Ну что, страны, в бесконечность и далее?!

Гилберт Байльшмидт все утро был сам не свой. Как иначе объяснить то, что он, собранный и аккуратный, когда дело касалось техники и машин, сегодня не мог закончить починку первой на сегодня грузовой баржи. А все из-за местного рогатого властелина, чтоб его черти к себе забрали! Не пустили Гила к Ваньке на все утро, как обещали вчера. Переиграл свои же планы, «чертила страшная»! Только с десяток минуточек дал. Да разве ж за такое время пообщаешься? Ещё и тараканы местные шастают мимо и заговорщически о чем-то между собой зубоскалят. О чем именно? Лучше б Гил этого не узнавал. Дёрнуло ж его залезть под одну из барж, для проверки ее систем парения, и не оставить рядом хотя бы ящик с инструментами. Жидконогие поганцы видать подумали, что прусса там нет, и стали обсуждать свои тайны в полный голос. «Совсем рехнулся, рогатый!..» — Мысленно обругав местного правителя самыми ядреными матами, Гил попутно и себя обругал за то, что он не умеет воевать, как Беларусь. Вот бы щас ему Натахины навыки! Заточку под одежду, уловить момент и… проткнуть этому рогатому гаду сердце! Да только есть ли оно у такой сволочи? Кто ж знает, что за отродье иль мутант скрывается под этими маской и мантией! Может и не живое существо вовсе, а поехавший киборг! Ещё раз мысленно обматерив главного злодея галактики, ещё и придумав парочку новых матов на языке «сапфирчика»… Гил немного подуспокоился и решил разведать все наверняка. Эти насекомые-переростки могли и наврать, чтоб прусса из колеи выбить! А вот Даркмэттер вряд ли станет поддерживать их лживые байки. Не того полета птица, чтоб с насекомыми наравне сплетни разносить. Выбравшись из-под баржи, благо те жуки уже давно свалили отсюда, Гил сгонял за инструментами и с деловитым видом пошел к звездолёту Ворпа. Тому как раз скоро улетать за харчами для ненасытного чертилы, вот и поговорят малость насчёт слухов. А ещё лучше записать мысли в блокноте с перечнем объектов на починку. «От одного-двух пропавших листочков меня вряд ли пошлют в шахты!.. надеюсь…» — Гил поставил ящик с инструментами на пол, достал блокнот с ручкой и начал что-то писать, бормоча: — Это проверил… Для починки следующего не хватает материалов… Получить после обеда… Успеть проверить звездолет до времени отлёта?.. тьфу! Чуть не забыл! Мало мне барж?! Рабочее расписание через него перекраивать! — Почертыхавшись ещё немного, Гил дописал послание синюшному, спрятал блокнот в карман и, подхватив с пола рабочие инструменты, зашагал к звездолёту Ворпа с таким видом, будто шел дерьмо в свинарник разгребать. Там он немного полазил под днищем, периодически выругиваясь. — Членистоногие ссыкуны чем-то залили днище! Ссались фонтанчиками от страха что ли прямо на звездолет?! Хорошо хоть не пересрались, а то дерьмо сами б отскребали! Я у параши тереться не подряжался! Лучше в шахтах камни колотить, чем золотарем работать и дерьмище ошибок эволюции отскребать! Жуков от сих эпитетов как ветром сдуло с этой части ангара. Кому ж понравится слушать, что ты без косяков только испражняться умеешь и ссаться, и наверняка в памперсе вечно ходишь, чтоб за тобой не стелилась дорожка из мочи и какашек. Тогда и Гилберт беспалевно сменил место дислокации на грузовой отсек и стал дожидаться пилота. Тот быстро объявился. Время лететь за харчами хозяину и все такое. Вот только не ожидал шпион-почтальон, что едва он залезет в свой транспорт, неугомонный прусс сунет ему под нос бумажку с каким-то посланием. «Правда, что Ванькину сестру сюда хотят? Может сразу нас всех порешить? Ванька ж устроит армагеддец, ничто его не успокоит!» — Гласила записка. Ворп в ответ бесцеремонно выпихнул вторженца из кабины пилота назад в грузовой отсек и зашел следом. — Совсем рехнулся — такое писать? — Синеликий покрутил пальцем настоящей руки у виска. — Жри теперь свою писанину, чтоб не замели. — Я-то сожру. Бумагу чё б не сожрать. А вот Ванька всех будет жрать с гавном за сеструху. За любую! И без соли, не подавится. Так что готовьте гробы нам прямо сейчас. Чё неизбежное откладывать! — Выпалил Гил и со зверским видом стал пожирать записку. Ворп оторопел и задумался — ведь явно за сестрами Иван тут будет приглядывать строже, чем когда они были вдалеке. А уж обидчиков тут… Да, незадача. — И что ж мне с вами всеми делать? Нормально жили, пока вы не нарисовались на наши головы! — Буркнул он в сердцах. — Фам фе наф фюда и пфифафил! — Огрызнулся в ответ прусс с набитым ртом. Ворп лишь скуксился, будто уксуса хлебнул. А что он мог сказать? По сотому разу сослаться на Зургов приказ? «Выпнуть бы их отсюда!» — Ворп раздражённо глянул на выжидающего прусса и тут его осенило. — Ты водить умеешь? — Свистящим шепотом нагнулся он к давящемуся бумагой Пруссии. Тот вылупился изумлённо, но кивнул. — Вот и отличненько… — губы синеликого расплылись в хитрой улыбке. — А может, ты мне по доброте душевной, мимо кассы, сделаешь ремонт? А то мой миниавтобус барахлит после последней поездки, что-то ему тяжело было. Может посмотришь? А я может к Брагинскому наведаюсь? Отошёл наверняка от похмелья? Как думаешь? — заискивающим тоном продолжил Ворп, в отсеке вряд ли подслушают, но вдруг у двери стоят… Ох уж это жучье племя! — А насчёт сестер не волнуйся, их вряд ли будут заставлять убираться. Мне кажется, что наше Злейшество понимающий хозяин и девушек не будет обижать. Да и сам об этом всем скажет, вот увидишь… Наверняка вся кухня будет в ее распоряжении. Или в их? — Один фиг, Ванька двинется от волнения. Одна… Всего ОДНА сестринская слезинка — и вчерашний погром всем покажется лёгкой разминкой. — Покачал головой Гил и, подхватив свои инструменты, собирался уйти, но на выходе обернулся. — Гляну я твое авто. Хоть щас. Все равно поломок сегодня нет, только зассатые днища! — Нарочно громко гаркнул он, чтоб снова отогнать разобиженных жуков. — Заодно водительское кресло обеззаразить надо, а то один из этих ссыкунов там вчера прятался, опрудил его! — Ворп грозно зыркнул на тех немногих насекомышей в ангаре, кого не особо оскорбляли подколки прусса. — Узнаю, кто это был, у моего транспорта отирался — заставлю салон языком мыть! Кстати, антисептик найдешь в бардачке! Тут и остатки таракашек свалили прочь. Гил скривился. Всерьез ли этот синий отправил его исправлять последствия жучьего энуреза или подыграл? Фиг его поймёшь! Но он покорно пошел обеззараживать его. Видать, не шутил хозяин авто — водительское кресло было прикрыто тряпочкой. Хорошо, антисептик для его обработки был тут, искать не пришлось. И лишь попшикав «благоухающее» чем-то едким кресло, Гил понял — жуки немецкими словами не писают! Тайное послание просуществовало недолго. Несколько секунд и химическая реакция уничтожила улику. А Гил ещё долго соображал — не приводилось ли это ему от отчаяния? Или же взаправду впереди замаячил луч надежды из этого царства мрака?

