Незнайка на войне

Укропчик зачерпнул первую ложку горячей каши и отправил себе в рот, после чего удивленно посмотрел на поваров. — Какая же это каша? — громко спросил он. — Никакая это не каша. Повара так изумились, что даже перестали раскладывать кашу по мискам. Деревенские коротышки теснее обступили Укропчика и, приоткрыв рты, приготовились слушать его дальше. — В кашу, — важно сказал Укропчик, — всегда что-нибудь добавлять надо. Тогда она становится душистой и очень вкусной. Яблоки или, например, чернослив, а нет чернослива, можно и морковку покрошить или кусочек тыквы положить. Коротышки согласно загалдели, каждый свое, но Погончик громко закричал: «Разговорчики!», и все замолчали. Незнайка, сидя на своем старом месте под деревом, покосился на командира и понял, что и в этот раз Погончик ничего петь не будет. После выпитого компота каша действительно казалась пресной и невкусной. — Это ты в домашнюю кашу яблоки клади или тыкву, — возмущенно говорил повар повыше, — а у нас каша солдатская, военная, она без тыквы готовится! Другой повар согласно кивал белым колпаком и сердито смотрел на коротышек. — Эх, вы, деревня! — наконец сказал он с укором. — Ведь война кругом, а у них каша не каша, если тыквы нет! Стыдно вам, братцы! Покрасневший Укропчик вертел в руках ложку и не находил слов. На помощь ему пришел Тяпка: — Не ругайте нас, братцы, — попросил он. — С тыквой, понятно, что вкусней, но ведь и взаправду война, да и где теперь тыкву возьмешь, когда на наших огородах одну землянику посадили. И все коротышки начали есть кашу и снова предаваться важным для них воспоминаниям. Отсевший в сторону Погончик пил компот и чертил на земле схему внезапной атаки, поэтому не увидел, как Незнайка вдруг торопливо побежал вдоль Полевой улицы. Уже совсем рассвело, и Незнайка издалека увидел те самые большие тыквы, мимо которых он проходил ночью. Сейчас Незнайка торопился: он очень хотел принести несколько кусков спелой тыквы, пока их утром не отправили в атаку, пока коротышки не съели всю кашу и пока она оставалась еще горячей в своем котле. Подбежав к тыкве вплотную, Незнайка замер в растерянности, а затем медленно обошел вокруг нее. Желтая в трещинках кожура тыквы выглядела твердой и неприступной. Незнайка осторожно потыкал ее пальцем, потом поскреб своей неразлучной поварешкой. — Ну и ну, — сказал он вслух, — вот это да: тут даже ножиком не разрезать, какая толстая. Тут надо пилой или топором. — И Незнайка завертел по сторонам головой. Где-то здесь он видел ночью какие-то инструменты, а рядом тачку. — Точно, тачку! — закричал коротышка и вспомнил, где он все это видел. Спустя несколько минут запыхавшийся, но довольный Незнайка снова стоял перед тыквой с топором в руке, а чуть поодаль была тачка, в которой он собирался отвезти нарубленные куски. Коротышка поднял глаза и посмотрел на тыкву: она нависала над ним выше двухэтажного дома. Из-за крутизны ее боков Незнайка не видел верхушки тыквы. Он поднялся на цыпочки и вытянул шею, затем сделал несколько шагов назад, но все равно ничего не увидел. Коротышка опечаленно вздохнул и опустился на пятки. — Как же я такую-то рубить буду? — сказал он вслух и неуверенно постучал по ее боку топором. Бок был твердым, и от топора оставались едва заметные зарубки. Незнайка стукнул посильней, потом еще раз и еще. Упрямый коротышка не умел долго унывать. — А вот так я буду ее рубить! — громко закричал он, размахнулся двумя руками и со всех сил стукнул топором по тыкве. Топор глубоко воткнулся в желтую кожуру и застрял, а сама тыква негромко треснула. Незнайка потянул за топорище, но топор не поддался. — Ах ты так! — возмутился Незнайка. — А ну отдай! — и снова дернул топорище. Он тянул его к себе, пытался качать из стороны в сторону, всем весом повисал на крепко сидящем топоре. — Отпусти! Отдай, а то хуже будет! — кричал коротышка, дергая топор и пиная тыкву ногами. Он совсем забыл про своих новых армейских товарищей, про Погончика и про предстоящую атаку. Незнайка нешуточно воевал с противным топором.  — Ну вот я тебе! — пригрозил ему коротышка и огляделся вокруг себя в поисках чего-нибудь такого, потяжелее. Увидел булыжник, схватил и пару раз стукнул по обуху. Ладонь тут же заныла от тяжелой отдачи, а острие топора еще глубже вошло в тыкву. — У-уу! — завыл Незнайка от досады и еще раз саданул камнем, да так, что даже искры выскочили. Топор продвинулся еще глубже, и вдруг сам упал к ногам коротышки. Незнайка едва успел отпрыгнуть, так неожиданно это произошло. А переспевшая тыква с громким треском открыла длинную узкую щель. — Ага! Сдаешься! — возликовал Незнайка и принялся ударами топора расширять себе проход вглубь покорившейся тыквы. Вскоре он бесстрашно протискивался внутрь, рассчитывая именно там набрать для каши душистой оранжевой мякоти. Внутри тыквы было темно и скользко. — Да что же это такое? — заворчал коротышка, выставив вперед руки. — Ни тебе лампочки, ни тебе фонарика! Броди тут в потемках! Его рука коснулась внутренней стенки. С нее свисали длинные и мокрые волокна, похожие на перепутанные разлохмаченные веревки. — Ой! — отдернул руку Незнайка, но тут же храбро рассмеялся, — да это же тыквенные кишки! Ну да, раз я у тыквы в животе, значит это тыквенные кишки. Ха-ха-ха! Вот бы видели меня сейчас другие коротышки: я в животе у тыквы! Ха-ха-ха! Вроде она меня съела! Ха-ха-ха! Ой, братцы, не могу, ха-ха-ха! Меня съела тыква! — и Незнайка закатился в приступе безудержного смеха. Все еще продолжая смеяться, он начал вырубать топором внутренние куски, как вдруг после очередного удара ноги его полетели почему-то вверх, а голова вниз; все вокруг него закачалось и понеслось в бешеных кувырках и переворотах, и сам он, и тыква, внутри которой он был, стремительно покатились по склону горы, все набирая и набирая скорость и оставляя после себя широкий след смятой полевой травы. — А-а-а-а! — не своим голосом вопил перепуганный Незнайка. Казалось, что он снова летит на Луну. А сверху смотрело и слушало утреннее солнце.