Ванька уже сотню раз себя обругал, что уговорил дедушку пощадить злодея, но что сделано… Приходится теперь расплачиваться за свою мягкотелость. Ждать злодея в гости… Пропади он пропадом!
Первым на условленное место спустился служебный звездолет Даркмэттера.
— Гы! Теперь он ещё и парламентер! — Гил без раздумий зашагал вперёд из пещеры, встречать многозадачного слугу Зурга. — Guten tag, мастер на все руки и вакансии! Ни минуты покоя, да?! Понял… — один лишь взгляд на угрюмого Даркмэттера и ухмылка тут же свалила прочь с лица прусса. — Понял… Извини. Слушай, а ты щас… ну… это самое? — Приложил руку к уху, намекая на рацию.
— Найн, белоголовый остряк, — не остался в долгу Даркмэттер, не то скалясь, не то пытаясь улыбнуться через так и хлещущее через край раздражение. — Пару секунд есть, что б его… Просил же, уговаривал, в его-то состоянии! Ну куда ему! Не-е-ет, мы же великий император, надо беглецов догнать, помощников нет, на меня он уже не надеется, не доверя-я-яет! А то. что я его сам на себе тащил… нет, отлежаться никак нельзя, быстрей, скорей, пока пленники совсем не запрятались! Аж в груди ярость клокочет — любимые игрушки сбежали! Чего хотел? Я к вам — договариваться, а он — вряд ли! Возьмет свое, как всегда брал, без спроса! И рейнджерам звонить не смейте, не помогут! Зря только время потеряете. А вы двое, — ткнул в ребят железным пальцем Даркмэттер, — думайте, как вам идти: сами или с боем, мне приказано. Да знаю я, дедушка, что не стоит так угрожать, но как я еще могу? — последнюю фразу Ворп практически прорычал, оглядываясь вокруг. Понимал, что при таком-то морозе, на такой-то территории вряд ли хозяина не будет. — А этого, жучонка… либо я прибью, либо он! — И заметив даже издалека, на секунду мелькнувшего в окне жука, который явно проснулся от шума, Ворп наспех слепил снежок левой рукой и запульнул чуть ли не в стекло.
Жук то ли отпрянул от окна, то ли упал в обморок. А взвинченный донельзя ситуацией, генерал Зурга смотрел исподлобья на ошарашенных парней, ожидая ответа.
— Ну это мы ещё посмотрим, кто кого заберёт, не спросив! — Донеслось грозно с небес. — Он ли моего внучка, али я его душу темную! А ты, Ванька, не спорь со мной. Послушал я ужо твои уговоры, как и этого синего! Вот то-то же! — Чуть смягчился голос, при виде того, как Ванька виновато втянул голову в плечи.
— Разбирайтесь как знаете… — в конце-концов махнул рукой Ворп. — Сам я первый не полезу, только при нем и через пинки… охота была сейчас голову сложить, — протянул Ворп и поморщился, из его коммуникатора раздалось пиликанье. — Тьфу… — сумрачно сплюнул он и, опять осклабившись, нажал на кнопку и, чтобы его не перебили, проорал: — Ну вот и посмотрим кто кого, налетайте, давайте! Я тут один с вами, со всеми… слушаю, Император? Сдаваться не хотят, паразиты, так щаз я их… А ну марш на звездолет и чтоб тихо сидели! Может тогда обойдется без каторги…
— Держи карман шире! — Сердито громыхнул Мороз. — Я тут главный! И никого отдавать не намерен!
— Этот тоже там? — Донеслось полное ненависти из коммуникатора.
— Где ж мне быть ишшо? — Хохотнул Мороз. — Я ж такой же собственник, как некоторые лиходеи, и за свое держусь цепко! Хочешь, спускайся в МОИ владения, покумекаем. Но на внука роток не разевай. И чтоб без угроз. Это теперича — моя планета! Я тута даже не царь — БОГ! Единоличный верховный боженька! Ко мне даже энти… Аля…янсовския… на поклон решились прийти. Умолять будут сотрудничать с ними. Мне ли отдавать внука всяким разным! Во как!
— Эт-то к-как? — Злодей аж заикаться стал. — Они? К тебе? Придут просить сотрудничать? С тобой? Да как они… А что Альянсу неохота терять такую планету? — Оторопь у Императора вдруг сменилась ехидством: — Значит, всё-таки всем кушать на-адо? А ты? Что скажешь им ты? Неужели тебе нужна вся эта бумажная волокита? А заседания? Это ж смех один! Они в сенате по пустякам договориться не могут, куда им вместе быть!
— Да мне без разницы, чем они там страдают. — Отмахнулся Мороз от невидимого собеседника. — Заседания… бумаги… Боги таким не маются. Они властвуют среди своих поклонников, дозволяют или не дозволяют то или иное. Захотят мои верующие торговать или ещё как-то контактироватьс кем-то — мешать не буду. Но управлять мною никому не позволю! Не смертным управлять богами!
— Прекрасно понимаю, а что насчет защиты? Разве ты сможешь защитить свою планету от слишком внезапного вторжения? А успеешь ли? Насколько я понимаю на этой планете даже станции отслеживания толком нет. В местном пункте управления полетами лишь по радиосигналам могут понять, что к ним летят корабли и просят посадку. А насчет ракет — это вряд ли! Так что советую не дергаться и отдать мне Брагинского и Байльшмидта немедленно! А если не отдашь — то будут вам цветочки с ягодками! Может спросить у Сенаторов, как я один сдвигал планету с орбиты. После, когда всё закончится! — И злодей довольно расхохотался. — Впрочем, если хочешь поговорить со мной с глазу на глаз — я спущусь. И самолично заберу этих наглецов! Но знай, что если со мной хоть что-то случится — ракета всё равно активируется. Я может быть и успею убраться отсюда, с пленниками или нет. А вот ваш милый дом с посадками и всё вокруг превратится в радиоактивную пустыню! Как тебе такое — боженька?
Мороз нахмурился. Не было похоже, чтоб тип на том конце связи лгал. Слишком самоуверенно звучал его голос.
«Неуж-то и вправду может? Смертный… которого я мог легко убить тогда… Эх, Ваня… что ж ты отговорил меня… Да и этот упрашивал…» — Мороз глянул на Даркмэттера и так рассердился на все эти недомолвки и недоговорки что дохнул на синеликого посланца ледяным дыханием, а потом и вовсе к нему в мысли залез. — «Не врал, окаянный!» — Пронеслись перед божеством замерзшие воспоминания Ворпа о начальнике. — «Зря я его пощадил! Зря, зря, зря… Увы, сделанного не воротишь. Эх, Ванечка…» — Посмотрел он на внука, вздохнул тяжко и… увидев в сугробе что-то ему видимое, хмыкнул и пригрозил пальцем. — «Не дури, внученька. Не по зубам тебе вторженцы эти. Лучше поспешай за подмогой, пока я время потяну!»
Сугроб чуть всколыхнулся отдаляющейся рябью. Ну а Мороз обратился к невидимому собеседнику:
— А ступа… летательная ваша приспособа… выдержит ли путь туда и обратно? А то те сани, на которых гонец спустился, рядом со мной гольным льдом покрылися. На них теперь только с горы вниз кататься можно. Или коней запрячь. Уж извиняйте, рядом со мной всегда стужа лютая. Сам морозить не хочу, ан все равно все насквозь промерзает. Так что ежели соберёшься вниз, ко мне, одевайся потеплее.
— А это не твое дело. — Огрызнулись в ответ. — Мог бы и на крейсере спуститься, но он на орбите полезней будет. И если вдруг со мной случится что-то серьезное, то на планету уже не ракета прилетит, а сам крейсер, со всем его содержимым. Уж от его падения население пока ещё твоей планеты значительно уменьшится. — Пригрозил он ещё разок, прежде чем отключиться.
Не соврал древний дух. Ждал злодея весьма холодный прием. Морозко ж для встречи выбрал не населенную пустошь поближе к одному из полюсов планеты. Ещё и часовой пояс выбрал такой, чтоб сумерки были, дабы местное население не слишком пугать. Плюс ко всему — метель, пурга, все, как водится вблизи недовольного бога холода. Морозко ещё и в качестве места встречи соорудил эдакую версию дворца в Петергофе, только в двое больше масштабом. Ибо не заслужил супостат появляться в теплом доме. Да и огромный ледяной комплекс выглядел солиднее, чем избушка всего-то в два этажа.
«Летит, изверг…» — Материализовавшийся на крыше, Мороз хмуро смотрел на заходящую на посадку махину. — «Ещё, небось, с кучей своих бездушных железяк…»
— Эх, ма! — Мороз махнул рукой на спех наколдовывая армию ледяных витязей, в ледяных же кольчугах и остроконечных шлемах. Всего-то штучек с пятьдесят, но все же двор смотрелся лучше хоть с такой дружиной, чем совсем без нее. И злодей оценил. Пусть не показал этого. Выйдя из звездолета, прошествовал мимо стражи горделиво, но зато как он него опасливой боязливостью повеяло. Жаль, что злоба и жадность оказались сильнее, заставили идти дальше.
«Что ж, покумекаем…» — Мороз рассыпался кучей снежинок и материализовался уже внутри здания, посреди тронного зала, где его заждался снующий от волнения взад-вперед Ванька.
— Он прилетел? — Жалобно спросил он у деда.
— Явился, не запылился… — Буркнул в ответ Мороз и, наколдовав еще парочку ледяных витязей в кольчугах, приказал им: — Встретьте-ка гостя нежданного, названного, у дверей, да сопроводите сюда!
Воины тут же ожили и поспешили исполнять приказ творца.
А Зург в который раз раздражено дергал задолбавшегося генерала:
— Не верю, что они согласились! Ты точно уверен, что они мне подчинятся? Никаких сюрпризов не будет?!
— Уверен, мой повелитель, — еле слышно произнес Ворп. — Уверен. Эти двое были у нас не так долго как вам бы хотелось, но как я понял из ваших слов — Брагинский очень трепетно относится к честному слову. Сам он и его Дедушка Мороз — очень честны и слова своего не нарушат. Надеюсь, что и перед врагом — тоже. А из своего наблюдения я понял, что ему больше всего дороже свои родные люди. Однако… — генерал прикрыл глаза и осторожно потер переносицу рукой: сказывался не столь давний пинок в лицо от белобрысого и огромная усталость: — Мне казалось, что он к сестрам равнодушен…
— Равнодушен или нет, но он сдаётся! Я весь в нетерпении! Интерес-сно как же они меня встретят? — Злодей расхохотался. — Не думал, что это будет так просто! Значит, божок-то не совсем всемогущ, оказывается!
Ворпу очень хотелось добавить, что это всё очень плохая затея и им бы поскорее убраться и попробовать вновь украсть парней позднее. Он ведь видел в глазах Морозко жгучую ярость, скрывающуюся за ледяным спокойствием, но разве скажешь Императору Зургу что эта встреча может быть ловушкой? Или что очнувшись, Морозко, даже под угрозой ядерного уничтожения, может поймать их всех и… — «А вдруг бомба не сработает… а вдруг он не нажмет на кнопку, а он опять осядет как тогда, а вдруг…» — и сквозь оглушающий звон, он тихо произнес: — Есть, Император.
Увы, с таким самодуром-начальником не то что не поспоришь, даже дельными советами не достучишься до голоса разума, если ему что-то приспичило. Даже если ты до этого тащил его на своем горбу в его же хоромы и выхаживал, пока тот не пришел в себя…
Зург же, после заварушки во дворце и побега пленников, едва очнувшись, чуть не взвился с собственной постели. От злости он так крепко сжал кулаки, что ногти больно впились в ладони, что от боли почти и очнулся. А уж как не убил многострадального шпиона, посмевшего беспокоиться о нем — наверное чудом…
— Не шевелитесь, Ваше Злейшество. — Предупредил Ворп, но испепеляющий взгляд начальника на своего генерала и вот он уже прикрывается руками и даже отшатывается в сторону — сидя это сделать сложно, но у него удалось:
— Простите, мои Император! Я всего лишь хотел сказать… Не сжимайте руку сильно, лекарство плохо капается… Да и игла может выскочить… Мне потом вновь искать, больно будет…
— Что ты, жалкий червяк, знаешь о боли! — Вновь вспыхнул Зург, заведясь в который раз. Но тут его генерал, который должен был и вовсе согнуться в поклоне и нюхать пыль под кроватью, вдруг посмотрел на него с сердитой обеспокоенностью.
— Что надо, то и знаю. Лежите смирно, кому сказал! И не надо мне тут глазами вращать. Сам знаю, что не должен так разговаривать! А только один вы здесь у меня! Что будет, если вас не станет? Куда мне деваться? Кому я такой развесёлый нужен? Я же тут помру, как принцесска в башне, никто ведь дверь не откроет! Поэтому… Прошу… нет, умоляю, лежите тихо. Сейчас вам полегчает и вы будете в порядке. А этих двоих… Мы потом догоним, обещаю. Никуда они не уйдут, рейнджеры поймают. Так, стоп! — Вновь прикрикнул Ворп на возмущения Императора и тут же вновь продолжил своим извиняющимся тоном: — Поймают, посадят в тюрьму, а я придумаю, как их оттуда вытащить. А не придумаю… — тут он замолчал и, поправив хозяину трубку с лекарством и удерживающий иглу пластырь, словно не зная куда себя деть, встал и подошёл к окну. И уже оттуда обречённо произнес: — Если вам будет угодно… перед тем как… Я может быть поищу себе замену… Есть у меня на примете пара знакомых… Вы их не видели, но я с ними работал. Может быть не такие идиоты как я, вроде толково работают.
— Отдохнуть от меня захотел? — Ехидно протянул Зург. Едкая обида переместилась в другой градус и теперь Император злился не на тон своего генерала и не на бесцеремонность, а на его отлынивание от работы: — Я тебе отдохну… Я тебе так отдохну что месяц сидеть не сможешь!
— Очень буду рад, а теперь… лежите смирно, прошу вас… — успокаивающе протянул Ворп от окна, впрочем не трогаясь с места.
«Боится что ли? Вот и отлично, пусть боится!» — Хмыкнул Зург про себя. Потому что сбегать, как эти двое, с его-то послужным списком… им-то может ничего такого и не светит, а вот Ворпу — как раз таки куча статей и плаха. Куда ж ему, болезному деться? Его и так никто к себе не возьмёт и не спрячет — побоится, так что век без своего хозяина у этого генерала будет короток.
Зург вновь сердито вперился в Ворпа и тот видимо почувствовал это, лишь шевельнул плечом:
— Да куда я сбегу… Опять в тюрьме сидеть, выслушивать нытье о том, что надо исправляться? Наслушался, не хочу. Свое дело я знаю и бежать мне некуда. Да и договорились же. — Ворп улыбнувшись, будто и не горевал о своем, подошёл и продолжил: — Как тогда. Вам легче? Посмотрите на меня. Встать сможете? Голова в порядке? Надо проверить, как вы. Нет, не сейчас. Лекарство докапается, полежите… Тогда и проверим. Оно хорошее, сильное. Поможет.