***

На очередном собрании сената Альянса было оживлённо, словно в потревоженном улье. Шутка ли, когда на одной из самых жизненно важных планет Альянса появился некто, обладающий невообразимым могуществом! Речь, конечно же, шла об Джо Эд и новоявленном боженьке сей планеты. А ведь сенат, с президентом во главе, поначалу не особо поверили в произошедшее. Мало ли, что покажут по телевидению, в трансляции с детского праздника. Но когда над местной пустыней вырос поистине исполинский снежный купол… призадумались, да и решили отправить туда комиссию с учёными во главе, чтоб те опровергли разрастающиеся слухи. Те приехали на следующий же день, подивились странному явлению, пошли по местным, записывать показания. А те будто сговорились — «Морозко! Морозко нам помог! Остаться решил! Помогать останется и защищать!». Вот тут-то члены комиссии знатно напряглись и стали строчить отчёты о — «Всеобщем помешательстве». Тем более, что после полудня возле ледника стало твориться невообразимое. Каждый час к не научному снежному явлению стали являться толпы Джо Эдовцев. Их было столько, что когда они брались за руки и выстраивались в линию, то могли опоясать пустыню кольцом. Но самым странным было иное — они, все так же держась за руки, начинали шагать в одну сторону, громко напевая что-то на непонятном языке. Лишь через час они останавливались и отправлялись по домам, но на их место тут же выстраивалась новая шеренга сородичей, снова напевавших что-то из своего хоровода. И опять же местные на все расспросы упоминали некоего — Морозко. Но апофеозом происходящего для членов комиссии стало явление того самого Морозко. Они уже отчаялись добиться внятных ответов от местных и решили отправиться к тем самым «Гостья из Вечного ледника», порасспрашивать их. Ведь именно на их территориях и после их мероприятий, этот странный тип впервые показался на людях. Но едва их служебный транспорт приземлился неподалеку от славянской фермы, его присыпало снегом, а после явился тот самый Морозко. — А ктось это тут шастает? Ктось вынюхивает про меня, а? Думали, я не видел, как вы моих крепышей-кругляшей отвлекали от важного дела? — Древний дух погрозил пассажирам авто пальцем. — Ан, фигушки. Я на леднике высоко сидел, далеко глядел, все видел! — М…м…мы п…по заданию… — Промямлил кто-то из машины. — По чьему? — Мороз нахмурился сердито, но тут же усмехнулся. — Да не бойтесь вы, народ. Коли не со злым умыслом вы тут, не трону. Говорите — кто прислал вас, с какой целью. — Правительство Альянса прислало… — Отозвался другой голос из авто. — Джо Эд — очень важная для Альянса планета. Наши начальники обеспокоены появлением тут… вас… простите. Они хотят знать — вы правда существуете? И если вы действительно так могучи и решили забрать планету себе… хотят предложить вам сотрудничество. — А я ужо думал, скажешь — войной на меня пойдут. — Мороз задумчиво погладил подбородок. — А они — сотрудничество. — За что же на вас войной? Вы ведь не тиран-захватчик… вроде — императора зла Зурга. Видим, что вы — адекватная личность, местным вреда не желаете, с пустыней им помогли, детей любите… Кто искренне любит детей, злодеем быть не может. — Ваша правда… — Мороз вздохнул, но не тяжко, а с нежностью. Вспомнил, как привязался к тому забавному мальчонке и его семье. С тех пор он сильно изменился, и ни капли о том не жалел. — Значит-ца… переговоры? Будут, будут вам переговоры… Пущай приезж… прилетают сюды… Нет, завтра не смогу. Завтра очень важное дело запланированно. Видели, молятся мои ребята-девчата? К важному делу меня готовят. А вот после завтра… хмм… Думаю, смогу потолковать с вашими начальниками, ежели все получится. Ну как, есть ещё вопросы? Или поед… тьфу!.. полетите к своим боярам с челобитной? — И пояснил для удивлённых собеседников. — Говорю — сейчас отправитесь к своему начальству с челобитной… докладом? — Пожалуй… Благодарим за уделённое время… — Робко отозвались из авто, и оно спешно взмыло в небо. — Только пусть оденутся потеплее ваши баре! И раньше, чем послезавтра не прилетают! — Гаркнул Мороз вслед и полетел назад к леднику. Отвлекли его подозрительные чужаки. А он, между прочим, делом был занят. И пусть вера Джо Эдовцы струится по всей планете, но у ледника ее больше всего. Чистая, концентрированная… ну просто бери ее и разливай ее в ледяные кристаллы, про запас, на дорожку. Мороз и трудился, разливал энергию весь вечер и ночь со следующим утром. Остановился лишь когда на территории его новых владений вторгся уже знакомый синий бусурманин. — Пора! — Мороз вздохнул тяжко, обвел взглядом свою «паству» и, захватив ожерелье из магических льдинок, полетел к внучкам, следом за гонцом. Гонец, кстати, явно не с добрыми вестями приехал. Иначе как объяснить эти нервные подкрашивания от любого шороха и ветерка, бегающие глазенки и кислое выражение лица? И точно! Так оно и было — плохие вести. Бусурманин энтот сразу жаловаться начал: — Мля… как же меня все подзае… простите, дамы… как все надоело! Хоть Лайтера зови, чтоб он забрал вашего брата от нас, и у нас наконец-то наступило спокойствие! Да он же — болеет, кратеры! Валяется в больничке! Как быть? Сестры взволновались начали расспрашивать шпиона, но тот лишь твердил одно: — Слег ваш брат. Зург вашу куколку у него нашел, видно потерялась. Возмутился, мол что это за мракобесие! Отобрал… А Ивана как подменили, позавчера еще держался, а вчера ходил очень… — и Ворп повертел протезом, пытаясь вспомнить это странное словосочетание: — будто весь мокрый в воде… А, как в воду опустившийся. Я уж хозяина просил, чтобы он белоголового вместе с ним пустил поработать, ведь Брагинский сам сказал, что кроме немца ему никто помочь не может. Видимо сильная у них ментальная связь, йа? — невесело усмехнулся он. — Да Зург уж очень на вашего брата обозлился. Наверное, из-за куколки. Не стоило ему это показывать. Кто ж знал, что она потеряется? А у нас все потери и чужие пропажи к Зургу тащат. Хорошо хоть он сам видит, что его слуга тает на глазах, позволил Гилберту Ивана разбудить. Уж не знаю, поможет ли… Ох, надеюсь поможет. — и стал тюкать ложкой по тарелке, постукивать плашмя будто неразумное дитя. — А то Иван еще не знает что Зург хочет… Боюсь, добьет его это. Ох… — Да что случилось, говори! — потребовала Наташа, сурово глядя на разнывшегося шпиона, который отстукивал на тарелке какой-то ритм. — Не охай, говори! Чего тянешь? и прекрати стучать, что как дитя малое! Что балуешься? — За вас боюсь, девушки… — Ворп по-быстрому посмотрел влево-вправо, убедившись что его никто не подслушивает и не видит и, поднявшись, начал рыскать в телеге, нашел железное ведро и лопатку, брякнул пару раз и, начав непрерывно тарабанить в металл на всю округу, стал говорить сквозь бряканье и шум: — Он ведь что придумал — из вас двоих взять к себе одну туда, на планету! Кухаркой! Нельзя это Ване говорить! И этого допустить никак нельзя! Это его добьет! Да чтоб он сам… — чертыхнувшись про себя и швырнув ведро обратно в телегу, Ворп чуть ли не сел там где стоял — его тоже очень угнетала эта ситуация. Женщина и на их планету — да где это видано! Не загнётся, так случится чего — всё же женщина! А там и до осмысленной ярости Ивана недалеко, если его сестру обидят — будет плохо всем. В следующий момент в телегу полетела лопатка и жалобно брякнула ударившись о что-то, Ворп понял что держит её в протезе и вот-вот начнет её сминать. — «Нельзя вам туда» — говорил его серьезно-отчаянный взгляд. — Так что… Все же. ну вы может подумайте. Я не обижусь… Но… — и шпион покачал головой еще раз — при всем своем равнодушии, он не хотел такой судьбы для девушек. — Просите рейнджеров. Дедушку вашего, он так морозит, никто не захочет сюда приехать! А я пойду. Простите за дурные вести. Но уж лучше так. Лучше я не буду к вам приезжать. Не буду… иметь возможности. — А хозяин твой совсем блаженный, на моих внучек рот разевать? — Пробасил сердито голос из пустоты и вот уже перед обомлевшим шпионом появился Мороз. И сразу приморозил ноги бусурманина к земле, а тот тот дернулся, будто убегать собрался. — Куды?! А ну-ка, поведай-ка мне, да поподробнее — чтось твой самодур затеял? Наверняка не только одну из внученек моих заграбастать решил! Молчишь? Молчи… — Взметнулась снежная вьюжка, скрывшая Даркмэттера вместе с Морозом. — Я сам всё узнаю! Даже говорить не придется! — Раздалось у Ворпа прямо в голове. — Но не хотелось бы нарваться на твои, личные воспоминания. Так что поведай мне все по-добру, по-здорову! — «Не при них! — Уж на что Ворп испугался, но у него хватило ума стиснуть зубы и покачать головой, а в мыслях взмолиться: — «Морозко, только не при них! Рассказывать им это или умолчать — решите сами, а я права не имею!» Был бы чест-т-тным… — пробормотал он, едва разлепив замёрзшие губы: — рассказззал… Правва не имею, ххозяин уббьет. Мморозьте! «Все расскажу и мысли покажу и воспоминания — только не при девушках! Перепугаются, будут плакать… глупостей наделают… Я — не Зург, мне их жалко. А мне ещё и Ивану это объяснять, в чем причина, почему сестры к нему рвутся… Еще и он расстроится больше, чем надо… Нет, не хочу говорить при его сестрах. А вот вам наедине — скажу, может быть вы что-то придумаете? Я уже на все готов, лишь бы помогло», — всё это пронеслось в голове у Ворпа больше образно, чем словами, всё же Ворп, как и все люди-гуманоиды, мыслил образами. И он указал на предполагаемые места в костюме, где мог бы быть датчик прослушки. «Надо бы раздеться… Или заморозить. Или постучать чтобы не услышали. Все ж записывается, меня убьют потом!» «Так может… — дух хитро прищурился, так же мысленно обращаясь к чужаку, — сразу в твою леталку жестяную уйдем? Ежели все так плохо, а я чувствую, что — все плохо, дык я и твоему хозяину шею намылю, и Ванечку с его немчурой заберу. Силушки у меня хватит, я ж теперь — местный боженька, на меня все местные уже сутки молятся, во как!» — Мороз хвастливо ударил себя в грудь и задорно расхохотался. Ворп аж отшатнулся, да чтобы такое ему предлагали! Да это же — предательство! Ошарашенно вытаращив глаза на злого духа генерал попытался выдать нечто патриотичное: — То есть вы хотите чтобы я предал Императора Зурга! Да вы либо обезумели, либо хотите пошатнуть его власть! Нет, я вас к звездолету не подпущу! Права не имею! Зачем вы нам? Этих двоих воплощений забрать? Да никто вам этого не позволит! Да я свой корабль лучше взорву и либо буду скитаться в поисках как добраться до дома, либо сяду, чем вы полетите на планету к Зургу! — а в мыслях металось осторожное: — «Да вы сумасшедший! Вы хотите чтобы я показал, как я предаю его? Да меня ж ухлопают в момент! Но… если это выйдет… если парни улетят… Я очень постараюсь задержать хозяина, это он не понимает что ещё чуть-чуть таких происшествий и его власть полетит к Вирсу в черную дыру! Но поймите и вы меня — мне нельзя предавать его наглядно, вот так!» — Чего ж переполошился так? Я ж не блаженный, все понимаю. Подслушивалки твои уже заморозил, не услышит никто ничего. — Мороз совсем уже развеселился, аж хихикать начал. — Да, да, сразу заморозил все подозрительное в латах твоих, они теперь — кусок железа просто. Так что, летим вершить смуту? А? Страх как охота обидчика внучикова погонять по палатам царским, чтоб только пятки сверкали! — Уф… Точно заморозили? — и Ворп попытался потыкать протез, проверяя смену оружия, а затем и связаться с Императором, потом с кораблем, но устройство связи молчало, и огнемёт не вызывался. — Предупреждать надо… — и он молча поклонился Морозу. — Только потом… Ладно, договоримся. Готов пострадать, если что. В беде ваш парень. Был в беде, сейчас в относительном порядке… Не знаю как дальше пойдет… Но им бы бежать надо. А Лайтер, как назло, заболел! Вот что с ним? Почему этим делом должен заниматься я? Своих проблем мне не хватает что ли? Предательство ведь припишут, это у Зурга на раз-два! И будут три весёлых трупика. Или тела на опыты. — И Ворп, понимая что на нервах перегибает палку и уже практически выказывает свои проблемы духу холода, всё же махнул рукой и приглашающе кивнул: — Пойдемте… И извините… сорвался. Видимо холод делает меня… более человечным? Я начинаю бояться не только за себя, но и… Только очень прошу, если вам моя жизнь не безразлична — нужно что-то придумать насчет вас и меня. Ведь должен же я как-то оправдаться о том, что злой дух мороза проник на планету Зед вопреки тому, что я этого не хотел? А если я прилечу, как ни в чем не бывало, с меня же и спросят! Скажут — предатель! Или вам все равно? И я могу готовиться к самому худшему? — Ворп всё-таки осмелился заглянуть злому духу в глаза, ему было очень страшно от мысли что он делает и что сделает. — Дык, кто ж тебя предателем объявит, если я твоего хозяина на заморозку пущу за внука. Я — могу! — Мороз хищно усмехнулся. — Но ежели не удастся сгубить лиходея… Ежели тот сбежать умудрится… а лиходеи знатно умеют убегать от воздаяния!.. хмм… — Мороз задумался на миг и махнул рукой. — Ай, по дороге подумаю! Или… пущу на подлёте к его владениям ледяной ком с неба, мол — сам прилетел, в ледяной глыбе. Боженька я целой планеты теперь, или кто? — Мороз хохотнул и хлопнул в ладоши. Вьюга частично рассеялась и он прокричал в появившееся «окно». — Внученьки, я улетаю по делам. Я быстренько обернусь — одна нога тут, другая там! — Снова заблудилась вьюга, а когда рассеялась окончательно, Мороз с Ворпом стояли у его звездолёта. — Его пожалуй заморозишь… — устало вздохнул генерал. — А предателем меня и жуки могут объявить и остальные… бандюги. Планета-то без хозяина останется — живо к рукам приберут. Меня никто терпеть не будет: или выпнут к рейнджерам или… А уж рейнджеры рады будут… Особенно Лайтер. Он давно меня ждет. Надеется что я раскаюсь. А все остальные — что шею сверну. Догадайтесь чьё мнение будет учитываться и как скоро я окажусь в петле? — криво усмехнувшись Ворп прошел в корабль. И из него донеслось: — А этих бравых воинов Альянса долго еще трясти будет: у Зурга тайн не мало. И оружия тоже. И наработок по их уничтожению. Кто не дурак — воспользуется. Или продаст кому или сам. Так что вам решать, Морозко, оставлять моего хозяина в живых или… Он конечно злодей первоклассный… Это даже Лайтер признавал, но что будет если его одномоментно не станет? — Смута будет! — Со вздохом заключил морозный дух. — Смута, как пить дать, начнется. Каждый охальник захочет на княжье место присесть, и те, не по кому сие место… Уговорил, не буду морозить твоего самодура. Но припугну от души! И Ваню с его другом заберу! А ты прозрачную свою штуку на голове… шлем, во! Шлем-то закрой, а то околеешь с моего холода, пока лететь будем… — Мороз впорхнул в космолет и осмотревшись, хмыкнул. — Ладно, залезу в сумку со снедью, что девочки мои тебе дали. Только — не шалить! Прикоснешься к ней — руку отморожу! — И, погрозив пальцем, Мороз превратился в белесый дымок и просочился в невесть откуда взявшуюся сумку со снедью. Видимо сам еще принес с Ворпом вместе, пока тот трепетал в присутствии древнего духа, напрочь позабыв о ноше. — Вот спасибо… — с неким облегчением откликнулся шпион. — Договорились. — И подойдя к сумке и присев, всё ж шепнул: — Благодарю, дедушка. Только общаться не смогу, кто знает есть ли тут эти насекомые. А нам еще долететь надо. Как приедем, я по стенкам сумки постучу. Дверь прикрывать сразу не стану. И да… Если получится — транспортом обеспечу. Если же нет пусть берут мой, всеми способами. Я уже подсуетился на этот счет. Да и вы тоже не стесняйтесь. А я… ну я попытаюсь чем смогу. И пусть парни не обижаются, что не смог раньше помочь. А если меня потом встретят, как рейнджеры, уверен у них это получится, то пусть забудут все что было и меня не жалеют. И Лайтеру пусть скажут, чтобы меня не ждал. Наверняка и я сам уже другим буду. Удачи вам… дедушка. «Все будет путем!» — Раздался ответ прямо у Ворпа в голове. — «Бог я или кто?»

