Ну что, страны, в бесконечность и далее?!

Звездный крейсер под номером Сорок Второй, на полной скорости рассекал космическое пространство, унося с вражеской территории команду Лайтера и спасенных ими пленников Зурга. Базз не просто так торопился покинуть квадрант Зета, ведь пока они находились на территории Зурга, он ни расслабиться не мог, ни послать сообщение своим, что — «Миссия уже закончилась и все спасены!». А ведь помимо всего этого он хотел и со спасенными пообщаться и выяснить — какие же там данные приготовил для них спасенный мозговик? Но главное что ему хотелось — это снова увидеть своего непутевого ученика. Увидеть, прикоснуться к нему, чтобы ещё раз удостовериться, что… «Вот он… рядом! Так близко, что только руку протяни! И никто его больше к себе не заманит, не украдет! Альфи! Мой Альфи…» — Что поделать, привязался Базз к парнишке. Сильно привязался. Настолько, что сейчас едва удерживался, чтобы не засадить за штурвал свою первую помощницу Миру, а самому пойти наконец-то в медицинский отсек и проведать ученика. «А в принципе, почему бы и нет? — Рейнджер почти уже решился, почти встал со своего кресла, но… — Нет. Зачем мне туда идти? Альфред спит, вот и пусть отдыхает. А Мира пусть пообщается со спасенными. У нее лучше получается успокаивать людей…» — решил он в итоге, продолжив пилотировать свой корабль, как вдруг в кабину управление буквально залетел взбудораженный робот. — Шеф, срочно нужна ваша помощь! Срочно! — — Что?! Погоня?! — Встрепенулся от неожиданности капитан крейсера. — Нет, но тоже очень неприятная вещь. — Тут же поспешил успокоить его робот. — Просто тот буйный… Пардон… ваш ученик, он там проснулся некстати и чуть от паники медицинскую капсулу не раскокал! — — Да?! — Первым порывом Базза было желание сорваться с места, прибежать в медицинский отсек и поскорее уладить проблему самому, но… — «Как оставить крейсер без управления? Автопилот — не вариант. Вдруг погоня всё-таки увяжется. Миру за штурвал усадить?» — Всего секунда размышлений и Лайтер уже связался с рейнджером Новой. — Мира, что там у вас? Что с Альфредом? — — Теперь уже все в порядке, Базз. — Прозвучал обнадеживающий ответ. — Альфред был без очков в капсуле, сослепу руками махать стал, пока Бустер его в охапку не схватил и мы ему очки не надели. Но он все равно немного буянит. Пререкается с братьями Байльшмидтами. Я попросила Гилберта не злиться на парня, видно же что это от шока, но не знаю хватит ли его терпения надолго. Альфред слишком уж оскорбляет его младшего брата. По крайне мере я думаю, что оскорбляет. Он вроде бы… на своем родном языке говорит… — — Не, я щас всеку этому малолетнему засранцу! — Прервал доклад принцессы гневный ор пруссака и последовавшие за этим оклики русского: — Гилушка, ты чего удумал? Я тебя понимаю, я сам много раз об этом задумывался, но ведь грешно это — обижать убогих… И контуженных — тоже. — — Сам ты контуженный! — Добавился к перебранке голос Альфреда. — Все вы тут — гады. Герой вас насквозь видит! И тебя, Империя Зла и этих фрицев! — А дальше на том конце связи началась полнейшая неразбериха. Возмущенные вопли американца буквально утонули в гневном: — «Кол-кол-кол-кол!..» — испуганных визгах итальянца и растерянных мольбах Людвига прекратить склоку. И раз уж там пошла такая веселуха, Лайтеру не оставалось ничего иного кроме как все-таки позвать Миру на свое место и поспешить в медицинский отсек самому. Рейнджер успел практически к самому апофеозу конфликта. Там уже реально чуть не случилось столкновение — «стенка на стенку», и ведь случилось бы, если бы не пара самоотверженных миротворцев. В одном краю кабинета стоял Бустер, едва удерживающий в своих ручищах распалившегося Альфреда, во втором столпились остальные бывшие воплощения. Людвиг, приобнимая одной рукой прижавшегося к нему Иту, как мог успокаивал двух своих братьев — и родного и названного. И лишь мозговик был вне конфликта. Он просто тихо сидел в уголке, видимо вполне резонно опасаясь за целостность своего и без того потрепанного «тела». В общем, надо было срочно вмешаться, иначе точно война бы началась. — Что тут происходит?! Что случилось?! — Строго окликнул рейнджер присутствующих в кабинете. Все тут же притихли и уставились на него. Даже истеривший Америка. — Повторяю свой вопрос — что тут происходит? Что за склока на моем крейсере? — Переспросил их Лайтер после нескольких секунд полной тишины. — Да так… Повздорили малость. Но видит Бог, не по своей вине я вспылил. — Немногословно ответил Ваня вроде бы и спокойным голосом, но свой трофейный краник из Зургова дворца сжал в руках еще сильнее. Видимо сильно довел его малолетний задира в очках. — Я тоже буянить не собирался. Но этот der Jungspund*, — Гилберт от злости даже стал вставлять слова из родного языка: — этот шкет меня вконец достал, на Людвига начал бузить, die Schlammschlacht. Никто не смеет оскорблять членов семьи Великого! Тем более — при мне! — Высказался вслед за своим государством Гилберт, придерживаясь того же мнения, что и Ванька, который, пробравшись к Баззу, шепнул что последнее слово это дословно — «бой с грязью». — Но по-моему смысл ясен… — вздохнул русский, пока прусс вновь отвлекся на назревающую перепалку с Альфредом: — Гилберт очень не любит когда такое касается его младшенького. — — Альфред, пожалуйста, в последний раз взываю к твоему разуму! Не смотря на твои слова и мнение обо мне, я имею право защищаться! Мне так же не повезло как и тебе! Я ведь был вынужден исполнять приказы! Будь я один… — вновь вздохнул Людвиг. — Ты не виноват, Феличиано, — и немец слегка приласкал Италию взглядом, — так уж вышло… И даже если бы не было со мной Италии… — и устало прикрыл лицо будто пытаясь спрятаться от пронзительного визга янки: — «А мне всё равно! Будь даже ты один — я бы не позволил себя спасать! Спасал бы себя сам, гад! От тебя свободы — не желаю!» — и глухо буркнул сквозь пальцы: — Брат, ну хоть ты помолчи, не отвечай на его провокации! Сдерживай себя и свои кулаки, ты можешь! — Гилберт смолк и насуплено взглянул на брата, ему не хотелось признавать что Запад прав, да и присутствие капитана крейсера немного сдерживало его воинственный пыл. — Вот в таком дурдоме и жили… «Ромашка» или «Солнышко»… Не помню. По мне — так Канадчикова дача*. Вместо чтоб поесть, помыться, уколоться и забыться… Тьфу! Альфред! Харе орать о том, что ты бы сам себя бы спас! Уж постыдился бы вообще что-то говорить о Людвиге! Да и вообще — постыдился бы! Гилберт, фу. Все коровы молчат*, хватит. Капитан здесь, пора и честь знать. — — Чего это я — фу? — тихо зашипел Великий, но тут его прервал вопль взвившейся оскорбленности. — А-а-а! Опять эта Империя зла! Сам заткнись, не то я расскажу что до этого вы с Людвигом мутили! Как же — подружиться они хотели! — — Альфред Ф. Джонс! Сколько я должен вам повторять — замолчите! Оскорблять — значит? — Базз повернулся к немного уже притихшему ученику. — Это уже не оскорбления, а провокация! И не одна! Альфред, как это понимать? — — Я… я не специально… Я… это… не хотел, просто… Просто… — Начал было отпираться американец, испуганно поглядывая на препода, тем более хриплый шепоток Гилберта и веканья Феличиано его немного сбивали с толку и начинали раздражать. — Кончай, Иван, — шептали слева: — Ты ведь и вправду думал что это дружба, так? Ну что поделать, мы были не ангелы, не бери в голову. Ты ведь и правда от чистого сердца хотел этой дружбы с нами. — — Феликса… жалко… Дай руку, Гилберт… — — Ве-е, Германия! — ныли справа. — Не плачь, пожалуйста! Ты не винова-ат! Тебя заставляли обманывать! Ну хочешь я тоже заплачу? — — Не надо, Италия… я… Я сейчас успокоюсь. Дай, пожалуйста, мне свою руку… — Но один лишь косой взгляд Альфреда на разнюнившихся братьев немцев: — «Подумать только! Один ревет, второй успокаивает! Больно надо!» — и Россию с этим всхлипывающим макаронником, — «Оба плаксы, ну надо же! А как удачно они притворяются хорошими! А сами!» — и у США снова перемкнуло от обиды и уязвленной гордости. — Просто Германия… этот… Фриц поганый! Сидит тут, будто ничего и не было! Хотя, на самом деле было! Чтоб его, гада! — — А ну заглох, шмакодявка очкастая! — Завелся вслед за ним и Гилберт, вновь сжимая кулаки. — Не заткнусь, потому что я правду говорю! — Парировал Альф, тоже сжимая кулаки. — Братец твой — фашист, как есть! Ничерта не изменился с тех пор, в этом я там точно удостоверился! Понял?! И я не буду молчать! И вообще, ты, твой приятель — Империя Зла, и братец-фашист, и эта плакса мокроносая, все вы гады, все вы… — — Так, тихо! Отставить ругань и слушать меня! — Прервал Базз истерические излияния ученика, а то Гил с Ваней уже едва сдерживались. И Альф заткнулся. Понял, заразка такой, что снова довел препода до белого каления и поэтому ему ничего не оставалось как выслушать возмущенную тираду от Базза, которую он сам и заслужил: — Отлично. А теперь, скажи мне, Альфред — почему ты перешел на оскорбления? Людвиг