— Ворп Даркмэттер!
— Да, Император?
— Что произошло с полчаса назад… И вот это вот все…
— …ни слова никому. Ни одной живой душе. До самой своей смерти молчать буду, — слегка поклонился шпион. — Я вас понял, Император зла. А вы… Все же себя поберегите теперь.
Ворп не ожидал, что ему ответят. Кто он такой, перед лицом Императора Зла, всего лишь пешка, хоть и не рядовая. Но шпион, бывший опальный генерал, не ожидал услышать от своего хозяина краткое:
— Постараюсь…
Зург вновь сжал руку, его бесила сама мысль о том что он проиграл. И проиграл так бездарно и какому-то…
Он едва сдерживал себя, чтобы не побежать к этим ничтожным людишкам и какому-то там божку. Он едва заставил себя вышагивать неторопливо и с достоинством и едва не отмахнулся от робкого предложения своего генерала взять двух роботов-шершней. Но что-то все же заставило его взять эти громыхающие железки. Не для страха перед врагом, не для того чтобы они думали, будто он испугался, а так…
«Чтобы видели, что я — один из тех, кому охрана необходима по статусу!» — думал Зург, продолжая шествовать сквозь темную ледяную пустошь. Но увидев среди полусотни неподвижных ледяных воинов парочку идущих ему на встречу с чем-то длинным и увесистым в руках, тускло поблескивающим на концах, нахмурился и немедля наставил на них свою пушку.
— Это что еще такое! — Было взревел он и если бы не напряженная ситуация — отвесил бы Даркмэттеру оплеуху.
Но тут ледяные воины слегка поклонились и сказали одновременно:
— Уважаемый повелитель! Просим идти за нами! Мы проведем вас к Морозу, вы наш гость! Наш хозяин просит прощения, что не встретил вас лично и уверяет, что вы в безопасности! Вы и ваш помощник — уважаемые гости! Вас очень ждут! Просим следовать за нами!
— Они действительно не нападут, — прошептал допетривший Ворп. — Если гость уважаем и если они ждут, то значит будет беседа. Ну что опять такого я сказал? — Ворп хотел досадливо возмутиться, но получилось как-то жалобно: уж слишком злобно Зург смотрел на своего слугу.
— Сам убью, если он тебя не прикончит! — Завелся было Властелин зла. Тут уж не повозмущаешься, император был слишком на взводе. Он не ожидал такой подставы и эти ледяные чурбаны и вовсе были ни к чему. Но делать нечего: мороз, метель, координаты вроде бы были правильные, а дворца из-за метели и темени нигде не было видать, и Зург мрачно зашагал, раздумывая, как он возмутится таким приветствием:
— «Ух я ему устрою! Кратеры, я ему выскажу так, что он и пикнуть не сможет! И этих наглецов заберу! И снаряд пущу, нечего мне тут…»
За ним, понурившись, ежась от пронизывающего ветра и постоянно оглядываясь, поплелся Ворп. Он хоть и старался показывать, что он тоже в форме, но его снедали странные сомнения: что будет и как пойдут переговоры, будут ли какие-то неожиданности или воплощения действительно решили сдаться и вернутся к его хозяину?
«Да не может быть этого! Нет, не верю!.. уж слишком они… свободолюбивые. Если не Брагинский, любящий своих сестер… или они его?.. уж кто их всех разберет… то наверняка Байльшмидт — точно. Слишком себе на уме, такой вряд ли кандалы потерпит. Интересно, что задумали? А, Дедушка Мороз, ты ведь нам их не отдашь и мне… нам придется прорываться с боем, я угадал?»
Подойдя ко дворцу, Зург невольно остановился: он вначале не понял, что это такое белое и сверкающее предстало перед ним. Белое, слегка подсвеченное огоньками, чуть прозрачное здание, но для правителя планеты Зед оно выглядело как нечто мутное из сверхпрочного стекла или пластика. Простое и уродливое здание, такие даже ради хвастовства уже не строят — настолько это считалось безвкусным. Но ледяные слуги, остановившись, вновь слегка склонились перед ними и свободными руками указали на вход.
— Милости просим дорогих гостей! — как один проговорили они.
— Мне — туда? — Не понял Зург, поморщившись.
— Милости просим. Морозко ждет! — Последовал ответ.
Ворп все же попробовал взять инициативу в свои руки:
— Вы бы проводили до самого зала. Вижу, что дом в два-три этажа, но… вы бы провели нас. Кто его этого Мороза знает, где он гостей принимает. Да и темно тут. А у вас какое-то освещение имеется. — Кивнул он на тускло светящиеся штуки в руках провожатых. — «Кажется… это называлось — факел. Но… почему-то без… Что это, огонь? Но почему — сине-голубой? Запаха газа не чувствую, да и грозы тоже… Очень странно…»
Ледяные молодцы переглянулись и один всё же тронулся с места, показывая дорогу и освещая потёмки впереди, а второй поклонился уходящим гостям.
Когда Зург проходил мимо Даркмэттера, тот некоторым удивлением и радостью заметил, что хозяин одобрительно улыбается.
«Значит не такой я уж и негодный», — с каким-то облегчением подумал генерал и благодарно склонил голову: — «Как говорится чем могу — тем служу моему Императору…»
«Кланяется, смотрите какой! — Не то самодовольно, не то раздраженно подумал Зург. — Ну да, не мне же это всё слугам говорить, оно мне не надо! Пусть даже и разумным, судя по всему. А дворец-то отгрохал! Даром что три этажа, но большой! Ага, вижу что не стекло, надо же!.. А узоры какие! И на потолке и на стенах и на… Вот зачем это — не понимаю?! Зачем — такая лепнина, её же практически не видно! А окна… обычная изморозь, ну кому он хвастается! Так Даркмэттеру — незачем, а мне — тем более! Ну вот зачем эта красота! И почему… такая тонкая работа?» — Зург было пошёл к стене, осматривая узоры на стене из снега и льда, а потом прошел к окну и надавил на голубовато-тонкое стекло с беловатой росписью, пытаясь понять, изморозь это на нем или просто какая-то краска, но вдруг стекло как-то тихо хрустнуло и по нему пошли трещины.
— Не трогайте, пожалуйста, — неподалеку раздался ровный голос провожатого. — Морозко не любит, когда рушат его работы.
— Простите, это я случайно нажал. Это… лед? — вдруг подскочил к Зургу Даркмэттер. И сам тыкнул в ледяное стекло от чего оно опять хрустнуло.
— Да. Здесь всё изо льда и снега. Не трогайте, прошу.
— А то что? — С вызовом произнес Зург, не обращая внимания на испуганный взгляд Ворпа.
— Морозко будет недоволен. Холоден в беседе, — последовал ответ.
— Прошу п-прощения… — Виноватым облачком вырвалось у Ворпа. А сам он… он, на несколько секунд сердито вперив взгляд в своего хозяина, пошел за сопровождающим воином: — Идемте, Ваше императорское Величество. Нас ждут.
«Д-да как ты. Ты смеешь мне!..» — У Императора невольно сжались кулаки, да как кто-то смеет ему указывать!
— Идемте, прошу вас, мой Император, — остановившись, Даркмэттер вновь позвал его более требовательно, но уже без сердитости в голосе, как к маленькому ребенку, будто говоря «Мы обсудим твое поведение позже, а сейчас нам нужно идти». — Нас ждут в гости. По делу.
И Зургу, очень желающему закатить здесь истерику и разнести тут всё в мелкие осколочки, впервые скрепя сердце пришлось подчиниться.
«Экий индюк!» — Следивший за гостями через слуг Морозко неодобрительно нахмурился. Эх, Ванька… Эх, его мягкотелость…
Мороз махнул рукой, убирая невесть зачем наколдованный ранее трон. Ему-то мебель ни к чему, а этот неотёсанный гость ещё чего доброго взбеленится, если Морозко будет сидеть на троне.
«Ан, ежели не буду сидеть, с этого гостя станется самому залезть на царское место, наплевав на приличия…» — Морозко было нахмурился сильнее, но тут же громко хохотнул. Вот уж полон мир забавных смертных. Богов запугивают, свои правила диктуют! Смех сквозь слезы, ей богам!
— Ох, Ванечка! — Мороз картинно смахнул с глаз несуществующие слезы смеха. — Задал ты мне задачку, упросив пощадить сего полоумного. Даже самому дюже интересно стало, чем же наша беседа закончится. Однако же, тебя я не отдам, не боись! Наташенька уже поспешала подмогу позвать. Она — умная, придумает чегось, с твоим немчурой вместе. А мы время покамест потянем. Ага?
Генерал Зурга не был бы хорошим слугой и шпионом, если бы не имел одно свойство — замечать не только явные эмоции людей, но и скрытые. Те, что человек испытывал, но не показывал их другим. К его счастью — не все умели прямо-таки скрывать свои эмоции: печальный или сердитый взгляд, еда неуловимые шевеления губами или еле заметное поднятие плеча или бровей — это всё Ворп читал как открытую книгу. И он был бы превосходным шпионом если бы не его леность. Но сейчас эта черта ему была ни к чему.
И прежде чем войти в дверь, Даркмэттер успел шепнуть на ухо своему взведённому повелителю буквально в два вдоха:
— Я вижу что вы недовольны, ваше Злейшество, но помните — вы везде хозяин, но вы все еще в гостях. — И склонил голову, пропуская Зурга дальше в помещение.
Тот недовольно цыкнул: слегка остыв и поразмыслив, он понял, что сейчас разносить все в щепки — несолидно. Это потом можно исполнить, что ему хочется, просто так из-за вредности.
И на краткое предупреждение своего генерала ответил тихо, но внятно:
— Сам знаю.
А зала была просторная и даже мало-мальски освещённая странными тусклыми огоньками на шикарной люстре под потолком. На удивление здесь не было так уж холодно. Скорей холодил сам воздух, но не до ломоты в зубах, а будто стоишь в прохладном месте и легкий ветерок гуляет. А вот обилия белого цвета глаз начинал замыливаться и Императору Зла (вот странное дело!) вдруг очень захотелось красок. Чтобы яркие и пестрые перед глазами мелькали. Но единственные цвета были на их одежде и Император, больше смотря на самого Ивана, который стоял рядом с Морозко, прищурясь, произнес:
— Вижу одного своего слугу, а где второй? Байльшмидт? И почему он — не в кандалах?
— Ох, ты ж… Какие важные гости! — Картинно всплеснул руками Мороз. — Ни здрасьте нам, «мы прибыли», сразу за дело. А где же приветствие? Люди ж вроде приличные… — вышел вперёд, прикрывая собой оробевшего внука. — Я вот не чураюсь осведомиться — как вы добрались? Нормально ли приземлились? Не замёрзли ли? — Ну, не удержался старик от колкости в адрес этого вреднюка в доспехах. Пришлось срочно заговаривать ему зубы, пока тот в конец не разобиделся. — Это ещё хорошая погода, для места моего обиталища. Это я еще доволен и спокоен. А вот когда не спокоен, метель такая бушует… ни зги не видно и холодина лютая, все мигом стынет. Во как. Однако же, вы стойкие. Вот немчура егойный… — кивнул на Ивана, — которого тута нету, он не сдюжил. Сидит в тепле, укутанный по самую маковку и трясется, аки листик на ветру.
— Здороваться — не желаю, а зачем? Уже виделись, — ехидно протянув, обрубил все начинания Мороза на корню Зург. — Что вы здороваетесь, — злодей сделал ударение на слове «вы», хотя Иван молчал, — это ваше дело, да и вам не помешает — все же меня, Императора Зла встречаете! Не кого-нибудь, а меня! Что же до заботы — мне это… — тут Зург, на секунду запнувшись и сверкнув очами на незаметный тычок генерала, продолжил: — мне без разницы, не до церемоний сейчас! Я пришел забрать свое! И я — заберу, кто бы ты ни был, ясно? А болезного братца Третьего Рейха ведите сюда и побыстрее, а то хуже будет. — Зург перевел тяжелый взгляд с Морозко на Ивана и тот машинально отступил, прижавшись к Морозу, но взгляд парня стал более твердым.
«Не отдам друга своего, — читалось в его глазах и упрямо поджатых губах. — Нипочем не отдам! И сам — не пойду!»
Зургу это не понравилось и он прогрохотал, уже выговаривая хозяину ледяного дома:
— А не то ракету в твой ледяной дворец пущу, не забыл?! Ну или в дом его сестер! — и Зург, распалившись, ткнул в Брагинского пальцем.
«На меня не рассчитывайте, ваше Морозейшество». — Все это время Ворп, не поднимая глаз, думал лишь одну-единственную мысль. — «Он же меня на клочки разорвет, если я что поперек его слова скажу, я его сейчас еле к вам привел-отговаривал. Не пускал, лететь отказывался, постельный режим ему, а он меня — чуть ли не в тюрьму. Не рассчитывайте, нет».
— «Ох, каков гордей! Ох, гордей! Мой пленник в матрёшке и то не такой зловредный! Ну, ничего, и мы не лыком шиты. Покажу ему, как славяне встречали гостей. Даже… таких вот! А то, ишь ты, Амператором зовётся, ан манер — с кошкины слёзки!» — Мороз усмехнулся внутреннему монологу. — Согласен. Хозяин должен встречать гостей приветливо… какими бы те гости ни были. Однако же, я в свой прилет не погнушался представиться. Я хоть не царских кровей, так… древний дух, ставший богом при своей планете… однако ж перенял у егойных… — кивнул на Ваню, — людей, каково быть воспитанным существом. — Почувствовав раздражение от собеседника, Мороз выпустил появившуюся было злость в виде очередного колдовства — наколдовал ледяные столик и диванчик. — Вот. Присесть приглашаю. Извиняйте, что все ледяное. Мебели я не держу, богам в ней нет надобности, мы ж не знаем устали и в отдыхе не нуждаемся, во как! Однако ж вы присядьте, ежели не озябнете.
— Я?! Не озябну?! — Возмутился было Зург, но вперился в диванчик и столик так, что если бы злодей смотрел на них своим огненным взглядом, то они бы давным давно расплавились. — Да у меня самые лучшие доспехи, если хочешь знать! И твой мороз мне ни почем! Да и сам я — воспитан лучшими учителями и прекрасно знаю манеры. Я учился в лучшем военном училище, у лучших учителей и прекрасно знаю — что такое дворцовый этикет! А только не хочу перед каким-то божком… Чего тебе ещё, раб?
Виновато склонив голову, ушедший и тут же быстро вернувшийся откуда-то Иван, протянул Зургу плед, даже Ворп был удивлен что Брагинский подошел так близко.