***

Ваньку ломало нещадно. Голова гудела так, словно в ней поселился рой ос, причем каждая ужалила мозг русского минимум дважды. Иначе откуда ж такая адская боль? И не только в голове. Тело болело не меньше. Иван поймал себя на мысли, что засыпь ему в брюхо угли, и то было б легче, чем терпеть этот отходняк, от которого кишки словно сами в узлы завязывались. А руки и ноги вообще словно под танковыми гусеницами перемололо. Те же ощущения, разве что без крови. И довершало мучения противное першение в горле, от которого так и хотелось зайтись кашлем, но Иван боялся — кашлянешь раз, рассыплется нафиг или сразу на тот свет от болевого шока. Приходилось лежать, аки трупик, и мысленно молиться о скорейшем прекращении мучений. Вроде бы приходил Гилушка, говорил что-то, но попробуй тут соображать здраво, в таком-то состоянии. Впрочем, Гил скоро ушел. Ну и хорошо. В тишине полежать — самое то! Вот уж и полегче стало. Первым утихомирилась буря в брюхе и стало чуть легче дышать. Потом и рой в голове стал тише, постепенно сходя на нет. И лишь конечности болели по-прежнему. «Видать сильно я их вчера напряг…» — Иван попробовал поднять руку, но тут же скривился от боли. — «Почему ж они не прошли за ночь? Где ж моя регенерация? Замедлилась от той отравы? Иль, не дай боже, вовсе исчезла?» Иван похолодел. Только этого ему не хватало! М-да, не скоро он сможет прийти в себя после вчерашнего. «Это ли расплата мне за то, что пугал моих прибалтийских молодцов-холодцов?» — Усмехнулся он невесело. И ведь не хотел он их пугать, да находило на него что-то, будто он совсем другим человеком становился. Забавно было, не жалко бедолаг… Ну вот и получил по заслугам. Иван прикрыл глаза и почти провалился в дремоту, как вдруг послышался чей-то настойчивый шепот: — Р…Россия? Сэр Россия?.. — Кто там? — Еле слышно ответил Иван и попробовал повернуть голову в сторону шёпота, что получилось довольно легко. Видимо шея во вчерашнем дебоше не сильно участвовала. Взору измученного русского предстала решетка вытяжной вентиляции, установленная почему-то у самого пола (специально, чтоб потом газ вытягивать из камеры, после обработки заключённого), а за нею кто-то маячил. — Это я. Тот жук… которого вы спасли от ящиков… — донеслось оттуда. — А-а-а… Помню, помню… — протянул Иван, помолчал немного, переводя дух. — А чего пришел? Без разрешения… попадет же. — Я… я вам… подарок принес… — из-за решетки высунулась жучья лапка и положила на пол что-то мелкое. — Вот. Это… семена местного… вымершего растения. Последние… Случайно на складе нашел… Берите. Я… я слышал, вам такое сил придает. Берите… — Тебе точно попадет… — Иван качнул головой. — Без спроса со склада тащить… — Мне попадало и без этого… — Плаксиво отозвалось в ответ. — Работал честно, все по инструкции, а что в итоге? Свои же на меня и обозлились. Вот сегодня недостача обнаружилась. Откуда, если я все честно делал? Да свои же и спёрли мне подотчетное! Им потеха, а мне теперь один путь — в шахтах булыжники таскать… Если сразу не пришибут… — Послышались приглушённые всхлипы. — Простите… Вам тоже не легко. Но вы хоть — ценный для хозяина… Берите семена. Вам нужнее. А я… — жучонок снова всхлипнул. — Пойду… работу сдавать… — Постой… — Ванька с трудом перевернулся на живот и подполз к вентиляционной решетке, но жучонка за нею уже не было. Зато была крохотная горочка колючих семян, похожих на миниатюрные каштаны. — Спасибо… — Ванька повалился на бок, закрывая подарок своей спиной от камеры слежения, и лишь потом аккуратно собрал семена, спрятал их в нагрудный карман шинели и прижал к себе рукой. Колючки тут же впились в кожу, но русскому разу стало легче. Они же — живые! Крошечные, спящие жизни, последние из своего рода. Если уж они цеплялись за жизнь, в этом мрачном месте, то Иван точно не должен был сдаваться. Хотя бы ради сестрёнок и Гилушки… и бедного жучонка с его подарком. Гилберт уже уйму времени убил на техосмотр доверенного ему микроавтобуса. Он от и до проверил состояние техники, особенно систему жизнеобеспечения при полете в открытом космосе, и движок. В последнем прусса нехило удивила — установка для гиперпрыжка. И это в такой-то колымаге! Но, порывшись немного в навигационной установке, Гилберт нашел там программу для расчета траектории гиперпрыжков. «Ну, нафиг! Не верю, что эта тарантайка сможет выдержать подобный финт!» — Скептически ухмыльнулся прусс и стал проверять обшивку. Но чем больше времени он тратил на осмотр, тем больше фигел. Это ж какая конфетка была спрятана под непримечательной обёрткой! И обшивка оказалась из прочнейшего сплава, причем — цельнолитая! Без швов! Так ещё и установка для развертывания защитного поля имелась! Блокнот с кучей заданий давно куда-то запропастился, не до него было сейчас. Не до него было сейчас. И даже суровая кара за невыполнение дневной нормы казалась столь незначительной, в сравнении с этим технологичным сокровищем. Может до этого не дойдет вовсе. Зря что ли Даркмэттер прибеднялся, что машину чинить надо, а сам оставил тайное послание, под завязку заряженные топливные кристаллы и ключи от зажигания в бардачке. Да и авто было в идеальном состоянии! Тупо копайся в нем, в навигационных настройках, привыкай, как говорится, перед полетом к новой технике. Гил же так учился летать на бомбардировщиках времён второй мировой. Никаких учителей и инструкторов, сел в самолёт и разбирайся сам — чё тут да почём, а потом… штурвал на себя и — привет свобода! Небо! Высший пилотаж!!! Привет братуха, друзья-приятели и... Сапфирчик... Эх, если б только Ванька не сидел бы в темнице… Настроение прусса тут же рухнуло вниз. Без Ваньки не сбежишь! Придется что ли искать блокнот и тащиться чинить баржи, чтоб не загреметь в казематы самому? А там… выжидать время, когда русского выпустят из камеры. Как же в лом! Но, надо… Да и блокнот обнаружился в бардачке. А какой там длиннющий список техники к починке!.. Хоть попа в мыле будет от усердия, все равно все не успеешь. Особенно сейчас, когда он не один час убил на осмотр микроавтобуса. «А может этот, добродетель липовый, спецом меня сюда пустил? Чтоб я отвлекся и время потерял. А потом меня сошлют куда подальше в шахты…» — Мелькнула неприятная мысль. И с чего он, Великий, доверился кому попало? Тем более тут, где все друг друга подставляют! Но надежда, что им с Ванькой реально хотят помочь, все ещё теплилась в душе. Гил снова перечитал список, вздохнул и… никуда не пошел, а стал снова проверять программу в навигаторе. Если синий тип его подставил, то и Гил его за собой утянет. Авось начальство оценит, что Великий не сбежал, хотя разиня генерал оставил ему готовый к побегу транспорт, со всеми наворочками. Во как! За сим размышлениями Гилберта и застал вернувшийся Даркмэттер. — Привет труженику империи Зурга! — Гаркнул синеликий и, заскочив в авто, плюхнулся на пассажирское сидение и прошептал сидящему рядом Гилу. — Ну как? Подготовил машинку к обкатке? Справишься один с управлением? — Зачем тебе это? — Прусс недоверчиво покосился на него. — Честно? — Ворп невесело усмехнулся. — Надоели вы мне. Вернее, надоело, что из-за вас двоих наш привычный порядок наперекосяк пошел. Ещё мыслишки нашего Злейшества сюда женщин притащить… Хоть караул ори. Уматывайте отсюда. Прямо сегодня. — Э! Алле, гараж, куда я без Ваньки? А он в темнице. В полуживом состоянии. — Не напоминай. Что ж делать… И этот ваш дедуля молчит. Я думал он присмотрится и сегодня начнет… Что смотришь? — Ворп хмыкнул с забавной моськи растерянного белоголового. — Привез я кое-что. Морозное. Белое. Пушисто-колючее. Еле доехал. Ну как тебе идея, а? Про белое, пушистое? Не догадываешься? «Куда ему! Немцы в шарадах, что лошади бусурманские в плуг запряженные — тяму не хватит, не под то заточены! Их носом тыкать надоть, как щененков!» — Прогремело в головах у обоих и прусса присыпало снегом, да и на плечи легли чьи-то ледяные ладони. Причем ледяные — в самом прямом смысле. — Это… эт…то… в…вы?.. — Прошепелявил Гил, дрожа от холода похлеще, чем трио прибалтов вместе взятых при виде великого РСФСР. «Я, болезный. Я. Щас за Ванькой, а там — поминай нас, как звали! Бу-га-га-га…» — Голос в голове исчез вместе с холодом, оставив в покое вконец афигевшего прусса. — Ой, пойду я… — поежился генерал Зурга. — Погода на Джо- Эд испортилась в последний момент, еле ушел от грозы с градом. А говорят там курорт для овощей и фруктов. Все цветет и па-а-ахнет! Да нифига, там тоже… Грозы бывают, ещё! Как бы не простудиться… Пойду, еду отдам. Ну а ты — работай, вижу, что починил, молодец! И Ворп поскорее поспешил убраться из своего фургона. Хоть и хотелось ему сказать и высказать и рассказать много всякого на последок, но не то было место и не то время. Ну да ничего, немчик умный, Морозко — не дурак, вместе сообразят. А вот Ворп ничего не видит и не слышит, и хотя бы сейчас — целее будет. И так намерзся, пока назад летел. И во дворце дубак… почему-то? Летит что ли за ним этот ледяной дух? Ворп огляделся и понял — мёрз не только он. Дрожащие жучки потирали замёрзшие лапки и дули на них, в попытках согреться. А из вентиляции так и тянуло морозной свежестью. Видать Морозко там хозяйничал. «Надо спешить! Обеспечить себе алиби!» — Ворп прибавил шагу. Вредный дух явно никого ждать не станет. Лишь бы слово сдержал и не прибил местного повелителя, когда увидит своего внучика больного и разбитого. «Удобная штука, эта ихняя вЫн…тиля…цуя! Тьфу, язык сломаешь! Но штука удобная! Само то, мне по ней летать!» — Мороз бесплотным вихрем пронесся по узкому «коридору» вентиляции, задержался чуток на развилке и юркнул в один из ходов. Не зная точного направления к полуподвальной темнице для особо опасных пленников, он решил исследовать всю систему воздухоснабжения на нужном этаже. Достигнув очередной решетки, Мороз остановился и, глянув вниз, ругнулся про себя. Ваньки там снова не было. Зато был бардак, разгребаемый громадными (по земным меркам) тараканами и мозгами в колбах. С последних даже древнее божество передёрнуло. «Тьфу ты, срань Перунова! Прости друже, что не в ладный час был упомянут, но такого даже самые отбитые жрецы не творили — человечью голову выпотрошить и в крынку пересадить! Тьфу-тьфу на местного владыку!» — Мороз взметнулся вьюгой и полетел назад к развилке, а затем, заморозив исследованный проход, полетел по новому пути. И так снова и снова, пока… Ванечка!» — Мороз ещё не достигнув решетки, почувствовал внукову ауру и рванул вперёд с ураганной скоростью. Вроде кто-то попался на пути, за что был покрыт ледяной корочкой. А вот и выход! И Ванечка! Родненький! Лежит на… полу?.. и не двигается? Но живой. Слаб только очень. Спит? А что это у него на щеках? Слезы?! «Вань! Ванечка! Внучек! Как ты?» — Обратился к нему Мороз прямо в мыслях. Ответа ноль. «Да что же это?!» — Мороз, уже наученный бумурманским технологиям, заморозил камеру слежения под потолком и, материализовавшись в человека, склонился над внуком. Тот действительно дремал. Видать наплакался и уснул, как бывало в детстве. «Нет!» — Мороз помотал головой, тут явно было что-то нечисто. Он провел рукой над Иваном, от макушки до пят и нахмурился. Чужеродная дрянь текла по венам его внука. — «Ну ничего, сейчас исправим!» Ваньку обволокло инеем и Мороз нахмурился ещё больше — из тела его внука струилась зеленоватая дымка. — Потравили гады! Ну ничего, щас всю гадость выведу, а там за лиходеев примусь! — Мороз погрозил невидимому врагу и, намотав на кулак призрачные зелёные нити яда, покрыл их льдом, спрятал за пазуху и ласково пригладил Ванины волосы. — Внучек мой! Ванечка! Вставай, хороший мой! Вставай и пойдем отсюда подальше! — Деда… — Иван открыл глаза и грустно улыбнулся. Как жаль, что это сон. Наверняка сон, ведь если б он не спал, снова чувствовал бы боль и ломоту во всем теле. Да и откуда тут взяться его дедушке? — Не веришь, что я пришел за тобой, да? — Догадался Мороз. — А если вот так? — Он махнул рукой в воздухе и над Иваном закружились снежинки. Они плавно опускались на лицо русского, оставляя после себя щекочущие капельки. Лишь тогда до Ваньки стало доходить, что во сне щекотно не бывает. Но поверить в такую радость — дедушка пришел за ним! — он не мог до конца. Вдруг это всё-таки бред, вызванный той ядовитой дрянью. Но все сомнения развеялись окончательно, когда на него