тебя там оскорблял или обижал? Мучил тебя своими руками? Да, нет? — Он сделал паузу, ожидая ответа, и когда того не последовало, продолжил: — Отлично… Тогда я сам спрошу его. Пусть ответит мне — почему ты так на него взъелся, и принесет тебе извинения, доволен? — — Не надо мне его извинений… Перебьюсь! — Все-таки не смолчал разобиженный на весь белый свет янки. — И вообще ничего мне от него не надо! И от его брата-психа и от Рашки — тоже! Пусть подальше от меня держатся! Семейка дибилов! — — Ну, все! Сейчас ты огребешь! — Доведенный до ручки Экс-Пруссия, даже несмотря на раненные ноги, ловко прошмыгнул мимо брата и устремился прямехонько к оборзевшему янки. Не миновать бы драки, но Базз вовремя среагировал на сей маневр и перекрыл взбешенному рыцарь путь: — Сэр Байльшмидт, успокойтесь! Понимаю вашу расстроенность по поводу оскорблений в адрес вашего брата, но поймите и вы парня. Видите — он не в себе. И позвольте напомнить вам — до прибытия на станцию, вы и сэр Брагинский находитесь под моим командованием. И склок я не потерплю. Вам все ясно? Простите и забудьте. Потом с этим разберёмся, если захотите. А с сэром Джонсом я лично поговорю. Прямо сейчас. — Гил что-то недовольно пробормотал себе под нос, но все же отступил назад, вернувшись к облегченно вздохнувшему младшему брату. Ванькин воинственный пыл тоже немного поутих. Он даже сам первым решился на самое разумное в данной ситуации действие. Пробормотав что-то своей области, он поковылял в сторону медицинской капсулы, прихрамывая сразу на обе ноги. Но Гил остался рядом с братом, сверля сердитым взглядом наглого америкоса. Чуть успокоив одну из конфликтующих сторон, Базз тут же перекинулся на пышущего гневом ученика, а то кто знает, вдруг этот бедовый пацан снова примется за свое: — Теперь ты, Альфред… Прекрати оскорблять людей! Не знаю, что произошло между тобой и сэром Байльшмидтом младшим, но сейчас не время и не место это выяснять. Кроме того, сэры Брагинский и Байльшмидт старший временно служат у меня. Они даже ради участия в этой спасательной миссии устав и некоторые наши законы нарушили, лишь бы помочь моей команде спасти вас троих! Ты доволен? — — Нет! И я их не просил о помощи! И этому поганому фашисту Германии я вовек его выходку не забуду! — Альфреда аж всего затрясло от гнева и обиды. Казалось, будто он сам сейчас кинется в драку и такое поведение начало выводить Лайтера из себя. Да, даже его, хотя сейчас он меньше всего хотел ругаться с учеником. Наоборот, он хотел успокоить и пожалеть парня, но, видимо, не судьба. — Ну все, Альфред! Хватит! Ради тебя люди жизнью рисковали, а ты такое вытворяешь! Я не позволю их оскорблять только потому, что ты не хотел от них помощи! Тебя тут не спрашивают, смирись! Да, ты тут сейчас потерпевший, но это не даёт возможности оскорблять всех и вся! И на корабле Альянса — веди себя смирно! — Все-таки и Базза довела агрессивность американца, хоть он и сдерживался изо всех сил. — «Святая Венера… прости… не сдержался…» — Мысленно укорил он сам себя, увидев, что его слова возымели слишком сильное действие на Америку. Парнишка-то, словно удар под дых получив или сильную пощечину, притих сразу. Видимо не ожидал, что на него наорет его же спаситель. А еще и Гилберт встрял со своей репликой. Слишком уж он был выбешен, чтобы рот на замке держать: — Вот ты сейчас нас оскорбляешь, брата моего, Людвига, в чем-то винишь, а сам… Сам-то чем лучше? Людвига хотя бы просто похитили, как и Феличиано, а вот насчет тебя непонятки. Я прав? — Последняя фраза была обращена больше к Баззу, чем к обомлевшему американцу. Рейнджер лишь слабо кивнул на это. Что поделать, хоть он и не верил в виновность Альфреда, но то ограбление наделало большого шума. Руководство всех лабораторий планеты Столицы вообще срочно приняло решение доработать систему пропуска, а то мало ли, вдруг опять у кого из работников объявится вот такой вот родственничек… — Да. К сожалению, это так… — Все-таки смог ответить словами Базз, хоть это было невыносимо тяжело, так, будто внутри него каким-то образом умудрились сотворить чрезмерную искусственную гравитацию — настолько сильно сдавило сердце от тоски. — Альфред… Я не знаю, как тебя угораздило ввязаться во все это. Чем же ты думал, когда пошел грабить ту лабораторию? Как ты вообще мог поверить Зургу и его слугам? Не знаю… — Рейнджер покачал головой, стараясь не смотреть на ученика. Слишком больно было вспоминать события на том видео с ограбления. Слишком. Одна надежда была на те обещанные мозговиком данные… которых Базз пока еще даже не видел. — «Надеюсь, все не так плохо и Альфред действительно не виноват… Ох, Альфред…» Но у Лайтера хотя бы надежда была, а у Джонса нет. Его-то никто не проинформировал насчет важных данных о нем же. Никто не обнадежил, не пожалел, не поддержал… Наоборот — напомнили, что его жизнь тут кончена. В памяти тут же всплыли все те видео, что показывал ему Зург, все те оскорбления и гадости, которые он наговорил и своим сородичам и даже — президенту Галактического Альянса! А еще то ограбление! «Точно! Я теперь — преступник! Предатель! Как… как я мог об этом забыть?!» — Бывшее воплощение США чуть не взвыло от отчаяния. Его — сверхдержаву! — и теперь посадят за предательство? Может даже — пожизненно! Невыносимый кошмар для столь свободолюбивого юнца. А еще и его давний соперник — Россия, надавил на больное, вновь вернувшись к общему собранию, дабы высказать наболевшее. Подошел вплотную, не иначе как поиздеваться и порадоваться тому, что он в лужу сел. И Альфред уже почти не слушал, что говорил ему русский — паника и страх снова потерять драгоценную свободу затмевали весь его рассудок. И жаль. Русский-то говорил дельные вещи. — Альфред, может, хватит уже тут всех заводить? Глянь — Василий совсем понурился. И остальные все иль на взводе или расстроены. Нельзя же так, кол-кол-кол… — Иван хотел разозлиться, но быстро передумал и вздохнул. Не хватало ему новой склоки после всех сегодняшних приключений, да и ноги болели, тут стоять. — Я, знаешь ли, очень отдохнуть хочу. Набегался за сегодня — мама не горюй. Я же, отвлекая тех роботов, не только Людвига с Фелечкой, но и тебя выручал. Как пленника… ну и возможно как преступника… тоже. И если это будет так, то мне от этого не легче. Что бы ты там себе не напридумал, я не хочу, чтобы тебя посадили. Очень не хочу. Пусть тем, кто нас приютил, стало известно о твоём безобразии, но они решили тебя выручить. И решили не только под напором Артура, меня и твоего брата! Учитель твой, пожалуй, побольше всех просился. На нём лица не было в эти дни. Не верит он, что ты плохой человек. И мы не верим… — Договорить русскому не дали. Альфред резко драпанул с места и исчез за дверями кабинета столь стремительно, будто бы его тут и не было. Выскочив из медицинского отсека, он понесся вдаль по коридору, совершенно не разбирая дороги из-за застилавших глаза слез. «Все кончено! Я — преступник! Предатель! Жалкий неудачник! Я… Я сгнию в тюрьме!» — Вот и все мысли, что были в его голове. И от этого хотелось бежать. Мчать скорее и подальше, лишь бы не потерять самое драгоценное в его жизни — свободу. Заметив краем затуманенного слезами взгляда какой-то проем, Альф юркнул туда. Только вот он не увидел, что порог там был достаточно высоким. Об этом янки узнал позднее, когда, запнувшись об него ногой, растянулся на полу. Его очки, лишенные из-за Зурга особой удерживающей их на голове системы, слетели с носа Джонса и по инерции укатились немного вперед. Некоторое время Альфред лежал неподвижно, молча жалея себя и свою поломанную жизнь. Куда и зачем, спрашивается, он бежал? Был ли смысл в том, что он побежал? — Нет… — Сорвался с губ тихий, полный душевной боли шепот. На душе было невыносимо тошно от осознания безысходности. Куда он побежит? Зачем? Для Альянса он — преступник и предатель! Ему теперь нет места среди простых граждан. Но куда тогда ему податься? К Зургу?! — Нет! Лучше тюрьма! — Воскликнул Альф, с трудом поднимаясь с пола. Его колени и локти нещадно ныли от недавнего удара, но он встал-таки на четвереньки и пополз вперед в поисках своей оптики, по прежнему обливаясь слезами жалости к самому себе. Очки нашлись всего через пару метров и были тут же водружены на положенное место. И тут-то Америка понял — куда он забежал в порыве паники! По длине всего короткого коридора расположились однотипные комнатушки с нарами с одной стороны и минималистичным санузлом с раковиной у другой стороны. А еще все комнатушки были заперты решетчатой перегородкой. «Наверное, это камеры для пойманных преступников…» — Альфред поежился, будто от сильного холода, и уже хотел уйти прочь оттуда, но… Едва он повернулся, его взгляду предстала еще одна камера. Такая же как и остальные, она отличалась всего одной лишь деталью — она была открыта! Решетки не было — хоть сейчас в нее входи, да там и оставайся. «Неужели… мне придется провести остаток жизни в таком месте?» — Альфред попятился прочь, но словно гром прозвучавшее в голове: — «Либо тут, либо вернуться к Зургу!» — предрешило дальнейшие действия янки. Альфред поспешно переступил порог камеры одной ногой и… замер. Несколько секунд он стоял неподвижно, словно навек прощаясь с драгоценной свободой, а его сердце билось так сильно, словно пойманная пташка о прутья своей новой темницы. Но это было лишь оттягиванием неизбежного, Альфред это понимал, и вот он переступил порог камеры и второй ногой, а переступив… чуть снова не плюхнулся на ноющие колени. — Вот и все… Так я проведу остаток своей жизни… — Тихий голос отчаявшегося парня утонул во всхлипах и стонах. И ведь некого было винить. Он сам, по собственной тупости угодил в эту передрягу. Хотел быть героем, а стал… Едва волоча ослабевшие ноги, Альфред доплелся до нар и в изнеможении осел на них. Слезы хлынули из небесно-голубых глаз с новой силой, да так, что очки американца вновь соскользнули со своего теперь уже слишком мокрого и скользкого места. Но Джонсу теперь было не до оптики. К чему ему видеть что-то, если вокруг лишь тюрьма, и так будет теперь всегда. Если он из-за своей глупости потерял весь мир, и ему остался лишь жалкий тюремный закуток, и в придачу к нему отчаяние и бесполезное сожаление.

