийскому богу Фалон’Дину начал медленно прорисовываться на ее лице. Это была не просто иллюзия или проекция рисунка. Играть – так играть на полную ставку. Настоящая татуировка, которая наносилась на лицо королевы, несла с собой реальную боль, характерную для этой процедуры. Энид закусила губу. «Терпи. То ли еще будет».       Когда тонкая серая вязь узора, посвященного эльфийскому проводнику мертвых, впечаталась в кожу, Энид отняла руку от лица трупа. Подхватив с земли стопку долийской одежды, она сотворила огненную бурю, которая в течение нескольких минут пожрала истерзанные тела эльфов. «Покойтесь с миром, Эллана и Алларос Лавеллан». Когда все было кончено, и ветер взметнул над мертвой поляной пепел, Энид открыла портал и шагнула в свою пещеру под поместьем Эримонда.       Очутившись в привычной обстановке будуара и лаборатории, Энид почувствовала себя, как дома. Полсуток она занималась тем, что ела, спала и снова ела. Набравшись сил, расставила по периметру комнаты кристаллы-отражатели и концентраторы в нужном порядке. Расстелила на полу одежду мертвой долийки. Приготовила в левой руке ветку, предусмотрительно обломанную в лесу. Правой сжала посох и, подавив панику, начала декламировать заклятие неартефактной компрессии. Дочитав, сунула в зубы ветку, чтобы не прокусить язык от боли, завыла, выгнулась, упала на землю и начала кататься по ней, пока не потеряла сознание.       «Ну здравствуй, Эллана Лавеллан». Зеркало отражало ее бледное, изможденное мукой лицо, опутанное валласлином. Заклинание уменьшило ее всю пропорционально, но глаза, окруженные темными кругами, смотрелись на маленьком лице неестественно-огромными. Даже уши, казалось, торчали больше, чем следовало, хотя они уменьшились равно со всем остальным. Энид сняла рубаху, болтавшуюся на ней мешком, и с жалостью взглянула на свое тело. Скульптурная стройность королевы скукожилась до болезненной худобы. «Ну зато теперь уж долийка, комар носа не подточит».       Вздохнув, она принялась чинить одежду и собирать вещмешок. Выкинула оттуда все украденные и купленные по дороге вещи и книжки, засунула шерстяной плащ, съестные припасы и снадобья. Амулеты спрятала в специально вшитый потайной карман на поясе. Сумку с бомбами и кинжал закрепила на перевязи. А саблю и мини-арбалет пришлось оставить – слишком необычное для здешних мест оружие. Ничего похожего на обувь на мертвых долийцах она не обнаружила, поэтому пришлось надеть прочные, немного тяжеловатые, сапоги, купленные в Камберленде. Щегольские тевинтерские ботфорты сюда явно не шли.       Собравшись, она задумалась, куда лучше открыть портал – ближе к гномьему рынку на перевале, чтобы купить лошадь, или на место убийства долийцев, чтобы быть ближе к Убежищу? И так, и этак займет примерно одинаковое время. Жаль, что коня нельзя запихнуть в портал. С другой стороны, от коня много проку на дороге, а не на пересеченной местности, идущей в гору. Она приняла решение и открыла портал недалеко от мертвой поляны. На случай, если о ней разнюхивают те, кто чувствителен к магии.       Дорога до Убежища прошла без приключений, если не считать стаи волков, которую Энид отпугнула мощным разрядом электричества. На подступах к деревне ей пришлось невидимкой выйти на главную дорогу – другого пути в горное село не было. Дорога была узкой, но оживленной, и ей пришлось то и дело уворачиваться от путешественников. В деревне ее ждал неприятный сюрприз: оказывается, Конклав собирался не здесь, а высоко в горах, в Храме священного праха. Пришлось потратить еще день перехода по узкой горной дороге, битком набитой паломниками. Когда она, наконец, ступила на обширное плато перед храмом, густо уставленном богатыми шатрами и бедными палатками, до Конклава оставалось меньше двух дней.       