рухнул целый сугроб. — Деда! Ах, ты ж, б… — Поток матов испуганного русского сменился бессвязным бормотанием. Сугроб затрепыхался и оттуда выскочил плюющийся снегом сын Киевской Руси. — Но, но, не ругайся мне тут! — Мороз сурово погрозил пальцем, но не выдержал и приобнял клацающего зубами внука. — Замёрз? Ничего, отогреешься, когда побежим отсюда. Ну все, а то застужу тебя, занеможешь… — он отступил от Вани в дальний конец камеры. — Всяко ты меньше замёрз, чем тот болезный, что полз по энтой штуковине… Вын…тыля…ции! — А ты кого-то заморозил? — злость на деда, пусть и внезапная, тут же сменилась испугом: — «Кого это он заморозил? Уж не того ли жука что… семена! он же был в вентиляции и дал мне семена!» — Иван тут же ахнул и нахмурился: — Деда! Как тебе не стыдно! Ты ведь обещал! Эх и ведь не выбраться… А то может… Ты ко мне летел, не заметил случайно — эта вентиляция была узкой? Или я там проползу? — Не, не проползешь… — покачал головой Мороз, искренне недоумевая с реакции внука. — Ты крупный у меня. Вот немчура твой пролез бы. Да и я смог пролететь, и то зацепил кого-то мелкого. Я не специально! Узко там, как в норе, чес слово! Вот мы с тем болезным и не разминулись. Да все с ним будет хорошо! Оттает и поползет восвояси, на что он тебе? Нам бежать надо! Немчура твой сидит в ам… ан…гаре… Там, где те сани летучие стоят. Нас ждёт, ямщиком будет, покуда мы ноги отсель сделаем. — Жалко его… — выдохнул Иван, и опустил побелевшие ресницы. Дохнул на руки теплым дыханием, потёр друг от друга, а то холодно. — Он мне семена с этой погибшей планеты принес, вырастить бы… Да и не уйдет, с ним хорошо здесь не будет. Он честный и правильный слишком, а здесь такие… Не выживают. Отчёт какой-то опять испортили. Уже розгами не обойдется, закуют его в кандалы и в шахту. Не выживет он там. А найдут в вентиляции, да недалеко от моей камеры — скажут что сбежать помог. Тогда ему вообще не жить. Де-еда… Помоги ему. Если я убегу один, без него… Меня же совесть замучает, я спать спокойно не смогу! — и Иван отчаянными глазами посмотрел на насупившегося старика. — Ээх, всех-то тебе жалко, внучек. Особливо тех, в ком хорошее есть… Ладно! — Мороз махнул рукой и утек белесой дымкой в вентиляцию, а вернулся уже с обледенелым жучонком. — На-ка, держи своего товарища! — Он подкинул живую «льдышку», которую тут же подхватила вьюжка и перенесла ношу Ивану, попутно сбив с жука весь лёд. — Что?! Где?! — Жалобно рискнул насекомыши и, сжавшись в шарик, почти как мокрица, мелко задрожал. — Жалко, деда. Очень жалко. — Иван подхватил жука на руки, приобнял как мог и начал согревать своим дыханием, попутно растирая ему лапки. — Погоди, маленький, сейчас я тебя отогрею. Эх, мне б мою шинель… пальто зимнее, в котором меня забрали… Я бы живо тебя согрел. Да где ж ее найдешь… Щаз погоди, милок, пояс расстегну и тебя за пазуху спрячу. А то может тебе дать мою гимнастерку, согреешься сам? — и Иван начал расстёгивать пояс чтобы отдать жуку свою одежду. — Или ты полезешь под… рубаху? — и Иван одной рукой оттянул подол гимнастерки как платье: — Холодно, решайся скорее, замерзнешь ведь. — Куда? Зачем? — Пролепетал жучонок, не понимающий — что вообще вокруг происходит?! Да ещё и так холодно! Его что ли обнаружили, пока он в вентиляции слезы лил, и заморозили там же? Но если так… почему он оказался в камере России, а не в отдельном закутке или на пытках? А это ещё кто?! Ещё один человек в той же камере? Чушь какая-то! У их хозяина все порознь сидят и сходят с ума от страха и одиночества. И что он вообще делает, этот странный бледный тип?! Решетку заморозил! И здоровенные льдышки по ней пускает прямо из рук! — Говорю греться-то будешь, маленький? Тебя, кстати хоть как-то зовут? Или ты совсем безымянный? — осторожно сместив жука с рук на плечо, Ваня взял конец своего шарфа и наполовину размотав его просунул под ворот гимнастерки и продолжил втолковывать замерзающему насекомому: — Давай я тебя на пол спущу, а ты по шарфу внутрь ко мне под одежду залезешь. Теплее будет, говорю. Спа~а~асаю я тебя. Спасаю. Я к морозу привычный, ну что поделать если это мой названный родственник. Их как говорят не выбирают, а я сам согласился с ним дружить. И это у него особенность такая — все холодить-морозить. И ничего с этим он поделать не может, все-таки олицетворение минусовой температуры и ветра с замершими осадками. И я знал что он такой. Но вот… — тут Иван слегка пожал плечами и улыбнулся: — по младости лет все равно решил дружить с ним… Вот и терплю его холод. Привык уже. А ты — замерзнешь нафиг. Поэтому — марш ко мне под гимнастерку, если жить охота. — И, помогая спуститься жуку, задумался и спросил: — Дедушка… это мне приснилось или ты что-то про Гила говорил? И про… побег? — А ты не слышал? От рассеянности али от радости? — Всплеснул Мороз руками, но тут же снова принялся забрасывать обледеневшую решетку глыбами льда. — Ждёт тебя твой немчура, с готовыми к побегу санями. Вот доберёмся туда, прыгнем в них и поминай, как звали! За тридевять земель, к нашим девочкам красавицам! — Да?! — обрадовался русский, но тут же почти сразу сник, покосившись на браслет Зурга, опоясывающий его запястье. — Нет… не могу я. Забирайте жука этого, Гила, а я не могу. — Он сердито поджал губы и, помогая жуку забраться под одежду, проворчал: — Да за что мне эти грехи тяжкие… Залез? Ну и хорошо, сиди там, грейся. — И повернулся уже к Морозко: — Деда. Прости… Не могу, я слово дал. Зургу, местному хозяину. Ты ведь в курсе что я натворил на Земле… Мне либо в психушке лежать, в тюрьме, либо — к нему. Да, тут страшно, грустно и вообще не житье, но… не знаю. Я обещал от него не убегать. А он сам меня не отпустит, ты ведь это понял. Я могу только донести этого маленького и обратно в камеру. Амператор осерчает, ну да и фиг с ним. А на Земле… ну кому я такой безумец нужен? Я бы и поехал, правда! — глаза Ивана стали словно стеклянные, но он не заметил этого, и продолжил говорить уже с надрывом: — Я очень хочу сестер увидеть, я тоже хочу уйти отсюда и хотя бы минут пять посмотреть на голубое небо и подышать свежим воздухом да с травами, а не это все… непонятно что… Но… Я же б-безумен, д-деда!.. Я б-боюсь, что… Я вч-черашнего дня не п-помню, что со мной, поч-чему я в т-тюрьме? Что-то ст-трашное случилось, что-то плох-хое… Что-то... от чего д-даже эт-тот брас-слет н-не ост-тановил... — и Иван, показав "окольцованное" запястье, машинально обнял жука под одеждой, словно баюкая себя. — Да, что ж ты такое говоришь-то, внучек?! Контузило тебя, что ли?! Я, вроде, головушка твою не морозил, чтоб ты умишком ослаб! — Возопил Мороз от возмущения, перестав бомбардировать обледеневшую решетку льдинами. — Бежать, да без тебя?! Да я за ради твоего спасения цельную планету в новую веру обратил и молиться на меня заставил, чтоб сил набрать в дорогу, да тебя воротить! Соседушка твои, крепыши красные, и их сородичи круглые сутки вокруг меня хороводы водили. Вона, погляди-ка, что я собрал в дорожку. — Достал из-за пазухи связку светящихся льдинок. — Тут в каждой чистая вера струится, чтоб ты домой вернулся. А ты — не пойду! — Передразнил он виноватый Ванькин тон. — И ладно бы обещал кому путнему, так ведь душегубцу обещал, который потравил тебя. Вестимо ты от этого вчерась не в себе был, а? — Снова полез за пазуху и достал клубок обледеневшего яда. — Вот этим тебя отравили. Дюже едкая дрянь! Все ещё хочешь тут оставаться? Слово данное подлецу держать. Он же знаешь, что задумал, а? Девочек наших сюда притащить! Хотя бы одну! А каково тут будет хоть Олюшке, хоть Натусе? Их бы спрятать, не пустить, ан полетит к тебе любая, лишь бы на братика не серчали! Во как! — Да? — недоверчиво, но с пониманием - что его обманули и на этот раз, Иван посмотрел на родственника, на его льдинки, на жука, который притих и казалось замер, чтобы только обошлось, и чтобы его не трогали и никуда не тащили… — Сестер, значит, хочет… А зачем? Это из-за того, что я тут наворотил? Или из-за чего? И это ты у него спросил? — Вновь ужаснулся русский. — Как пробрался? И как оно вообще… Там? Или у кого? — до Ивана дошло, что если бы его любимый родственник припёрся в тронный зал качать права, так местный диктатор живо бы к себе его затребовал. Хоть в клетке, хоть в верёвках, хоть кандалах. А раз не зовут, значит Морозко всего лишь откуда-то слышал: — Этому мнению можно доверять? А то тут всякое понаговорить могут… — Дык твой синий бусурманин проговорился, который харчи своему самодуру возил. Сам сказал, что девчонкам надо в другое место, где их не выкрадут. Но они ж не смогут прятаться, к тебе захотят. А я для проверки решил мысли его прочесть! Я ж — боженька теперича цельной планеты, могу и мысли прочитать! — Мороз горделиво подбоченился. — Увидал в его воспоминаниях такую срань Перунову, что и черти нашенские в сравнении с ним — красны молодцы! Сидит на троне, оскал в пол головы, рожищи чертовские, когти аки медвежьи, глаза углями горят… Тьфу-тьфу! И когда про девонек наших заговорил, хихикал гадостно! Вот честное слово тебе даю, Ванька, такой сначала одну нашу кровиночку заберёт, ан аппетиты во время еды растут! Где одна, там и вторая! А за ними остальные гости нашей фермы, младший немчура, трусишка его, да старец в теле молодом. Да что я тебя уговариваю?! — Вдруг гаркнул древний дух и, сорвав несколько льдинок с верой, раздавил их в руке и одним махом вышиб решетку. — Все! Завелся я! Полечу сейчас, найду этого самодура, да избавлю свет белый от такой погани! Где он?! Вестимо, на верху прячется, в палатах княжьих! — Деда-а! — Ваня тут же рванул на третьей космической как мог, и даже пузо с жуком не помешало. Но Морозко как будто испарился лишь пустота и свежесть февральского утра в коридоре ведущем в ангар похрустывает под ногами… — Что ж д-делать-то… — Иван закусил губу и задумался. Вот-вот набегут сюда роботы, а он стоит как дурак и… — Дедушка Мороз! Не надо ему подарков, обойдется! Я согласен! Согласен! — заорал Ваня на весь коридор. — Ау, Дедушка! Эх… И тебя просто так не отпустишь, маленький… Ты ж если добежишь то только чудом… А то может рванешь прям щаз, пока ещё не спохватились? Успеешь, букашка-таракашка? — ласково обратился он к жуку. Жучок что-то пискнул, но его перебил раскатистый бас ледяного духа: — Ванька, чего застыл-то?! Показывай дорогу — куда идти к этому душегубцу, чтоб я тебя от клятв ему освободил! Сгинет сия погань — все вздохнут свободней! Эх, разошелся я, всем косточки выстужу! — По коридору пронеслась метель и, аккуратно обогнув Ваньку, сковала очередной взвод охранников. — Домой… Пошли дедушка домой. — вздох обернулся облачком пара. И Ваня нахмурившись, прокричал: — Не хочу я ему такой судьбы и такого конца, слышите, Ваше Императорское Злодейство? А только… Как же с моим безумством-то… Я боюсь… Очень… вдруг чего… Может подлетать будем, рейнджеров вызовем? Да и маленького передать надо, ему тут не место. Ты согласен? Из-за пазухи послышались всхлипы. То ли насекомыш все ещё был перепуган, то ли не верил в свое счастье — не разберёшь. — Опосля поговорим, Ваня! Дай, сыму с тебя енто украшение и тикать! — Мороз воплотился позади внука, в мгновенье обратил браслет на руке оного в ледяную пыль. - Вот и все! - И подтолкнул Ваньку в спину, сначала руками, а затем и метелицей. А то чего он застыл, не двигается? Непорядок! — Опосля! Бежать, так бежать! Чует мое сердце, лиходей этот так просто тебя не отпустит!.. Жуткий скрежет и стук заглушили голос Мороза. Это опустились блокирующие перегородки, столь знакомые Ваньке ещё по первому визиту сюда. — Как чуяло мое сердце… — Мороз вздохнул и снова вытащил из-за пазухи связку с льдинками веры. — Значит-ца, будем пробиваться боем! Эй ты! — Он пролетелся по коридору и, найдя целую камеру, грозно воскликнул. — Да ты, лиходей и душегубец местный! Мой тебе совет, пусти нас по хорошему, а не то… как говорил один детский классик моего внучика — «А не то, глядишь, поймаю — пополам переломаю! Будешь ты невежа знать! Наше солнце воровать!» — Он глянул на Ваню, давая понять, что звёзды ему до звёзды, настоящее солнышко тут — внук его, и снова обратился к невидимому врагу. — Молчишь, лиходей?! Что, не ожидал, что внучата мои — не сиротинушки?! Есть у них заступник, так и знай! Отпускай нас по хорошему, иначе — на уши все твои хоромы поставлю!.

