Часть X
11 апреля 2016 г. в 19:20
Спать было страшно. Все жались поближе к похрапывающему Пончику. Он спал так безмятежно, что возле него страхи исчезали. Зато они возвращались возле других коротышек.
Сиропчик, тихо всхлипывая, переходил от одного коротышки к другому. Его жалели, обнимали и успокаивали, а несчастный Сиропчик в это время ощупывал карманы своих друзей в поисках какой-нибудь еды.
Гусля негромко напевал что-то невыразимо-печальное и, когда Сиропчик подошел наконец к нему, слезы так и хлынули из глаз голодного коротышки. Гусля, взволнованный таким глубоким пониманием музыки, поспешил подняться с земли навстречу Сиропчику и дружески прижал его к себе.
— Это только наброски большой элегии, — сказал Гусля, — я еще не совсем слышу дуэт гобоя и альта.
— Гусля, у тебя нет хлебушка? — голосом жалобнее альта спросил Сиропчик.
Гусля вздохнул и отпустил своего товарища.
Авоська и Небоська спорили, сколько ночных страшилищ может одновременно наброситься на них из темноты. Авоська говорил, что сто, а Небоська, что тысяча. Слушавший их Гунька громко стучал зубами.
Тюбик, Цветик и Торопыжка лежали на своих курточках и вслушивались в звуки ночи. Вдалеке кто-то вздыхал, в траве шуршал и возился, иногда что-то начинало скрипеть, а громче всего стучали напуганные сердца коротышек.
Пилюлькин снимал свои очки, протирал и снова надевал.
— Ничего не видно, — огорчался он.
— Так ведь ночь, — сказал ему Торопыжка.
— Вот в том-то и дело, — ответил Пилюлькин. — Как же я теперь микробов увижу.
Торопыжка не знал, что и сказать на это.
— Вот они, голубчики! — вдруг громким голосом сказал кто-то. — Улеглись и лежат.
— И микробов не видят! — добавил другой голос. И со всех сторон зашумело, затрещало, затопало непонятно и страшно.
Перепуганные коротышки вскочили на ноги, жалобно блея, а вокруг них заходили какие-то черные тени. Из темноты высунулось много рук. Они крепко схватили коротышек и стали обматывать веревками. Стало так страшно, что даже трудно дышать.
— Братцы! — отчаянно, почти задыхаясь, крикнул Торопыжка. — Кто это, братцы?! Пилюлькин, это все твои микробы! Я их боюсь!
И тут все коротышки взвыли от страха. А руки крутили веревки вокруг них.
— Готово! — снова раздался громкий голос.
— Никого не пропустили? — спросил другой голос.
— Никого. Никого. — раздалось в ответ с разных сторон.
Коротышки прекратили визжать и напряженно вслушивались в разговор голосов.
— Тут один вставать не хочет. Так и лежит на земле. Его связать никак не получается. — пожаловался новый голос.
— Ну так подними его! — сердито сказал громкий голос.
— Вот сам и поднимай, — обиженно сказали в ответ, — он, знаешь, какой толстый и тяжелый.
— Это они про Пончика, — догадался вслух Пилюлькин и строго, по-докторски, сказал, — Его нельзя поднимать, он больной, ему нужен покой.
— Это кто сказал? — спросил громкий голос. — А вот, ребята, посветите мне, погляжу я на него.
Внезапно в темноте появился сиреневый огонек. Он двигался к коротышкам и рядом с ним становилось светлей. Совсем вблизи стали видны сложенные крылышки светлячка, тонкие короткие усики и его светящееся, словно бы прозрачное, брюшко.
— Кто это сказал? — повторил громкий голос, и сиреневый свет коснулся лица Пилюлькина. Из темноты на него взглянул незнакомый коротышка со светлячком в руке и тут же в ужасе шарахнулся назад.
— Чур меня! Чур! Это не коротышки вовсе!
— Не может быть! — усомнился громкий голос. — Я сейчас сам посмотрю.
Упавший светлячок лежал в траве и Пилюлькин низко наклонился к нему. С другой стороны света показалась рука и протянулась вперед, чтобы поднять светлячка. Пилюлькин снизу вверх повернул лицо, окрашенное сиреневым светом, и увидел еще одного незнакомого коротышку. Коротышка встретился взглядом с Пилюлькиным, дико вскрикнул, закатил глаза и рухнул в траву.
— Бегите, ребята, спасайтесь! — раздался истошный крик первого коротышки. — Это кикиморы полевые! Они сейчас Крыжика есть будут!
— А-а! А-а! — раздалось отовсюду. Трава громко шуршала и шлепала по спинам убегающих. А им казалось, что это кикиморы хватают их за рубашки и штанишки. — А-а! А-а!
— Теперь, братцы, и нам надо бежать, — сказал Тюбик, — пока они назад не вернулись.
— Авось, не вернутся, — ответил Авоська.
— Небось, побоятся, — добавил Небоська.
— Чего же они побоятся? — дрожащим голосом спросил Сиропчик, заранее трепеща от нового неведомого страха.
— Авось, Пилюлькина-то и побоятся.
— Небось, не зря он лоб зеленкой мазал.
— Что, что? — изумился Пилюлькин. — Лоб зеленкой? Ничего не понимаю! При чем тут зеленка?
— Ха-ха-ха! — Гунька от смеха повалился на спину. — Ха-ха-ха! Они Пилюлькина приняли за кикимору! Ха-ха-ха!
— Что такое? — возмущенно сказал Пилюлькин. — За какую такую кикимору? Меня за кикимору?
Но его уже никто не слушал.