Шатры с охраной подступали ближе к храму, там явно селились те, кто был приближен к сильным мира сего. Самый большой и строго охраняемый был подготовлен для верховной жрицы – это невидимая Энид без труда выяснила, подслушав разговор охранников. В разных концах плато, как можно дальше друг от друга, располагались лагеря храмовников и магов. Среди магов было довольно много эльфов без татуировок на лицах. К ставке храмовников Энид поначалу боялась подходить, но решив, что от близости, по меньше мере, трех сотен магов у них все равно «лириум в крови бурлит», решилась и порыскала по лагерю. Здесь царили порядок и дисциплина, эти храмовники были не очень похожи на встреченную ею шайку садистов.       Народ продолжал прибывать. К лагерю жрицы, которая еще отсутствовала, жались пестрые шатры с гербами. Чем дальше от храма, тем проще становились палатки, тем веселее столпотворения у костров. Особенно шумно было у корчмы, которая представляла собой веранду под крышей с широким очагом посредине, окруженным наспех сколоченной дощатой стойкой. Корчму разбили предприимчивые гномы, и пиво здесь лилось рекой. И кого здесь только не было. Энид впервые увидела серокожих рогатых здоровяков-косситов. Они стояли отдельным лагерем, но не брезговали потолкаться у стойки. Люди с разным цветом кожи собрались из всех уголков Тедаса. Тут же был организован стихийный базар, на котором продавались еда, одежда и снадобья. Увидела Энид и долийцев. Их было всего две маленькие группки, но она все равно обрадовалась. Можно было снять невидимость и поговорить с ними.       Энид подошла к костру, рядом с которым тесно сидели четверо эльфов. У них были одинаковые прически с обритыми висками и длинными хвостами. Татуированные лица было не отличить одно от другого, даже непонятно – мужчины это или женщины. Одеты они были в зеленые суконные куртки и узкие кожаные штаны, закрывающие пятки. Пальцы ног были голыми, но долийцы явно не испытывали холода.       - Андаран атишан, братья, – приветствовала их Энид.       - Кому и оборотень брат, – ворчливо отозвался один, остальные же молча уставились на гостью.       - Неласковый прием, – усмехнулась она.       - А на что нам с тобой ласкаться? Из какого ты клана, дален?       - Сам ты дален! Я Первая клана Лавеллан.       - Охотники Йонвин сроду Лавелланам не братья. И говоришь ты, как шемка.       Энид вскипела:       - Из-за таких тупых бронто, как ты, шемы нас и побеждают. Говорю я плохо? А ты когда в последний раз говорил с кем-то не из твоего клана?       Один из охотников вскочил на ноги, вплотную приблизился к ней и злобно прошипел в лицо:       - Шла бы отсюда.       Энид развернулась и устремилась в толпу. «Какие идиоты! Не понимают, что надо держаться друг друга?»       Вторая группка представляла из себя пару долийцев – мужчину и женщину. Оба были маги, судя по лежащим рядом посохам в виде коряг. Лицо мужчины было загорелым почти до черноты – Энид еще не видела, чтобы эльфы были столь темнокожи. Седые длинноватые волосы и брови казались на контрасте почти голубыми. Голубоватой белизной мерцала и татуировка на птичьем длинноносом лице. Женщина была белокожа, валласлин выделялся черными кляксами. Каштановые волосы, выбритые на висках, сверху топорщились ежиком. Длинное худое лицо было бы привлекательным, будь она мужчиной, для женщины же оно было грубовато. Сухое жилистое тело с широкими плечами и плоской задницей тоже не блистало женственностью. Собственно, половая принадлежность угадывалась в ней только по наличию двух маленьких обвисших бугорков в верхней части туловища.       После холодного приема, устроенного ей кланом Йонвин, Энид не решалась подойти. Но смуглый эльф увидел ее и приветливо кивнул, приглашая. Она подошла, робко улыбаясь.       - Андаран атишан.       - Садись, сестра. Ты чьих будешь? – спросил эльф.       - Эллана из Лавеллан.       - Где кочуете?       - В Вольной марке. Сейчас недалеко от Викома стоим.       - А наши сейчас в Довэнских равнинах. Меня зовут Киллиан. Это Нерия. Мы из Ралаферин.       - Ралаферин, – повторила Энид задумчиво. – Не ваш ли хранитель написал книгу об эльфийском пантеоне?       - Да, Гишарель стремился поделиться знаниями долийцев со всем миром, – вступила в разговор молчавшая до этого Нерия. – За это теперь одни его превозносят, а другие проклинают.       - К кому относитесь вы? – спросила Энид, с благодарностью принимая кружку с дымящимся чаем.       - Я первая клана, посему ценю всякое знание. Но как будущая Хранительница, я стою на страже нашего наследия. Поэтому мое отношение к творчеству Гишареля неоднозначно.       - Какое совпадение, я тоже Первая нашей Хранительницы Дешанны. Вас, полагаю, тоже отправили смотреть и слушать?       - Как и всех здесь, – рассмеялся Киллиан. – Меня дали в помощь Нерии как охранника.       - Но ты же маг.       - Киллиан владеет редким искусством боевой магии.       - Собственно, из-за этого увлечения меня и не сделали Первым. И даже вежливо попросили экспериментировать подальше от наших аравелей. Но я рад, что мое искусство, в конце концов, пригодилось.       - Путешествие было трудным? – понимающе спросила Энид.       - Непростым. Несколько раз пришлось очень туго.       - На нас тоже нападали. Волков я даже не считаю. Страшнее всего было, когда наш след взяли храмовники. Не эти красавчики, которые дежурят у лагеря жрицы. Взбесившиеся животные с красными глазами.       - Так ты не одна?       - Конечно, нет. Со мной наш охотник Алларос. Он сейчас осматривает храм.       - Ищет лазейки? Удачи ему.       - Непременно найдет. Он лучший в своем деле.       - А мы решили не лезть на рожон, а просто подождать новостей здесь.       - Разумно. Но разве нашего следопыта остановишь, – Энид покачала головой, как старшая сестра по непослушному брату, и сменила тему: – А вы, я смотрю, не таитесь. Посохи держите напоказ. Храмовники не беспокоят?       - Долийские маги не считаются отступниками, это закреплено статутами всех стран. Кроме государства кунари, конечно. Поэтому храмовники не имеют права нас задерживать.       - Я это знаю, – поспешила соврать Энид, – но наша последняя стычка с ними приземлила мою веру в статуты.       - Имеются ввиду нормальные храмовники, а не бандиты с большой дороги, отбившиеся от своего ордена. От них, увы, никто не застрахован, – философски заметил Киллиан и подбросил в костер полено.       - В мире царит хаос, – добавила Нерия, – поэтому мы и здесь. Этот хаос может поглотить всех – и магов, и не магов, и людей, и эльфов. Конклав дает надежду.       - Жаль, что не все долийцы это понимают, судя по нашим скудным посольствам, – горько подтвердила Энид.       Разговор прервал далекий звук труб. По всему плато прошел гул: «Жрица! Джустиния!». На дорогу выехал большой отряд тяжело вооруженных храмовников, за ним – лучники. С горной дороги тяжело заползла длинная карета, окруженная отрядом личной охраны жрицы. Маленькие окошки были плотно занавешены. Процессию замыкал отряд храмовников человек в двести.       - Ух, целая армия! – воскликнула Энид.       - Неудивительно, если учесть, сколько народу желает ей смерти, – пробормотала Нерия.       - Почти столько же, сколько желает ей долгих лет, – меланхолично подхватил Киллиан.       - Пойду поищу Аллароса, – сказала Энид и ввинтилась в возбужденную толпу.       Поезд въехал в приготовленный лагерь, а хлынувший следом народ, выкрикивающий просьбы о благословении, наткнулся на кордон храмовников.       - Все назад. Ее Святейшество должна отдохнуть с дороги.       Горная долина погудела еще немного, как растревоженный пчелиный рой, но постепенно успокоилась. Паломники вернулись к своим кострам, кое-где завели песню, у корчмы стихийно организовали площадку для кулачных боев и принимали ставки. Энид с удовольствием толкалась среди людей, гномов, эльфов и косситов, ловко уворачиваясь от ладоней, норовивших шлепнуть ее зад. «Плачевно тощий зад», – мысленно вздыхала она. В маленьком росте, однако, были и свои преимущества – легче было прятаться, ускользать и теряться в толпе. Она даже пропустила кружечку эля в корчме и поглазела на драку двух бугаев на ринге. Однако, почувствовав излишнее внимание подвыпивших солдат, ретировалась. От мысли вернуться к гостеприимным ралаферинцам она отказалась, боясь неудобных вопросов. Они непременно появятся, если коротать вместе вечер у костра. Поэтому, накинув невидимость, забралась на высокую неудобную скалу, забилась в щель между камней, поставила защитную иллюзию и заснула.       