***

А в палатах царских в это время Зург уже облизывался на принесенные ему блюда, заставил пару раз откусить от них своего слугу и приготовился откушать чем послали Ивановы сестры. Попутно расспросив Даркмэттера о его самочувствии, о его поездке и в целом о том что случилось вчера, Зург уже отпустил слугу и тот как раз выходил из тронного зала как раздалась сирена. — Что случилось?! Вторжение?! — Ворп поднял глаза к потолку и чуть ли не выругался: — Вирс побери, это наверняка Лайтер! Прознал что Брагински у нас, сбежал из больницы и теперь нас атакует! Разрешите принять бой, Император? — И шпион развернулся и сделал пару шагов к двери тронного зала. Опомнился и виновато повернувшись, чуть поклонился: — Виноват. Сирена. Надо быстрее… — Перекрыть все входы и выходы! А ты беги, потом поговорим! — отмахнулся Зург. — Если это Лайтер… — тут его глаза сузились. — Ты беги, встреть его, а я подойду позже. — Вас понял! — донеслось из-за двери. А Зург отодвинул блюдо в сторону и стукнул кулаком по подлокотнику трона: — Ну что за жизнь такая, даже пообедать не дадут! Ну, что случилось? Лайтер? — обратил внимание Зург на мелочь. Жуки, которые прибежали почти сразу же, робко подошли на трясущихся ножках и робко пролепетали: — Побег, Ваша Злобность! Брагинский сбежал! — Брагинский?! — Император сверкнул глазами, скрежетнул зубами. — Как же это у него вышло? — В-вот, см-мот-трите… — пролепетал жучок помладше. Но жук постарше накинулся на своего: — Что ты показываешь? Надо показать, где Брагинский сейчас! Вот, смотрите, мой Император! Да уйди отсюда, мешаешь! — и грубо оттолкнув напарника, перемотал видео на камерах увеличил одну из них и повернул экран полностью к хозяину. — … Камера восемь? И десять? Отли-и-ич-ч-чно!.. Даркмэттер! Это Брагинский! Представь себе, сбежал! Это ты так запирал его? Побежал прямо к складу… что? к ангару! Подожди, что? — И Зург пристально всмотрелся в камеру где Иван кричит о том кому-то что он не хочет для него, для Императора, такой судьбы, что не надо Зургу подарков… — «Что происходит? ЧТО он говорит? А это кто?!» Около Ивана появился какой-то немолодой мужчина то ли в каске, то ли в железкой шапке… «Это шлем? Наверное это шлем… А что у него с глазом? Очень странно? Кто это? Родственник? Оч-чень странно…» Тут Зург понял что долго молчит и добавил Ворпу, который был на связи: — Здесь еще кто-то, но не Лайтер. И не рейнджер. Какой-то немолодой, одноглазый, справишься. Опять проморгали вторжение, идиоты! Что? Да он еще и угрожает? Что за хамство! — возмутился Зург. — Отпустить их? Никогда этого не будет, слышишь?! Даркмэттер! Разберись с ним!