— Прошу прощения, Ваше Амператорство. Мой дедушка ни в коем разе не хотел вас унизить, он… он хотел сказать, что древние боги тоже на такие мелочи как «Добро пожаловать, гости дорогие!» и «Чего изволите?» не разменивались. Дюже грозные были… Жертвоприношения. Кажется я об этом сказал вскользь… Или не сказал… — Наморщил лоб Ваня. — Но он хочет сказать, что у нас есть такой обычай и Морозко перенял от моих людей, когда немного… э-э… изменился? Подобрел? Перестал быть древним славянским божеством и стал неофициальным русским богом зимней непогоды, вот. Он хочет, чтобы всё было по правилам… привычка. Мы, русские, даже если с неприятелем говорили, то приглашали генералов и воевод на переговоры. И в знак добрых намерений, чтобы договориться, неприятеля этого кормили тем, что ели сами. Без всякого злого умысла, клянусь Матушкой Сырой Землей! — округлив глаза, Иван даже отступил от злодея и перекрестился: — Вот вам крест, только чаепитие! Еда… ну какой-то перекус тоже должен быть, иначе зачем я самолично чай заваривал. Пирожки… булочки, бутерброды. Что хотите! Все своими руками… А хотите — я сам все первым съедать буду? Такое дело — если я и отравил чего, то сам же и маяться буду. Не знаю я ядов, которые половину бутерброда или пирожка травят, а вторая половина — нормальной для употребления годится. Говорю, как есть. Знаю, что бывают у правителей такие мысли.
Зург стоял и слушал сбивчивую и учтивую речь Ивана и… не понимал. От него хотят чтобы он… подчинялся какой-то древней традиции? А не жирно ли будет? Тем более — какому-то божку угождать? Ага и про отравление говорит, мерзавец — это как? Значит его собирались травить? И это называется — гостеприимство?!
Но в какой-то момент Зург понял — что всё это — правда. Что его действительно ждут на чаепитие. На мирную беседу. Что пытаются договориться.
«А что это им даст? Зачем это им? Неужели, это просто традиция и никакого подвоха?» — спросил себя сам Император Зла.
Иван стоял, опустив глаза и держа что-то темно-цветастое и ворсистое, видимо понимал что уговоры ни к чему не приведут, но… что-то его держало возле Зурга, он не отходил к Морозко. А на столе уже что-то поблёскивало. Какие-то приборы, чашки, ложки и даже маленький пузатый чайник, остывая и всё еще пыхтя от усердия, вываливал в морозную свежесть клубы пара.
— А в руках у тебя что? — машинально и кажется вслух произнес Зург.
— В руках? — Ивана, смотрящий перед собой с сожалением и казалось бы не видевший что происходит рядом, вдруг оживился, стал разворачивать свои тряпки: — Это тёплый плед, Ваше Величие. Я понимаю, здесь не слишком-то и тепло. Вроде сквозняки не гуляют, но… зябко. Вот я и подумал… Я и думочку принес! — Русский ринулся к ледяному дивану и взял маленькую подушечку: как раз под размеры пятой точки, и бесхитростно протянул Зургу: — Проверьте, она мягкая. Чтобы… простите за подробности, можно было потом встать и остаться здоровым. Диван всё-таки ледяной, примерзнуть задницей — не примерзнешь, но… холодом веет. Вполне можно себе застудить что-то, если сидеть на льду. Да и… фокус с языком и железом на морозе знаете? У меня все любознательные детишки пробовали, потом язык теплой водой отливали. Липнет же. — И парень пожал плечами. — Чай, о вас же забочусь, ваше величие.[1] И чай… Чай мятный с травами, сам воду собирал, сам чай грел, заваривал и думал: раз Его Величество Император Зла к нам самолично в гости едет, то надо расстараться. Он конечно приедет и нас потребует, но хотелось бы чтобы не со скандалом. Чтобы хотя бы это была беседа за столом. А уж продуктивная или нет — время покажет.
Слушая этого несносного раба, Зург испытывал странное и противоречивое ощущение. Он хотел практически сразу же перебить Брагинского и заставить его заткнуться, и… в то же время дослушать до конца, а вдруг этот парень что-то интересное скажет. Морозко он не боялся, но почему-то опять пришло понимание, что русского ему просто так не отдадут.
— Чай? А зачем мне этот ваш чай? Зачем мне плед? Я зря теряю с вами время… — Терпение злодея начало иссякать, он вновь сжал кулаки от досады — ах как бы хорошо сейчас схватить парнишку, проломить стену плазменным снарядом и улететь с этой планеты! Лентяй Даркмэттер ему поможет, да и шершни… они тоже стояли с тех пор как Зург и Ворп пришли в залу.
— Хотел… вам удовольствие доставить. Чтобы вы не говорили, будто вас плохо встречают. Даже в таком доме… — протяжно вздохнул Иван. — Традиция. Даже если гость… — тут Иван отвел глаза и досадливо усмехнулся: — не очень хороший человек — мы обязаны его встретить. Такое уж у нас гостеприимство. Даже врага обязаны встретить и накормить, особо — если он пришел переговорить. Каравай… простите, не успел сготовить. Вы ведь замерзли? Вы ведь голодны и хотите пить? Про это и спрашивал вас мой дедушка. Честное слово.
У Зурга шла кругом голова — он не верил в такое добродушие и простоту. Ну не может быть, что это не ловушка, не уловка, не какой-то там расчет на то что он — великий властитель, сделает какую-то глупость, не заговор с целью усыпить его бдительность.
— Мой Император… — видя, как Зург колеблется и не понимает цели этой казалось бы простой традиции, Ворп пришел ему на помощь: — можно ли мне высказать свои мысли… — и на машинальную отмашку поклонился и сказал: — Вы как хотите, но я немного замерз. И раз уж вы пришли на переговоры и будете ставить им условия, то почему бы и не присесть? Я постою, мне сидеть даже на полу — не положено, но… я бы не отказался от чашки чая. Прохладновато, даже скафандр не спасает. А уж если Брагинский самолично из неё отопьет…
— Отопью, воевода, отопью. Я бы и плед предложил, но… он будет стеснять движения, так? Хотя… у меня есть короткий, накинешь, разумеется с позволения хозяина, он движений уж точно не стеснит, всё тебе теплее будет.
— А не повезет и что-то подольют или подсыпят — ну значит сами виноваты, — уже веселее закончил генерал. — Хватайте Брагинского и к кораблю, а я вас из последних сил прикрою. — И хитрый слуга в ожидании решения посмотрел на Императора.
«Экая важная птица!» — В который раз поразился Морозко этому напыщенному гостю. На его памяти не всякие боги так кичились своей важностью, как этот самодовольный смертный. Будто и вовсе он не смертный, и не планирует умирать никогда.
«Блаженный, что ли?» — Пристальней уставился бог на присевшего-таки за столик Зурга. — Как бы прощупать, что там, в его головушке… Авось, он не блаженный, а одержимый кем-нибудь, как Гордеич Сэшеа! Правильно, внучек, поотвлекай его чайком, да яствами, покамест я его прощупаю!»
Едва заметная дымка зазмеилась от Мороза по полу ледяного дворца. Прямиком к цели, к этому… надменному чуду-юду в доспехах, взирающему на дегустирующего угощения Ивана, как на вещь какую!
«Так бы и заморозил, окаянного!»
Морозко едва сдержался, чтобы одним порывом ветра не проморозить лиходею его головушку. Ведь лазейку сквозь доспехи он нашел! Эти странные пластины на шлеме, имитирующие рот, отлично пропускали воздух внутрь. Хоть бери, да выбивай дух из злодея. Но рискнуть Морозко не мог. Помнил угрозы злодея. И если одну-то ракету божок мог бы остановить, то целый крейсер… Ан, вдруг та громадина под завязку набита чем-нибудь эдаким? Вона каким лучом пульнула ранее, почти все силы тот залп у Морозко отнял.
«Молитесь, пухляши-кругляши! Вестимо, придется отбивать тую ракету от моих владений!» — Прочитал Морозко первую же мысль в голове императора зла — не улетать отсюда неотмщенным.
А Зург даже не подозревал, что его осматривают. У него всего лишь внезапно заломило зубы и, если бы не ёжившийся Ворп, он бы закатил истерику. Но его генерал явно мерзнет, синяя кожа на лице стала еще синее, и эти вздрагивания и подёргивания плечами, переминания на месте…
Поджав губы, Зург еще раз внимательно посмотрел на Ивана, на Морозко который молча повел рукой указывая на стол, и… наконец решился.
Молча выхватил из рук раба подушку, пожамкал её от души, и подойдя к дивану, сверху накинул еще и плед на спинку — укрываться пока не хотелось, но под спину надо было что-то положить. Вальяжно усевшись и вытянув ноги, Зург поерзал на думочке, устраиваясь поудобнее — вот если бы не холод и не мебель изо льда, — «Надо же какая она жёсткая и неудобная!» — то даже так эти селяне смогли бы угодить его Злейшеству.
— А что за чай? — требовательно спросил злодей.
— Травяной же, ваше Амператорство, — Ваня, вопросительно косясь на бывшего хозяина, все же начал наливать из чайника напиток. — Могу налить и черный, но как мне кажется, добавки — это не совсем то, что нам сейчас нужно. То есть, я хочу сказать, — поправился юноша, — всякие там клубничное, ежевичные вкусы в черном тоже ничего, но с натуральными травами чай всё-таки лучше. Травки все сушеные и ежели что мимо ситечка прольется, а я не угляжу, то прошу прощения. Сахару вам… три ложки?
Зург взглянул в услужливо добрые глаза парня, хлопочущего рядом, посмотрел на убранство стола и тяжело обронил:
— Если с вареньем, так и вовсе без сахара. Если просто с печеньем — то две. Сладкое слишком не люблю. И дай наконец Даркмэттеру плед. — Поморщился завоеватель. — Один я эту ледяную статую не потащу, а вам он зачем? Если рейнджерам не сдадите, то работник руками из него совершенно никудышный. — И осторожно взяв в руки чашку, спрятал её в своих перчатках-когтищах.
Ванька с поклоном подал вазочек с домашним печеньем и учесал за пледом. Ну а Морозко продолжил свою «партизанскую» деятельность.
«Правильно… Пей горячее. Пей. Горячее притупляет чувство холода…» — Все глубже проникал он в сознание злодея ледяной дымкой. — «Ежели даже я не выведаю твое сокровенное, хоть простынешь, изверг!»
Но Зург, осторожно вертя чашку в когтях-перчатках, вдруг внезапно дернулся и уставился на древнее божество.
«Неужто почувствовал чтось?» — Чуть взволновался Мороз. — «Не должон был он почувствовать… Я б это сам ощутил бы! Надоть его отвлечь…»
Морозко отступил на пару шагов и, повернувшись полубоком, начал водить рукой в воздухе. Тут же, словно по волшебству, посреди зала стали вырастать витиеватые фигуры ледяных птиц. Внезапно потолок частично пропал и внутрь проник свет восходящего солнца. И как же все внезапно похорошело, окрасилось в радужные цвета.
— Дюже волшебная вещь, это солнечный свет! — Словно невзначай подметил Мороз впечатленным сими метаморфозами гостям. — Вроде ж и бесцветный, невидимый, ан вона как заиграл красками от пары льдинок на его пути! — Махнул рукой, нарастив сосульку на пути алого луча, отчего тот устремился на ледяных птиц и словно зажёг их своим огнем. — Вот это — жар-птицы. Птицы из сказок и былин моих внучат. А это… — Нарастил неподалеку огромного трехглавого дракона, — Горыныч. Чудо-юдо страшное! Людей ел, деревни жёг, красных девиц похищал… — почуяв неподдельный интерес злодея, разошелся Морозко. Однако же и о первоначальном плане — прощупать разум Зурга, божок не забыл. Начал проникать все глубже и глубже, пока рогатый гость уши поразвесил.
— Какая зверюга! — обрадовался Зург. — Неужели раньше такие чудища в Столице… на Земле были? — поправился он, опуская чашку на столик. Но тут прохладный ветерок коснулся чашки и Зург мельком увидел как изморозь ползет с внешней стороны стенки. Это было завораживающе и красиво. Но тут его будто толкнул кто — Зург увидел Ворпа, держащего его чашку в своих руках.
— Холодно, Ваше Величество. Если хотите отпить, скажите, я отопью, проверю на яд. Если хотите греться — то лучше чашку не выпускайте из рук. Замерзнет. И Иван то и дело перед глазами мельтешить будет, мешаться. А тут — такая красота.
— А ты, раб? Холодно ли тебе молодец, холодно ли тебе, мерзавец страхолюдный?
Ворп казалось бровью не повел, тоже слегка усмехнулся, однако ответил четко и по-военному:
— Мерзну, но терплю, мой Император. — И добавил: — Не обо мне сейчас речь, жду вашего решения.
Задумавшись на мгновение, Зург протянул руку к другой чашке, подтянул её вместе с блюдцем, и махом перелив практически половину со своей, впихнул в руку своему генералу:
— Сам напросился. Ну?! А я посмотрю.
Тот с превеликой готовностью прильнул губами к чашке и отпил глоток подостывшего чая. Тепло мигом согрело окоченевшие губы и исчезло где-то в глубине горла. Чай был сладок, с еле уловимым вкусом ментола, но это даже было прекрасно — в этом холоде не замерзнешь до смерти. С поломанной броней окружающая зябкость очень чувствовалась и генералу очень хотелось тепла, он был бы рад даже обычному уютному костру с корявыми ветками и следами сажи на ледяном полу, но понимал что Морозко такой милости не сделает. И ему — не позволит. Да и Зург разорется — запах гари тот любил лишь в коварных нападениях на планеты. А свежесть в чае не морозила, она наоборот чудесным образом согревала. Но увы, такого чая с удивительным вкусом оказалось так мало. Хорошо что русский явился с пледом.
— Вкусно, спасибо, — чуть шепнул Ворп Ивану. И увидев ширму пледа в руках Ивана, вновь повторил уже чуть насторожено, играя самого себя: — Спасибо.
А тот, слегка улыбнувшись, кивнул. Прикрыв окоченевшему Ворпу спину и плечи, встал чуть поодаль, то ли страшась стоять рядом с императором, то ли чтобы не отвлекать оного от созерцания ледяных чудес. А то разошелся Морозко. Всякую разную живность в виде ледяных фигур стал показывать.
«Деда время тянет…» — Догадался Иван. — «Интересно, связано ли это с подснежной Натусей?»
— Смотрите-ка! — Неизвестно с чего восхитился властитель. — Пьет! И как чай? Не горчит? — Прищурился злодей, подозрительно смотря на Ворпа. Но когда тот выпил всё и даже не поперхнулся, и поблагодарил русского за чай и плед, Зург обиженно протянул: — Да неужели… неужели вы честны настолько? Даже неинтересно, — и демонстративно уселся вновь на диван, и уставился в свою кружку настолько пристально, будто ожидал найти там упавшего и утопшего таракана. Потом вздохнул, поморщился и осторожно начал цедить из кружки глоточек. Сглотнул… и вновь уставился в кружку, все еще недоумевая.