***

Присутствующие даже не сразу поняли, что тут такое вообще произошло, настолько стремительно Альф сбежал. Первым на побег американца отреагировал Иван. — Кажись, перестарался я маленько… — Качнул он головой, глядя в сторону выхода. — Эх, ищи его теперь… — — Не с нашими ногами, Ванька. — Хмыкнул Гил. — И вообще, он сам заслужил. Нефиг ни за что людей оскорблять, если у самого рыльце в пушку. Да, Запад. Запад? Ты че? — Гилберт легонько потормошил брата за плечо. Тот ничего не ответил, но Гил и без слов, по одному лишь его понурому виду понял, что что-то не так. — Что-то всё-таки там произошло? — — Да. Кое-что сродни нашим гестаповским… — Людвиг осекся на полуслове, ещё крепче прижал к себе испуганно пискнувшего итальяшку и, отводя глаза, тихо пробормотал. — Мучали его там, сильно, а мне на это смотреть приходилось… И мне ничем, абсолютно ничем не удалось ему помочь. Вот вы тут ворчали на него, кричали, а ведь ему там тяжелее, чем мне пришлось. Вы бы слышали, как он кричал, как он на помощь звал, когда его пытали… — Немец снова резко замолчал. От воспоминаний того кошмара с пытками, он и сам едва заметно, но все же задрожал. — Вон оно как… — Оба приятеля, и Россия и даже его ершистая область сразу виновато потупили взгляды. Америка всегда слыл среди всех воплощений эким баловнем судьбы, и то что этого «золотого мальчика» мучали и пытали… впервые в его жизни!.. стало для них неприятным сюрпризом. Да и Лайтера тоже терзало чувство вины. Не сдержался, голос на парня повысил, хотя тому вон как не сладко пришлось… Базз даже чуть следом за Альфредом вслед не отправился но, дойдя до выхода, остановился, словно не решаясь переступить покинуть кабинет. — Базз, ты как? Все в порядке? — Заволновался Бустер, заметив смятение своего командира. — Ты не пойдешь за Альфредом? — — Да я вот теперь даже не знаю — идти ли мне за ним или нет? — Базз было сделал шаг вперед, но остановился и вздохнул. — На крейсере с ним ничего не случится. Входы во все опасные места заблокированы, никуда он не убежит. И… Я бы тоже побежал бы за ним, но… что я ему скажу? Правда то, что он преступник или нет? Я не хочу напрасно обнадеживать его. Пусть лучше он пока побудет один. — — Вообще-то у вас есть доказательства его невиновности! — Послышалось откуда-то из угла. Все тут же посмотрели туда и увидели уже подзабытого ими мозговика номер Восемьдесят Три, направляющегося прямиком к Лайтеру. — Тут такое дело… Когда этот господин… — мозговик притормозил возле Людвига, — чинил мое «тело», он от нервов пару раз пробормотал себе под нос что-то насчет Америки. Что-то вроде — «Хоть Америке я помочь не могу, но хоть этого беднягу спасу»… Благодарю вас! — Мозговик протянул манипулятор опешившему немцу, а когда тот почти на автомате пожал протянутую «руку», продолжил: — Вот я, когда меня ненадолго подключили к общей базе данных, сохранил все что было об Америке в свою личную память. На всякий случай. И как видите, не прогадал. — — Да?! — Базз буквально за долю секунды оказался около мозговика и вцепился в него, словно утопающий за спасательный круг. — И что это? Что за доказательство? Скажите же! — — Да, да… Как скажете. Только… отпустите меня. — Опешивший от напора рейнджера мозговик чуть отъехал назад и, выудив откуда-то из недр своего кибернетического тела некое подобие планшета, открыл данные. — Вот. Тут сказано, что Америку опоили особым веществом, отключающим волю и память. Даркмэттер опоил и заставил его ограбить лабораторию. Об этом он, кстати, и в своем отчете Зургу самолично докладывал. И… то же вещество использовали на Америке еще раз, когда заставляли его записывать обращение к сородичам и президенту галактики. А еще тут другие отчеты по Америке… Какие-то исследования других веществ и его регенерации… В общем, я все сгреб, даже формулу того вещества. Насколько я помню законы вашего Альянса — «Гражданин, чей разум был под полным контролем чего-либо, не может нести уголовную ответственность…». Если так, то он — невиновен. Ведь так? — — Да. Да. Невиновен… — Словно эхо повторил Базз. — Невиновен… — Одно лишь слово, одно простое слово, но от него у рейнджера словно камень с души упал. Да что там — камень? Целый астероид! Это же получалось, что его ученик и не предавал никого вовсе, и вообще оказался жертвой коварства другого, настоящего предателя и его треклятого хозяина. А раз так, то надо было поскорее найти парнишку, успокоить его, пожалеть, и… к чему скрывать эмоции… порадоваться за него и его благополучное возвращение назад. Остальные присутствующие тоже заметно приободрились. Чувствительный Бустер на радостях сграбастал в объятия стоявшего рядом Ваньку. Феличиано перестал хлюпать носом, выудил из-за пазухи котенка и ласково обнял его. Людвиг, как это ни странно для его немногословия, рассыпался в благодарностях мозговику. Гил тоже похвалил Восемьдесят Третьего, подав тому его манипулятор и показав большой палец в знак одобрения. — Да не за что. Я же… я просто хотел хоть как-то отблагодарить своего спасителя… — Попробовал отмахнуться от внезапно свалившихся на него похвал вконец смущенный мозговик, и протянул ликующему Лайтеру свою приспособу. — Вот, держите. И можете сказать тому парню, Америке, когда его найдете, что доказательства его невиновности удалось получить лишь благодаря господину Тре… — он запнулся на мгновенье, припоминая настоящее название Людвига, а не то старое прозвище, полюбившееся Зургу, — господину Германии. Да, думаю, так будет лучше. Я надеюсь, Америка станет меньше злиться на него, ведь я жив лишь благодаря Германии, и лишь поэтому смог скачать эти данные… Это малейшее, чем я могу отблагодарить своего спасителя. Скажете это Америке, когда его найдете? Вы же, я полагаю, сейчас за ним пойдете? — — Да. Конечно… Я, конечно же, скажу ему! — Ну, а что еще оставалось ответить Лайтеру? Это же была не ложь, да и мозговик дельную мысль предлагал. Вот Базз и сцапал протянутую ему вещь и кинулся на поиски ученика, чтоб поскорей рассказать ему об этом. Он от волнения даже про выдержку свою позабыл. Припустил по коридору, только его и видели, словно сорвиголова какой, а не взрослый мужчина-рейнджер. Вот только парня там нигде не было, словно он каким-то чудом свалил с корабля или заныкался подальше. — Наверняка, спрятался. — Вполне резонно решил Базз, и стал обшаривать все ответвления и открытые для прохода помещения, такие как их столовая со складом продуктов, их каюты, другой склад для непищевых грузов, и тому подобное. КПЗ крейсера Базз решил проверить в последнюю очередь, считая, что уж туда-то свободолюбивый парень ни за что не спрячется. И зря. Засевший в одной из камер Америка уже совсем погрузился в пучину отчаяния. Прямо на самое ее дно. Он даже не услышал ни окликов зовущего его Базза, ни шагов прошедшего по коридору рейнджера, ничего. И даже когда Лайтер, услышав его всхлипы и стенания, направился прямиком к его камере, зовя его по имени, Джонс никак не отреагировал. А Базз уже начал волноваться. Он даже уже подумывал подключить к поискам Альфреда помощников в виде Бустера и Экс Ара, когда из одной из камер до его слуха донеслись стенания американца. Базз сразу направился туда, чтобы скорей утешить бедного мальчика, но… Зайдя в саму камеру, рейнджер застопорился. Что ни говори, а плачущих детей утешать он по-прежнему не умел, ни капли. По крайней мере — он так считал. Подумаешь, пару раз удалось каким-то чудом успокоить истерику Америки: один раз на недавних учениях, а другой раз — во время того первого для Альфреда злополучного вылета в космос. «Да. Тогда ведь все было почти так же…» — Вспомнились рейнджеру дела минувших дней.