***

Тем временем Мороз начал входить во вкус, дразня местного заправилу: — Ну чего молчишь?! Язык прикусил, или… Хах! Отморозил?! Застыл там что ли?! Гы-гы-гы!.. — он засмеялся удачной, по его мнению, шутке. Ещё и Ваньку ткнул в плечо. — Слышь Вань, во какую хохму я отморозил! Хы!.. — Деда, не надо. Не серди его… — Прошептал Ваня робко и тронул Мороза за локоть. Но деда уже понесло. Он снова погрозил в камеру: — Ты это, того — отворяй ворота, по-хорошему! Ан не захочешь по-хорошему, я и по плохому смогу! Вынесу их к чертям! Я смогу! Я ж — отмороженный! Назквозь! Цельный лёд и ничего лишнего! Гы-гы-гы!.. — Чуть погоготав, Мороз снова обратился к камере: — Молчишь, лиходей! Отвечать не хочешь, али нету у тебя тут вещицы мудреной, чтоб люд честной слова твои на расстоянии слышал? Однако же, ворота не открываются… Ну на нет и суда нет! Отойди, Ванька! Деда сейчас все туточки громить будет! Эх, разойдись рука! Мороз сжал ещё несколько кристаллов веры в левой руке, а правой ка-а-ак размахнулся, да и… Мощный поток снега и льда смел подчистую толстенную дверь-шлюз, оставив от оной обледеневшую металлическую крошку. — Видал?! Я ж говорил — отмороженные я! В гневе, особливо праведном, силушку не соизмеряю! Боженька же! — Хмыкнул древний дух в камеру и обратился к Ване. — Пойдем внучек. Пойдем… Ничего не бойся, силушки у меня хватит. Боженька я или кто? Зург вновь оскалился от злобы — ответить этому странному пожилому человеку не мог, не было у него в коридорах громкоговорителей. Незачем было, пущай его работнички высшего звена задания сразу получают и низшим раздают. Для порицаний был тронный зал, для пыток заключения — пыточная и тюрьма, а зачем ему, повелителю этой планеты, всем любезно указания раздавать? Много чести! А для убегающих не зачем было знать, что и где его ловят — сирена лишь указывала, что у властителя очередные проблемы с самовольным работником. Кстати, о нем… — Укажи шершням чтобы не отступали! Пусть стреляют, Брагинский мне обещал не убегать, а сам… ну я ему убегу! — рявкнул Зург в переговорное устройство. Оттуда донеслось краткое «есть», и Даркмэттер отключился. — Надеюсь, твой помощник сообразит записать все это? — обратился Зург к жуку у экрана. — Д-да, мой злобный император! — Раболепно поклонился старший. — Можешь настроить систему, чтобы еще и свет приглушило? Жук покивал и камеры сменили контрастность — из обычной картинки появилась черно-белая, с белыми мельтешащими мухами. Всюду темень и белый силуэт на таком же светлом-светлом фоне — это откуда-то шел снег, и в этой метели бежал русский. — Что это за осадки? Это камера так показывает? — нахмурился Зург, он попутно проверил свой костюм на левитацию, все ли в порядке с оружием которое у него было припрятано… — Простите, поправлю! — жук действительно нажал пару кнопок среди которых был температурный режим и Зурга удивило одна вещь. — А ну постой-ка… — он остановил мельтешения нервничающего жука и вгляделся в камеры: уже на следующей был очень хорошо виден замерзающий Брагинский: ноги и голени у того были почти синие с голубым цветом, зато в районе выпирающего живота (с чем-то или кем-то под военной формой? тащит кого-то?) было ярко-красное пятно. Или два? Кисти рук у сбегающего также были голубоватого цвета — но остальное тело не так охотно теряло тепло, даже казалось, что от бега Иван согревается сильнее. А вот тот человек, который бежал чуть впереди — он был полностью синим! — К-как это… — недоуменно вылупился на экран Император. — Не понимаю… он что… совсем не живой? Да быть этого не может! Он что… мертвец? Включи свет обратно! Даркмэттер, ты где? Ты уже должен был их догнать! Ворп, услышав в очередной раз эту истерику, закатил глаза, становилось невероятно холодно и как выкручиваться в этой ситуации — он не знал. Стрелять в Ивана, а тем более в Мороза — он не хотел вообще. «Но ведь придется, Вир-рс, его побери! А то будет орать что я своего долга перед ним не исполняю! А что я могу? У меня даже огнемет с прошлого раза не работает!» — Добегаю, через десять секунд я его нагоню, — кратко отрапортовался он. Шпион и в самом деле нагонял беглеца. Только вот что делать и как поступить — не знал. Инструкция была, но даже под руководством такого хозяина — ну совершенно не хотелось поступать по ней. Да и не пришлось. Морозко ещё издалека почувствовал ауру синеликого шпиона и просто напросто заморозил ему проход трёхметровый слоем льда. Очередную дверь-шлюз он и вовсе не стал выбивать, вместо этого вышиб потолок и вьюгой поднял Ивана этажом выше, завалив проход за ними лавиной из крупных льдин. И тут же так кстати включился свет. — Потерпи, Ванечка… Потерпи, родненький! Теперь сможешь без моих подсказок к воле бежать! — Мороз отпустил озябшего внука и полетел вперёд, вышибая дверь за дверью и сметая в прах боевых роботов. Погоня за Брагинский и его дедом привела Даркмэттера в тупик. Ворп огляделся и присвистнул — весь отрезок коридора занесло сугробами, дверь-шлюз впереди была покрыта льдом, словно фондю, а в потолке застрял миниатюрный айсберг. «Вот и конец погоне…» — Ворп немедля вызвал хозяина. — Мой император… Я… я застрял в замороженном коридоре. Кругом лед… огнемета у меня нет, инфракрасного луча тоже! Надо идти в обход… — Какого метеора я все ещё держу тебя в живых?! Тунеядец! Если они сбегут, я тебя лично… — Ор начальника стих на пару мгновений, потом грянул вновь. — На кол посажу! Как Брагинский рассказывал. Сутки будешь по нему сползать, корячиться в муках! Понял?! — И прежде чем Ворп ответил, рявкнул снова: — Дуй ко мне! В ангар! Я покажу тебе, как ловить беглецов!!! — Есть, ваша злобность. — Ворпу даже не надо было отключаться, звук из бесполезного протеза подтвердил что своё согласие поневоле шпион сказал в пустоту и хозяин его не услышал — отключился в ярости. — «Ну еще бы… Брагинский ему сказки рассказывал, а страдать теперь мне! Впрочем… этим двоим не место, пусть уходят. — И Ворп, оглядевшись, хмыкнул и нажал на кнопку реактивного ранца: — Не вы один умеете своего внука научить летать, дедуля! Не вы один!» — поднявшись сквозь дыру он обнаружил такую же ледяную дорогу далее, но двери все так же были заморожены. — «Ну да ничего, а я в окошко выйду!». Сказано — сделано, Ворп вылетел в окно и, обогнув здание, чуть ли не с поклоном приземлился рядом с пышущим яростью Зургом: — Они через второй этаж пошли… А этот… мужчина… Кто вам сказал, что он — обычный? Колдун он, вот кто! Снегом меня завалил, я и пикнуть не успел. Как ждал он меня что ли? Как знал, что я приду именно с этого коридора! Но сила у него… дыра на этаже насквозь, КАК он это сделал?! Подхватил Брагинского, что-то там проорал что они все равно выберутся, иначе — не жить и нет их! Я пробовал двери открыть, да их словно навеки заморозило! И все моё оружие из строя вышло. На втором этаже все так же заморожено. С чем я воевать буду… — последнюю фразу он произнес чуть тише, будто самому себе, знал, что Зург припомнит ему это не сию минут, так после, когда всё закончится. — Мне все равно, кто этот тип. — От кажущегося спокойным тона императора зла веяло могильным холодом. Зург уже достиг той точки, когда слепая ярость к необычному вторженцу переросла во всепоглощающую ненависть, при которой не остаётся ничего, кроме желания расквитаться с обидчиком. — Мне все равно. Человек… обычный или колдун. Да пусть сама святая Венера в образе этого наглого старикашки… Это — мои владения! Даже богам не дозволено заявляться сюда без МОЕГО разрешения! Я уже приказал всем шершням на планете оцепить все воздушное пространство над дворцом. Никуда они не убегут… никуда… Будут мне образцы для опытов по созданию киборгов… — Зург вскинул руку с включенным коммуникатором и гаркнул: — Приготовить энергосети для перехвата беглецов! Жужжание снаружи оповестило, что окрестности и впрямь забиты войсками желто-черных роботов, только и ждущих своих жертв вне дворца. Сглотнув, Ворп невольно отступил и склонил голову — от Императора веяло такой злостью и черной ненавистью что лучше под руку не попадаться. «Хоть бы…» — обрывочно подумал и дернулся, нельзя думать при хозяине! Вообще нельзя о чем-либо думать! Не найдя что сказать, он и вовсе поклонился, показывая своё раскаяние и виноватость — сейчас он был не боец — без оружия, без своего протеза… Он был практически бесполезен. — Ты! — Зург ткнул пальцем в одного шершня из свиты роботов, затем показал на Ворпа. Робот взвел руки-бластеры, но не выстрелил, ожидая дальнейших распоряжений. Зург мельком глянул на обомлевшего шпиона и отдал приказ. — Оружие ему! Робот отстегнул одну из рук и протянул Ворпу. А Зург ещё пристальней глянул на слугу и безразлично выдал: — Когда перехвачу пленников, буду подгонять тебя под рабочие требования. Биологическую часть тоже! — И взмыв в воздух, устремился к ангару, лично задерживать нарушителей. — Да, мой Император… — вновь склонил голову Ворп. А что он мог сказать? Так уже случалось и не единожды и сожалеть об этом — только зря терять время. И поэтому сумрачно кивнув улетаюшему Хозяину, Ворп тоже поспешил за ним.