Она не стала по обыкновению прогонять во сне клубы зеленоватого тумана. Напротив – потянулась к Тени всем существом. Оказавшись в знакомом и незнакомом одновременно месте с каменистой почвой и маячащим вдалеке черным городом, перво-наперво проверила кристалл, настроенный на Сферу. Молчание. «Придется ловить «языка»», – подумала Энид и распахнула пошире разум. Она читала, что самые приставучие – демоны желания. Поэтому вызвала в памяти свой последний секс. Надменное лицо императора Эмгыра вар Эмрейса, искажаемое гримасой похоти. Его тяжелый запах. Сильные руки, рвущие платье и сминающие грудь. Грубое колено, толчком раздвигающее ее ноги. Хриплое дыхание на ее шее. Свист воздуха сквозь сжатые зубы. И острый разряд звериного наслаждения, выгибающий ее спину.       Демон желания, как оказалось, уже давно стоял неподалеку и сладко облизывался, прислушиваясь к мыслям Энид. Вернее, стояла – это была женщина с бледно-фиолетовой кожей, кручеными рогами на голове и обнаженной полной грудью. «Калька с суккуба?» Женщина кивнула, смачно ущипнула себя за сосок и проворковала:       - Не знаю, что такое суккуб, но мне нравится ход твоих мыслей. Ах, как я тебя понимаю, милая. Что надо маленькой хрупкой эльфийке? Настоящее мужское плечо! Ну, или не плечо, – демоница плотоядно хихикнула. – Ну разве идут жалкие эльфийские мужчинки в сравненье с человечьими самцами – мощными, волосатыми, вонючими?       - О да… Достань мне такого, прошу.       - Обожаю выполнять желания! Мы нашли друг друга, правда? – и демоница начала перевоплощаться в Эмгыра.       - Нет-нет, так не пойдет. Я же знаю, что ты – это ты. Найди мне настоящего мужика – мощного, волосатого, вонючего. И, возможно, я тебя приглашу третьей, – Энид обольстительно улыбнулась.       Демоница даже взвигнула:       - Я тебя уже люблю! Я тебя уже хочу! У меня тут есть недалеко, спящий солдат. Во сне грезит о хрупкой эльфийке, совсем как ты. Ммм… Вокруг тебя такая сильная магическая аура. У меня слюни текут. Пошли!       - Подожди. Одно условие.       - Условия, вообще-то, здесь ставлю я, милая. Я же выполняю твое желание.       - А я – твое. Расскажи-ка мне, где найти Корифея?       Демоница изменилась в лице.       - Не знаю никакого Корифея.       - Знаешь, его все здесь знают. Но он где-то прячется. Где-то между Тенью и явью. Я не могу его засечь. Помоги мне, а я исполню столько твоих желаний, что ты неделю будешь ходить в раскоряку.       Но демоница уже пятилась. Все желания у нее как ветром сдуло.       - Дался он всем… Ходят тут, ищут. Не знаю я, где он! Возникает ниоткуда и уходит в никуда. Страшный!       - Кто еще его ищет?       - Тень прошлого, – пробормотала демоница, расширив глаза.       - Поточнее?       - Катись к Думату! – крикнула она, развернулась и припустила прочь.       - Эй, стой! А как же вонючий мужик? – смеясь, крикнула вдогонку Энид, но та уже растворилась фиолетовым облачком.       «Хм, некая Тень прошлого, которую демоны боятся почище Корифея… Возможный союзник? Или соперник?» С этими мыслями она захлопнула свое сознание и по-настоящему заснула.       Следующим утром долина загудела с первыми лучами солнца. Энид закусила в своем укрывище, потом невидимкой аккуратно сползла со скалы и смешалась с толпой. А толпа опять стягивалась к лагерю верховной жрицы. Вскорости стало понятно, почему. Глава церкви все-таки решила благословить присутствующих перед началом Конклава. Народ стоял так плотно, что пробиваться вскоре стало опасно для здоровья. Жрицы не было видно, но многие замерли в ожидании ее голоса. И он раздался, звучный и мягкий одновременно, голос доброй матери и строгой учительницы, вселяющий надежду и уверенность:       - Дети мои, благословляю вас, пришедших к Храму священного пепла пророчицы нашей Андрасте! Да осенит вас Создатель своей милостью, всех, кто пришел сюда искать мира и согласия! Всех – магов и храмовников, знатных вельмож и простых крестьян! Создатель одинаково любит всех своих чад, независимо от роста, цвета кожи и формы ушей, страны и языка, достатка или бедности. Блажен, кто верует! Ибо слово Его есть закон. Воздадим молитву Ему и пророчице Его!       