***

Тот, первый для Америки полет в открытый космос, едва не закончился гибелью неслуха. А ведь Базз всего-то на минутку от него отвлекся, решил помочь сигналящему аварийкой автомобилю, заглохнувшему прямо посреди космоса, а Джонс усвистал куда-то. Хорошо хоть, что водитель того авто подсказал Баззу, куда мог слинять его непоседа: — Ваш парнишка к тому списанному кораблю улетел. А я-то думал, он у вас соображает. — Вот Базз, наспех сказав спасибо, пустился на всех парах за Альфредом. И нашел его — янки вылетел прямехонько из того списанного и уже почти разобранного на космической верфи корабля. Ух, как Базз тогда рассердился! Как накинулся на неслуха со всеми своими кипяще-бурлящими возмущениями, да как завел свою лекцию… Правда Альфред тогда взбрыкнул. Очень сильно — повысил на рейнджера голос, нагрубил, а потом и вовсе сбежал с обиды. Вот как тут не осерчать еще сильнее и не пуститься вдогонку, чтобы вернуть сорванца обратно на планету, а то мало ли, он с горяча натворит всякого. И хвала Святой Венере, что Лайтер полетел за американцем, как чувствовал что не всё ещё кончено. Базз нагнал парня и тут понял что даже не «что-то не так», а «всё — не так», у парня стекленели глаза и он шептал что-то из последних сил… — Альфред, держись! — Базза мгновенно пробил холодный пот, поэтому в первые мгновения кроме как — «Скорее к людям! На воздух!» — мыслей не было. Не помня себя, он быстро влетел в «проходную» и секунды ему показались вечностью, когда он проходил процесс декомпрессии. Потом бесконечные коридоры, с беспамятным и еле дышащим парнем на руках… Как потом он сам понял, или скорее восстановил попутно с чьих-то слов и возгласов и своих обрывчатых воспоминаний — Лайтер сразу сцапал парня в охапку, и стремглав полетел к «верфи», помятуя, что там должны были быть помещения для отдыха рабочих, и самое главное — медицинский кабинет. Ну, а дальше все было, как полагается, Джонса откачивали в медицинском кабинете, нацепив ему кислородную маску, а Базз ждал итога возле кабинета. Он сидел там и переживал. А еще и сердился. Очень. Ну как тут можно не сердиться на такое безрассудство? Парень-то чуть не погиб из-за своих глупых закидонов! «Вот он только очнется, и я с ним поговорю! Как следует — поговорю!» — Пообещал сам себе Базз, сидя в зале ожидания. И когда парню стало лучше, и медики позволили Лайтеру пройти к нему, он пошел. Пошел с твердым намерением как следует отчитать Джонсона, и на этот раз закончить порицание, даже если Альфред взбрыкнет еще раз. И Базз уже почти с порога начал свою гневную тираду, но… тут же замолк. Ведь в этот миг он впервые увидел Америку таким… таким… слабым и беззащитным. Альфред сидел на краешке больничной кушетки, съежившись от недавно пережитого страха и весь дрожал, ежесекундно всхлипывая от переизбытка эмоций. В тот миг он был больше похож на перепуганного ребенка, чем на привычного улыбчивого ершистого гордеца, которого Базз видел раньше. И вот как, скажите на милость, ругать такого, если он того гляди разревется еще сильнее? И ведь разревелся. Едва рейнджер подошел поближе и окликнул американца по имени, тот… банально ударился в слезы. Вот тут Базз совсем растерялся. Он бы и поругал неслуха, а только… ну как ругать, если было видно что парень до смерти испугался и у него банальная истерика. Что тут сделаешь, если Альфред весь в слезах и не в таких, когда он просил прощения жалобно, пытаясь вымолить прощение или послабление для себя, а растерянно вздрагивает, озирается… «Не умею я. Не умею. Обнять его? А что сказать? И надо ли говорить? А ещё что сделать?» — Вконец растерялся Базз, как вдруг… Джонс взвился с места и сам устремился к другу-сопернику, заключив того в объятья и с такой силой вцепился в него, что ещё чуть-чуть — и ткань костюма бы не выдержала. — Спасибо, спасибо! Спасибо, что спас меня! Спасибо! Спасибо! — Безудержно затараторил янки, уткнувшись Лайтеру в плечо заплаканным лицом. Опешивший Базз так и остался стоять истуканом, впервые ведь увидел Альфреда таким… настоящим, что ли? Простым человеком, без всей этой его заносчивости и пафоса. А янки уже перешел с благодарностей на жалостливые умоления и стал бесконечно повторять: — Прости, прости меня! Прости… Я понял, что мне нельзя было далеко отлетать. На корабле том шарить. Ты был прав… Прости, прости… — Лайтеру было невдомек, что в тот самый момент Америка понял, что Базз вовсе не хочет быть ему соперником, и не хотел никогда. Спас ведь! Спас! Явно волновался, раз дождался, пока он очнется, и зашел ведь, наверняка, чтобы удостовериться, что жив-здоров Герой. Соперники явно так не поступают. Они, если и спасают, то потом сразу же начинают язвить и напоминать о твоем проколе — это Альфред по себе знал, сам так поступал постоянно. А тут наоборот, не смеялись, не язвили, а молча дали себя обнять… И даже ругать не стали! У Лайтера-то от нежданных обнимашек весь его запал сердитости пропал. Слишком он был шокирован, когда Альфред от испуга забыл про свою показную гордыню и браваду и впервые показал Баззу свою другую сторону — не повзрослевшее избалованное дитятко, которому нужно было чье-то внимание и чтоб его успокоили, а то он до смерти перепугался. — Раз понял, значит не все потеряно. — Ответил рейнджер спокойно, машинально поглаживая вцепившегося в него парня по спине. — Поэтому я и требую с тебя все эти занудности, чтобы жизнь тебе сохранить. Оно может и не пригодится, и слава святой Венере, если это будет так. А если понадобится, а ты какого-то правила или закона на знаешь? Что делать будешь? Хорошо если просто почувствуешь себя дураком. А если погибнешь?.. Хорошо, что я к тебе успел… — — Угу… — Всхлипнул в ответ америкос, потихоньку успокаиваясь. В тот вечер, вернувшись из космоса домой со своим — «бедовым, свалившимся ему на голову приятелем», Лайтер незамедлительно устроил американцу головомойку. А что, парень за время пути уже успокоился, да и Базз уже обдумал всю свою долгую нравоучительную речь вплоть до мельчайших деталей, разве что не записал её. И вот что странно, до этого Джонс никогда спокойно нотаций не слушал, наоборот вечно пытался огрызаться, пререкаться, а тут — уселся на диванчике и сидел молча, будто воды в рот набрал, и все кивал и кивал, стыдливо пряча взгляд от снующего перед ним Базза. Ну, просто какой-то паинька, а не привычный горделивый неслух. Возможно поэтому Лайтер и не стал затягивать с нравоучениями, и вскоре… нет, не замолчал, а остановился напротив бывшего воплощения США и предоставил ему слово: — Что хочешь сказать в свое оправдание? Скажи мне, почему ты так халатен к элементарным правилам осторожности? Насколько я помню, твой брат — Мэттью, всегда осторожен и аккуратен. Так почему ты такой беспечный? — — Я… — Альф поднял голову, но тут же ее опустил. И в самом деле — почему он рисковал своей шеей, полез куда не надо было? Этого Альфред и сам понять не мог. Он просто не чувствовал какого-либо страха в тот момент, лишь задор и раздражение, связанное с запретом Лайтера отлетать далеко без присмотра. Он вообще редко когда боялся по-настоящему. А тот невероятно сильный страх, что он пережил, когда прохудился его скафандр до этого посещал его лишь раз — в тот день, когда все правители земных государств подписали с инопланетными эмиссарами договор об упразднении всех стран. По сути — смертный приговор всем воплощениям. — Ну же, Альфред, я жду. Мне ведь нужно знать — что с тобой порой происходит? Почему ты иногда несешься вперед сломя голову? Знаешь, это не самое лучшее качество для будущего рейнджера. Боюсь, ты не сможешь задержаться среди нас надолго, если будешь вытворять подобное на службе или в Академии. А я не смогу тебе помочь, не зная — в чем дело? — Продолжал настаивать на своем Базз, но Альф молчал, не решаясь открыть то, что было у него на душе. Более того, американец еще больше понурым стал и голову сильнее пригнул. — «Видимо я снова перегнул палку. Попробовать с ним поласковей что ли?» Альфред, я тебя сейчас не ругаю. Я ведь волнуюсь за тебя. Волнуюсь за твою жизнь, ты же мне уже не чужой. Ты мой друг и, возможно, мой будущий соратник… — Базз присел рядом. — Так скажи мне — отчего ты такой? Почему не бережёшь себя? Ведь всякое живое существо имеет инстинкт самосохранения, а ты как будто имеешь возможность загрузиться с сохранения — как в игре! Почему? Я знаю, что у тебя с сородичами есть эта ваша регенерация, но не понимаю такого отношения к собственной жизни. Так хоть ты мне объясни. — — Базз, ты так хочешь это знать? Уверен, что хочешь? Это ведь не всякому человеку дано переварить… — — Уверен! — Решительно кивнул Базз и даже положил руку на плечо своему юному другу. — Поверь, я многое в нашей галактике повидал. И если я, зная — что же творится с тобой? — смогу тебе помочь в будущем или уберечь от беды, любой шок будет мизерной платой для меня. — — Хорошо… — Альфред вздохнул от безысходности положения. Хоть он и жалел утерянной мощи, которую давал ему статус сверхдержавы, но он так же до сих пор не без содрогания вспоминал не самые приятные аспекты былой жизни. — Ты же уже знаешь, что нас могло убить: наше упразднение, подписанное нашим начальством; слишком большая эпидемия и массовый мор; ну и другое воплощение. А вот обычная смерть была не для нас. Мы не могли умереть от простого несчастного случая, нас не могли убить простые люди, и… мы сами не могли себя убить. Вот и вся причина, Базз. Помню со мной был случай — я испытывал новый самолет-истребитель… Знаешь, подобие шаттла с большими крыльями. Ну и что-то пошло не так и самолет рухнул с большой высоты вместе со мной. Следующее, что я помню, то, как я проснулся возле пылающих останков самолета. На мне буквально живого места не было, и я снова отключился. Затем я очнулся снова — весь в бинтах и гипсе, но уже почти здоровый. И подобных случаев и в моей жизни и в жизнях остальных было полно. Так мы и жили, не имеющие права решать за себя. Не особо боящиеся пострадать от несчастных случаев, но вечно страшащиеся чужих решений. Мы ведь себе не принадлежали… — Америка в очередной раз вздохнул и притих, оставив шокированного его откровениями Лайтера переваривать смысл своих слов. «Вот оно что! Так они и правда были практически бессмертны. Это все объясняет! Но… теперь Альфред не воплощение, а простой человек, хоть и с регенерацией. Ему нельзя больше собой рисковать! Плохо, если он так и этого не поймёт…» — Перед глазами бравого героя галактики будто видение снова предстал беспомощный, задыхающийся в прохудившемся скафандре парнишка. Это хорошо, что он отправился за Альфредом, а если бы нет? Лайтера аж всего передернуло от неприятных мыслей, и от осознания того, что возможно этот бедокур без присмотра не так уж и долго поживет жизнью простого свободного человека. Но как тогда быть? Нельзя же просто взять и запретить свободному человеку, пусть даже и другу, делать что-нибудь опасное, или посещать те места, которые не следует. Да и навязываться другу лишний раз и поучать его тоже не правильно. «А что, если… всё-таки рискнуть и взять парня под свою ответственность?» — Осенило Базза. И в самом деле — почему нет? Может, в этот раз все будет не так, как в предыдущий. Альфред ведь совсем был не похож на Ворпа ни по поведению, ни по отношению к самим рейнджерам. Вон как у парня глаза горели, едва он представлял, что однажды сам станет рейнджером, не то что Даркмэттер, поступивший в академию без особого энтузиазма. Да и героем Альфред желал стать всей душой, и вечно трещал об этом практически при каждой с Баззом встрече. — «Да. Думаю, это — лучшее решение проблемы. И Альфред всегда будет под присмотром и я буду иметь полное право наставлять его и предостерегать. Но… захочет ли Альфред?» — Базз посмотрел на притихшего ученика — тот так и сидел, стыдливо понурив голову и потупив взгляд. И рейнджер решился. — Альфред, позволь задать тебе важный вопрос. — Джонс вздрогнул от неожиданности и боязливо покосился на приятеля. — Да, Базз… — — Скажи мне — ты действительно твёрдо решил стать рейнджером? — — Я?.. — И тут-то Америка струхнул. — «К чему этот вопрос? Зачем? Он что… решил не пускать меня в рейнджеры?!» — От испуга Джонс перестал пялиться в пол и обратил на строгого приятеля полный тревоги взгляд. — Конечно, Базз… Конечно… да! А… поч-чему ты спрашиваешь? Если ты все ещё зол… Прости! Я все уже понял! Больше такого не повторится… Обещаю! — — Да… я не злюсь уже, Альфред, ты же все понял… — Поспешил успокоить парня Базз, а то он слишком переполошился, а успокаивать его ещё раз за день уставшему мужчине как-то не хотелось. Базз для этого даже приобнял Ала одной рукой за плечи. — Я просто хотел спросить тебя кое о чем. Раз уж ты твёрдо намерен стать моим сослуживцем, почему бы тебе не начать учиться у меня? Я ведь итак уже практически тебя учу. Разумеется, учёбу в академии моя помощь не заменит, и тебе придется поступить официально, но зато я смогу… — Базз принялся рассказывать о причинах своего внезапного решения, приводить какие-то доводы, не догадываясь, что Альфред его уже не слышал. Превеликий шок и последовавший за ним дикий восторг, буквально опьянили американца: «Он… Он предложил — учить меня! Сам! Вот ведь свезло! Это ж… это я смогу легко научиться всем его особым приемам и уловкам! И тогда… Я точно стану героем! Вот повезло-то!!!» Конечно же, на повторное предложение Лайтера — стать его учеником — Альф согласился с превеликой радостью. Да что там, янки весь сиял от столь удачно подвернувшегося ему шанса воплотить мечту всей его жизни. Он даже на месте усидеть не смог, вскочил с дивана на ноги и пустился впляс от переизбытка чувств…

***

Очнувшись от воспоминаний, Базз снова попробовал окликнуть парня, и на этот раз Альфред отреагировал — вздрогнул и замер, и даже всхлипывать перестал. Базз, увидев такую реакцию на свои слова поначалу немного обрадовался, подумав что — «Хорошо. Теперь мы поговорим спокойно», но не тут-то было. — Базз… Насколько меня теперь посадят? — Буквально простонал янки, не поднимая заплаканных глаз, и тут же сильно вздрогнув, смиренно произнёс. — Хотя, лучше в тюрьму, чем… чем… оставаться у… у того изверга. — Сказав это, Джонс обхватил голову руками от обуревающего его горя, но странное дело — не заплакал, хотя еще пару минут назад у него была настоящая истерика. «Обезболивающее подействовало. Или успокоительное, — понял рейнджер, и осторожно сказал, не решаясь поднять руку и погладить измучившегося парня по голове: — Это зависит от твоих показаний… Альфред. Тебе должны дать слово, должны записать твои приключения за это время. Смотря, что скажешь… Уж лучше — правду, мой тебе совет. Тебе сейчас только правда и поможет. — — И ч… чем… интересно, эт-та п… правда поможет? — Еле выдавил из себя уже отчаявшийся Альф. Действительно, что толку от какой-то там пресловутой правды, если ему все равно никто не поверит. Это ведь ему и мучившим его злодеям было известно — что произошло на самом деле, а не рейнджерам. И будь этот Лайтер хоть сто раз героем, ему ничем не помочь. Да и смысл этому самому Лайтеру впрягаться за предателя? Никто в здравом уме не станет марать свою репутацию — вот в это Альфред верил, а не в призрачную возможность получить помощь. — Ну как же! — Базз даже удивился, неужели этот мальчишка совсем не верит в правосудие? Неужели у них не отпускали, если человек говорил правду? — Если есть некие показания или документы