— Надо же. Не отравили… — отпил еще чуть-чуть, уже более смело. Взял печеньку и покосившись на Ворпа, откусил… и с какой-то удивленной весёлостью подтвердил: — Вкусно! А покажите еще интересного! Расскажите про этого… эту… Змея Горынича! Неужели это была трехголовая ящерица? Какого размера?
— Ну…у… Я сам его не видел, ваше Величие. Я лишь по сказкам матушки о нем знаю… — Виновато понурился Иван. — Зато дедушка мой знает больше.
— А чего мне о них не знать? — Усмехнулся Морозко. — Я — дух древний и не такую страхолюдность за свое житие повидал. Горыныч же — дракон обычный, только множеством голов и отличался от сородичей, что в странах заморских обитали. У тех-то по одной голове было… — махнул рукой, наколдовал рядом с Горынычем другого ледяного дракона, одноглавого и с широченными крыльями на спине. Потом подумал, махнул рукой ещё, и взору присутствующих предстал третий дракон — китайский, длинный, как змейка и с ветвистыми рожками на голове. — Вот она, основная их драконья братия. Тот, что высокий, с широкими крыльями, то… как там правильно, Вань? Ага… Европейский. Который длинный, тот… Вань?.. азиатский. Вот последний, вроде, ещё ничего был. Почём зря народ не стращал, оттого ему поклонялись, аки священному зверю. Да и мудр был и говорят-бают что каким-то особо справедливым правителям и мудрецам помогал. Но… может это всего лишь сказки? Зато наш Горыныч, как и европейский собрат его, были дюже вредные. Народ гоняли, пожирали людей и скотину, посевы и селения жгли. Оттого богатыри всякие на них войной ходили.
— И никто его не смог усмирить? Даже злодеи? А они вообще были хоть как-то разумны? — Удивился Зург. Желание заиметь такую зверюгу поугасло, но не пропало полностью. Кто знает, на что было способно это чудище? А вдруг оно настолько тупое было, что даже в качестве устрашающего монстра не подходило бы.
— Быть-то, были, разумными, да не слишком. Речь людскую понимали и сами говорить умели, да остального разумения хватало лишь, чтоб людей гонять, да требовать от них дань и девиц покрасивше себе в жертву. А чтоб сообразить, какими хитростями их богатыри одолевают — разума не хватало. Людям же, даже самым сильным, не тягаться было с драконом в честном бою. Вот и хитрили люди, как змия зловредного провести, чтоб в бою победителем выйти. «Ибо не все в жизни силушкой меряется, охальник рогатый, неотёсанный! Иногда и схитрить надо…» — Усмехнулся про себя Морозко, почувствовав внезапный прилив сил. Видимо справилась его внучка с заданием — попросить подмоги у местных. — «Умница, Натуся. Молитесь, пухляши, а я покамест время ещё потяну! Авось отобьюсь от вторженца этого, когда от ворот поворот дам! А ты пока слушай, развесив уши, гость нежданный…» А насчёт усмирить… Чего его было усмирять, коли Горыныч, как и остальные чуды-юды и прочая нечистая сила, честному люду вредящая, своему собственному голове подчинялись. В ту пору давнюю, ещё до рождения внука моего, Вани, властвовали на землях его матушки другие боги, помимо меня. Перун-громовержец, Ярило-солнце, да прочие. Внучок поди рассказывал, — и на кивок злодея Морозко продолжил: — Средь нас был и Чернобог, владыка Нави, темного мира, где нечисть всякая, да души мертвецов обитали. И были у него «сыновья» — воплощения его самого. Вот младшой из них, Кащеем звался. Дюже силен был, силы колдовской имел не мало, да и в ратном бою был умел. Вот к нему-то нечисть и чуды-юды, вроде Горыныча, на поклон и шли.
Зург довольно хмыкнул, надо же! Всё-таки эта тварь подчинялась тамошним колдунам. Значит, силу уважала. Или все же шла из-за колдовства?
— Надо же… — скучающе протянул владыка Зла. — Всё-таки силу уважали эти… Горыны? А я думал, они разумные и со злодеями у них был союз органичный союз… чтобы каждый свою силу в это дело вкладывал и каждый друг другу помогал. А выходит что Змей был должен в какой-то мере этому Кошу прислуживать, потому что самому мозгов не хватало? Но это даже хорошо, что они такие тупые. Обмануть их можно было, как ребенка. А что это за птица такая? — Злодей с любопытством ткнул на сияющую красными оттенками ледяную Жар-птицу. — Почему она так называется? Слишком горячая? Или глаза слепит и смотреть на неё нельзя? Или красива сама по себе? — начал выдвигать гипотезы Император.
— Ну, эта пташка тоже из мифических существ была. Посему и силу необычную в себе имела. Исходя из имени своего — жарила да обжигала. И в темноте светилась златым блеском. Потому много желающих было ее поймать. Но пташка была дюже верткая, да и ловить ее надо было в плотных рукавицах. Оттого случайные счастливчики, повстречавшие чудо птицу средь ночи, уходили с пустыми руками. Огромной редкостью и дюже большой удачей было ухватить хотя бы малое пёрышко жар-птицы. Это сулило несметные богатства и успех во всём. Когда же перо погасало, оно непременно становилось золотым. Славяне… люди его матушки… — Мороз кивнул на Ваню, — верили, что Жар-птица не только несла людям достаток, но и способна была исцелять от самых разных недугов. Она красиво пела, поэтому не только жар и светящиеся перья, но и звуки ее голоса благотворно влияли на того, кому посчастливилось повстречаться с сим живым чудом. Древние славяне верили, что Жар-птица — это воплощение бога Перуна, который управляет грозой, посылая на небо гром и молнии. Прилетало это существо из благодатного божественного края, где все были счастливы и не знали ни в чем нужды. Именно поэтому у Жар-птицы был яркий золотой окрас. Увы, с исчезновением веривших в нее людей, пропала и она. Как и все мифические звери и существа. Но и в сказках, и в старинных преданиях, жар-птица была частым гостем. Скажи, Ванечка.
— Да. Так оно и было… — Иван склонился, добавляя в чашку Зурга ещё чаю. — О том, какое большое значение предавалось в старые времена этому мифическому существу, можно судить по тому факту, что Жар-птицу нередко использовали на гербах русских городов и даже княжеств. В народном прикладном творчестве, в том числе в росписи предметов обихода, этот образ тоже часто встречается.
— Интересно… — задумчиво протянул злодей. — Сколько разных у вас чудес… — покосился на Ивана, но ничего не сказал, лишь кивнул и отпил из чашки. Чай был необычным, в меру сладким, со странным смолистым привкусом и ментолом, но действительно вкусным. Вставать, да и что либо делать, не хотелось. Хотелось слушать эти сказки, будто в детстве, открыв рот и ладно внимая каждому слову. Лишь изредка позёмка холодила ноги, но это казалось таким пустяком. — А неужели правда? Про перо? — вдруг очнулся император.
— Выпавшее перо Жар-птицы счастливцы приносили в свои жилища. Такая находка могла заменить самое роскошное освещение. — Охотно поведал Морозко. — Так чудно и светло, что ежели принесть перо в тёмную горницу, оно так сияло, как бы в том покое было зажжено великое множество свеч.
— Да нет же, — поморщился Зург, отмахиваясь. — Я хотел узнать — неужели погасшее перо этой птицы становилось золотым? В пылающее огнем — это я ещё могу поверить. Равно как и жар от птицы, что и руками не взять. Но золотое перо? Впрочем… Как лампа для вас, темных людей, пользующихся светильниками для масла или тлеющими щепками… Согласен, для вас это самое дорогое и чудесное, это же так удобно!
«Ох, бобыня зловредный! Проморозить бы тебя насквозь! Эх, Ваня… Почто просил за него?..» — Взметнулся у Мороза гнев. Это ж, сколько можно, терпеть подле себя такого хама. Сидит, носом крутит, будто это он — боженька! — «Мало было тебя, мордофиля скудоумный! Едва с тобой разобрались, новый мордофиля объявился!» — В сердцах обратился он к пленнику в матрёшке.
Эх, зря он это сделал. Дремавший там Гордей пробудился и начал поносить пленителя на чем свет стоит. Пока что тихо бубня. А смысл тратить энергию на крики, Мороз сам сказал, что и тихий шёпот услышит и мысли прочтет. Настроения это Морозу не придало, но он старался не показывать эмоций. Даже ответил на вопрос:
— Да, перо становилось златым. Возможно и вся птица златой была, оттого от внутреннего жара не сгорала, аки обычная живность. Сам-то я ее близко не видывал. Как я сказывал ранее, жила она в чудном месте. То был верхний мир. Я же — духом темным был, оттого обитал лишь в яви да нави, мире людей и подземном темном мире. А спускалась к людям та птица летом, когда я либо в тесном мире был, либо в вечных льдах отдыхал от трудов зимних.
— Теперь понятно… — довольно кивнул зловредный собеседник. — Интересная у славян птичка была… Да и Змей этот… Чувствую, этими двумя существами не обошлось. Однако как же мои рабы? Собираются? — Ехидно спросил Зург, отставив чашку на стол.
Сердце у Ваньки ухнуло вниз. Вот оно, неприятное дело, которое так хотелось отсрочить подольше или вовсе обрубить на корню. А всему виной его мягкотелость и жалостливость. Морозко тоже поднапрягся. Маловато он силушки подкопить успел. Зато мысли злодея прочел хорошенько и информация та радовала мало. У неприятного гостя действительно были возможности подпортить Морозу новые владения. Аж пара ракет на выбор обнаружилась. Одна — взрывная, выжигающая все живое в зоне поражения, вторая же…
«Только моровой язвы мне не хватало…» — Да, вторая ракета содержала заряд бактериологического оружия. Хоть Морозко и стал местным божеством, но исцелять своих верующих было не его профориентацией. Взрыв он бы ещё мог блокировать сильнейшей снежной бурей. Но как быть с мириадами микроорганизмов, не боящихся к тому же глубокой заморозки?
Отсрочка от нежеланного разговора пришла, откуда не ждали. Услышав голос Зурга, Гордей в матрёшке буквально взбеленился:
— Это там рогатый что ли борзеет?! Какого черта он тут?! Пущай катится в свой ад, жучьих подхалимов гонять, чертила страшная!!!
О последствиях американский дурилка как всегда не подумал. Какое благоразумие, если тела все равно нет. Что ему сделает этот тип?
Зург, услышав же тихую (пока еще!) истерику от лица Гордея тоже возмутился:
— Эт-то ещё что? Вы еще и Америку у себя прячете! Оч-чень хорошо! — Злодей аж вскочил, на лице злая ухмылка, глаза сверкают, а руки так и тянутся пощупать чьё-то горло: — Просто чудес-сно! Я с ним тоже не договорил, где этот наглый герой-размазня? Найдется и для него место в тюремном отсеке моего корабля! Даркмэттер!
— Но хозяин… — начал было шпион, — я его не чую. Нет здесь Джонса, чем угодно покля…
Но Зург лишь раздраженно отмахнулся от слуги:
— Значит перерой здесь всё! Я же слышу как он орет! Эй, выходи! Забыл что ли, как в тюрьме у меня рыдал, как умолял меня тебя пощадить? По ошейнику не соскучился, сверхдержава? Выходи, ты, цыплячья душонка! — Ещё мгновение и Зург самолично ринулся бы со взведённым оружием обшаривать весь дворец.
— Слышь! Ничерта ты мне не сделаешь! — Огрызнулся в ответ неугомонный США, да во всю силу голоса. — Нет у меня шеи, чтоб ты на нее что-то вешал! Осталось у того хлюпика, что хныкал и плакал! А я — другой! Я — настоящий USA! Истинный и не сломленный! Теперь ещё без тела! НЕУЯЗВИМЫЙ!!! Так что пошел ты! Fuck you, you fucking asshole!
«Ой, блаженный!» — Синхронно закатили глаза Морозко и Иван. Ну хоть злодей переключился на этого истерика.
— Чего?! — Охренев от того, что этот долбанутый на всю голову псих Джонс орет и оскорбляет его Темнейшество, Зург мигом пронесся по помещению. — Это ты — МНЕ?! Шершни! Даркмэттер, чего стоиш-шь? — и Зург подопнул мигом освободившегося и поставившего чашку на стол Ворпа: — Мне ещ-ще раз повторить? Пшел! А вы чего смотрите? Где этот придурок? Я же его… в порошок сотру! — Зург сам не заметил как подошел к Морозко и Ивану вплотную.
— Ну, ну, не надо буйствовать тут! — Насупился было Мороз, но вовремя понял, что истерик в рогатом шлеме перед ним двум Америкам фору даст, если не трем. — Зачем войска? Зачем рушить такую красоту? Ежели скудоумный охальник у меня за пазухой? Сейчас я его достану, убедитесь сами — тута он! — Достал-таки он из-за пазухи ругающуюся английскими матами матрёшку. — Вот! Знакомьтесь — Гордей Гордейч Сэшеа! Не во плоти… нету у него тела. Оно осталось у человеческой души. Потому Государство заперто тут. В этой деревянной игрушке!
Когда Морозко пригрозил Зургу, тот чуть было не шмальнул в ответ, прямо в лицо собеседнику. Остановило властителя, как ни странно, сказанное Ворпом — что всё-таки с ним поступают, как с гостем, даже и своенравным. Позже Зург сам и не смог понять, что же ему помешало разнести на ледяные кусочки этот дворец. Боязнь осмеяния того, что он — истерик или… что-то другое?
Но в тот момент, когда Морозко действительно полез за пазуху и вынул какую-то куколку из которой противно занудным голосом вопило «Свободу мне, великому США!» и еще что-то на своем идиотском языке, до Зурга дошло — это не просто Альфред Ф. Джонс. Это и бы сам Америка! Или что-то (кто-то!) с его неуравновешенным характером.
— А… как это?.. — опешил злодей, даже опустил пушку, и потянулся было за игрушкой, но поняв что с оружием её ему не то что в руки не дадут, а даже посмотреть — не покажут, спрятал пушку обратно. — Это… как это у вас вышло? Узнаю препротивный голос Джонса, но… не понимаю, — недоуменно нахмурился Император. — Это… душа его что ли? Да нет, не похоже. Брагинский говорил, что душу поймать нельзя. Погоди, не ходи! Шершни, стоять! — обратился он к генералу и роботам, останавливая их взмахом ладони, и вновь глянул на Морозко и игрушку с интересом: — И как это… Всё-таки что это? Как это у вас вышло? — И поморщился: — Да не ори ты, ненормальный! Дай послушать что про тебя говорят!
— Не приказывай мне! Я — USA! Единственный и неповторимый! Само воплощение величайшей сверхдержавы, без довеска в виде нытика-человека Альфреда! — Гордо заявили из матрёшки. — Я тебя не боюсь! Я теперь вообще неуязвимый! Тело мое не убьешь и не помучаешь! Выпустишь — сам твое тело захвачу и заправлять всем стану!