Многоголосый гул подхватил слова Песни Света, а Энид решила рассмотреть ту, на кого нацеливался Корифей. Иначе, что бы ему еще искать на Конклаве? Она пригнулась, активировала экранирующий амулет и выбралась из толпы. Потом шепнула заветные слова амулету-левитиуму. Левитиум, конечно, не заменял мощного заклинания левитации, равно как и защитный не был сравним по силе с заклинанием защитного купола. Но амулеты забирали гораздо меньше сил, чем полновесное заклинание, и меньше эманировали. Энид взлетела над толпой всего лишь на высоту своего роста, но этого было достаточно, чтобы разглядеть Верховную жрицу.       Пожилая женщина в бело-красных длинных одеждах с золотом и высоком угловатом головном уборе стояла в центре площадки у подножья лестницы к храму. Перед ней стояла плотная двойная цепь храмовников, отделяющих площадку от толпы. Жрица держалась безукоризненно прямо, не было и намека на подступающую старческую слабость. По обе руки и чуть позади от нее стояли две женщины, одетые в сияющие на солнце доспехи, но без шлемов. Одна была высокой, крепкой, с по-мужски короткими черными волосами. Смугловатое породистое лицо, на вид хорошо за тридцать, было хмурым и сосредоточенным, на левой щеке виднелся глубокий шрам. Она была вооружена: на спине укреплен щит, в ножнах – длинный меч. Другая женщина была поминиатюрнее, с ярко-рыжими волосами чуть ниже ушей. Она выглядела немного моложе, чем первая, хотя, так могло только показаться из-за мягкого и даже слегка кокетливого выражения лица. У первой кокетства было примерно столько же, сколько у катапульты. Рыжая носила на спине длинный укрепленный лук, на поясе болтались кинжалы. Охранницы профессионально обшаривали толпу глазами, пока все взгляды были прикованы к жрице.       Завершив молитву формальными словами благословения, жрица Джустиния степенно поднялась по ступеням в храм. За ней последовали охранницы и первая цепь храмовников. Вторая осталась сдерживать народную массу. Невидимая Энид без труда проникла в храм, прежде чем высокие створки двери захлопнулись.       Обширный зал делился на четыре сектора. В одном сидели представители храмовников, во втором – магов, в третьем, судя по красно-белым приметным одеждам, представители Церкви. Четвертый сектор был заполнен пестро одетой толпой дворян. Видно, это были влиятельные вельможи из разных стран, прибывшие по специальному приглашению. Всего сюда набилось навскидку около пары тысяч человек.       Джустиния величественно уселась на трон и завела длинную официозную речь, в которой призывала все стороны конфликта к поиску компромисса. Сидеть на месте было скучно, и Энид пошла разведывать обстановку. Все коридоры вокруг зала были набиты охраной, туда-сюда сновали курьеры. Храм был огромным. По книгам брата Дженитиви и слухам, подхваченным в толпе, она знала, что его нашли и расчистили совсем недавно, когда герой Ферелдена, спасший страну от Мора, нашел здесь урну священно праха Андрасте. Про Андрасте Энид тоже много прочла – это была вполне стандартная история о мученице, похожая на сотни тех, что втолковываются пастве всех миров и народов. Любопытно, что прах и правда оказался чудодейственным.       Рыская по глухим уголкам храма, Энид натолкнулась на десяток разномастных шпионов: людей, гномов и эльфов. Даже один косит умудрился забраться сюда незамеченным. «А ралаферинцы сомневались, что здесь есть лазейки», – усмехнулась Энид.       Тем временем, в зале начинали закипать страсти.       - Пусть уважаемый рыцарь-командор не путает либертианцев с лоялистами! – слышался нервный мужской голос.       - Да как вас ни назови! – отозвался густой бас.       - А, это так вы стремитесь к компромиссам?       - Тогда пусть уважаемый архимаг скажет, где Великая чародейка Фиона? Почему не присутствует на судьбоносном событии? Это ваше стремление к компромиссам?       - Мы не пустили Фиону, потому что здесь слишком много храмовников! – звонко вступил женский голос. – А она слишком важна для нас!       - То есть, вы признаете, что присутствие Ее Святейшества не гарантирует вашу безопасность? Почему тогда мы должны доверять вам?       Энид перестала прислушиваться к начавшемуся гвалту и обратила внимание на двух женщин-охранниц Джустинии в конце коридора. Они обе спешили к выходу и были явно обеспокоены. Энид навострила уши на их тихий разговор.       - Твоему человеку можно верить?       - Я не держу тех, кому нельзя.       - Странно, что мои люди позвали меня за тем же.       - Вот и я не верю в такие совпадения…       Женщины торопливо вышли из храма, Энид собралась было последовать за ними, но вдруг на поясе сильно дернулся кристалл, настроенный на Сферу. Она не приближалась, а резко появилась где-то совсем рядом. Мозг, сопоставив два пазла мозаики – отозванных охранниц и близкого Корифея, еще не успел отправить сигнал, а тело уже послушно выполняло его приказ. Не отдавая себе отчета, следуя одним лишь отточенным рефлексам, Энид присела и выдохнула в стиснутый посох заклинание купольного щита. В следующее мгновенье земля содрогнулась, и все вокруг превратилось в огненный хаос и оглушающий грохот.       Сняв невидимость, бросив все силы в укрепление щита, Энид вжалась в пол и вопила, глядя, как вокруг ее купола летят обломки стен и обрывки людей. От силы взрыва пол под ней раскололся, и она чуть не провалилась в трещину, едва успев откатиться. Силы, удерживающие купол, стремительно таяли. В глазах уже начало туманиться, из носа засочилась кровь, когда, наконец, все закончилось. Энид отпустила щит и провалилась в короткий обморок. Спустя минуту, судорожно вдохнув, вынырнула из омута и поднялась на четвереньки. Отдышавшись, отерла кровь под носом и с трудом поднялась на трясущиеся ноги. Посох казался тяжелым, как краснолюдский топор. Опираясь на него, она с трудом поплелась вперед.       Вокруг клубился черный дым пополам с пеплом и пылью. Кашляя, она брела вслепую, шаря впереди ослабевшей рукой. Вдруг пальцы уперлись в стену. Это было странно: все стены вокруг нее обратились в крошево. Прищурившись, она увидела зеленоватые всполохи, волнующиеся на каменной кладке. «Защита!» Прислонившись к стене, она стала осторожно продвигаться вдоль нее. Кристалл бился на поясе, как сумасшедший. Сквозь утихающий гул послышался женский крик:       - Кто-нибудь, помогите!       - Готовьте жертву.       От последнего голоса Энид похолодела. Она его узнала. Низкий, холодный, с металлическими нотками. Она вцепилась дрожащими пальцами в посох и попыталась активировать защитный амулет. Получилось, но защита была слабенькая, выдержала бы максимум один арбалетный болт. Хотя, Энид очень сомневалась, что страховидло будет стрелять в нее из арбалета. Потом она попыталась сосредоточиться и настроить невидимость. Но силы были истощены прожорливым куполом, ее повело и качнуло в сторону. Падая, она ввалилась в неплотно прикрытую дверь.       И оказалась перед Корифеем.       Усилием удержавшись на ногах, она быстро оценила обстановку. Верховная жрица Джустиния, захваченная каким-то силовым полем, парила в полутора метрах над полом. Вокруг нее сидели на коленях несколько человек в доспехах Серых Стражей и удерживали поле с помощью посохов. Корифей со Сферой в длиннопалой когтистой руке стоял перед жрицей и подергивался все теми же зелеными всполохами, которые дали защиту этому куску зала. Он резко обернулся навстречу ввалившейся Энид и с удивлением уставился на нее своими жуткими бледными глазами. Она выпалила первое, что пришло ей на ум, и это были на редкость идиотские слова:       - Что здесь происходит?       Воспользовавшись паузой, Джустиния толкнула руку Корифея, держащую Сферу, и та покатилась по полу. Энид молниеносно метнулась к ней и достала артефакт в прыжке левой рукой.       Яркая зеленая вспышка ослепила Энид и все померкло. ***