Новолуние

Фестрал выглядел паршиво. Даже по меркам фестралов. Грязный, с ног до головы покрытый коричневой слизью, он лежал на боку и смотрел в одну точку гноящимися мутными глазами. Обрубки на том месте, где должны были быть крылья, подрагивали в такт надсадному дыханию. Можно было не сомневаться, что животное не доживет до утра. А между тем холодало. Небо затянуло густым клубящимся маревом облаков, мелко накрапывал дождь. Порывистый ветер шелестел голыми ветками деревьев, выл через щели в камнях кладки, гонял по земле мусор. Где-то неподалеку скрипела деревянная вывеска, покачиваясь на проржавевших цепях: «Три метлы». Удивительная вещь — время. Еще полтора года назад это место кишмя кишело шумными студентами, преподавателями, да и просто завсегдатаями из Хогсмида. Повсюду слышался радостный смех, сливочное пиво текло рекой, а мадам Розмерта сновала между столиками на своих высоченных каблуках. Что бы она сказала, увидев свое заведение в подобном состоянии? Провалившаяся крыша, обломки мебели и битое стекло фирменных кружек… Впрочем, теперь это не имело значения. Удивительная вещь — время. Еще полтора года назад ты отзываешься на привычное уху «Полоумная Лавгуд». А сегодня проводишь ночь в развалинах «Трех метел» в компании умирающего фестрала, одна из немногих выживших после последнего налета Пожирателей Смерти. А может быть, единственная. Полумна хлопнула фестрала по липкому боку. — Девочка, которая выжила. — Доверительно прошептала она. Животное неопределенно фыркнуло, то ли соглашаясь, то ли опровергая сказанные слова. — Гарри оценил бы эту шутку, если бы не гнил в общей могиле уже полтора года. Удивительная вещь — время, лошадка. Всего за полтора года можно прожить целую новую жизнь. Полумна приподнялась на локти, зашипела от боли и вновь откинулась на матрас. Каким чудом этот предмет занесло в разрушенный бар, ее мало интересовало. Главное что он был, и давал возможность не замерзнуть насмерть на холодном полу. После трех недель блужданий по округе, ночевок в узких дуплах деревьев, а то и попросту в канавах, грязный свалявшийся матрас казался предметом роскоши и по-настоящему грандиозной находкой. Каждая клеточка тела ныла немилосердно. Уже сложно было понять от чего именно: полученные раны и переутомление, обморожение и голод. Скорее, все вместе. — Когда-то очень давно у меня была традиция. — Девушка вслепую протянула руку, нащупывая костлявый нос фестрала. Животное ткнулось ей в ладонь и засопело. Полумна почувствовала, как по пальцам стекает что-то влажное, но руку отнимать не стала. — Список украденных вещей. Знаешь, они любили воровать их: одежду, учебники, всякую мелочь, вроде расчески или браслета. Я вывешивала список на доску объявлений и говорила всем, что подозреваю в краже гномов. Или эльфов или… чего я только не придумывала… А они верили. И возвращали. А сегодня я вдруг подумала, что если вывесить список потерянных друзей? А? Фестрал всхрапнул и отвернулся. — Ты права, лошадка. Мертвые не возвращаются. Полумна поежилась и потянулась к куртке, извлекая из внутреннего кармана маленькое зеркальце. Собралась с силами и заставила себя сесть. — Хорошо… Затем достала из дорожной сумки гребень и маленький черный карандаш. Расчесала длинные спутавшиеся локоны серебристого цвета. Вчера она как следует вымыла их в ручье с помощью Caryophyllaceae — мыльнянки, росшей на берегу. Причесавшись, Полумна приступила к любимой части ритуала: подкрашиванию глаз. Медленно, наслаждаясь процессом, она подвела верхнее и нижнее веко и удовлетворенно вздохнула. На смену вечно удивленному взгляду пришел холодный и строгий. Ритуал Полумна придумала полгода назад. Тривиальное занятие помогало ей расслабиться, собраться с мыслями. Почувствовать себя живой в хаосе умирающего мира, где не осталось ничего из того, что ей было дорого. — Почему так хочется жить? Именно сейчас, сегодня? Я никогда не думала об этом раньше. И когда мама умерла… И после. Мне хватало астрально-спектральных очков и сережек в форме слив. Секундные радости, простые и понятные, не требующие думать о чем-то более важном. Тогда, если бы мне сказали «умри», я бы просто умерла. Без сожаления. Без горя. А сейчас? Ты хочешь жить, лошадка? Фестрал опустил голову на землю. Дыхание его теперь было едва слышным. Полумна улыбнулась и покачала головой: — Если бы у тебя был выбор… Упаковав вещи обратно в сумку, девушка вскочила на ноги так ловко, будто «процесс прихорашивания» вселил в нее запас сил еще как минимум на неделю. Осмотревшись, отряхнула, как могла, запылившуюся одежду. Времена эксцентричных нарядов Полумны канули в лету. Теперь основной гардероб девушки состоял из простых брюк, плотного свитера с высоким горлом и приталенной курточки до середины бедра. Все было черного цвета: ткань, пуговицы, молнии. Все, без исключения. Любовь к необычным вещам сменилась практичностью и удобством. Полумна не жалела об этом, она давно ни о чем не жалела. Просто разучилась. — Не будем прощаться, ладно? Там, куда я иду, мы еще сможем встретиться. — Девушка подхватила сумку и подмигнула фестралу. — Там ты будешь летать. Полумна отвернулась и посмотрела на блестящий предмет, лежащий на ее ладони. Что ж, надежда на то, что Сол Крокер все правильно рассчитал, умрет последней. Умрет вместе с ней. Девушка вздохнула и начала отсчитывать обороты. Маленькие песочные часики в ее руках посверкивали перламутром песчинок. С последним оборотом раздался громкий хлопок и бывшая ученица Когтеврана Полумна Лавгуд бесследно исчезла. Но фестрал этого уже не видел.