— Это правда? — Самообладание Зурга дрогнуло, но он постарался не показать вида. Вспомнился тот момент с его свежесозданным изобретением — Похитителем тел, устройством, которое могло проникать в любое существо и контролировать его мозг. Оно имело ряд программ и команд, вшитых в него, и могло действовать по ситуации. Опыт с роботом-вампиром оказался слишком затратным, учитывая что Ноз-4А-2, обретя самосознание, не захотел подчиняться. А вторая разработка оказалась на удивление послушной и помнила о своей миссии, но… под конец она не то взбунтовалась, не то рейнджеры, придурки, ее угрохали…[2] Зург поморщился от внезапно нахлынувших неприятных воспоминаний и, осторожно наклонившись к игрушке, спросил: — Так кто же ты? И как здесь оказалось? Чего молчишь, хвастун? Тебе не приказывают, а спрашивают! А ты ответить не можешь? Ну молчи-молчи… Воспитанные мальчики всегда молчат пока взрослые общаются. Да и взрослые не орут, как потерпевшие, и не перебивают таких же взрослых. А надо спросить или сказать что-то, то говорят «будьте любезны» или «извините пожалуйста, что перебиваю». Так ты взрослый? Или ты как маленький — будешь опять орать? Могу предложить соску или бутылочку на выбор, не хочешь? А раз не хочешь — или молчи, или скажи, как сюда попал и я от тебя отстану, — и прислушавшись к тишине, покачал головой и вдруг чисто по человечески спросил у Морозко: — И не надоело вам с ним? Я тут всего лишь минут пять стою, еще немного и начну тут всё… Не выношу шума, ненавижу неуправляемых подростков, бесят когда они орут и смеются, гр-р-р! Дети должны быть воспитанными! А молодежь — тем более! А то — распустились!
— Слышь, dude[3], я так-то на несколько столетий старше тебя, так что это ты для меня — дите. Я тебе не человек! Я много прожил и помню все о своей жизни, в отличии от хлюпика Альфреда! — Самодовольно заявили из матрёшки. — И молчать я буду не из вежливости, а потому что мне западло общаться с жалкими смертными. — Гордей замолк, оставив остальных ахреневать с его хамства.
— Тогда я расскажу. — Поспешил оборвать повисшую тишину Мороз. — В общем, в том мальчишке, который Федя Иванов… Альфред Джонс, то есть… были человеческая душа и это, — неодобрительно покосился на матрёшку, — чудо. Двое в одном теле — человек и государство. Так вот, не знаю как, но они оба вырвались из тела и этот охламон вознамерился извести человека, чтоб одному в теле остаться. Ну а я поблизости оказался. Вмешался, изловил охальника и у себя оставил. Такие дела.
— А манер до сих пор не нажил, — автоматом вырвалось у злодея на предъявы Штатов. — Думаешь в возрасте дело? Уж как я Лайтера ненавижу, но даже я признаю что он по отношению ко мне — на равных! Никогда от него не слышал никакой брани! Злодеем и негодяем обзывать — ну так я и есть, мне стыдиться нечего! А ты, герой, выходит и слова своего не держишь, — язвительно фыркнул Зург. — Раз разорался. Опять! Какой же ты взрослый по уму? Слышал такое: взрослеют все, но бывает что даже с возрастом не все знают о вежливости и о воспитанности? Как раз твой случай! — И повернувшись к Морозу, спросил: — Так значит… это — воплощение страны? Я ведь верно понял? То-то этот… Это… эта сущность такая борзая. Теперь понятно с чего… Однако странно что этот хулиган молчал в моей тюрьме, на Джонса даже скучно было смотреть, настолько он был жалок. А у других так же или… — теперь Зург внимательно осматривал русского. — У тебя с этим как? Накрывает?
— Ну…у… — Ванька стушевался. Рассказать ли правду, что давненько с ним такого не происходило? Ну, кроме попытки нападения на президента. Но ведь Иван уже знал, что его подставили, опоили дрянью. Только как сказать это Злейшеству? Он же осерчает, узнав — что его слуга не такой, как злодей себе напридумывал. Ещё больше осерчает, захочет утащить Ваньку на «перевоспитание».
— Ну, было и со мной такое… — Начал Ванька робко, но…
— Слышь, комми! Скажи сразу, что твоя государственная половина, которая — РСФСР, померла в начале девяностых, в конце двадцатого века! — Вновь подал голос заносчивый СэШеА, уже без истерии и криков, хвастался, не скрывая самодовольства. — И между прочим — МОИМИ стараниями! Я победил! Благодаря мне распался твой Советский Союз. Ты был сильным, ровней мне, но продул, да так новое Государство в тебе так и не появилось. Крутизны не хватило, пережить то поражение в холодной войне?
— Это правда? — заслышав горделивый голос из деревянной игрушки, злодей опять поморщился и уже было заткнул уши, но услышав ЧТО говорил этот истерик — опять повернулся к приунывшему Ваньке. — Да я уж сам вижу, что да. Ты сам говорил, что мне врать — негоже, — вспомнив, мудреное слово злодей усмехнулся: — А как же твои имперские замашки с Бальшмидтом-старшим? А Небуле когда я звонил — это что было? А у Вана? А на Мадам Президента кто кинулся, а? — Зург с ехидным удовольствием вновь перевел взгляд с посмурневшего русского на матрешку. — Так ли уж — победил? Я — несколько раз посмотрел, да там такая страсть к убийству которую вряд ли спрячешь под маской добряка. Как же это ему удавалась там долго прятать эту обезумевшую сущность? А как жуков его белоголовый топил — такие садистские наклонности в радостных глазах были, даже приятно было понимать, что мы из одной звёздной пыли слеплены. Ну-ну, стесняться этого не нужно, ну что же ты, Брагинский! Я тебя поэтому похитил, чтобы с тобой, с таким, сотрудничать. А то скажешь еще, что мои жуки тебя не боялись. Тряслись как на мороз выставленные! Любо-дорого видеть, аж сердце радуется! — Сейчас, когда Зург немного растаял от чая, он скорей походил на приветливого и ласкового дядюшку. Вот только его показная доброта была настолько хрупкой и прозрачной, что только в конец непонятливый купился бы на любезную приветливость, да на фальшиво-ироничные подбадривания.
«Прав был воевода…» — Вспомнилась Ивану головомойка от Небулы. И так тошно на душе стало. — «Прав был. А я — дурень, поиграться решил… внимание злодея привлек… Дурак!»
Ещё и Штаты не унимались, наябедничать решили:
— Эй, Рашка! Ты себе что ли присвоил то веселье в сенаторском дворце? — Возмутились из матрёшки. — Это так-то моих рук дело! Вернее, рук Джонса, но под МОИМ управлением! Твой подхалим что ли не рассказал тебе? Я нашел и подлил тебе в питье то, отчего тебя понесло тогда! Так что не мни из себя черт пойми кого! Победил я тебя тогда! Сам видел, как часть тебя померла, и ты, ополовиненный, потащился домой с того собрания. На тебя было жалко смотреть. Ты даже не пытался поиграть на публику, улыбочку свои другим показывать, как ты обычно делаешь. Хотя актер ты хороший… Но до меня тебе далеко!
А вот теперь Зург пожалел, что сразу не включил микрофон — это же такая сенсация! Оказывается, это все устроило воплощение США!
«Хорошо что хоть костюм пишет, однако звук там… — мельком подумал Зург, сейчас он изумлённо качал головой и переводил взгляд с матрёшки на подавленного Брагинского.
— Так это значит ты… Вы… — пробормотал злодей. — Надо же… За то что не орал, а пояснил и за такое злодейство — не постыжусь и спасибо сказать. Ну что же… — деланно помявшись, злодей все же слегка склонился перед матрешкой. Не настолько низко чтобы не подумали что он подобострастничает, но и не надменно. — Спасибо тебе от моего злодейского Величества. Жаль более помочь не могу, не я тут хозяин. И… Умеешь же разговаривать когда надо, похвально, очень похвально. А скажите, молодой человек, если вам не трудно и ты на меня не в обиде, — То ли с непривычки то ли специально Зург сбивался с «ты» на «вы» сам того не замечая: — как это произошло? Это же не… Вы же не можете смешиваться с друг другом как две жидкости, а для влияния… Так ваши народы давно с друг дружкой смешались насколько я понял. Как ты это сделал?
— Как заставил Рашку буянить? Легко! — Гордо фыркнул голос. — Добыл редкое вещество, от которого человек звереет, и подлил к нему в пойло, аккурат перед церемонией его награждения. Вот весело было… наверное. Сам я не видел, увы. Я в теле Джонса, в рейнджерской общаге под арестом был… — обиженно пробубнил он, но тут же снова загордился: — Зато какой резонанс пошел, а? Я хз как сейчас Джонс-человек волосы на себе рвет. Поделом ему! Надо было слушаться МЕНЯ, а не корчить из себя благородного паиньку. Застыдился он. Пожалел всех. Жалостливый какой! Пущай теперь сам выкручивается, без моей предприимчивости!
Злодей заметно оживился, его очень изумило то, что неконтролируемая ярость Брагинского — это дело рук другого воплощения и человека, потом ему очень стало интересно, что это за средство такое.
— А можно поподробней, уважаемое воплощение? — искренне и с неподдельным любопытством спросил он у США. И вдруг покосившись на Мороза, спросил и у него: — Надеюсь и вы не против, чтобы я выяснил у этого воплощения это средство? Дело в том что… Я раздумывал попросить его в обмен на моих рабов. Вашего внука и его друга. Но теперь, когда воплощение сказал что он может в меня вселиться — я сомневаюсь. С одной стороны — хотелось бы равноценный обмен, хорошего слугу, если вы понимаете о чем я. Но… — тут Зург с сожалением покачал головой, — мне нужен я сам, а если я открою эту матрёшку и не спрячусь, то… у меня конечно бывают издержки и мои рабы тоже не бессмертны, но все же я не хочу терять никого из них. Только если по моей собственной воле и моему приказу. А то что же это будет — по моему дому будет летать бывшее воплощение в виде злого духа и вселяться в кого попало? Эх, вот если бы удалось его уговорить сотрудничать… Но вы ведь не желаете работать под моим началом, я верно вас понял? — И злодей вновь обратился к матрёшке: — Но всё-таки помочь вы мне можете? Дело в том, что я очень ненавижу рейнджеров. Это они охраняют Альянс от всяких мелких бандитов и злодеев вроде меня. Насколько я понял, ты тоже не любишь чтобы был порядок? И не любишь любое подчинение? А я не люблю любое добро во всем его проявлении! И обожаю когда подчиняются только мне! Теперь ты понимаешь для чего я хочу узнать рецепт этого средства? Поделишься?
— Испугался меня? — Не сдержался от поддевки США, почуявший превосходство. — Рецептом не владею. У меня не тот уровень, чтобы мне самому что-то там смешивать. У меня — личный поставщик, знаешь ли. Да и дал бы я рецепт, все равно никто не приготовил бы тебе это чудо зелье. Это ж — магия. Так что, нету у нас ничего на обмен. Кроме… Эй, Рашка… — обратился он к дрогнувшему Ивану, — вали назад. Не на что тебя менять, АХА-ХА-ХА-ХА!..
— Ух, охальник! — Мороз сжал матрёшку в руке, отчего та стала покрываться инеем.
— Hey! Дедок, прекрати! Холодно, fucking shit!!! [4] — Завопило США, ругаясь на своем языке.
— А ты бы нет! — завелся было Зург. — Что там твоя сила против потустороннего? Никакие ракеты не помогут если в доме летает злобное привидение! Кулаками замахаешь? Я б посмотрел! А оно тебе — проклятье в лоб или заклинание, да такое что не обрадуешься! Даркмэттер! Расскажи ему про свой тогдашний отпуск! Чего ты там делал? Какую мумию ты там с Лайтером выпустил!
Ворп лишь закатил глаза. Он знал, что на самом деле произошло тогда, но в тот раз отбрехался и видимо удачно, раз Император ему поверил.
— Погодите, не морозьте, — попросил он божка холода и метели. — Эй, пацан, слышишь чего мой господин говорит? Я ведь тоже попал под… да Вирс знает под что я попал. Альянсовские зелёные человечки откопали на каком-то астероиде пирамиду, полезли в нее и их пришлось Лайтеру выручать. Я был там, как-то прослушивал. Они там так долго копались, что я отпуск попросил, тем более до этого другое дело было. А тут вроде как отдохнуть хочется, мой Император разрешил, ну я и расслабился. А тут эти зелёные археологи в эту пирамиду полезли, вот меня Император из отпуска и выдернул. И, само собой, приказал срочно лететь на этот астероид, куда ж денешься. Да только там жила мумия что б его… Какой-то там Немезис… Шарахнул в меня чем-то, я и упал где летел. Очнулся, а тело болит будто космолет голыми руками разгружал. Да не всю ночь, а весь месяц напролет, все пятьдесят две световые ночи и световых дня[5] без отдыха на еду и сон. Я-то и не понял сперва, откуда такая слабость. А потом смотрю — да я ж старик стариком! Эти зелёненькие чудики с чего-то меня подобрали, пожалели что ли. Я уж думал — все, недолго мне осталось. Да и Император забракует.
— А чего бы нет? С тебя ж песок сыпался! Ты ж был старый, как наша вселенная! Зачем мне такой шпион, который не чует где что? И чуть что — за сердце держится?
Слегка улыбнувшись на слова злодея, Ворп лишь кивнул, соглашаясь, вот, не вру, такой вот у меня хозяин.
— Да в какой-то момент чувствую, возвращается моя молодость. Я обрадовался, стал датчики отцеплять, меня ж на каталке к прибору подсоединили, сердечко слушали, да замешкался. Появился Лайтер и давай обниматься! Я, говорит, этого Немезиса распылил! Ох я ему фонарь тогда поставил!.. А может и вовсе отметелил, не помню. Ну кто ж такую мумию убивает, а! Это ж я ее должен был поймать и доставить, что за… А ещё это дурацкое напоминание о какой-то там бывшей дружбе-е, тьфу! Ну я и взбесился. А тут хозяин ракетницу с коммуникатором прислал, мой же накрылся до этого, да я в пылу драки и не понял что и как, рявкнул ему что занят и отключился. Головомойку мне дома тогда устроили, до сих пор спина болит, как вспомню: я оказывается в предсмертном состоянии бредил об отпуске! Куда мне ещё, не отработал. Так что я не в курсе волшебство это было или колдовство, но стра-ашно…[6] — веселость шпиона вдруг сменилась на шепот и тишину, шпион сам не заметил как машинально вздрогнул и повел плечами, такое вряд ли забудешь и вряд ли над этим посмеешься.
— Вот и я говорю — я б на тебя посмотрел если бы ты или старым стал или в тебя вселился кто, — вновь взвинченно начал наседать на матрёшку Император: — что делать будешь, если руки как не свои и телом чужой управляет? Я б на тебя, такого, в человечьем теле да с невозможностью обратно выйти, посмотрел бы. С удовольствием. А вообще — надо бы подумать, было у меня что-то похожее, не колдовство, но… Морозь этого выскочку, божок холода, дозволяю!
