Холодно

Она подошла к Сириусу со спины, провела рукой по его волосам: — Не стоит переживать, Дорогой. Лучше поспи. Сириус молча мотнул головой, сбросив ощущение прикосновения, и продолжил смотреть в холодную темноту камина, потягивая огневиски из стакана. — Ты можешь просидеть так вечно, но тебе правда стоит поспать. — Тебе делать больше нечего? Уйди. Оставь меня о д н о г о. Меда недовольно покачала головой, шумно вздохнула и, тихо ступая, стала подниматься по ступеням родового особняка. «Как же тут холодно. Невыносимо холодно,» — Сириус впился ногтями свободной руки в кожу головы. Он мог поклясться, что готов был снять скальп. Его голову заполняло отчаяние. Холодное и вязкое отчаяние, практически незнакомое большинству таких сильных магов, как его бывший лучший друг. Б ы в ш и й лучший друг. Так было проще. Так было спокойнее. Лучше думать о предательстве, чем о реальном положении дел. Когда Сириус узнал о смерти Джеймса, издал такой звук, что казалось, будто все оборотни и волки, должны были поддержать эту трагическую ноту боли и страдания. Но не было рядом ни волков, ни оборотней… ни даже грёбанных собак. Сириус почувствовал себя одним на всей Земле. О п у с т о ш е н н о с т ь. Нет. Джеймс не мог умереть. Он просто предал его, бросил здесь гнить в одиночестве. Закуривая очередную сигарету, он отбросил пачку в сторону. Меда уже месяц жила в этом доме, стараясь поддерживать ощущение жизни в этом затхлом месте. Она же и покупала бесконечное количество сигарет и огневиски. Ей было больно смотреть на брата, такого одинокого и брошенного всеми. Или он всех бросил, впрочем, это не сильно её заботило. Она поставила перед собой задачу поддержать его, не дать ему умереть по собственной глупости от отчаяния.