и если человек говорит как, по его мнению, всё было, и его слова совпадают с тем, что там написано, значит — человек говорит правду! Ну, если только человек всё сам заранее не продумал и не спланировал так, чтобы вышло что вышло. Таких вывести на чистую воду сложнее, но они не затягивают с признаниями. — Базз нахмурился. — Пусть даже признание невербальное. — — Нич-чего я… не… не планировал… Я вообще не х… хотел ни во что не ввязываться… Я сам не понял к… как оказался в… плену… Я не знаю… Я не виноват… — Альфред подался вперед, будто он собрался упасть с нар на колени, но нет, он просто уперся локтями в колени, и еще крепче обхватив руками опущенную голову, так и застыл, продолжая тихо лить слезы о своей им же испорченной жизни. — Ты знаешь, Альфред… — Баз на мгновение задумался: — А вот это уже кое-что. Вот это уже совсем другое дело, Альфред! Можно мне присесть? — и, не дожидаясь разрешения янки, Базз сел на край кровати и продолжил уговаривать парня: — Если ты считаешь, что ты не виноват, то ты просто обязан об этом рассказать! Всё-таки мы должны брать показания у всех участников происшествия, но по сути только ты один и остаёшься… Кое-кто рассказал о тебе, но его слов недостаточно, а у наших злодеев спрашивать сейчас бесполезно… — Базз тихо вздохнул, и примолк лихорадочно соображая — как же расшевелить этого парня? Правду нельзя было говорить ни в коем случае, это слишком непрофессионально и как бы ему ни хотелось рассказать подробности или просто обрадовать о том, что нашлись доказательства его невиновности. Хотя это как раз можно было. Ведь даже преступникам сообщали о том, что нашлись улики за его невиновность или против — адвокаты обязаны были оповещать преступников о любом ходе дела, в каких-то случаях — даже под роспись о самом сообщении. «Надеюсь, меня никто не упрекнет в том что я скажу Альфреду о существовании самих доказательств и о нахождении их у меня. Я же не собираюсь сейчас их ему все зачитывать и тем более — показывать. Пусть парень хотя бы обрадуется, а то ему очень плохо. Боится стать преступником. Он и сейчас им в своих мыслях потихоньку становится, привыкает к этой клетке», — тут Базза передернуло. — Альфред, не печалься, прошу, ну ты совсем уж… Альфред… Посмотри на меня пожалуйста, я тебе сейчас кое-что важное скажу. — Парень казалось бы не среагировал и Базз вновь почувствовал себя словно он никуда не уходил из тюрьмы Зурга и Альфред так и стоит в камере пленником, а он сам уговаривает мальчика перешагнуть порог, переступить черту отделяющую его ученика от плена и свободы. — Альфре-ед!.. — Вновь тихонько позвал мальчика рейнджер и решился-таки осторожно дотронуться до плеча. — «Будто в ужастиках… — мелькнуло у рейнджера в голове. — Голову поднимет, а там вместо глаз…» Что вместо глаз будет у его ученика, Базз не успел додумать. Парень всё же поднял глаза и, хоть там не оказалось тех ужасов, что себе воображал Лайтер, вид всё равно был не очень: измученное, заплаканное лицо, и остекленевшие глаза, казавшиеся большими на этом худом лице. «Глаза прям совсем зареванные, эх, вытереть бы ему все слезы… А где его очки? Почему на полу? А, ладно… Бедный мальчик, какой он худой весь… Вот сволочь Зург, ну я ему устрою!», — мгновенно вскипел Базз, но тут же понял, что его ученик ему вроде бы внимает и, прокашлявшись, сказал: — Так что же я хотел сказать. Кхм… Ах да, когда мы тебя спасали, мы добыли кое-какие данные о тебе, не без помощи сэра Байльшмидта младшего. Но я их еще не читал. Сможешь мне рассказать, как всё было? Если тебя не смутит, то можно я запишу твои слова? — «Данные? Обо… мне? Но какие?..» — Не поняв сразу, к чему ведет Базз, Альфред уже хотел отвернуться, но тут его осенило. Какие же еще данные про него могли найти, если сам Зург каждый день бахвалился ему, как Даркмэттер провел его такого — «глупого недалекого Америку», и как же превосходно сработало — то вещество, с помощью которого его заставили наговорить всяких гадостей сородичам и президенту. А если и не эти данные, то это вполне могли быть записи о его пытках. Кто знает, может быть это тоже могло бы помочь бедняжке Джонсу получить хотя бы снисхождение и условный срок. Одна лишь мысль об этом зажгла в душе свободолюбивого американца почти уже потухшую надежду. А то, что это нужно было записать… Что ж, это, по мнению Альфреда, была не такая уж и большая плата за возможность получить оправдание. Воодушевившись этой мыслью, парень несмело, но кивнул: — Хорошо. Я… я готов рассказать все… Если так надо. — — Вот умница, Альфред. — Базз облегченно вздохнул и даже улыбнулся. — «Хвала святой Венере, парень сообразил, что от него хотят и что ему доверяют…» Погоди немножко, сейчас я верну тебе очки. — Рейнджер достал из нагрудного хранилища белый платок, вытер слезы на заплаканном лице ученика и, подняв с пола очки, нацепил их на нос парня, попутно возмутившись про себя: — «Зург — гад! Даже мой подарок сломал!» Получив назад возможность нормально видеть, Альфред с надеждой уставился на препода, словно говоря одним лишь взглядом голубых глаз: «Да, я не совру! Честно-честно!» — Хорошо. — Базз открыл свой мини-компьютер, но прежде чем включить его, решил кое о чем предупредить ученика. — Ты знаешь, что ты сейчас показания даёшь? Да? Тогда я должен тебе сказать, что за ложь у нас есть наказание, и ты скажешь, что ты меня понял и что это записывается с твоего согласия. А потом расскажешь как есть. Не волнуйся так надо, уж прости что запугиваю. — — Да. Я понимаю… — Тихо ответил Альф, вздохнув под конец. Эх, что не сделаешь ради драгоценной свободы. Тут даже гордость и стыд, что тебя провели как — наивного дурачка, отойдет на второй план, лишь бы пронесло мимо казенного дома. И Альфред поведал свою постыдную историю подставы и пленения. С самого начала начал рассказывать. И во-первых он поделился с Баззом тайной, как именно он познакомился с Даркмэттером, и что тот назвался не своим именем и вообще выставлял себя ангелочком безвинно пострадавшим. Затем Альфред плавно перешел на рассказ об их с «Трастом» общении, почему-то умолчав о попойке и драке в подворотне. Видимо счел, что это не важно. А дальше на очереди был рассказ о второй их встрече в Торговом Мире. И вот тут-то янки застопорился, никак не решаясь поведать о причинах своего побега на эту грязную планетку и последовавшей за этим попойки. Просто промямлил, что назначил псевдо Трасту встречу и явился на нее, а дальше… пил… пока не отключился… — И дальше я ничего не помню… — Альф густо покраснел и опустил голову. — Честно, я ничего дальше не помню до самого пробуждения на корабле Зурга. Это я уже там узнал, что Траст — не Траст, а этот… Даркмэттер. Я даже сбежать пытался, но… Он меня кажись, чем-то потравил и я… Я двигаться не мог. А он еще угрожал… Говорил, что хозяин его не прощает отказавшихся от службы… Не соврал. Тот рогатый… Зург… Он действительно мучил меня. Хвастался, что — то вещество сработало очень хорошо! Он даже… снова на мне его испытал и… — Вновь распереживавшись от неприятных воспоминаний, Альф громко всхлипнул. Да, такие кошмары не скоро забудешь. — Он потом хвастался, что записал обращения к остальным и… к мадам президенту, тоже… Но я не виноват! Честно! — Не выдержав волнения, Америка снова схватился за голову. Ему было невыносимо стыдно и страшно. «О драке все-таки умолчал…» — Мысленно подметил рейнджер, но парня в этом не укорил. Не время было морали читать, Альфред итак чуть ли не подвиг совершил, рассказав о своем пленении. Вон как за голову схватился от стыда, а ведь запись его показаний все еще продолжалась. — Альфред… Ну, тише, успокойся. Может, ты еще хочешь что-то сказать? Хотя бы выговорись, легче ж