— Есть идейка получше~е! — Нараспев протянул славянский дедушка. — Навели вы меня на мысль, гость уважаемый, — слегка поклонился Зургу божок, приложив правую руку к груди. — Что если я ему тело ледяное дам и оставлю у себя на побегушках? Я-то с ним совладать смогу! Кому, как не богу, играться с чужим душами?
— Слышь! Пошел ты! Я отсюда хрен выйду! — Испуганно ответил голос США и матрёшка перестала светиться. Видимо ее обитатель засел на самом дне.
— Тунеядец… — Вздохнул Ванька.
— Зато как испугался! — Довольно хмыкнул Мороз. — Аж запрятался подальше! Ан, зря! Захочу, легко его оттуда выпущу и работать заставлю. Не отвертеться ему! Во как! — Злорадствовал Морозко, любуясь матрешкой.
А в этот самый миг на крейсере Зурга начался нехилый движ. Оставленные там жуки метались в панике по рубке, соображая — кто ж из них сообщит хозяину о внезапном появлении крейсеров Альянса поблизости? Не, «летать» все и всем крейсером будут, если у Зурга испортится настроение. Но именно известившему достанется больше всех, причем не только от хозяина, но и от обиженных сородичей. Потому, выбранный жучок пошел к пульту управления связью, будто на казнь обречённый. Но в последний момент он что-то придумал и хитро хихикнул, набирая не Зурга, а Ворпа:
— Мистер Даркмэттер! У нас срочные новости! Хозяин занят… наверняка… Извещаем вас! Вблизи звёздной системы планеты Джо Эд замечена Альянсовская эскадра! По их движению ясно, что они идут курсом к Джо Эд!
Заскучавший шпион не сразу услышал писк починенного наспех коммуникатора — его вдруг заинтересовало само печенье. С этой всей суетой, побегом подотчётных лиц, странным обмороком его Темнейшества и прочая и прочая — он даже перехватить на кухне ничего не успел. И сейчас, когда у него уже начало посасывать под ложечкой — ох уж это «незабываемое» чувство голода, которое имеет свойство притупляться и о котором Ворп совсем забыл в этой миссии — как тут же пропиликал звонок из наручной рации!
Даркмэттер с тихим вздохом тут же откликнулся на звонок, пока злодей начал торговаться с Морозом:
— А мне-то что с того! Что скажете насчет моих рабов? А то сказки рассказывать — вы все мастера, а как насчёт моей цели прибытия? Раз этот, не уважающий взрослых, пацан не хочет ко мне идти в слуги, не в рабы! А в слуги! С его маниакальностью портить всем жизнь я готов поступиться своими принципами, но он же не хочет! То что насчет Брагинского и Байльшмидта?
Ворп вздохнул, и отойдя как можно дальше, выкрутил громкость на чуть больше среднего.
— Что там у вас? Что? Повторите, и погромче! Что?! Вблизи планеты Джо Эд — рейнджеры? Ах вы, насекомые! Да я вас! — но жук уже отключился и Даркмэттер, матеря всех инсектоидов в целом и обливаясь потом, поспешил к Его Темнейшеству.
Понимая что под руку говорить сейчас — равносильно смерти, шпион все же рискнул:
— Ваше Темнейшество! Прошу прощения, что прерываю ваш разговор, уважаемые Дедушка и мой Император. — Шпион склонил голову, но тут же начал: — Мне позвонили с нашего корабля — наши жуки засекли приближение рейнджеров. Жду приказов, — и Ворп поднял свое оружие, показывая что теперь-то он собран и готов на все.
«Простите, Морозко, но… вы сами понимаете», — понимая что божок холода все равно прочитает его молчаливые рассуждения, Ворп постарался послать возможно свою последнюю человечную мысль.
— Ну, я могу засунуть его в ледяное тело, откуда он не выберется. Так-то он и из другого не выберется, ежели вселится. До смерти носителя не выберется… — Быстро заоправдывался Мороз, решив всё-таки отвлечь внимание злодея от роднульки Ваньки на чужого егозу. Ну и время потянуть, заодно. Но едва тот синекожий соглядатай упомянул рейнджеров… в рогатого вторженца словно бес вселился. Зург как взревел и ринулся к Ваньке, попутно сверкнув глазами-лазерами в опешившего божка. Но опешившего лишь на мгновенье. В следующий миг Морозко ринулся наперерез, а в Зурга метнул матрёшку, да не просто так, а с криком:
— Лови! А то откроется, Гордей в тебя с радостью вселится!
— YEAH! Подайте рогача сюда! — Радостно завопил голос янки откуда-то издалека. — Щас выскочку и захвачу! И вместо него править стану!
Но быстрей всех оказался шпион — поняв, что в хозяина, пусть злодея, пусть тирана и узурпатора, пусть в такого гада, но что-то кидают…
— «Заклятье! — молнией пронзило Ворпа. — Как тогда заморозить хочет!» — И на одних инстинктах он мигом встал перед Императором, легонько толкая в сторону и закрывая того грудью. Попробуй не закрой, тогда стоять месяц будешь, прикованным к стене за руки. Или сидеть в камере у рейнджеров, потому что сам виноват.
И благодаря тем же инстинктам шпион машинально поймал матрешку, даже сам не понял поначалу что в руках у него оказалось: ну продолговатое что-то, немного скользкое, того и гляди — выскользнет.
А тут ещё пацан орет, но как будто в стороне. И когда Зург на него накинулся с претензиями, то до шпиона дошло, что собственно произошло. И усмехаясь на отступившего к стене Морозко и осторожно выглядывающего из-под его руки Ивана, Даркмэттер показал игрушку Зургу будто малому ребенку: на высоте, тут же прерывая поток обвинений и проклятий в свой адрес:
— Ваша злобность, давайте потом, вот матрешка, пацан у нас, бежим! Я все прекрасно понимаю, вы злы, вам досадно, вы хотите отомстить и я еще, остолоп, чего-то там приказываю. Но давайте попозже. Рейнджеры на хвосте, надо. Или я на пожизненное сяду, я ж вам не нужен? Вам же нужно время, а кто как не я выиграю его для вас?
— Сволочь, ты, Даркмэттер, — зло блеснул глазами Зург, а маска исказилась в гримасу ненависти и досады. Выхватив матрешку из рук поклонившегося Ворпа, Император еще раз резко повторил: — Дома поговорим, за все свои фокусы ответишь. И не смотри своими покаянными глазками, я не позволю чтобы… Ах да. — И опомнившись, он обратился к Морозко и сухо кивнул: — И про вас не забуду. К сожалению, мне пора, мой приказ не был выполнен, а я не люблю, когда договоренности нарушаются. Прощайте! Шершни, бегом на корабль!
— Прощайте, — синеликий, бочком-бочком отходивший к выходу и нервно поглядывающий то в окна, то на хозяина величаво шагающего к выходу, задержался на секунду после того как Зург вышел и с какой-то грустной благодарностью шепнул в ответ: — Спасибо… — и сам сгинул в белом проеме.
«Какого черта, Морозко? — думал на бегу, Ворп, больше теперь уж беспокоясь о себе, нежели о Зурге, этот тиран вряд ли пропадет: не он сам убежит, так костюм поможет. — Если я правильно понял… Ох, будет Зургу заморочка с той игрушкой, но… мальчишки ведь там нет… какого черта, я же предупреждал что злить Зурга не стоит, он ведь даже сейчас опомнился! А когда поймет, что его надули, то развернется на полную. Вы ведь не всемогущий божок, что вам это дало? Вы ведь даже свою планету не спасете!».
— Ворп! — Вскрикнули где-то рядом в белой мгле. После из выхода из дворца поднялась такая метель, что сам Ворп пробирался только по радару из коммуникатора — на меньшее пожамканных способностей его протезной техники не хватило — постоянный блеск в темноте и вьюга мешали понять где есть хоть какие-то ориентиры.
— Ворп, где ты, Вирс тебя дери! В тюрьме сгною, изничтожу! — По изрыгаемым проклятиям Ворп понял, что и у Зурга не все в порядке.
— Я тут, Император. Опять? Давайте, вставайте, вот так. Дайте руку… Пойдемте. — Поняв, что у хозяина опять подкосились ноги, а то может и чего похуже, а костюм не среагировал на это как положено, Ворп сматерившись про себя, потащил Императора к кораблю, благо было уже недалеко.
— Матрешка… где она? — только и выдохнул Зург. Даже будучи на грани его заботило только одно.
— Вы её в нагрудник положили. Быстрее, а то не успеем. — И на яростный взгляд исподлобья: «Ого! Да сколько у него силы?» — попытался отшутиться: — Я вас на руках не потащу, вы тяжелый. Поберегите силы на потом, нам надо улететь отсюда. Шагайте резче, а то доверю вас шершням. А на них не так удобно лететь, вы сами жаловались. Да, нагрудник ваш не открыт, всё в порядке.
Услышав последнее, Зург с каким-то облегчением вздохнул, он сам не понял что с ним случилось и почему подкосились ноги, а костюм не сработал. О том, что проще подняться вверх — как-то не до того было. В такую-то метель! Да и если честно, Зург опасался Морозко, а вдруг он его шарахнет как тогда. И стиснув зубы, Зург из последних сил прибавил шаг, ноги были будто деревянные.
— Ну вот и наш корабль, — минут через пять устало прошептал шпион, на нем не было лица, он мечтал лишь об одном: сейчас бы хлебнуть теплого чаю, забраться в постель и никогда не вставать.
«Потом поспишь, лентяй», — попытался себя обругать Даркмэттер и, пройдя в летающий дом императора, осторожно усадил Зурга на какой-то ящик.
— Посидите пока в прихожей, а я — заводить корабль. Прилягте, постарайтесь не двигаться и примите лекарство. Да-да я понял, месяца три я буду жить в шахте, опять, а шесть — жрать только по вечерам и морковный сок, розги прилагаются. Но я должен завести корабль, разве это жучьё само способно что-либо… — проворчал шпион, одновременно тыкая в коммуникатор: — Эй, вы там! Заводите это корыто, я бегу на мостик! Да Хозяин тут. Нет! Я потом сам к нему подойду, даже не вздумайте! — По яростному ору Зург понял, что жуки поинтересовались «не нужна ли помощь императору». — От вас, балбесов, Вирс что дождешься! Нет, ему уже ничего не угрожает! Что? Бинтиками его перевязывать? А вы курсы первой помощи оканчивали?..
Ворп наконец-то ушел и Зург, осторожно подтянув ноги и полуулегшись почти полностью на какой-то ящик, наконец-то открыл нагрудник и осторожно достал обледеневшую матрёшку.
— «Надо будет залить чем-нибудь края, есть риск открыть случайно…» — подумал злодей и, потряся матрёшку возле уха, прислушался: — Эй, ты там! Ты тут?
Ответом ему была тишина.
— Обиделся что ли? Отвечай!
Но ему, понятное дело, никто не ответил.
А Ворп тем временем, быстро сев за руль управления, начал заводить корабль — сквозь ледяную стужу, практически закованный в тонкую корку льда корабль нехотя оторвался от земли. Стужа за окном бесновалась так, что жуки впередсмотрящие на мостике забились по углам. Но Ворпу не нужна была их помощь: по быстрому проверив все системы, задав курс на крейсер и прочистив все сопла жарким огнем, звездолет быстро начал подыматься в воздух — что ему какая-то стужа, мешающая обзору. Да и сам генерал был уверен, что сейчас им никто не помешает, а вьюга — заслуженно и на дорожку, как говорил Иван. Ведь разозлить Морозко под конец и уйти без внимания — явно удавалось не каждому.
***
Белая пелена метели застилала глаза, а жуткий холод пробирал до костей. Но славянин твердо знал — уж лучше так, лучше промерзнуть в объятиях дедушки, чем снова угодить в плен к деспоту и тирану.
Ледяная стужа прервалась внезапно. Иван открыл глаза и вместо слепящего снега увидел родимого пруссака, сидевшего за столом с кружкой то ли кваса, то ли пива…
— Ну, чё с нами будет? — Спросил Гил вместо приветствия.
— Деда нас не отдал… П…переговоры сорвались… — Пролепетал Ванька, прижимаясь к печке спиной.
— Посему я сейчас полечу до вашего дома! — Дохнуло холодом из открытой двери. — Оборону держать, ежели супостат запустит по пернатым отрокам тую штуку… как бишь ее?
— Ракету… — Выдохнул Ванька, холодея от ужаса. — Деда! Там же ещё и соседи наши! И много кто ещё! Пострадают…
— Не пострадают! Я ту штуку собой встречу! Силушки не пощажу! — Дверь будто сама собой захлопнулась, взметнулась вьюга и все резко затихло. Местный божок рванул ввысь. Застопорился немного над вершиной ледяного купола и, не долго думая, поставил над своим «храмом» магический щит и лишь потом рванул дальше, к славянской ферме. Там он тоже поставил щит и купол изо льда, а затем устремился к самой кромке небосвода, ждать атаки рогатого изверга. Но тот почему-то медлил мстить.
Не до того пока злодею было. А все проклятая внезапная слабость, не дающая нормально сойти с Ворповой посудины на территорию своего же монаршего крейсера во всем императорском величии. Но, скрепя зубы, Зург справился, вот только продолжил путь не на капитанский мостик, к дражайшему трону, а в свои покои, чтобы отдохнуть и детальней рассмотреть матрёшку. А то крикливый тип в ней подозрительно притих. Насчёт рейнджеров Зург не волновался. Все же пара ракет массового поражения — сила, с которой считались все. Кроме этого мерзкого божка!
Кое-как дотерпев до монарших покоев, Зург буквально завалился внутрь и достал из нагрудника матрёшку. И знатно АХРЕНЕЛ! Пузатая куколка оказалась нифига не деревянной! Так, поплывшая льдышка с кое-где сохранившимися следами краски.
«ОБМАНУЛИ!!!»
Гнев и ненависть взметнулись с новой силой в и без того гудящей от злости голове. Как посмели эти ничтожества издеваться над ним — Императором всея зла галактики! Сами напросились! Теперь уйти без отомщения никак было нельзя. Жаль только, что ноги не держат толком, не дойти до капитанского мостика…
— Как чудес-сно, что у меня есть свой пульт управления! Как чудес-сно! — Зург поковылял вглубь своих покоев, где у изголовья кровати была заныкана потайная кнопка со встроенным в нее сканером ДНК. Одно нажатие и часть стены отъехала в сторону, открыв взору разъяренного владыка запасной пульт управления главными системами корабля, в том числе…
— Вот ты где! Давненько я тобой не пользовался. Надо это исправить… — Злорадно хихикнул злодей, вводя лишь ему известный код. Потом дал просканировать себя любимого, чтоб доказать серьезной технике — это точно он! Лишь после этого непрозрачный защитный кожух поднялся, открыв ещё пару кнопок — зелёную и красную. — Какую бы выбрать? Потравить всех вирусом? — Когтистый палец завис над зелёной кнопкой на миг и переместился на красную. — Нет, лучше взорвать все. Сжечь этого наглого божка холода. Ха-ха-ха!..