***

Иван несся по коридору, словно на крыльях. Изначальные муки совести за нарушенное слово — «не сбегать», уже развеялись. Деда же сказал, что иначе заморозит насмерть местного самодура, вот Ваня и спасал того своим побегом. А то ж Мороз слов на ветер не бросает. И в том, что его дедуля сможет при желании убить Амператорское Величие, русский не сомневался… ну разве только самую-самую чуточку. Но это если случится что-то совсем непредвиденное. И тут у Ваньки неприятно стянуло нутро от предчувствия. Слишком уж тихо было вокруг. Лишь вьюга воет и ничего боле. Даже роботов нет на этаже ни одного, а раньше была тьма-тьмущая! Последний рывок и Ванька выскочил из очередной пробитой дедом двери в ангар. И только теперь понял — отчего было тихо! Едва он ступил на территорию ангара, по нему началась стрельба. Не лазерами, чем-то другим. Чем-то на рыболовные сети похожим. Быть бы Ваньке пойманным, но сильнейшая вьюга запустила все сети назад, во взвод роботов. Русский снова рванул вперёд, не разбирая дороги, ибо стоять на месте было чревато. Роботы ж посыпались вниз, парализованные собственным же оружием. Даже искрились, словно после удара током! — Умница, Ванечка! Беги! А я тебе безопасный путь сделаю до нужных саней! — Раздался сверху родной до боли бас, и перед Ванькой вырос ледяной тоннель. В таком можно было не бояться обстрела какими-то там энергосетями! И не надо было размышлять — а правильно ли я бегу? Путь то один был — вперёд и ещё раз вперёд! А вот и невзрачная с виду машинка впереди замаячила! Вестимо, это и есть «сани» с извозчиком Гилушкой! Ещё поднажать и… Вдруг раздался грохот и вокруг все завертелось, затем пустота под ногами и… пронесло! Ванька даже упасть не успел — был подхвачен вьюгой и доставлен к родному анклаву в машину по воздуху. — Russish!!! Пристегивайся скорей! Ща валить будем! Заслышав родимый голос, Ванька чуть ли не кинулся расцеловывать белоголовую область, но тут же взвыл в панике: — Где?! Где он?! — Дед твой? Дык, отход прикрывает! В воздухе нагонит! — Не деда! Жучонок! Под рубашкой был! Деда-а-а!!! — Ещё пуще взвыл Ванька. — Деда! Где жучонок?! Я же обещал!!! Но Морозу было не до этого. Враг же, местный заправила, чтоб его, уже не церемонился. Приказал обстреливать ледяные укрепления силовыми волнами, чтоб и вьюгу рассеивать и лёд ломать. А без этих защитных средств закидают ребят странными сетями и пиши пропало — не взлетят космические сани. Эх, вот бы найти злодея, да заморозить до смертушки!.. Да не было его в здании. И ведь не обыщешь окрестности, надо «сани» защищать! Вон как по ним пуляют со стороны улицы. «Вестимо, и лиходей там, за воротами стоит! Рядом с пушкарями своими. Проход закрыл и не пущает. Ирод окаянный! Повезло тебе, что внучек мой зла тебе не желает! Эх, Ваня… Ваня… Что ж ты такой мягкосердечный тута стал? Самому б спасаться, ты жучонка зовёшь… Да что ж такое?!» — Озверев от очередной канонады, сломавшей ледяные укрепления, Мороз передумал возводить новые и тупо поднял вьюгой в воздух несколько космических барж и выстроил их в стену. Пальба утихла почти сразу. То ли местному лиходею было жаль техники, то ли экономил силы роботов — Мороз не понял. Не до того было. Надо было вернуть причитающего Ваньку назад в авто, а то уже и немчура его выскочил наружу, помогать искать пропавшего жучонка. — Ванька! Чтоб тебя! Залезь уже в машину и пристегнись! — Гил схватил русского за руку, намереваясь утащить за собой, да забыл — кто тут бугай в два метра ростом. Брагинский даже не заметил прицепившийся груз, продолжая рыскать возле авто в поисках пропажи. — Слышь, ты! Себя не жалеешь, хоть меня пожалей! И сестер! Накой им твой жук, им ты нужен! Блаженный дуралей! — Цыц! Не сметь на внучика лаять! — Гаркнул материализовавшийся перед ними Мороз и, взяв Ваньку за ухо, повел к машине. — Садись в сани, чадо непослушное! Я сам твоего жучонка поищу, пока буду искать другие ворота отсюда! — Отпустил ухо, сообразив, что может отморозить оное. Да и Ванька сам уже пошел к машине. Всё-таки… сестрёнки ждут… Вот то-то же! — Кивнул древний дух удовлетворённо, но тут же разразился бранью. Враги не спали и попробовали преодолеть стену из барж, за что и были заморожены матюгающимся Морозом. Около трёх десятков роботов повалились наземь, искрясь от разрядов на бесхозных теперь энергосетях. — Ишь ты! Интересные штуки! — Мороз поднял вьюгой одну сеть и вздохнул — оную закоротило, и она погасла. — «Не пойдет мне такое оружие! Что ж делать? Как пробиться на волюшку, коли ворота в осаду взяли?» Мороз растворился во вьюге и полетел по окрестностям, осматривая оные и попутно морозя наступающих роботов. «Измором берет, зараза! Ну ничего, выдюжим! Что за?!» — Морозко метнулся к выезжающей буквально из стены штуковине в два этажа, чем-то напоминающей трамвай без окон, но зато со странной длинной спиралькой на крыше. Он уже приготовился запечатать нежданное нечто в ледяную глыбу, но остановился — на той штуковине восседал тот самый пропавший жучонок с коротким усиком. — Объясните, мил челов… существо, что это за нечто непонятное? И почему ты сбежал? Ванька его ищет, а он на транв…фаях разъезжает!!! — Это н…не тр…транв… Это… энерго-пушка… очень мощная… Я сейча вам потолок выбью! Только она нагреется сперва… — Пролепетал насекомыш, весь дрожа от холода и страха. — Я выбью крышу и… улетайте! Стартуйте… сразу после выстрела!.. Пока роботы не опомнились!.. Они тормозные… Не сразу сообразят… — Умно! — Хмыкнул Мороз. — А ты как же? Жучонок лишь лапкой махнул. Ну куда ему бежать? Где он такой нужен? Да и тем более, потолок же на него и рухнет! Подумаешь… Не велика потеря! — Ясно… — Мороз помрачнел. Чего ж тут не понятно — смертника из себя решил построить этот насекомый дуралей. А внук потом горевать будет! Эх, что ж за место тут поганое, что ужо некоторые и смерть принимают с обречённым смирением! Вот прибить бы главного лиходея! «Скажу Ваньке, что он сам нарвался, а я силушку не соразмерил!» — Мороз злорадно усмехнулся и полетел назад к машине с внуком. Тот стоял у открытой двери и ждал. — Деда! А где жучонок? — Ванька состроил такую горестную моську, что Мороз не выдержал. — Там он! Потолок пробить хочет, чтоб вы убежали! — Дух в сердцах махнул рукой в сторону «трамвая». — Дык его ж раздавит! Пущай он сбоку пробьет! А ты отвлеки роботов! Ну пожалуйста, деда! Отвлеки, а я за ним — одна нога тут, другая там! — Проорал Ванька на ходу, устремившись за жучонком. «Будь по-твоему, внучек. Но не обессудь, ежели я зацеплю твоего лиходея и холодом дух ему выбью! — Мороз в который раз достал из-за пазухи ожерелье из льдинок и сдавил его в руках. Энергия хлынула потоком, все вокруг завьюжило, затрещало и вот он уже мчался в атаку, с дюжиной ледяных глыб наперевес. Но, едва достигнув выхода, льдины ударились обо что-то невидимое и рассыпались мириадами осколков. Тут же послышался злобный смех. Главный лиходей и впрямь был тут, у главного входа-выхода из ангара! Стоял вальяжно, ничего не страшась! Ух, зараза бусурманская!!! Скрылся за невидимой завесой, лёд не пропускающей, и скалится! «Прости, Ванечка! Осерчал я на этого охальника! Я не я буду, ежели не проучу гадину подколодную!» — Мороз рванул вперёд и… странная завеса не удержала его! В отличие от сопровождавшей его снежной вьюги, осыпавшейся сугробом по ту сторону завесы. — А, так ко мне гости! — обрадовался Зург, видя что гость незваный прошел сквозь энергетический барьер словно его и не было. То что этот человек был похож не только на мертвеца но и… умеет колдовать и может проходить сквозь любые преграды, Зург убедился воочию, и впервые в его черной душе что-то шевельнулось, что-то боязливое, будто если он с этим существом не справится, то ему очень сильно попадет. Как в далеком детстве когда его вредная, во всех смыслах, бабка узнала о его шалостях и о полупустой банке с засахаренными персиками. Но Зург не был бы Зургом, если бы кроме упрямства у него не примешивалась к любому сильному чувству досада и злоба — это его слуги, они ему нужны! А тут какой-то дохлый мертвяк со своими фокусами собирается их у него, Правителя тысячи миров забрать? Да не бывать этому! И Зург с радостью наставил на просочившегося в его энергетический купол гостя свое оружие — огромную ручную пушку. Мороз хмыкнул. Забавный типчик повстречался ему на жизненном пути. Забавный… Наглый до жути, озлобленный и самоуверенный. Как тот Гордей Гордеич США, сидящий ныне в матрёшке, что Мороз сохранил в нетающем ледяном кубе, в центре нового ледника на Джо Эд. Только злодей перед ним хоть и был малость не в себе, но оставался цельной личностью. Которую так просто было бы сейчас заморозить аж до самого корочуна! Увы, данное Ваньке слово надо было сдержать, иначе внучек крепко обидится. Да и смута… дело такое себе. А, так он не один тут! Тот гонец тоже поблизости! Стоит, осунувшись, чуть в стороне… Тем более морозить насмерть не выйдет, а вот поиграться с самодуром — любо дело! Потянуть время, пока Ванька дела улаживает, да недруга поглубже прощупать. — Интересную штукенцию держишь! — Мороз ткнул пальцем в пушку. И пусть это не вежливо, боженька он или кто, приличия смертных нарушать? — А эта штукенция бьёт бесплотное? Я ж своего тела не имею! Только кучу льдинок в форме человека, аки снеговик! Ха-ха! Попадешь ли в это?! — Чт… Ты кто вообще такой?! — удивлению Зурга не было предела. И пусть его начинало беспокоить то, что это дохлое чучело умеет проникать сквозь его энергетический купол (это как? А вдруг — это существо не одно такое? Значит его купол купол теперь бесполезен?) но все его беспокойство по поводу своей же безопасности заглушила злость на незваного нахала. Да как этот мертвяк с ним разговаривает?! Судя по всему — научить манерам придется ему, Императору Зла! И приподымая оружие и перехватывая его поудобней, Зург подумал что собственно даже никаких почестей и захоронений никто тут делать не станет — зачем ухаживать за тем что осталось от приходящего гостя, тем более если его не звали? Да хорошо если просто так и останется это хладное тело куда упадет. Только Брагинскому надо бы запретить… Что надо запретить русичу, Зург так и не додумал, в тот же момент он афигел еще раз. Когда этот синий старик, ткнув рукой в его плазменную пушку, спросил что-то про бесплотную цель, Зург вначале не понял к чему этот вопрос. Но когда он вдруг КУДА-ТО ПРОПАЛ, вернее рассыпался постепенно с ног до головы снегом, лишь только мелькнул синим блеском его единственный глаз из-под седых волос — вот тут Зург почувствовал знакомо-неприятный холодок по спине. ТАКОГО ВЛАСТИТЕЛЬ ПЛАНЕТЫ ЗЕД НЕ ВИДЕЛ НИКОГДА. Как мог пропасть человек, путь мертвец, пусть колдун, пусть… Вирс его знает кто — и ВНИКУДА? Такое могло быть лишь когда применялась реалистичная маскировка по типу невидимости, но и тогда хоть и технологии были на высоте, но на какие-то мгновения были видны присутствия человека. В инфракрасном излучении, в рентгеновском. В шлеме же не было видно НИ-КО-ГО. И лишь внезапно поднявшаяся метель, то ли злясь на недогадливого правителя, то ли издеваясь над ним же, пару раз бросала его в лицо-маску целые хлопья снега. — Да как?.. Что вообще…? Ты где, ПОКАЖИСЬ! — заорал Зург во все горло. Маска перекосилась от злобы, а маленькие глазки казалось расплавили бы весь снег от внезапно наступившей зимы. — ВЫЙДИ И ПОКАЖИСЬ! Не то… — и Зург не выдержав, нажал на спусковой крючок, пушка мягко забухала выплевывая плазму. Ворп стоявший и грустно раздумывавший о предстоящем, на краю сознания увидел того странного старичка Морозко. Никак не отреагировав, он лишь про себя грустно хмыкнул — Зург не маленький, сам разберется с незваным гостем, сейчас только Ворп ему помешает своей «заботливостью». Но в какой-то момент Ворп понял что сейчас начнется звиздец и чисто инстинктивно бухнулся носом в снег — Император с какого-то фига начал шмалять, проворачиваясь вокруг своей оси. «М-да, совсем видать довели, надо было всё-таки вмешаться», — подумал шпион, носом вжимаясь все ближе и ближе в землю и молясь про себя чтобы его драгоценный начальничек не стал стрелять по земле. Мороз, будто услышав его мольбы, взвился вьюгой повыше и закружился, словно отплясывая резвый танец под канонаду выстрелов. Забавно же — ещё один обезумевший Гордей Гордеевич бросил ему вызов, да не по Сеньке шапка сшита оказалась! Как тут не разыграться, как не задразнить чванливого мордофилю! — Не по сверчку шесток, косой стрелок! Гоп сказал, а не перепрыгнул, глупый смертный! Гроза бьет по высокому дереву, не слыхивал такую примету? Хо-хо! — Морозко взлетел ещё повыше, метаясь от робота к роботу, дабы обезумевший злодей сам подстрелил своих бездушных служивых. — Высоко кот на крыше, да не стал оттого выше! Заела тебя гордость, как собаку блохи, да? Не гляди высоко, запорошит очи снежком! — Ошалевший от проказ Мороз метнул снежком злодею прямо в лоб и громко расхохотался. — Чертовщина какая-то! — возмутился Зург, слушая странного незнакомца. — Ты кто такой, я спрашиваю?! Как ты… Ты же не мог… Ты… — давясь словами от изумления Зург вдруг осознал что и незнакомец слишком уж… И силен, и все может и умеет, сквозь энергетический заслон прошел, исчез внезапно будто… бесплотный дух? И… Ещё и колдует? Откуда снег-то? В голове всплыли слова приближенного раба-слуги: «У нас было так: в море — морские божества, в лесу — лесные, ещё и по временам погоды у нас у древних славян были божки-боги… А после того как мы в христианство подались с сестрами — они стали либо чертями, пакостившими людям из-за злобы своей, либо — помощниками. Вину свою осознали, перед Богом выслуживаются, провинность свою отрабатывают…» Это что значит… перед ним либо черт, либо… божок? «Глупости!» — Император скрежетнул зубами, да там сильно, что казалось стесал эмаль с них. — «Все это глупости! Не бывает никаких нечистых сил и божков, не бывает!» Добродушно ехидный смех и попавший снежок по голове его и вовсе ошарашил — если не бывает, то это — что? Это — кто? Надо было решать что с этим… существом делать и как с ним… «В ножки кланяться — не буду ни за что! Я! Здесь! Хозяин! И слуг своих — не отпущу! Пусть хоть все здесь заморозит!» И под победившую гордыню Зург заорал не щадя своей глотки: — Убирайся вон! А не то возьму огнеметы и все тут напалмом посжигаю! Тебе же хуже будет!!! — Вона ты как, Гордей-лиходей? Упёрся, аки барашек на новые ворота? Будь по-твоему, покажу силушку свою, коли не разумеешь — кто к тебе во владения пожаловал! — Громогласно раздалось отовсюду и сразу. И тут же снежная вьюга стала крепчать, превратившись в настоящий буран. — Тебе ж разум твой сказал — кто я? И внучек мой сказывал — кто я! Так получай леща ледяного от духа холода и зимы… Нет, теперича ужо от — боженьки целой планеты! Зург не мог разглядеть за пеленой снежной бури, как раззадоренный вторженец вынул из-за пазухи очередное ожерелье из льдинок, раздавил часть в своей руке и махнул оной в сторону неприятеля, напуская ледяной туман! Местный владыка даже испугаться не успел, лишь увидел мелькнувшего перед ним шпиона и… Ворп Даркмэттер застыл ледяной статуей. Впрочем, как и все вокруг. Ну, кроме спасённого им Зурга, разумеется. Когда Ворп застыл прямо перед глазами правителя (почему он кинулся к Зургу? Хотел что-то сделать? Но почему у него такое испуганное лицо?) Зург вначале опешил и реакция не подвела — он тут же поднял свою пушку, все еще не понимая, что происходит. Но тут же растерянность сменилась лютой злобой и яростью — на него хотел напасть его собственный генерал! Да чтобы еще хоть один раз он ему начал доверять?!.. Но когда Даркмэттер вдруг стал покрываться корочкой льда, да еще та-ак медленно… «Что это? ЧТО? ЧТО ПРОИСХОДИТ?! Какого…» — Императора вдруг пробил ледяной пот и он вдруг почувствовал как по спине течет холодная капелька непонятно откуда взявшаяся в его суперсовременном костюме. И Император вдруг понял, что ему вдруг стало не очень хорошо и с ним что-то не так — оружие стало вдруг неподъёмным, сознание стало каким-то расплывчатым, будто повело и без того заболевшую голову словно от жары, движения стали замедленными будто он оказался в густом киселе и самое главное — слева невыносимо закололо так будто… — Что… со мной? — сказал Зург, ощущая как дрожат его ноги, и его это почему-то испугало даже больше чем ослабевшие руки, но своих слов он не услышал. Только вьюжка свистела в ушах и тонко-тонко звенело будто в самой голове. И звон все нарастал и нарастал… Сам не заметив как, Император осел в снег и, пару раз хватанув ртом морозный воздух, затих и больше не шевелился.