станет. — Мягко подтолкнул парня к продолжению разговора Базз. — Что дальше было? — — Дальше?.. — На миг задумавшегося Альфреда сильно передернуло от воспоминаний, а глаза вновь наполнились слезами. — Дальше, мучил меня этот Зург. Каждый день по несколько раз приходил ко мне и издевался… «хнык!» Ошейник напялить обещал, который… который боль мне будет причинять. И не соврал… Когда мы прилетели на планету Z, он мне его сразу на шею надел… для испытаний… — В очередной раз громко всхлипнув, Альф неосознанно прижался к рейнджеру боком. — Он еще сказал мне нахамить ему. Знал ведь, что мне та штука боль причинит. Я не нахамил и тогда… тогда… Он приказал мне это сделать и… — слезы сами помимо воли покатились из глаз Альфреда, — я не сделал и… А дальше все тело свело от боли… — И снова, поддавшись наплыву эмоций и воспоминаний, Америка разревелся как малое дитя, сквозь всхлипы продолжая жаловаться на свою тяжелую судьбинушку. — А еще он сказал мне… Сказал, что — «Хоть ты и бывший ученик Лайтера, но я все равно буду мучить тебя каждый раз, когда он испортит мои планы. Буду отдавать невыполнимый приказ, и ты будешь корчиться от боли… Из-за него! Лайтера! И рано или поздно ты сломаешься и сам возненавидишь его!» Вот что он мне обещал!.. — Дальше говорить янки не мог, итак дыхания не хватало на рыдания, какие уж тут слова. «Вот оно что… Зург, ты… ты — сущий дьявол, так мучить человека! Практически — ребенка!» — Базз весь буквально пылал от гнева и ярости. Это ж надо придумать такое! Да от таких ужасов, что рассказал ему ученик даже самый порядочный и воспитанный человек захочет браниться направо и налево, поливая негодяя отборной бранью, но… Базз понимал, плачущему подле него парню это вряд ли поможет, да и запись на диктофон все еще продолжалась. — «Хватит пока с Альфреда допроса…» Запись прерываю. Надо успокоить допрашиваемого. И скорей всего записей не будет, он очень устал и сильно измучился. Базз лайтер, Запись для суда. День, месяц. год… — И рейнджер отключил запись, и приобнял Америку одной рукой. А тот, в свою очередь сильней прижался к боку Лайтера, дрожа от жутких воспоминаний всем изможденным телом. «Пусть успокаивается парень, незачем ему столько много поначалу вспоминать. Да я знаю что память у него ещё свежа на события, но вряд ли он забудет эти кошмары. Так что на этот раз — хватит». — Так продолжал мысленно себя уговаривать Базз, потихоньку поглаживая Альфреда и надеясь что парень сам успокаивается от тихих прикосновений. — «Сопит вроде. Уснул или нет?» — Очень хотелось посмотреть, но шанс разбудить парня просто пошевелившись — был очень велик, ведь Альф лег ему на плечо так, что глаз не особо было видно. Да даже если бы и было — фокус не спать с закрытыми глазами сам Базз помнил с детства. — Все равно — я их ненавижу, — вдруг непримиримо буркнули, не поворачивая головы. Базз вздрогнул, он-то думал что парень пытается успокоиться или уже начинает дремать, поэтому и сопит, а тут… — Ох, прости, Альфред. Я думал ты спишь, — попытался сменить тему рейнджер и тут же понял — не выйдет. — Кого ты ненавидишь? Зурга? Не ты первый, не ты последний. И хоть это и плохо — я тоже в какие-то моменты начинаю его ненавидеть. — Его слугу. Этого… — Альфред засопел ещё громче. — Даркматта. И Зурга — тоже. — Базз конечно был готов к этому, ведь в момент осознания, что Ворп обманул Альфреда и увел того к Зургу, у него в мыслях мелькнуло что-то вроде — «Вот ведь напасть. Один ушел, теперь второй. А что если они не поладят?», но мелькнуло и пропало — его мысли были заняты спасением непутевого ученика. А теперь… Что теперь-то? И ведь он в своём праве их не любить — Ворп его обманул, Зург — издевался… «Плохо. Нелюбовь и ненависть к своему врагу я ему прощу, но вот к своему бывшему другу… — Базз понурился, он уже и сам не особо верил что Ворп вернется, но иногда, что-то странное начинало ныть в груди, и ему хотелось при мимолетной встрече с бывшим приятелем вновь и вновь добиваться того чтобы он вернулся если не в Альянс, то хотя бы — к привычной мирной жизни. — Пусть даже и через тюрьму, пусть даже и через осознание что творил зло, чистосердечное раскаяние, признание этого и исправление и надежду на пожизненное, а там что-нибудь придумаем…» Но Ворп не хотел ни признаваться в содеянном вообще никак, ни раскаиваться, ни тем более не желал сдаваться. Но в то же время их непримиримая борьба иногда напоминала салочки, нежели кошки-мышки. «С чего-то же он отпустил меня тогда… И ещё один раз… и ещё… А уж я… м-да, узнала бы общественность — оба бы полетели. Кого он там вечно поминал? К Вирсу?» — Базз вздохнул и произнёс: — Дело конечно твоё… Но если хочешь знать… я слугу Зурга в какой-то мере понимаю. Недаром… он был мне другом… — — Другом? Тот синий?.. То есть… Как это? Он же… Он… — Альф совсем растерялся от внезапного откровения рейнджера. — «Да чтоб у Базза был такой друг… Быть того не может!» Базз, как это так? Был другом… Он же… Он вон что сотворил. Утащил меня… Я и думал, что тот синий наврал, чтоб меня к Зургу утащить… — — Да? Он тебе что-то рассказал обо мне? — удивился Базз. — Рассказал. Еще как рассказал! — Сердито встрепенулся янки, сжав кулаки. — Все втирал мне при первой встрече, какой он белый-пушистый ангел, а ты — тип плюющий на людей и их безопасность ради правил и устава. Заливал, что это он из-за тебя потерял руку и работу. Скотина! А я поверил, как… как последний идиот… — Альф всхлипнул от жалости к самому себе и снова поник. В душе было слишком противно от осознания собственной доверчивости и глупости. А еще почти не осталось сил, чтобы вот так напрягаться, итак из последних сил сидел, лишь бы не завалиться на бок или не соскользнуть с нар на пол. — Не возражаешь если я запишу это? Очень интересно будет с ним поговорить. При встрече. — глаза у Базза странно блеснули, то ли от обиды, то ли наоборот от желания выяснить кое-что с бывшим приятелем. — И… прости за него, что он тебя обманул. Сам понимаешь — у парня такая работа, он это выбрал добровольно. Вы все — для его хозяина лакомые кусочки, необычные люди, а ты — так тем более, все-таки мой ученик. Вот Зургу и захотелось… то ли слугу, то ли приятеля по злым делам… Вот Ворп и вынужден был тебя похитить. Тем более — похитив именно тебя — Зург бы смог вечно потешаться надо мной — уже второй мой друг и ученик — да в его руках — никудышный я учитель и приятель! Винить во всем этом его нужно. Но я привык, гадостей он делает конечно много и не только нам, но и другим планетам, а каждый раз беситься — никаких нервов не хватит. Но это не значит что я ему всё прощаю, нет. Тебя — уж точно не прощу. Что до Ворпа… Ты не против рассказать? Я могу тебе рассказать о нём конечно, но… вряд ли тебе будет интересно. Ты ведь обижен на него. Скажу лишь — одно ему там трудно, он уже сам хочет уйти, не признаётся даже самому себе, но я же вижу… Но уйти оттуда невозможно, даже через смерть. Так что он тебя просто спас, а мог бы и сразу прикончить. Не дожидаясь указа Зурга. Ведь насколько я понял после того как ты проявил чудеса непослушания Императору Зла, Зург решил для себя иначе и ему ты нужен был как образец эксперимента на самый крайний случай. А в самом начале шпиона из тебя стали делать лишь из-за твоей заносчивости, неведения и легкомысленной глупости. Я прав? — — Д… да… Прав… Он… тот рогатый… Зург… Он меня там… в камере… чуть своими руками не задушил. Хвастался, что… не позволит мне умереть самому… что убьет меня лично… — Мальчика снова всего затрясло от жутких воспоминаний, и слезы вновь полились из его небесно-голубых глаз. Да уж, те следы от металлических когтей на его шее, тогда сильно болели… Содрогаясь в рыданиях, Альфред подался