Жуки в панике заметались по капитанском у мостику крейсера. Никто из насекомышей не мог взять в толк — почему их транспорт вдруг перестал отвечать на команды и стал разворачиваться назад к Джо Эд. — Император будет зол! Нам кранты! — Вопили они жалобно.
А Ворп сразу понял — в чем тут дело, и досадливо стукнув по панели кулаком живой руки, рявкнул на снующую мелочь: — Сели все по местам! А не то и вам от меня достанется! — И выхватил оружие, привстал, навел на мигом сбившуюся в кучку штатских недоумков. — Ну! Живо на места! И чтобы ни звука!
Насекомые робко стали расползаться на свои места и лишь один обреченно пискнул: — А как же корабль? Почему он не управляется? Что с нами будет? Нас захватили?! — Но его чуть не затоптали свои же, накинувшись гурьбой, прикрыли ему рот, заломив лапки…
Ворп вздохнул и потер переносицу. Ну что этим неучам рассказывать про то, что корабль может управляться не только с пульта на капитанском мостике? Да ну их, зачем… Все равно они меняются так быстро что… Но увидев, что несчастного свои чуть ли не запинывают, шпион все-таки понял, что надо их просветить. Это не считалось прям какой-то страшной тайной, про второй пульт, главенствующий над первым даже в протоколах было написано, но…
«Неучи! — раздраженно подумал Даркмэттер, убирая оружие, и шаря глазами, чем бы разогнать этот насекомий рой, ну не убивать же бестолочей из-за того, что они вечно затурканы и боязливы. — Учишь их, учишь, а в результате — все через черную дыру и пень-колоду! Ага, это подойдет!»
В два счета перемахнув через пульт управления и отпнув пару жуков запутавшихся у него под ногами, Ворп метнулся к стене — там находился огнетушитель. — «То что надо для разгона этих придурков!» — и нажав на кнопку, Ворп крикнул: — Я кому сказал — сели и успокоились! Щаз будете капитанский мостик драить, если не доходит! А от Зурга потом дополнительно получите награду! Срок в камере или ссылку на каторгу! Расходимся! — Тугая струя пены, вырвавшись из железного плена, налепилась белым облаком на свору, мгновенно окутав нарушителей спокойствия и превратилась в непроницаемый щит, который отрезал их от внешнего мира. Тут же стало мокро, бело и тихо — вспененная вода лезла в рот и глаза, да и драться стало сложно из-за скользящих рук — жуки тут же стали беспомощными, словно дети перед лицом стихии. Кучка мигом рассыпалась и жуки стали разбегаться по углам, кряхтя и отряхиваясь. Пару непонятливых инсектоидов пришлось-таки оттаскивать, одному — пришлось придать ускорение по примеру Брагинского, но толпа вмиг разбежалась, оставив несчастного искателя правды на полу. Удовлетворительно глянув на кучки разбредавшихся и трясущихся от воды и пены жуков, мужчина откинул в сторону уже ненужный баллон.
— Какого Вирса? — Сердито смотря на жуков, шпион хмыкнул и, присев на корточки, дотронулся до жертвы самосуда: — Эй… ты живой там?
Охая и подергивая лапками, жук предпринял попытку встать и кажется ему это удалось: оперевшись на ручки, он полуприсел, держась одной рукой за голову, а потом, слегка пошатываясь, встал на ноги:
— С-со мной. всё в порядке… сэр… — жук завошкался, осматривая себя, а Ворп в очередной раз подивился какие же у них крепкие панцири.
— «Интересно, их предки когда-нибудь летали? Ведь есть же у них надкрылья…» — Мысленно поморщившись, Ворп всё же слегка ещё раз докоснулся до жука: — Живой?
Тот мигом прикрылся лапками и начали дрожать, несвязно бормоча:
— Ййяаа… пощадите, сэр! Не хочу! Не то, простите, сказал, ! Я… я отработаю, болван! Я тупой идиот, не говорите! Я…
— Ну хватит. Не трону, — отмахнулся Ворп, но жук трясся будто в трансе, зажмурив от ужаса глаза и отгородившись лапками, он как будто не слышал шпиона. — Вирс… — глухо рыкнул Ворп, и дотянувшись до отброшенного баллона, вновь нажал на кнопку и густая пена вновь окутала насекомыша. Жучок стал отмахиваться будто вслепую, потом понял, что это — всего лишь вспененная вода и в лицо ему прилетело последнее «пшшш!» от издохшего баллона.
— Успокоился? — почти миролюбиво спросил Даркмэттер пострадавшего. И понял, что все же это сейчас прозвучало несколько угрожающе, спокойно пояснил: — К тебе — претензий никаких не имею. Не ты же поднял… КАКОГО-ТО ВИРСА!.. эту драку. Да ладно тебе. Слушай… — от прогрохотавшего крика многие жуки, опять прижухались по углам, а тот, кто стоял у ног шпиона и вовсе подумывал упасть в обморок, но передумал от следующих слов и вопросительно посмотрел на мужчину: — Эй, не смей симулировать. А если в обморок упадёшь — возиться я с тобой не буду. К тому же — не услышишь ответ на свой вопрос.
— Ч-что п-происходит с кораблем? — теперь насекомыш смотрел на генерала не со страхом, а действительно ждал ответа.
— Угу… Марш по местам. Хотя нет. — Железный палец протеза уткнулся в остатки густой пены, медленно тающей словно лед на жаре. — Уберите это безобразие. Живо. Придет Зург, разозлится, нянькаться с вами не будет. Все остальные — сядьте, где сидели. А ты… — скосив глаза, Ворп посмотрел на почти пришедшего в себя насекомыша: — Сядь на свое место. Все нормально, ты не виноват. Сядь на место и проверь примерную траекторию сближения. — Пройдя за пульт и присев сам, шпион продолжил: — Ничего кошмарного не случилось и никто нас не захватил. На корабле есть другой пульт — лично нашего императора. Где — не знаю, но он есть. Хм… Может быть где-то в апартаментах хозяина. А может быть — ближе к двигателю корабля… Но мне кажется, это всё же какая-то тайная комната, о которой никто не знает. И в которую можно пройти только по сканеру. — Задумчиво произнес Ворп и отмахнулся: — В любом случае, если уж первый пульт корабля перестал отвечать на команды и никакой угрозы нет, то это явно дело рук хозяина. Это он активировал пульт и нажал пару кнопок. И нам ничего не остается, как сидеть и ждать. Ага, молодцы, быстро работаете! — Жуки меж тем, достав что-то наподобие швабры, быстренько убрали мокрые следы и даже постарались просушить то место, куда попала пена. — Тряпками все следы воды убрали. Ну и умницы. Давно бы так. С какого Вирса вы так на него взбеленились? Это всего лишь вопрос, ведь пульт относится к устройству корабля, а вот его местонахождение и управление — это уже секрет. И вряд ли кто-то найдет даже дверь. А даже если найдет — не откроет. Дверь, как и панель пульта, открывается только если перед ней стоит хозяин. Так что с чучелом вряд ли выйдет, там скорей всего тепловые датчики… Считыватель ДНК, возможно и сканер сетчатки… И Вирс знает что еще… Так что — даже не думайте, целее будете. — Вставать не хотелось, тем более Даркмэттер не знал через сколько корабль закончит совершать маневр, и поэтому привстав, одобрил уборку: — Молодцы… А о произошедшем… Сказать не скажу, но если спросит — упомяну. Сами виноваты, нечего было! Хватит выть! Идите на места. Будем готовиться.
Жуки мигом заткнулись и, поблескивая черными глазками, расползлись по местам. И лишь тот, который осмелился спросить то, что же случилось с кораблем, вновь тихо подал голос:
— М-можно?..
— Что? — Не понял Ворп. — Тебе надо? А, ты проверил траекторию сближения? Что там?
— Нет, не надо! Но я хотел спросить!.. Возможно… я лучше… — пробормотал жук и, потупившись, стал докладывать: — Сближаемся к Джо Эд, время сближения… возможно… корабль хочет поближе подлететь к какому-то месту…
— К какому-то… — Ворп усмехнулся. — А ну дай гляну, — и уткнулся в экран: жук вывел карту, на которой была обведена возможная область и другие данные: — Ага, ну да. Ферма Мунчаперов. Там одно время была и наша бывшая то ли маленькая база, то ли лаборатория, то ли вообще мини-убежище… Туда он и пустит свою сверхмощную ракету. А вы не знали? А, так значит, по-вашему, мы этот подарочек просто так загрузили на крейсер?! Как прилетели, так и улетим? — Ехидству шпиона можно было только позавидовать. — Держитесь, букашки. И за это вот всё, — он указал на иллюминатор — лобовое стекло корабля в котором медленно появлялись отблески рассвета планеты Джо Эд, — можете благодарить нашего Злобного Императора. — А то мог бы и вирус пустить.
— А такое… уже было? — Пискнул все тот же осмелевший жук.
— Было. Сам не присутвовал… я тогда еще в школе учился. Но в газетах писали… — Посмурневший Ворп начал пристегиваться. — Да и… громкое дело было. У грифонов случилась эпидемия. А до этого с ними наш Хозяин пытался договориться. Уж чего они там не поделили… Или сотрудничать не захотели или много запросили — я не в курсе, но с тех пор на их планете все больны чесоткой. У птиц практически повыпадали все перья, кожа огрубела и стала чесаться, на ней появились язвы, а уж о полетах им пришлось забыть навсегда. Те, кто убежал с планеты грифонов и живут на астероидах и космических базах, как и молодые птенцы — избежали той участи. Не все, но… И при попытке контакта со своими и даже просто при высадке на их родную планету — птицы, жившие в других местах, тоже начинали болеть теми же симптомами. А поскольку грифоны долгое время были сами по себе — вероятно они до сих пор страдают от этой эпидемии. Поэтому до сих пор кочуют от планеты к планете… Как неприкаянные. Но есть и другие… Вроде как недавно Альянс принял каких-то нормальных грифонов в свой союз. Но я не знаю, как там у них дела, ничего про них толком не слышно до сих пор. Да и мне не особо интересно. Своих проблем полно! Но грифоньи бандиты, те что из здоровых птиц-налетчиков, до сих пор остались на больших звёздных дорогах — вот им-то хуже некуда: ни медицины, ни образования, ни развития…
— Теперь понятно… — откликнулся со вздохом жучок. И, указывая на ремень на своей головогруди, ответил безрадостно но четко: — К маневру готов.
— К маневру готов, к маневру готов… — прошелестело на мостике. Слушая историю, жуки поняли что дело дрянь и нужно подготовиться чтобы тебя не снесло от отдачи.
— Ну и прекрасно, — кивнул Ворп, настроение вновь упало до нуля, и всё что оставалось — ждать. Ведь после отдачи им нужно будет как можно скорее покинуть этот квадрант, ведь еще немного — и сюда прибудет целая армия рейнджеров. — «Не успеем уйти и нам придется драться. А на бой тут готовы только шершни да Зург… Ну и я, если соберусь… Ну давайте уже, Император, скидывайте свои игрушки, да полетели!»
Словно в ответ на немую мольбу Даркмэттера, крейсер с силой отшатнулся от планеты. Это стартануло оружие массового поражение. Вильнув огненным хвостом, ракета устремилась к мирной Джо Эд. А крейсер вновь пошел на разворот, чтобы поскорее свалить отсюда.
***
А Морозко все ждал и ждал ответа от злодея у кромки стратосферы.
— Время тянет, на нервах играет… лиходей! — Он смотрел в космическую даль, откуда до него доходили отголоски ненависти сбежавшего впопыхах Зурга. — Эк, как он меня невзлюбил-то! Юродивый, как есть! Ну, ничего, потяни время, скудоумный, я силушки из веры подкоплю, точно отобью твою… Ёпть!
Почуяв приближение чего-то неживого, но очень массивного и стремительного Морозко метнулся туда.
— Врешь, не возьмёшь! — Он создал перед собой исполинский ледяной щит, не столько чтоб остановить им ракету, нет. Просто надеялся, что ракета рванет на орбите и не принесет особого вреда. Увы, огромная поражающая мощь прорезала лёд, словно горячий нож масло, и влетела в ледяной вихрь. Морозко выплеснул в стихийном буйстве все накопленные силы, отчаянно желая если не спасти свои владения и жителей от катастрофы, то хотя бы отбить проклятущую угрозу туда, где меньше народа. Только бы уменьшить масштабы трагедии. Дальше и дальше, к одному из полюсов планеты — там вечная зима, там никого! Ещё немного… Вот виднеется кромка вечных ледников! Но поверхность планеты приближается слишком быстро… И неизвестно, насколько сильна эта дрянь, ракета эта. Насколько мощным будет взрыв? Мороз не знал, потому отчаянно боролся за жизни тех, кто доверился ему. Боролся до самого конца…
«Не смог…» — Даже у бога холода сдавило в груди от боли. Морозу хотелось взвыть от осознания собственного бессилия, когда ракета рухнула на землю почти на самой границе кромки ледников. Что будет с ним в эпицентре взрыва, его не волновало. Пострадают его владения и последователи — вот что страшно! Понадеялся на себя и так позорно опростоволосился!
«Срам какой!..» — Мелькнуло в его разуме, прежде чем он вдруг понял — взрыва НЕ случилось!
«Заморозил-таки?!» — Божок холода из последних сил материализовался у ракеты и с интересом стал осматривать сию стальную махину, что торчала из земли, словно причудливая башня.
— Вот уж чудо-чудное! Горячая, аки из печи вынута! Это что же получается, мой холод ее ни крошки не остудил? Интересно… «Чего тогда не пожгла тута все? Или… рванет ещё?» — Мороз благоразумно не высказал вслух свои опасения.
Кому, как не сверхъестественному существу было знать, что слова имеют слишком большую силу в духовном мире, а уж материализоваться в мире физическом и подавно могут. Даже Ванькины люди, обычные смертные, и то знали этот феномен и потому частенько говорили: — «Не накаркай беду!». Потому и Морозко принялся молча намораживать вокруг ракеты ледяной купол. Благо последователи все ещё молились и силы потихоньку вливались в тело божества. Слой за слоем, лёд покрывал опасную штукенцию, пока Мороз, почуяв совсем-совсем рядом чье-то присутствие, не отвлекся на этого кого-то.
— Красна девица… — Воскликнул он, но тут же осекся и склонился перед лежащей в снегу девушкой. — Ох, ты ж… Это не я ли её до синевы подморозил?!