***

Чуть ранее в ангаре… Ванька никак не мог взять в толк — это он дурак жалостливый, или окружающие слишком умные? Иначе с чего даже родимый анклав на гавн… пардон… весь извелся, пытаясь зазвать его назад в машину и забить на какого-то там жучонка, которого Великий — «В глаза не видел и не особо горит желанием знакомиться с ним в пыточной, после проваленного побега». Но упрямый славянин упорно не желал слушать голос разума в виде прусса, в свою очередь уговаривая жучка не дурить и спасаться с ними. Впрочем, мелкий насекомыш оказался под стать русскому бугаю и ни в какую не желал уговариваться. — Не пойду… — Ныл жучонок. — Некуда мне бежать… Нет мне нигде места… и не будет… Убегу… все равно хозяин найдет и покарает. Даже если я буду по углам шкериться, как… хнык… насекомое!.. Уж лучше помереть под обломками крыши, чем так жить! — Помереть? Да как же?.. Да это же… — Опешил Ванька, но тут же нахмурился. — Ишь, чего удумал! Помирать! А мне как быть? Как мне спать по ночам, зная, что я позволил тебе помереть?! Да я же… Да это же… — Всхлипнул носом, но тут же снова рассердился. — А ну, не балуй! Простреливай стену и прыгай ко мне! Или я сам тебя стряхну и утащу под мышкой! Нечего мне тут себя заживо хоронить, коли не все ещё кончено! Бороться надо! БОРОТЬСЯ! Я сколько раз помереть хотел, но — боролся! И сейчас поборюсь! И ты борись со мною! Боишься, что хозяин искать будет? Так он и меня искать будет! Вместе будем шкериться, а деда нас защитит! Деда — хороший защитник! Он и меня от смерти спас, и друзей моих… Кто был рядом со мною в тот день… когда остальные погибли… Кто со мной не пошел… — Ванька вновь захлюпал носом, но не замолк. — Я ж никого из них оставлять не хотел! Честно! Они… они сами не пошли со мной! Сдались… исчезли… Но ты-то!.. Ты хоть не сдавайся! Пойдем со мной — я тебя защищу! Хоть от ящиков, хоть от хозяина — защищу, себя не пожалею! Пробивай стену и прыгай ко мне! Ну же!!! Жучонок выслушал тираду дылды в шарфике, выпучив глаза от изумления. Сородичам его существование было пофиг, сами толкали его на пытки, а тут!.. Чужак! Не знакомы толком, пересеклись пару раз, и… защищать?! Но на вранье обещание не было похоже. Да и спасал же дылда его ранее! Так почему бы не рискнуть? Помереть всегда успеется… Лишь бы не в руках императора. Не на пытках. — Обещайте мне тогда, что если мы не сбежим, или… — Жучонок задрожал ещё сильнее, — или если хозяин нас найдет… загонит в угол… Обещайте, что… что лучше прибьете меня сами, одним ударом, чем дадите умирать в мучениях! — Прибить, да? — Ваньку передёрнуло. — Прибить… А зачем прибивать, коли нас и так никто не схватит? Мой деда — ух какой! Ну… накрайняк… он нас и заморозит, а опосля и разморозит! Живехоньких! Так что… да! Обещаю, что деда все сделает в лучшем виде! Ну как? Бежим вместе? Да простреливай ты ужо стену, да сигай ко мне! Жучонок робко кивнул и что-то там захимичил над панелью управления. Дуло из вертикального положения плавно поползло вниз и замерло, устремившись концом в стену чуть пониже потолка. — Ниже нельзя. Энергоотдача… большая… — Пролепетал он себе под нос, зажмурился и нажал на самую большую кнопку. С конца дула сорвалось нечто вроде шаровой молнии и… яркая вспышка осветила ангар, а грохот раздался такой, что у Ваньки в ушах зазвенело. Жучонка тоже не обошла сия участь. Он сидел на верхотуре пушки, устремив взгляд туда, где в стене зияла огромная дырень. — Спрыгивай! — Прошептал?.. да нет, вроде бы гаркнул Иван, но почему-то голоса своего и не расслышал и завопил со всех сил своей глотки. — Спрыгивай! Тикаем! Жучонок дернулся, приходя в себя после контузии, посмотрел вниз, на Ивана, затем на дыру, потом опять на Ивана и снова на дыру и… Сам поразившись своей храбрости, шагнул вниз с края пушки. Что было дальше, насекомыш уже не соображал. Слышал отголоском разума голос дылды и его белоголового приятеля, шум двигателя, потом вдруг холодно стало и… тишина. То, что над его обмякшим тельцем запричитал Ванька, он не слышал. Как и то, что его называли странным словом. — Райвис второй! Райвис второй… Держись! Не помирай! Не сметь помирать! — Ванька юркнул во взлетающее авто с жучком в обнимку. — Какой, мля, Райвис второй? — Взбеленился Гил, едва сдержавшись, чтоб не дать леща русскому. Увы, за рулём отвлекаться было нельзя. — Русский, тебя контузило?! Где ты тут Латвию нашел? Пристегнись, чудь славянская! Ща будет — Форсаж, имперский дрифт, ёпта! — Деду не забудь… — Всхлипнул обиженный Ваня, прижимая к груди бесчувственного жучка. — Тута я ужо! — Раздалось довольно откуда-то позади из затянувшегося инеем салона авто. — Ух, напужал я лиходея местного! Живой он, Ваня! Я же обещал! Но напужал я его знатно! Он аж притих в сугробчике, аки медведь в берлоге! Хо-хо! А это у тебя на руках трофей боевой? — Давайте мы потом попиз… потрындим! — Огрызнулся прусский водила, пытаясь вырулить с планеты, не попав под лучи охранной системы. — Если я щас не так вильну, убегать будет некому! Мороз нахмурился с такой грубости, но ничего не сказал. Воистину, только блаженный будет точить лясы под руку возничему. Так и на санях с лошадями, животными умными, все равно можно было въехать в чужую изгородь или с кручины съехать кубарем, а тут — летающие сани, одним пруссаком управляемые. Но дело свое белоголовый знал. Вихляющая из стороны в сторону, словно влетевшая зимой в сени ошалевшая синичка, машина преодолела сеть охранной системы планеты Зэд и устремилась в космическую даль. — Гилушка~а~а~а! — Восхищённо выдохнул Ваня, глядя на область с неподдельным восхищением. — Не даром легендарный Шумахер был из ваших с Людкой! Ты — водила, просто нечто! — Рано расслабляться! — Осадил его прусс, а то вдруг чудо славянское обниматься полезет, в такое-то время! — Нам надо ещё до территорий Альянса добраться, тогда и расслабимся! Где тут навигационные карты? — Он затарабанил пальцами одной руки по приборной панели, как вдруг выругался. — Что такое?! — Аж подскочил Ванька. — Да хз! Навигатор, блин, заблокирован! Настроен на гиперпрыжок, хрен знает куда! Какие-то координаты! Ну, синюшный, удружил! — Постой-ка! — Ванька глянул на экранчик посреди кнопочек и довольно хохотнул. — Прыгаем, Гилушка! — Сдурел?! А если нас вынесет на поверхность звезды или в черную дыру?! — Не-а! Вынесет куда надо, Гилушка! — Ванька расплылся в довольной улыбке. — Я эти координаты хорошо помню! Они у меня «на сердце высечены»! — Ну… раз так… — Гил недоверчиво покосился на свое государство и… смачно выругался — по их души приближались беспилотники перехватчики. Рассусоливать было некогда и он буквально вдавил необходимую кнопку в панель. Тут же машину обволокло белесой дымкой, все вокруг стало расплывчатым и даже звёзды вытянулись в сверкающие тоненькие белые ниточки, а потом все замерло и… Ванька от радости заерзал на кресле так, что оно жалобно заскрипело, еще и машинально занянчил жука, как лялечку. Гил же неверяще уставился на огромную зелёную планету, пришедшую на смену безжизненной красной планете Зэд. — Ну вот и прибыли! — Довольно заключил Морозко. — Сади сани, немчура! Правь прямо в мои новые владения! Боженька с внуком вернулся домой! — УРАААА!!! -Громогласно завопил Ванька, а через секунду и Гилберт. И вот уже их транспорт спикировал к планете… Вернее, к необычайно странному белому пятну около экватора планеты. И пофиг было — что там с их теперь уж бывшим хозяином? Они вырвались — это главное!

***

А в это же самое время, где-то в захолустной ночлежке Торгового Мира... Тот, из-за кого Брагинскому и его близким пришлось претерпеть множество страданий, платил за свои прегрешения. Платил нервами и здоровьем. Джонс ведь ни спать не мог, ни есть. Лишь сидел в одиночной комнатушке два на два метра, и лил слезы над поломанной своими же руками жизнью.