вперед и… чуть не рухнул с нар на пол. Благо Базз среагировал вовремя и поддержал парня, не дав ему упасть. — Ну, тише, тише, Альфи. Все же хорошо. Я забрал тебя у этого гада, ты со мной, под моей защитой и я тебя никому не отдам. Молодчина, что не сдался, что меня дождался. Умница мой… И давай пока всё-таки отложим с неприятными воспоминаниями. Приедем, я тебе мороженое тайком в палату принесу. И немного вкусностей… Ты ведь у меня умница — такое пережить. Всё будет хорошо, обещаю, больше он тебя не тронет… — Тихо шептал Базз слова утешения, пока Джонса не перестало трясти и водопад слез не иссяк. — «Отдохнуть бы мальчику. Поспать…» Альфред, ты же ведь правду рассказал мне. Так? — янки слабо кивнул в ответ. — Умница. А раз, так, то тебе тут точно не место. Пойдем что ли в медицинский отсек, поспишь там, в капсуле, а я… Я рядом с тобой посижу, поохраняю. Хорошо? — Янки снова кивнул. — Хорошо. Ты сможешь идти сам? Или мне позвать Бустера, чтобы он тебя донес? — — Не надо… Я сам дойду… — Тихо прошептал Альф, прижимаясь к Лайтеру, словно боязливый ребенок к близкому человеку. — Уверен? Тогда я помогу. Облокотишься на мое плечо. Идет? — Базз помог ученику встать на ноги, и аккуратно, шажок за шажком повел его прочь из камеры, но у самого порога Альфред застопорился. Застыл в нерешительности сделать шаг прочь из клетки. И, может быть, он бы так и не рискнул выйти отсюда, если бы не поддержка его учителя. — Альфред, ты не бойся ничего. Я тебя не оставлю. Все, что возможно сделаю, чтобы тебя оправдали. В крайнем случае, себе на поруки возьму. Обещаю, я не оставлю тебя. — Громко всхлипнув, Альф все-таки переступил порог камеры, и… чуть не упал на колени из-за всех этих волнений. Но Базз был настороже и вовремя поддержал мальчика: — Вот. Я же говорил, что помогу. А теперь, идем… — Шаг за шажком, Лайтер довел многострадального ученика до медицинского отсека, где их ждал Бустер, да уже переодевшиеся в свое гражданское Ванька с Гилом, мирно спящие в капсулах. Бустер сразу же доложился о причинах отсутствия двух других воплощений: — Базз, я их к себе в комнату отвел. У меня кровать большая, они там оба уместились, а то Ита Людвига дальше чем на шаг отпускать не хотел. Они сейчас спят, как и Иван с Гилбертом. А Экс Ар по-прежнему с Мирой в кабине пилота. Мира сказала, что мы скоро подлетим к границе территорий Зурга. Буквально, с минуты на минуту. И за нами до сих пор никакой погони. — — Лучше и быть не может. Спасибо, Бустер. — Довольный Базз одобрительно кивнул подчиненному и продолжил путь к медицинской капсуле, вновь успокаивая прижавшегося к нему парнишку. — Слышал, Альфред? Все отлично, никакой погони, мы скоро будем дома. И никто тебя у меня не отберет. Да? Да. Вот так… ложись. — Джонс не без помощи Лайтера улегся в свободную медицинскую капсулу и растянулся на спине, настойчиво сжимая в своих ослабевших руках учительскую руку. — Альфред… Мне надо закрыть крышку. Хорошо? — Базз попробовал вызволить руку из схватки ученика, но тот, испугавшись, сжал пальцы ещё сильнее, упрашивая препода побыть с ним ещё немного. — Альфред… Я не уйду. Обещаю! — Попробовал успокоить парня Базз, поглаживая свободной рукой его непослушные вихры и то и дело приминая забавную завитушку на краю пробора. — Помнишь тот твой первый выход в космос? Помнишь, что я обещал? Я обещал не оставлять тебя, как бы ты не набедокурил. Помнишь? — — Угу… — Кивнул Альф, громко всхлипнув. То неудачное приключение в открытом космосе, едва не закончившееся его гибелью, сильно повлияло тогда и на него самого и на Базза. Рейнджера после того дня словно подменили — он стал более внимателен к парню и звонить стал чаще и времени ему уделять стал больше, а ещё стал намного требовательней и строже. Что ж, Лайтер ведь не умел по другому выражать заботу и привязанность, и к этому Алу ещё предстояло привыкать. А Базз все продолжал уговаривать ученика: — Вот и славно, что помнишь. Значит, знаешь, что я точно не уйду. Отдыхай спокойно, ничего не бойся. Давай я сниму твои очки, пусть они побудут у меня, тогда я точно не смогу отойти от тебя. Я вернулся их тебе сразу, как ты проснешься, договорились? — — Угу… — Снова кивнул в ответ Альф, нехотя отпуская руку Базза. — Вот умница. Отдыхай. — Базз снял с головы Альфреда очки, закрыл крышку капсулы и присел рядом на стул. Базз даже не удивился внезапно появившемуся предмету мебели. Понял, что это Бустер постарался, пока он уговаривал ученика. Бустер ведь как один из главных фанатов Лайтера, знал, что так и будет и его командир решит сидеть подле ученика до самого их прибытия на станцию. И что Базз даже Небула доложится из медицинского отсека, и отчёт о миссии будет строчить тут же, Бустер тоже знал наверняка, так что он, притащив в кабинет стул, ушёл и за запасным бортовым видеофоном и столиком со всем необходимым для составления отчётов. И притащил ведь, и все сам расставил, пока Базз молча сидел подле спасенного ученика, знакомясь с предоставленными мозговиком данными. — Вот, Базз, я тут тебе все приготовил. И видеофон, и рабочее место. Можешь оставаться тут, и не отвлекаться от работы. — Известил своего командира Бустер, подставив стол с техникой вплотную к нему, а то рейнджер с головой утонул в важных для его ученика данных. — И еще, Мира сказала, что мы очень скоро покинем территорию Зурга и можно будет связаться с нашими. — — Спасибо, Бустер… — Базз нехотя отвлекся от ценного чтива но, увидев «щенячьи глазки» жаждущего похвалы подчиненного и фаната, спешно добавил: — Как хорошо, что у меня есть на кого положиться. Ты — молодчина! Отлично сегодня постарался. Я горжусь тобой! Можешь идти отдыхать. — — Есть, сэр! — Счастливый Бустер браво козырнул начальнику и пошел к себе, дабы охранять сон своего маленького друга Иты и Германии заодно. Ну, а Базз остался, как и обещал. Ни на шаг не отходил от спящего ученика, все изучая и изучая важные данные… жалея при этом, что не попросил Бустера подать ему пузырек с успокоительным, ибо в тех данных такие ужасы оказались понаписаны. Парня-то взаправду нехило помучали, испытали на нем то странное дурманящее вещество, а потом еще всякой дрянью пичкали и даже… «Сделали глубокий порез на груди испытуемого, от правой ключицы до нижнего левого ребра…» — Ужаснувшись прочитанному, Базз поспешно открыл крышку капсулы, и отодвинул воротник футболки Альфреда, дабы удостовериться, что все в порядке и облегченно вздохнул — кожа мальчика была чиста без единого намека на шрам. — Хорошо. Очень хорошо… Ай! — Почувствовав вполне ощутимый укол в запястье, Лайтер резко одернул руку, только сейчас заметив манипулятор с иголочкой, который за ненадобностью тут же вжался в стенку капсулы. Странное дело, вся нервозность у рейнджера сразу прошла. — «Видимо я все-таки получил дозу успокоительного. Если так… ну и ладно. Мне же будет на пользу…» — Рейнджер закрыл крышку капсулы, перепроверил программу лечения и, убедившись, что ему перепало именно успокоительное, ещё раз присмотрелся к спящему ученику. — Эх, Альфред… Вот как тебя оставить хоть на миг? Ты либо убежишь, и потом негодяя какого-нибудь встретишь и в плен угодишь, или… почти погибнешь. Как тогда… — И, снова садясь на своё место, устало вздохнул. Тяжело ему было справляться с этим своевольным шубутным мальчишкой, и хоть порой он ловил себя на мысли, что зря ввязался в эту «игру в учителя», но он держался. Да и кто же ещё, кроме него, Лайтера, мог бы помочь бывшему воплощению стать настоящим человеком, героем к тому же, если из всех людей Альфред слушал лишь его. Не родных братьев, не своих сородичей, а его, и то лишь после того полёта в космос, положившего начало изменений их с Альфредом отношений друг к другу.