Мороз протянул руку к ней и облегчённо вздохнул — синекожая девушка была жива, хоть и очень обессилена. А то что она синей была, дык…
«Вестимо, не из людей она вовсе! Вона, одежка какая! Как у того пухляша… реин…женера… Ни ветер, ни влага под такую не проникнут! Ещё и на голове пузырь! В таком доспехе ей и от меня не замёрзнуть! А чтось это в рученьках ее?» — Мороз потянулся к странной металлической штуке в руках незнакомки и нахмурился — эта вещица явно была из невзорвавшейся ракеты — один металл и одна же пропитанная знакомой ненавистью энергетика! — «Уж не без этой ли вещицы не взорвалась треклятая махина? Жаль, ты, девица, спишь, мне не ответишь, придется узнать по-другому…» — Он провел рукой над головой девушки и перед его взором всплыли последние воспоминания юной героини. Страх за жизни других, гнев на лиходея Зурга, отчаянная попытка обезвредить смертоносное оружие прямо в полете… Воистину, это с виду хрупкое создание, оказалось спасительницей многих жизней. Именно без штучки в ее руках ракета не рванула адским пламенем.
— Спасибо тебе, красавица! Спасибо тебе, отважная! — Мороз взял девушку на руки и устремился к своему «храму», где под толщами льда его ждали внуки.
— Ванюша! Встречай спасительницу нашу! — Заявил он прямо с порога, занося в избу спящую девицу. — Срочно в кроватку ее, да укрыть потеплее! А то доспехи ее хоть и защищены от ветра-мороза, но умаялась она, всех спасаючи!
— Спасительницу? — Удивился Ванька.
Но не успел он даже привстать с лавки, прусс его, реактивный, пронесся по комнате и забрал девушку-рейнджера себе на руки. Взял ее аккуратно, даже нежно, зыркнул на Мороза напоследок, как на варвара, посмевшего взять в руки редчайшую драгоценность, и устремился на второй этаж.
Следом за ним поспешила и Наталья, решив, что этот мужлан толком позаботиться о девушке не сможет.
— Куда! — Ринулась она гарпией наперерез пруссу. — Девицу в твою кровать — не позволю!
— А?.. а чё страшного-то? — Подвис Гилберт. — Я ж только ее положить! Не на пол же ее! А на лавке жёстко!
— Сначала постельное сменить надо, умник! Стой и жди! — Наталья сорвала с кровати мятую простынь и, принюхавшись, скривилась. — Фу! Ты только раз тут поспал, а мужицким потом от простыни так и разит! И от подушки тоже! Ты там вообще мылся? Ещё и девицу уложить туда хотел! Фу! Прямо как Лизка про тебя сказывал — обрывки с грязного подола заместо бинтов…[7] фу!.. — Причитала она, меняя все постельное, даже пододеяльник.
— Ну, извините, я ж не знал на тот момент, что она это… она… — Буркнул прусс нарочито сердито и отвернулся, дабы скрыть пылающее от стыда лицо. — «Спасибо, Натаха… спасибо, что уберегла от конфуза перед… НЕЮ!..» — нежно-нежно взглянул он на героиню, спящую у него на руках.
— Все! Можешь укладывать девицу баиньки! — Отвлёк Натахин голос от созерцания «прекрасного сапфира».
— Д…да… — Гил не без сожаления опустил принцессу-рейнджера на чистую кровать. Эх, вот бы носить это чудо на руках все то время, что отвела ему жизнь… не в прямом, так в переносном смысле! Гил потянулся за одеялом, укутать свою прелесть, но вздрогнул от внезапного писка в перчатке Миры.
— Ее вызывает начальство! — Пояснил он Наталье и ответил на вызов сам.
— РЕЙНДЖЕР НОВА!!!!!! — Раздался из коммуникатора ор такой силы, что Ванька на первом этаже перекрестился по привычке от испуга, а едва пришедший в себя Альфред отключился снова. Что там дальше орал глава всея рейнджеров, Гил не расслышал. Он и сам чуть не заорал в ответ, что — нефиг повышать голос на героиню такого масштаба, на ангела воплоти, спасшего кучу жизней! Сдержался лишь чудом, памятуя о своей военной выучке.
«Старшему по званию не хамят! Не орут в ответ! Даже если старший не прав! Не сметь! Не орать в ответ!» — Скандировал он про себя, пока ор из коммуникатора не утих и говоривший не потребовал отчета.
— Рейнджер Нова не может ответить. Спит. Устала, но цела-здорова! — Отрапортовал Гилберт.
— А… вы?.. — Опешил и даже испугался собеседник на том конце связи, явно не ожидавший чужого вмешательства.
— Я — Гилберт Байльшмидт! Благополучно сваливший из плена вместе с Ванькой Брагинским. За Миру… рейнджера Нову не волнуйтесь. Я сам за нее любому шею сверну! Честное рыцарское!
— Значит… правда, убежали? И сейчас вы на Джо Эд? — Небула облегчённо выдохнул на утвердительное пруссово «да». — Тогда, могу ли я забрать свою подчинённую? Хотя, мне нужно обратиться с этим вопросом к новому местному правителю.
— Не вопрос! Ща устроим! — По-панибратски ответил Гил, но тут же поправился: — То есть… вас понял, сэр Небула, сейчас передам вам генералу Морозу. Ожидайте.
Гилберт снял перчатку с коммуникатором с руки Миры. Не ее ж саму тащить на улицу, и тем более — не впускать же сюда Мороза! Рядом с ним же холодина жуткая! Гил поэтому даже окно открывать не стал. Сбежал вниз и, передав переговорное устройство Ваньке и его деду, рванул назад, на пост охранника своей драгоценности.
— Коммандер звонит. Ответьте человеку. — И было поднявшись на пару ступеней, обернулся через плечо: — Спасибо, вам… Ниманд? Или скорее… Вайнахтсман?[8] за… неё… — старший немец, хотел еще что-то хотел сказать, но явно смутился и, махнув рукой, скоренько побежал к себе наверх.
— Вайнахтсман?
Ванька с какой-то странной улыбкой посмотрел на Дедушку, но Морозко махнул рукой:
— Давай потом, внучек. Потом. Надоть с начальником энтой храброй девицы поговорить. — И шагнул к столу, наклоняясь к перчатке. — Здрав будь, добрый человек! — Нараспев обратился Морозко к Небуле. Первый шок от наглой атаки уже прошел, зато радости было полно: — Быстро вы явились! Кого благодарить? Когось? Байльшмидта-младшего? А как он? А-а-а!.. Натуся предупредила? — Ласково посмотрел на внучку. — Ох, лисичка! Умничка! Она может! — Мимолётно провел рукой по голове девушки: — Да, можете спуститься! Честное слово даю, что никого не подморожу, никому не наврежу! Мои гарантии, что вас не обижу? Да хоть Олю спросите! Она ж у вас! Вот и гарантия моя, что я никого не трону! Чай, не тот рогатый мордофиля, что всякую гадость на чужие планеты сбрасывает! Ужо, какой он тип неприятный! — на последних словах Морозко, прихватив перчатку, поспешно превратился в невидимый и летучий дух и поспешно вылетел в окно, открытое Иваном. Хорошо что последовавший поток ругательств на старославянском не был услышан коммандером: во время кратковременного полета связь стала прерываться и когда Ваня вовремя закрыл окно, то вместе с руганью, вполне понятной славянам, на улице поднялась сильная вьюга, из-за которой практически ничего не было слышно.
— Натусь? А как ты?.. — Иван вновь прильнул к младшей сестре на ручки.
— Как рейнджеров позвала, чтоб тот козел не расчухал? — Хохотнула славянка, гладя ласково брата по голове. — Легко и просто! Написала сообщение Людвигу, что… — выдержала паузу для пущего эффекта, — братья его уволились и домой приехали, а начальник не захотел давать расчет и явился следом. Немчуры ж не тупые, особенно младший, допер видимо логически, что единственные его братья — вы, и позвал на помощь рейнджеров. Гил твой и то оба больших пальца вверх выставил, одобрив мою шифровку. Ещё и прослезился, что его младшенький — «Умненький, сообразительный Запад, весь в старшего братика!»
— Ты — тоже умница, сестреночка моя! — Расчувствовавшись, Ванька приобнял сестрицу и поцеловал ее в макушку, чуть позади бантика. — Без тебя бы не сдюжили!
— Да… чего уж там… — Засмущалась вдруг Наташа и обняла брата в ответ. — Тебе тяжелее пришлось. Нипочём бы тебя не отдала… снова…
А тем временем Морозко, стараясь утихомирить себя и вьюгу, поведал наконец Небуле все, что думал о Зурге (благо на непонятном для коммандера языке!) и перешёл к делу:
— В общем, запустил тот лиходей по моей планете ракету! Я-то ракету, как мог, отклонил к нежилой местности… там, где вечная мерзлота начинается. Там же и обнаружил вашу девицу. Целую, но без сознания. Наощупь и обнаружил, когда ракету морозил. Я ж вижу, что там живое что-то. А тут — она. Сама вывалилась. Я вначале подумал что злодей энтот — того, полоумный, живого человека отправил в энтой гадости. А форму увидел — понял что она сама в неё проникла. И смотрю — какая-то штучка железная у нее в руках. Вестимо, из ракеты той вытащенной. Видать, от того та пакость и не пожгла все. Вы заберите ее. Да, я про ракету. Ну и про девицу. Вы ж за ней приедете? Вот и ракету заберите! А… ваша главная мадама позже приедет? Очень жду! И вас, чтоб забрали девицу с ракетой, и мадаму эту вашу. Ужо лучше с вами дружбу водить, чем подобных лиходею гостей терпеть! Встретимся подле ракеты той, век бы подобную пакость не видеть! — Морозко смачно сплюнул льдинкой себе под ноги и постучал в окно. — Вань, забери чужую вещь! А я полечу покамест встречать гостей!
--------------
комментарии
[1] Чай, о вас же забочусь, ваше величие — нижегородский говор. Хотелось показать что Ваня помнит другие свои регионы и их специфический говор у него проскальзывает.
из сайта Большойвопрос (https://www.bolshoyvopros.ru/questions/1501976-kakovo-proishozhdenie-chasticy-chaj.html):
Частицу «чай» можно услышать в речи нижегородцев. Их так и называют «чаелюбами», но не в том смысле, что любят попить чая, а часто они произносят в речи частицу «чай».
Вот например в вопросе «Ты, чай, завтра приедешь?», частица «чай» передаёт ожидание, очень хочется вопрошающему быстрого возвращения этого человека. Обычно на таком старинном диалекте сейчас разговаривают только старые люди и коренные жители, их вымещает современная городская речь. Но этот диалект с частицей «чай» придает речи какую-то особенную выразительность и простоту.
Много я бродил по свету, и бывало иногда:
Друга нет и денег нету, словом — сущая беда.
И тоска, и сердце ноет, но услышишь невзначай
Наше волжское, родное, наше горьковское «чай».
Ты откуда? — Чай, соседи, чай, шабры да земляки.
Чай, и мы оттуда едем — с Волги — матушки реки.
И спокойно с этим «чаем» — хоть весь мир бы кверху дном!
Мы нигде не подкачаем, мы нигде не пропадем.
[2] А вторая разработка оказалась на удивление послушной и помнила о своей миссии, но… под конец она не то взбунтовалась, не то рейнджеры, придурки, ее угрохали…- Peh вспоминает о событиях, произошедших в серии [eng] s1 e36 «The Shape Stealer» Buzz Lightyear of Star Command https://vk.com/video-47953976_164961601 -серия на английском с русскими субтитрами.
или s1e32 https://vk.com/video-47953976_456239071 — Серия 32 — The Slayer, серия в дубляже Первого канала)
Там же мельком можно увидеть птичьих ниндзя
[3] — dude (англ.) — чувак
[4] Холодно, fucking chit!!! (англ.) — английско-американский практически мат, который знают все) У него несколько значений и одно, самое безобидное — это «Чёрт возьми!». Так что какое надумаете, такое и будет.
[5] — а весь месяц напролет, все пятьдесят две световые ночи и световых дня — может быть это про Торговый Мир? На момент написания и выкладки (месяц прошел — дела, заботы) автор и соавтор так и не придумали какую планету Ворп имеет в виду. Но наверняка большую, раз у неё в месяце не 30-31 день, а гораздо больше. Смотрели по большим планетам нашей системы, там примерно похожие цифры. А если придумаем поточнее — цифру изменим.
[6] Так что я не в курсе волшебство это было или колдовство, но стра-ашно… — Ворп вспоминает события из серии s1e64 «Древнее зло» https://vk.com/video-47953976_164022313 — русская озвучка (или английская [eng] s 2 e12 (64) «Ancient Evil» Buzz Lightyear of Star Command https://vk.com/video-47953976_165155273)
[7] Прямо как Лизка про тебя сказывал — обрывки с грязного подола заместо бинтов… фу!.. — Наташа вспоминает события из серии Хеталия «Мировые серии» / Hetalia: World Series 4 сезон: «Эпизод 90» (38 серия) (
Потрясающий неистовый я). Эпизод вышел 10 декабря 2010 — Пруссия находит раненого Венгра в кустах
и продолжение:
«Эпизод 91» (39 серия) (без названия). Эпизод вышел 20 декабря 2010 Венгрия вспомнила, что Пруссия с рождения была окружена мужчинами, и поняла, почему он так себя вел. После того, как Венгрия пережила несколько событий, она поселилась в доме Австрии.В другой истории Италия снова модифицировала немецкий Kubelwagen без разрешения.
Когда Пруссия узнает и до него доходит что Венгрия — всё-таки девушка, то это происходит в третьем сезоне Хеталия: Мировые серии / Hetalia: World Series в серии 53 «Дневник потрясающего меня» и в продолжении, в спешл-серии 53.5: Дневник удивительного меня, часть 2.
[8] — Ниманд? Или скорее… Вайнахтсман? — Прототипом зимнего волшебника в Германии считается Ниманд. В переводе с немецкого его имя означало «никто». Послушные дети в праздник получали от него сладкие подарки, которые он оставлял в заранее приготовленной для этого тарелке. На Ниманда дети перекладывали ответственность за свои шалости. На смену Ниманду пришел Святой Николаус со своим помощником Кнехтом Рупертом, а затем появился Вайнахтсман. В отличие от Святого Николауса это светский персонаж. Первые упоминания о нем относятся к XIX в. Считается, что он появился под влиянием Санта-Клауса. Вайнахтсман приносит детям подарки на Рождество (по нем. Вайнахтен, отсюда и имя персонажа). Изначально Вайнахтсман был внешне похож на нашего Деда Мороза: подтянутый седобородый дед в длинной шубе и теплой шапке с меховой опушкой. Именно таким рисовали Вайнахтсмана на старых немецких открытках. Сегодня Вайнахтсман внешне все больше походит на Санта-Клауса: то ли от того, что зимы стали не такими суровыми и длинную шубу можно сменить на короткую куртку, то ли от того, что «We’re all living in Amerika» («Все мы живем в Америке» — как поется в песне известной немецкой группы Rammstein). https://hny.by/ded-moroz/nemeckij-ded-moroz/
Так же в интернете есть упоминания что у Вайнахтсмана есть ослик и дети должны были класть в свои башмаки побольше сена для помощника немецкого деда Мороза.
